please tommy please

- Пожалуйста, Томми. Пожалуйста.

<…> - Ты будешь спать здесь, - Ньют буквально силой затягивает испуганного мальчишку в свою палатку. Он до сих пор не понимает, что с ним происходит. Что происходит со всеми. Что происходит с миром, черт возьми. Ньют помнит себя, когда пришлось забыть семью, когда пришлось забыть свою благополучную жизнь, дождавшись своей очереди в кассе обмена всего хорошего на конец света. Ньют помнит себя, и у него было такое же искаженное страхом и непониманием лицо, как у Томаса. - Я… что… мы… как вообще?.. Ньют цокает языком, предпочитая не отвечать на эти недовопросы. Кидает в Томаса спальный комплект, который многое для него значит. Ньют сам его сделал, когда-то давно, исколов себе пальцы. Для человека, с которым он разделит участь последних дней. Для человека, которого он пустит сюда. И не парнем должен был оказаться этот человек, но так уж получилось, что… Никто еще, кроме хозяина, не пересекал порожек этой одинокой палатки. Томас еще не знает, но в будущем будет очень тронут. - Давай все разговоры оставим на потом? У Томаса дрожат губы, и разум кричит, что это потом может и не случиться, а инстинкты все еще держат его рот на замке, подсказывая, что так правильнее. - Тогда спокойной ночи, Томас. Это последний раз, когда Ньют называет его так. <…> Ньют рассказал, что не верит в Бога. Томас, после череды неудач, на вопрос а во что ты не веришь? отвечает, что в удачу. Ньют хмурит брови, замечая, что здесь вообще мало кто в нее верит, так что ответ не блещет оригинальностью. А вот в Бога здесь верит каждый второй – в критические моменты, все только и делают, что молятся. Ньют не знает ни одной молитвы. Томас засыпает у него на плече, так и не поев. Старший легонько перебирает его влажные темные волосы, стараясь дышать как можно тише. Черт возьми да, Томми похож на ангела. Но черт возьми нет, ангелов не существует. <…> - Когда настанет наше потом? Ньют вгрызается в местами гнилое яблоко, но не обращает на гниль внимания, наслаждаясь хоть какой-то едой. Он всегда любил яблоки и ненавидел читать, потому что это напоминает ему о том, какой он ущербный, как родители не любили его, запирая в комнате, лишь бы другие дети не видели это убожество, которым даже не похвастаться перед соседями и родственниками. Томас уверен, что у них была какая-то другая жизнь, где они были близки друг другу, ведь невозможно привязаться к человеку так быстро и заканчивать за него всякие фразы… Ньют только пожал плечами, невозможное возможно. Для него, Томас – это любопытный, избалованный мальчик, которому просто нужно время, чтобы осознать, в каком положении он находится. В каком они все находятся. И как так получается, что Ньют верит в ангелов с каждым днем все больше? - Полагаю, уже настало. Ты хочешь знать что-то конкретное или… вообще все? Разум Томаса кричит, требуя всей правды. А инстинкты… А что инстинкты? Они никогда ничего не просят. Они просто заставляют тебя делать. Брать то, чего ты хочешь. Томас прижимается к его губам своими, а сердце, что подозрительно, ведет себя образцово спокойно. Только на мгновение, которое для него длится вечно. А потом…. бум. - Я хочу знать, - Ньют выдыхает на его губы, и если это не обжигает тонкую кожу на них, то Томас вообще ничего не понимает в этой жизни, - можем ли мы сегодня, - он часто моргает, смущаясь пристальному взгляду парня напротив, который изо всех сил пытается сосредоточиться на нем, сфокусироваться. Ньют считает взглядом родинки, сбивается ровно три раза, прежде чем досчитать до семи. Семь гребаных родинок. И вряд ли Ньют на этот раз сумел правильно сосчитать. А если да, то в этом нет ничего хорошего. Родители бы не гордились им, друзья бы не сказали Боже, как круто. Ньют чертов дислектик, и достижениями гордиться не хочется. Хочется, чтобы расстройство просто исчезло, - разделить один спальный мешок… Становится холоднее. Ньют замирает, но через несколько секунд, отмирая, бьет парня кулаком в плечо. - Томми, ты дурак, - облизав губы, он ткнул указательным пальцем в то место, куда только что ударил, - конечно, мы можем. Можем. <…> Пожалуйста, Томми. Пожалуйста. Давай наше потом будет уместно и завтра. Давай мы будем длиться вечно. Или, может, встретимся в следующей жизни? Тогда я попрошу тебя сделать мне одолжение. Убей меня. Если ты когда-нибудь был мне другом, убей меня. (только ты, только меня. конец света – это не то, как я хочу расстаться с жизнью, знаешь?) Пожалуйста, Томми. Пожалуйста.