1.
Нервно покусывая костяшки пальцев, Франция поставил в конце письма свою подпись и, запечатав его в конверт, вручил тот терпеливо ожидающему слуге. Антид принял уже третье по счету послание и покинул комнату. "На сегодня, кажется, все, - досадливо сморщил лоб Франсуа. – Арти-Арти, Бельгия уже просит о "вторжении" на ее территорию англо-французских войск, а ты продолжаешь молчать. Что толку следить за крейсерами под чужими флагами и держать их на прицеле?" Он покачал головой, глядя в окно. На похороны он не пошел, и не сколько из-за того, что ему было тяжело заставить себя это сделать (наоборот, это, скорее, вынужденная обязанность), сколько из-за острой нехватки времени. Известие от Италии, горящего желанием отомстить Австрии, пришло очень кстати, если бы не оказалось столь расплывчатым и неуверенным, а Романо не встречал бы немецкие крейсеры, почти двенадцать часов удирающие от английских судов, чуть ли не с распростертыми объятиями. Турция и Америка объявили о нейтралитете, а последний еще и участливо предложил посредничество в деле заключения мира. От России пока не поступало очень радостных вестей, но это же, в конце концов, Россия, верно? Франция потер кончик носа, невесело рассмеявшись. "Стремление Германии сделать немцев "настоящими немцами" перешло уже все границы. Чего стоит его "область исторических интересов"! – Бонфуа фыркнул, вспомнив, как Людвиг назвал его после последней официальной встречи. - И это я-то оплот ненасытных мелочных буржуев, людей с ущербным нравственным обликом? Колонии у меня, видите ли есть... Что же последует за этим? В чем еще нас обвинят, интересно мне знать?"2.
"Австро-Венгрия наверняка в ближайшее время объявит войну странам Антанты. Вступление в их число – это закономерный шаг, основанный на чести и здравом смысле... Господи, как это глупо", - недовольно оборвал себя Англия, болтая на дне кружки чуть теплый чай. Свет белой пленкой отражался на его поверхности, мягко изгибаясь от движений жидкости. "Надо, значит, надо. Вот и все, - как-то невпопад подумал Артур, водя пальцем по подоконнику. – Все приказы отданы, началась мобилизация корпуса, а Германии красиво предложили идти лесом, что может быть хуже? Если бы не этот договор и... Франция. Пожалуй, единственный их здравомыслящий человек – это Жорес, и тот уже отправился в могилу". Вспомнив, как резко осадил его Бонфуа, англичанин поморщился. Ему придется плохо после войны, если он не будет в ней участвовать. Такое мог придумать только Франсуа. Предательство... Да он прямым текстом сказал, что если на Францию не будут нападать, то он согласен терпеть любые военные действия, происходящие в Европе! "Ладно, довольно этих мыслей, - вздохнул Керленд, прижавшись лбом к стеклу. – Есть кое-что, более важное, чем эти глупости". По завершении мобилизации необходимо было связаться с Францией и Бельгией, чтобы согласовать военные действия. Может быть, даже раньше, основываясь на обстановке и реакции Германии на объявление войны.3.
Пытаясь сосредоточится на работе, Людвиг с силой сдавил виски, с ненавистью глядя на кажущиеся бесконечными кипы бумаг, макулатурными сугробами завалившие его письменный стол. Предстояло просмотреть отчеты по комплектовании армии, что, в принципе, было сделано уже до него; взглянуть на копии писем с бельгийского фронта, оригиналы которых уже внимательно прочитали ранее; прочесть разнообразные по оформлению, но, в общем и целом, одинаковые по содержанию послания от других стран и пространные уверения профсоюзов об отказе от своих требований; проанализировать информацию, полученную от разведчиков и шпионов и прочее, прочее, прочее... Пытка не обещала скорого или вообще какого-либо конца. В комнату, прерывая неспешное полусонное течение мыслей Германии, без стука влетел разгоряченный рейхсканцлер Теобальд, пытаясь на ходу выровнять дыхания, сбивающееся или от быстрого бега, или от клокочущей в нем ярости. Учитывая его характер, верным было, скорее, последнее. Людвиг проследил за тем, как глава его правительства протягивает руку к полупустому кувшину с водой, и чуть слышно кашлянул, напоминая о себе. Фон Бетман-Хольвег кивнул, приподнимая ладонь, прося повременить некоторое время с расспросами. Утолив внезапно проснувшуюся жажду, немец с секунду отсутствующим взглядом смотрел на тень, отбрасываемую абажуром на потолок, и, еще раз кивнув, произнес: - Великобритания дала ответ на наше предложение. Германия едва заметно побледнел, поднимаясь из-за стола, что забыл сделать в тот момент, когда рейхсканцлер почтил его своим визитом. - И что он ответил?.. Теобальд только вздохнул. - Тебе процитировать Эдуарда или пересказа будет достаточно? Обеспокоенно нахмурившись, Людвиг выбрал: - Если можно, то вкратце. - Тогда – нет. "Ну, этого и следовало ожидать от Англии, Франция ведь так и не поддержал вероятный нейтралитет ни на каких условиях", - поморщился он и сел, вслух попросив: - Тогда подробнее, пожалуйста. Рейхсканцлер, потерев подбородок, придвинул кресло поближе к столу. - Помнишь наше предложение? Конечно, он его помнил. Нейтралитет Великобритании в обмен на сокращение немецкой военно-морской программы и признание Британии "владычицей морей" и колоний. Он даже при личной встрече предложил Керкленду "взять еще что-нибудь, что понравиться, но только оставить Европу в покое на период войны". Вечно невозмутимый англичанин совершенно не изменился в лице, но Людвигу показалось, что это его заинтересовало. Да и кого бы это не заинтересовало? А теперь, после твердой уверенности в отказе от столь соблазнительного предложения ("Проклятый Франция! Эта парочка крутит друг другом так, как им удобно!"), Германия мог лишь предполагать самое изощренное английское издевательство над ним. Скривившись, Теобальд озвучил слова Гошена: - "Англия хочет взять Америку. Вы можете нам это обеспечить?" Ты только подумай, они требуют от нас невозможного! О какой Америке может идти речь?! Разумеется, я попытался перевести разговор, но получилось лишь хуже – этот договор у меня уже в печенках сидит! – все с большим раздражением выкрикивал слова немец, у которого все сильнее краснели лицо и шея. – На нем, видите ли, стоит подпись Англии! Ein Fetzen Papier!* Мне мягко сообщили о почти несомненной вероятности войны и откланялись. Германия устало потер лоб. Переменить явно уже ничего было нельзя, в этой ситуации никакие переговоры уже не помогут. День подходил к концу. _____________ * Ein Fetzen Papier! (нем) – Клочок бумаги!