До и после

Осень в этом году выдалась непривычно теплой, какой-то солнечной, будто лето еще хотело сказать последнее слово, которое неожиданно перешло в прощальную речь. Листья потихоньку желтели, затем становились красными, но это только добавляло красок: голубое небо, зеленая трава и пестрые деревья. Даже настолько лишенный поэтичности Роган мог это оценить. Наверное, его муж радуется больше него сейчас. Насколько Роган помнил, Джеймс не любил дождь, видимо, он нагонял на него тоску. Впрочем, как и на всех омег. Они не виделись долгих полтора года. Король собрал своих вассалов, их армии и отправился в поход, который оказался неожиданно долгим во многом из-за непомерных амбиций правителя, которые все-таки принесли им новые земли, не смотря ни на что. Но Роган хотел домой, ему надоело воевать. С собой он вез заморские подарки отцу и мужу, новый титул и множество разных трофеев, которые добыл в походе. На душе было как-то хорошо при мысли, что он со своими людьми возвращается домой. Не то чтобы он так торопился к Джеймсу или к Леону... Альфа был слишком самостоятельным, чтобы зависеть от отца-омеги, а Джеймса он по-настоящему и не знал. Они прожили вместе всего полгода, когда был объявлен поход на юг. Джеймс был образцовым мужем. Спокойный, вежливый, скромный и недурен собой. Темные слегка вьющиеся волосы, серовато-голубые глаза, классически правильное лицо и пропорциональная стройная фигура. Но альфе чего-то не хватало, хотя он и не мог понять, чего именно. Возможно, это потому, что Джеймс не был особенно пылким в постели, он скорее терпел, чем получал удовольствие, хотя Роган честно старался, чтобы их соитие хотя бы не приносило мужу дискомфорта, поскольку своей смазки тот почти не имел и течка не стала каким-то исключением. Хотя тогда омега стал чуть более раскованным. Но все равно все было не то и не так, Роган видел, что мужу в тягость их близость, а потому озвучил такое соглашение: как только он родит ему наследника, Роган оставит его в покое. В конце концов, такое положение вещей не было в новинку, многие так жили. Взять хотя бы собственных родителей. Когда вдали показался замок, воины заметно оживились. С победным кличем Роган пришпорил своего коня, и они галопом понеслись к дому. На главной дороге они сбавили темп на рысь, вновь вернулось какое-то неброское величие, исходившее от воинов и их предводителя. Огромные ворота медленно раскрылись, впуская войско в огромный внутренний двор. Люди приветствовали их радостными приветственными выкриками, воины спешились, к ним тут же подошли их супруги и нареченные. Роган остановился перед каменным крыльцом, на котором стояли его отец и муж. Он не мог не заметить, что Джеймс изменился. Его стало больше в полтора раза, плечи стали покатыми, перестали выпирать ключицы и скулы, он весь стал каким-то... обтекаемым. Гармоничным. Хотя он и раньше казался Рогану таким. Но теперь эта гармония была другой... не совершенной, а какой-то своей, правильной. Нужной. Но самое главное было в другом: на руках у Джеймса была маленькая девочка, которая обнимала омегу за шею, но тем не менее с интересом смотрела на чужака. Джеймс же смотрел на Рогана довольно настороженно, что мужчине совсем не понравилось. В душу закралось подозрение, которое альфа заставил умолкнуть. Джеймс был слишком правильным и не был настолько темпераментным, чтобы изменить ему. - Счастлив, что ты вернулся, сын, - сказал Леон, спустившись с крыльца. Отец ничуть не изменился: был все таким же худым и все так же медленно седел. Сухие холодные руки обняли альфу за шею, тот слегка приподнял отца над полом, но не сводил глаз с мужа. Тот улыбнулся ему, тоже сошел с крыльца. - Рад видеть вас, мой лорд, - негромко сказал Джеймс, но Роган смог услышать в его голосе какие-то новые глубокие нотки, которых раньше не было. - И я рад, - ответил альфа, деликатно отстранив отца в сторону. Роган опустил взгляд на девочку. - Ты решил преподнести мне подарок по возвращению домой? - Да. Мы зовем ее Эмма. - Прекрасное имя для прекрасного ребенка, - тепло улыбнулся Роган. Он протянул руки и взял ребенка с рук Джеймса. Эмма не сразу отпустила отца, но тот что-то шепнул ей на ушко, и девочка все-таки расцепила маленькие ручки. - Пойдем домой, - сказал Роган, кивнув на входные двери. В замке суетились люди: готовился большой пир по возвращению лорда и его воинов домой. Люди были счастливы, что многие вернулись живыми и целыми, к тому же и привезли с собой трофеи, добытые в бою. К кухне было не подойти, там царствовала повариха, которая то и дело покрикивала на помощников, женщины готовили большой зал на первом этаже и чистили огромный камин. Несмотря на теплую осень, замок быстро остывал и его надо было обогреть, чтобы никто не заболел. Каждый считал своим долгом поблагодарить лорда, что он вернул людей домой, альфа отшучивался, но его постоянно дергали, выяснилось, что сотня дел требует его немедленного вмешательства, и Роган так и не смог поговорить с Джеймсом. Эмму пришлось вскоре отдать ему, потому что при всем желании, мужчина не мог ходить по всему замку с ребенком на руках. А вечером был пир, достойный самого короля. На кухне постарались на славу, и теперь столы ломились от разных видов мяса, запеченых овощей, пирогов и вина. Роган сидел в центре стола, по правую руку от него сидел Джеймс с дочерью, а по левую - отец. Все пили, смеялись, рассказывали байки из походной жизни. В общем, праздновали возвращение домой. Роган изредка поглядывал на Джеймса, который о чем-то тихо разговаривал с Эммой, давал ей маленькие кусочки яблок, которые девочка сосредоточенно грызла, и все время тепло ей улыбался, будто они были одни в этом зале. Роган заметил, как у Джеймса появились ямочки, когда тот улыбался. Альфа был готов поклясться, что раньше их не было. Омега с ними стал казаться каким-то очень нежным и мягким. Начались танцы, зажгли свечи, и многие встали со своих мест, начали отплясывать в такт разухабистой мелодии. Джеймс откинулся на спинку своего резного деревянного стула и отпил немного вина. Он искоса глянул на мужа. За время похода Роган почти не изменился, только загорел и светлые, с легкой рыжинкой волосы стали заметно длиннее. А карие глаза со светлыми прожилками, в которые Джеймс никогда не мог смотреть долго, все так же уверенно и спокойно взирали на все вокруг. Немного грубоватые черты лица тоже не изменились, впрочем, как и могучая фигура альфы. Но Джеймс никогда ничего не имел против его внешности, а потому не был расстроен отсутствием перемен. Единственное, что страшило его сейчас - это неизбежный разговор с мужем. - Пойдем, - вдруг сказал альфа, встав со своего места. Он подал мужу руку, тот вложил свою руку в его широкую ладонь. Альфа вывел мужа на середину зала, обхватил за талию, и они присоединились к танцующим. Мелодия была слишком быстрой, и Джеймс быстро запыхался с непривычки. Рогану же было все ни по чем. Ему нравилось ощущать мягкость и податливость мужа, и он не хотел так быстро выпускать его из рук. Лицо омеги раскраснелось, рот чуть приоткрылся, а глаза заблестели, будто бы Джеймс смеялся внутри себя. Иногда раздавался тихий свист - это альфы подтрунивали над своим лордом, видя, что он не отпускает своего мужа. Но стоило Рогану выразительно поднять брови, как все умолкло. Через какое-то время альфа взял мужа за талию и вывел его из зала. Эмму уже давно унесли, но внизу все еще веселились люди. Роган уверенно вел мужа в потемках, будто и не отсутствовал в замке полтора года. Омега начал нервничать, но всеми силами старался этого не показывать. Супруги вошли в спальню. Здесь горел только камин, освещая комнату редкими всполохами затухающего огня. На полу был ковер, на стенах - гобелены. У окна стояли два больших сундука. А напротив камина была большая резная кровать на высоких столбиках с тяжелым пологом. - Почему ты не сказал мне о дочери? - негромко спросил Роган, когда муж прикрыл дверь и встал напротив него. Конечно, его умный муж знал, что мужчина это спросит. - Моя беременность была трудной, - медленно выговорил Джеймс, опустив глаза. - Эмма родилась болезненной девочкой, я боялся разочаровать вас. - Ты боялся потерять ее и не сказал мне? - неожиданно мягко спросил альфа, подойдя на шаг ближе. - Сколько ей? - Десять месяцев. Лекарь может это подтвердить, - тихо ответил омега. Стоя так близко мужу, Роган отчетливо чувствовал его запах, которого раньше почти не было. Терпковатый, но со сладкими нотками. Будто дикий мед. И было что-то еще, присущее только мужу. Роган не мог понять, что это было. Он просто хотел своего мужа. Сейчас. И ему было совершенно все равно, от двухмесячного воздержания ли это или потому, что Джеймс так изменился. - Ты слишком честный, чтобы изменить мне, - сказал Роган, подойдя к омеге еще на шаг. Джеймс все еще стоял на месте, мужчина положил руку на его талию и вплотную придвинул к себе. Только сейчас омега поднял на него глаза, в которых сквозил неприкрытый вопрос. Муж был слишком воспитанным, чтобы задать его вслух. - Ты изменился. - Я знаю, мой лорд, - как-то неожиданно тихо сказал омега, вновь опустив глаза. Будто бы от стыда. - Я хотел бы стать прежним, но... - Мне нравится и так, - низко сказал мужчина. Он взял руку мужа и закинул ее себе на шею. - Милорд, вы говорили... - Джеймс так и не договорил. - Я помню. Но у меня все еще нет сына, - сказал альфа. Ну не мог он сейчас сказать мужу, что просто хочет его до безумия, до звездочек в глазах. Да и вряд ли Джеймс ему поверит. Тот тихо охнул, Роган осторожно поднял его лицо за подбородок, а потом поцеловал со всей возможной нежностью, на которую был способен в этот момент. Джеймс как всегда ответил не сразу, будто раздумывал. Но Роган помнил это и был не слишком напористым. Он ласково гладил его щеки, скулы и шею пальцами, продолжая целовать. Омега будто дрогнул в какой-то момент, осторожно ответил, будто в первый раз. Он плохо помнил, как целоваться, боялся показаться слишком неуклюжим или неумелым. Но похоже, что мужа это совсем не смущало. Он крепче прижал его к себе, омега смог почувствовать, как неожиданно сильно возбужден его муж. От этого как будто что-то ухнуло вниз живота, а потом стало медленно тлеть, словно угли в погасшем камине, которые только и ждут сухого полена, чтобы разгореться настоящим пожаром. Роган дурел от вкуса Джеймса, от его запаха, который становился острее с каждой минутой. Или это мужчине только казалось? Но все стало казаться неважным. Мужчина забрался руками под рубашку омеги, погладил бока, мягкий нежный живот, ребра. Роган на мгновение разорвал сотый за эту ночь поцелуй, чтобы снять с мужа рубашку, а потом и все остальное. Роган повалил мужа на кровать, буквально вдавил в матрас своим весом. Джеймс вдруг потерся о него, прижался теснее, Роган увидел, как загорелись его щеки лихорадочным румянцем. Альфа властно завладел его губами, а руками стал исследовать все его тело, заново отыскивая чувствительные местечки. Но казалось, будто они у Джеймса везде. Мужчина гладил его, сжимал, покрывал нетерпеливыми жаркими поцелуями, а омега отзывался на каждую ласку. Он обнимал его за шею, целовал с таким пылом, что у Рогана мутнело в глазах. Это было настолько хорошо, что не описать словами. Альфа перевернул мужа на живот, омега забарахтался под ним, но мужчина поймал его руки, прижал их к подушке, а сам стал целовать горячую шею и маленькое, покрасневшее от дыхания ушко. Джеймс закусывал губы, сжимал руками простынь, когда альфа целовал его лопатки, опускаясь все ниже и ниже. Мужчина потерся носом о ямку копчика, от чего дрожь прошла по телу мужа, неожиданно сильно прикусил мягкую аппетитную ягодицу, и Джеймс глухо вскрикнул в подушку. Смущение отошло на второй план, омега чувствовал только невероятное желание ощущать этого мужчину на себе, касаться его. Слиться с ним. Никогда даже мысли о подобном не появлялись в голове омеги. Джеймс хотел повернуться, чтобы увидеть Рогана, но тот удержал его на месте. Поцеловал в шею и буквально вдавил в кровать, прижавшись всем телом. - Прости, малыш... я больше не могу, - выдохнул альфа на ухо мужу. У Джеймса вся спина покрылась мурашками, а пальчики на ногах поджались не то от страха, не то от предвкушения. Омега не мог сказать вслух, что хочет того же. Он нетерпеливо потерся о мужа, чуть приподнял бедра. Мужчина опустил руку на поясницу и невыносимо медленно провел ею вниз, до самых ягодиц. Джеймс всхлипнул, когда сразу два пальца скользнули внутрь. Роган ругнулся сквозь зубы, стараясь сдерживаться изо всех сил. Но Джеймс вертелся под ним и кусал подушку, и у мужчины от возбуждения темнело само сознание. Он поцеловал омегу в шею, а затем плавно скользнул внутрь него. Джеймс на мгновение напрягся, заново привыкая к мужу, но тот не дал ему опомниться. Прикусил плечо, и толкнул вперед, потом назад. С каждым разом его движения становились все размашистее, Роган двигался вперед до упора, а потом мучительно медленно назад, доводя Джеймса до новых ступеней неудовлетворенного желания. Но надолго альфу не хватило, он с силой стал вдалбливаться в омегу под ним, вмиг доведя Джеймса до пленительной разрядки, от которой омега содрогнулся всем телом, так сильно сжав мужа внутри, что тот выплеснулся в него с гортанным рыком и повалился сверху. Джеймс почувствовал, как внутри него стремительно растет узел, и вторая волна оргазма накрыла его с головой. Он никогда не думал, что это может быть так болезненно хорошо. Невыносимо. Роган перекатился на бок, увлекая за собой омегу. Он сдул взмокшие темные пряди с его шеи и поцеловал место у кромки волос. Омега глубоко вздохнул, но даже не пошевелился. Он просто не мог. - Спи, - едва слышно сказал альфа над ухом мужа, - Ты устал. Просто спи. * * * Утром Джеймс с трудом проснулся. Муж храпел рядом, омега встал с кровати, неслышно оделся и вышел. После вчерашней ночи, да и все тело почти не слушалось его, мышцы были будто ватными. Но Джеймс заставил себя спуститься вниз и вести себя так, будто ничего не произошло. Хотя ему казалось, что все об этом знают так или иначе. Когда Роган спустился в зал, Джеймс сидел в кресле и развлекал Эмму, показывая ей какие-то маленькие фокусы с монеткой. Омега поднял на него глаза, тут же опустил. Альфа прошел дальше, но незаметно, будто случайно прикоснулся к его плечу. Джеймс даже не обернулся. Сердце екнуло в груди, омега понял, что муж... собирается продолжать в том же духе. С этого момента что-то между супругами изменилось. Днем Роган стал чаще бывать рядом, невзначай прикасался, стал интересоваться делами Джеймса. Омеге это было приятно, он впервые в жизни стал чувствовать себя нужным, желанным, потому что ночью муж доводил его до изнеможения каждый раз. Через месяц Роган сказал, что в замок пожалует кузен короля. Он двигался в другой конец страны, а потому хотел на день передохнуть у Рогана. Жизнь снова завертелась в замке, все старались подготовиться к приезду именитого гостя. И Джеймс не стал исключением. Когда гости приехали, Джеймс целый час провел наверху, приводя себя в порядок. Он придирчиво осматривал себя, с тихой грустью отмечал, что фигура ничуть не изменилась, не приблизилась к первоначальному состоянию. Но этого не произошло, и омега с ужасом думал о том, какие омеги будут там, внизу. Омега в конце концов выбрал прекрасный зеленый костюм из бархата, убрал волосы наверх и стал спускаться вниз. На лестнице он встретил Леона, который как всегда выглядел безупречно. - Что на тебе надето? - вместо приветствия произнес отец Рогана с затаенным презрением. - С твоей фигурой я бы постеснялся даже на глаза людям показываться. Тем более таким высокопоставленным гостям. Иди и переоденься немедленно. Джеймс не мог проронить ни слова. Он будто онемел от унижения и обиды. Но в глубине души он чувствовал, что Леон прав. Он толстый, неправильный. Омега просто повернулся и стал подниматься по лестнице к себе. Настроение было хуже некуда, Джеймс вообще никуда не хотел идти и встречаться с кем-либо, но понимал, что не спуститься он не мог. Омега переоделся, несколько раз глубоко вздохнул и отправился в большой зал. Там уже во всю праздновали. Роган разговаривал с альфой средних лет, незнакомые омеги бросали на Джеймса оценивающие взгляды, о чем-то разговаривали, изредка смеялись. Роган заметил мужа, извинился перед гостем и направился к нему. В груди закипело глухое раздражение. На Джеймсе был какой-то невзрачный серый костюм, слишком широкий в талии и с длинными-длинными рукавами. Украшений на омеге почти не было, только серьги в ушах. - Если ты так долго собирался, чтобы продемонстрировать это, то я в недоумении, - тихо сказал альфа. - Ступай и переодевайся. У тебя есть пятнадцать минут. - Но я... - Сейчас же, - припечатал альфа, его кто-то позвал, и он отвернулся. Джеймс закусил щеку изнутри, чтобы не выдать своего состояния. Думая, что после слов Леона он не может испытать большее унижение, он жестоко ошибся. Слышать такие слова от мужа было по-настоящему больно. Но омега ценой неимоверных усилий справился с собой, второй раз переоделся, на это раз в темно-синий костюм из дорогого хлопка, надел сверху меховую жилетку и вновь спустился. Роган кивнул ему, выказывая свое одобрение, но омеге было уже не до того. Он чувствовал себя не в своей тарелке, будто провинившийся ребенок. Он казался себе жалким, нелепым, неуклюжим и ужасно толстым. Когда кто-то улыбался, глядя в его сторону, Джеймсу казалось, что это над ним смеются, смеются над его мужем, который жил с таким омегой. Поэтому спустя пару часов, сославшись на плохое самочувствие, он удалился наверх. Поздним вечером Роган, удостоверившись, что гости устроены со всеми удобствами, поднялся к себе. В комнате не горели свечи, только камин. Джеймс лежал в постели, укрывшись одеялом чуть ли не с головой. Судя по всему, он спал. Или делал вид, что спит. Роган не мог понять, потому что муж лежал на боку, спиной к нему. Альфа разделся, забрался в кровать. Тут Джеймс выдал себя, чуть подвинувшись, чтобы дать мужу место. Роган нашел его талию под одеялом и придвинул омегу к себе. Он не пошевелился, не попытался отстраниться, но оставался напряженным. Будто каменным. - Я был резок с тобой, - тихо сказал мужчина, погладив омегу по плечу. - Прости. Но ты не должен появляться перед моими гостями в таком виде, будто я о тебе совсем не забочусь. - Да, мой лорд, - тихо ответил Джеймс. От слов мужа легче не стало, слезы скопились в уголках глаз, омега поспешно их сморгнул, но одна маленькая слезинка все-таки сорвалась и покатилась по щеке вниз, к скуле. Джеймс молился, чтобы альфа этого не заметил. Роган осторожно забрался мужу под рубашку, погладил по животу, который омега поспешно втянул, что есть сил. Альфа заметил это, глубоко вздохнул. Неужели Джеймс так сильно на него обиделся, что не хочет, чтобы он его касался? - Так дело не пойдет, - проговорил мужчина у самого уха мужа, затем развернул его к себе. Джеймс закрыл глаза и поспешно ткнулся мужу куда-то в ямку ключицы, лишь бы он не заметил странно блестящих глаз и влажных щек. Роган прижал его к себе покрепче, стал ласково перебирать темные пряди, пропуская их между пальцами. Едва ощутимыми касаниями ласкал чувствительную шею, плечи. Джеймс в какую-то секунду обмяк, судорожно выдохнув, и обнял мужа. Тот был теплым и очень большим, а его руки - удивительно ласковыми. Хотелось расплакаться, пожаловаться ему как жалуется маленький ребенок на несправедливую обиду, но омега все-таки удержался. В нем еще осталось какое-то достоинство. Он просто прижался к альфе крепче, обвил его руками и стал наслаждаться размеренными прикосновениями, которые дарили какое-то успокоение. * * * На следующий день Джеймс застал мужа, вытряхивающего его вещи из сундука прямо на пол. Небольшая часть одежды была на кровати, а почти все содержимое оказалось у ног альфы. - Что вы делаете? - с неверием и ужасом в голосе спросил омега. Муж повернулся к нему лицом, держа в руках вчерашний серый невзрачный костюм. - Выбираю, что выбросить, - невозмутимо ответил альфа. Костюм из его рук упал на пол. - Но... я же останусь... без одежды, - пробормотал омега, подходя ближе. - Не останешься. Тебе сошьют все новое. - Но я не хочу новое. Я хочу свое, - совсем уж несчастно сказал Джеймс. - Боги, я первый раз встречаю омегу, который отказывается от нарядов, - усмехнулся мужчина. - Не бойся, я найму хороших мастеров. А эту гадость, - альфа посмотрел на груду вещей на полу, - сожжем. Джеймс нервно хихикнул, не понимая, всерьез муж говорит или нет. Но он определенно не шутил, когда говорил, что наймет мужу лучших мастеров. Более того, они приехали через день вместе с целыми сундуками тканей, лент, мехов и прочего, прочего, прочего... Омега растерялся, он был в ужасе от цены, но еще хуже стало, когда выяснилось, что Роган дал портнихе определенные распоряжения. Например, снять мерки с мужа, а не со старой его одежды, не скупиться на ткани, а если возникнут разногласия, то сразу звать его. Несмотря на опасения омеги, портниха оказалась довольно приятной женщиной. Она была деликатной и неглупой, но при этом смешливой. За считанные минуты она разговорила Джеймса, отвлекла от тревог и неуместного смущения. Она охотно говорила, Джеймс слушал ее непрекращающуюся болтовню и потихоньку расслаблялся. Костюмы, брюки, рубашки, жилеты и два красивых меховых плаща были готовы через две недели, благодаря портнихе и ее подмастерьям. Все вещи прекрасно сидели, в них Джеймс казался самому себе почти красивым. Портниха с помощниками вскоре уехала, а омега с каким-то тихим счастьем каждое утро выбирал, что ему надеть. Да и Роган не скрывал своего удовольствия и какой-то чисто мужской гордости за мужа. Отдельным удовольствием было медленно снимать эту одежду с мужа, что альфа проделывал разве что не через день. Роган поймал себя на мысли, что стал по-настоящему привязан к омеге. Ему нравилось смотреть на него с утра, такого заспанного и от того своего и ужасно домашнего, нравилось чувствовать его под собой, когда он уже терял связь с реальностью от накатывающих спазмов мучительного наслаждения. Нравилось, как Джеймс говорит, плавно двигается и красиво одевается, стараясь для него, в этом мужчина не сомневался. Альфа проходил мимо коридора на первом этаже, который вел в кухню, и услышал голос отца. Сначала мужчина не обратил внимания, решив, что Леон отчитывает какую-то безалаберную служанку, но услышав имя мужа, насторожился. - Если ты думаешь, что обновки что-то изменили, то ты очень ошибаешься, - сказал Леон. - Это просто показывает, насколько моему сыну стыдно за тебя. Даже одежду сам себе подобрать не можешь, все ему приходится за тебя делать. Удивляюсь, как ты Эмму то выносил. И то болезненная родилась, до пяти лет дожила бы. А тебе лишь бы... - И как давно ты третируешь моего мужа, Леон? - обманчиво мягко спросил Роган, выходя из тени. И без того белый Джеймс просто посерел. - Джеймс, оставь нас и подожди меня наверху, - сказал альфа все так же мягко, посмотрев на омегу. Чувствуя затаенную ярость мужчины, омега ничего не сказал и стал подниматься по лестнице. Роган подождал, пока шаги мужа стихнут на верхних ступенях и глубоко вздохнул, прежде чем начать нелегкий разговор. Зато теперь альфе стало много ясно. Например, почему Джеймс иногда такой грустный, почему болезненно воспринимает собственное тело, отказывается заниматься любовью при свете дня. Вот кто постарался. - Я объяснял твоему мужу, что... - холодно начал Леон, но Роган нетерпеливо его перебил. - Ты отчитывал его хуже, чем я отчитываю собаку, - припечатал альфа. - Ты не имеешь права на такие слова. Тем более, что это неправда. И ты об этом знаешь. - Он забывает, что он твой муж. И должен выглядеть соответственно. - Мне нравится, как он выглядит. - Значит, у тебя что-то случилось со вкусом, сын, - еще более холодно проронил омега. - Не думаю. Но вот если я еще хоть раз даже не услышу, а заподозрю, что ты тиранишь Джеймса, то отошлю тебя в дом Жрецов. - Ты не посмеешь. Я твой отец. - А он мой муж. Любимый муж, - Роган повернулся к отцу спиной, показывая, что разговор окончен, но вдруг развернулся. - И собери свои вещи. До лета ты пробудешь в своем поместье, в Руанне. Леон ничего не сказал. Он фурией вылетел из коридора. Через пару минут мужчина услышал, как отец кричит на какую-то служанку. Но альфе было не до того. Он стал быстро подниматься по лестнице в спальню. Джеймс действительно ждал его там. Сидел на подоконнике и смотрел в окно, ссутулившись так, будто он хотел казаться как можно меньше и незаметнее. Роган тихо прикрыл за собой дверь. - И давно он так обращается с тобой? - тихо спросил альфа. - Нет, - тихо ответил омега, не поворачиваясь к мужу. - Сколько? - Это неважно. - Сколько? - спокойно спросил мужчина. - Пожалуйста, давай прекратим это разговор, Роган, - вымученно сказал омега и повернулся к мужу лицом. - Меня это унижает. - Значит его слова не унижают, а мои унижают? - зловеще переспросил мужчина. Он увидел, как муж на мгновение зажмурился от его тона, и ругнулся сквозь зубы. Альфа рванулся к омеге, ухватил поднявшиеся, чтобы отстранить руки, и завел их за спину. Джеймс дернулся назад, но мужчина просто поднял его над полом, сильно сжав руками, но не причиняя боли, чтобы омега не мог даже думать о побеге. Муж часто-часто моргал, пытаясь избавиться от глупых детских слез, которые жгли глаза словно красный заморский перец. - Посмотри на меня, - тихо сказал Роган, продолжая держать омегу над полом. - Перестань моргать и просто посмотри на меня. - Пусти меня, - срывающимся шепотом попросил Джеймс. Он задрал голову вверх, так легче было удержать слезы, которые предательски начали спускаться влажными дорожками по щекам. Роган сцеловал крошечную слезинку, повисшую на подбородке, поставил омегу на пол, но только для того, чтобы поудобнее взять на руки снова. Он сел с мужем на кровать, посадил его к себе на колени и обнял так крепко, будто Джеймс все еще вырывался. Омега кусал губы, из последних сил стараясь держаться, но вся выдержка рухнула, как только муж положил его голову к себе на плечо и стал осторожно покачивать, словно маленького. Наверное, никогда в жизни омега так не плакал. Вся боль и обида вырвались на свободу, искали выход и находили его в соленых слезах, которыми очень скоро пропиталась рубашка Рогана. Джеймс вздрагивал, обнял его за шею, терся носом о ямку ключицы, словно хозяйский кот, которого на улице окатили ледяной водой из ведра. А Роган ничего не говорил, только держал мужа и слегка покачивал. Чувствуя, что омега начинает потихоньку успокаиваться, альфа ласково убрал намокшие пряди с его лица и стер влагу с щек. - Жаль, что я не узнал раньше, - сказал мужчина, глядя Джеймсу прямо в глаза. - Если бы ты сказал мне... я бы понял. - Он твой отец, - сказал омега, словно это все объясняло. - А ты мой муж. И я не позволю никому тебя судить. Это исключительно мое право, которым я не буду пользоваться. Потому что я не могу упрекнуть ни в чем идеального мужа. - Я не идеальный, я... - Ты идеален для меня. Когда ты был совершенством для других, я понимал, насколько несовершенен сам и все вокруг. А теперь я вижу тебя настоящего, а не того омегу, с которым я прожил полгода до похода на юг. Запомни раз и навсегда, - Роган принялся ненавязчиво гладить большим пальцем скулу омеги, - ты умный, добрый, замечательный муж и отец. Но в вдобавок к этому ты умопомрачительно желанный, безумно страстный и красивый настолько, что я не могу насытится тобой уже который месяц. И дело тут вовсе не в том, что у нас нет пока что сына-альфы. А дело в том, что я тебя просто хочу. И ужасно люблю. - Я т-тоже тебя люблю, - тихо признался омега, - но я не думал, что ты... что я могу нравиться тебе таким. - То есть тебе мало того, что я почти каждую ночь падаю на тебя в полном изнеможении, потому что невозможно с тобой остановиться на полпути? - приподнял брови мужчина, и Джеймс покраснел до кончиков ушей. - Я не об этом говорил, ты же знаешь. - Знаю. И я буду доказывать тебе свои слова, пока ты мне не поверишь. А отец завтра же отправляется в свое поместье. - Не надо. Это слишком жестоко. - Пускай остынет немного. И поправится. А то весь разум высох вместе с телом. Джеймс неожиданно улыбнулся и шмыгнул носом. Он хотел слезть с колен альфы, чтобы привести себя в порядок, но муж удержал его. Он покачал головой, прикоснулся горячими сухими губами к шее омеги, чуть прикусил нежную кожу. - Собираюсь предъявить тебе первое доказательство, - с лукавинкой в глазах сказал альфа, начиная покрывать легкими невесомыми поцелуями шею мужа. И доказывал ему мужчина свою любовь не один раз, пока Джеймс не взмолился о пощаде. На следующий же день Леон действительно уехал, забрав с собой почти все вещи. А Роган... он доказывал мужу свое к нему отношение каждый день. Словом, делом, нежным прикосновением, неожиданным поцелуем, подарками, пока Джеймс ему не поверил.