***
Второй раз Эштон целует Люка через неделю, в перерыве между английским и химией. – Эй, принцесса! – слышит Люк уже знакомый голос и не менее знакомое прозвище. Левая рука Эштона уверенно ложится на его плечи, а правая – отбирает рюкзак. – Пойдем, провожу Ваше Высочество до класса. Ирвин закидывает рюкзак блондина на плечо и, под громкий хохот его друга – Майкла Клиффорда, шагает в сторону кабинета химии. Хеммингсу же ничего не остается как, опустив голову, последовать за ним. Класс оказывается еще пустым и кудрявый, специально показушно, отодвигает стул перед Люком, который, впрочем, проходит мимо и садится за последнюю парту. – Да пошел ты, придурок! – Люк не знает, что на него нашло, но ему уже надоели постоянные издевки этого парня. – Фу, как грубо, – наигранно фыркает Эш, – сначала я получу положенную мне, за то, что я донес твои книжки, благодарность, а потом пойду. Эштон наклоняется, и снова повернув голову блондина к себе своими длинными пальцами, с громким характерным звуком быстро целует, прикасаясь своими искусанными, сухими губами к его мягким и податливым. – Не за что, – говорит Ирвин, выходя из класса. – Еще увидимся, принцесса! – он салютует Люку рукой и скрывается за дверью кабинета, оставляя Хеммингса в полной растерянности и с застывшими на губах проклятьями в его сторону.***
Третий раз Эштон целует Люка через пару недель в мужской раздевалке. Люк Хеммингс никогда не любил физкультуру, но, только потому, что он хороший сын и прилежный ученик, никогда не прогуливал ее. В тот день он решает прийти пораньше, чтоб переодеться и избавить себя от очередных насмешек Эштона Ирвина, но конкретно просчитывается. Открыв дверь в раздевалку, которая уже привычно раздражающе скрипнула, он застывает и наблюдает, как симпатичная брюнетка в черлидерской юбке быстро натягивает на себя кофту и, с раскрасневшимся лицом и припухлыми от поцелуев губами, выбегает из обители парней. – Ох, – стонет кудрявый, прислонившись голой спиной к металлическому шкафчику. – Отлично, Хеммингс, ты только что обломал мне секс. – Эштон впервые назвал блондина по имени. Ну, точнее по фамилии, но это уже что-то. – Я не думал, что здесь кто-то есть в такое время, – Люк безразлично пожимает плечами и проходит вглубь комнаты, направляясь к своему шкафчику. – И вообще, мне кажется, раздевалка – это не место для занятия сексом. – О, ты ошибаешься, принцесса, это отличное место, смотри, – в эту же секунду Люк оказывается прижат к шкафчику спиной, которая саднит от жесткого соприкосновения с замком на дверце. Сильные руки Эштона крепко держат его за плечи, не давая двинуться с места, а требовательные губы вовлекают в грубый, почти жестокий поцелуй. – Какого черта ты делаешь, придурок? – истерично кричит Хеммингс, когда кудрявый целует его шею, нетерпеливо прикусывая нежную кожу, не заботясь о том, что может причинить боль или оставить на память багрово-красную метку. – Доказываю тебе, что секс в раздевалке вполне возможен, Люки, и заодно, получаю то, чего ты меня лишил, – тихо, почти интимно шепчет Ирвин на ухо оцепеневшему блондину и цепляется губами за мочку, играя с ней языком. Все, о чем может думать Люк в тот момент, это то, что его собираются изнасиловать в школьной раздевалке, к тому же, парень, а он совершенно ничего не предпринимает. Тело будто ватное и совсем не слушается, а где-то в низу живота предательски заныло, заставляя Люка чувствовать себя еще хуже. Он из всех сил старается не думать о пухлых губах, мягких, вьющихся волосах, бездонных, каре-зеленых глазах, подтянутом теле и, самое главное, шикарнейшей улыбке и милых ямочках на щеках Эштона Ирвина.… И, о Боже, очнись, Хеммингс! Этот парень портит тебе жизнь с тех пор, как ты перевелся в эту школу – от него одни только проблемы. Шершавые от дурной привычки их кусать, губы Эштона сминают губы Люка, его язык умело ласкает язык блондина, а зубы, то и дело, покусывают нежную кожу, грозясь вырвать у побледневшего и совершенно растерявшегося парня стон наслаждения. А Хеммингс ничего не может с собой поделать, просто стоит, будто марионетка, и позволяет себя целовать, думая о том, что в этот раз, это уже совсем не невинные шуточные поцелуи, которыми одаривал его Ирвин прежде. – Ну, думаю, на сегодня с тебя достаточно, принцесса, – Ирвин отстраняется, широко улыбаясь – его безумно доставляет совершенно растерянное лицо одноклассника. – Как-нибудь повторим? – Эштон откровенно насмехается, убирая руки с плеч Люка и неотрывно смотря в его голубые глаза-омуты. – Никогда больше не прикасайся ко мне! – кричит Хеммингс, как можно быстрее выбегая из раздевалки. Пожалуй, сегодня именно тот знаменательный день, когда он позволит себе прогулять урок. Эштон Ирвин своей выходкой перешел черту дозволенного, полностью стирая грани здравого смысла, оставляя блондина в полных непонятках. Сегодня их отношения перешли на новый уровень, если можно так выразиться, и Люк не знал, бояться ему или радоваться. Станет все немного легче и его, наконец, оставят в покое, или же, наоборот, издевок станет в разы больше. Была ли это кульминационная шутка, или впереди его ждет что-то похуже. Люк не знал. Он был растерян. А странное чувство в груди ни как не хотело его покидать. Эштон Ирвин – он был так близко физически и настолько далеко эмоционально, что Люку, порой, казалось, что ему не хватит вечности, чтоб преодолеть это расстояние.***
Четвертый раз Эштон целует Люка спустя четыре дня у бассейна. Вторник – самый ужасный день в топе самых ужасных дней Люка Хеммингса. Именно в этот день – день физкультуры в бассейне – Люк чувствует себя еще хуже, чем обычно, а неловкость достигает своего апогея. Он не умеет плавать, вообще-то, даже панически боится воды и эта фобия преследует его всю сознательную жизнь, а в последний год злорадно настигает его каждый вторник и заставляет героически храбриться, проводя у бассейна целых два часа, конечно же, сидя на лавочке. Блондин как раз направляется к своему давно излюбленному месту на самом краю лавочки у дальней стены, – подальше от воды, опасливо поглядывая на край бассейна и надеясь, что никому не придет в голову прыгнуть туда рядом с ним, когда в зал заходит Эштон Ирвин. Все девушки и один Люк Хеммингс тут же застывают на месте и притихают, открыв рты. Кудрявый идет, смеясь вместе с Майклом Клиффордом и, какого-то черта, Калумом Худом, но даже это не удивляет и не отвлекает Люка в тот момент. Он будто завороженный смотрит на идеальное тело парня: на широкие плечи, подтянутый пресс, красивые, стройные ноги и на красные плавки, выгодно обтягивающие бедра – Люку внезапно становится жарко. Хеммингс продолжает идти к своему месту, засмотревшись на растрепавшиеся в милом беспорядке кудри Эштона, которые в этот раз не были, как обычно, перевязаны банданой. Внезапно, нога не находит устойчивой почвы, по всему залу эхом разносится всплеск воды, а Люк даже не успевает понять, что произошло. Холодная вода гостеприимно принимает его в свои объятия и тело предательски сковывает толстыми цепями страха. Паника окутывает его всепоглощающим туманом и Люк, по инерции, делает глубокий вздох, с лихвой захлебываясь мерзкой, хлорированной водой. Легкие будто горят, а тело совсем не слушается. Позорно, даже не попытавшись сопротивляться и всплыть на поверхность, блондин медленно, но верно идет ко дну. Последнее о чем думает Хеммингс, что это ужаснее всего – умереть от того, чего больше всего боишься. Хотя, это, наверное, не ужаснее, чем умереть, засмотревшись на парня, который портит тебе жизнь уже почти два года, при том, что, вообще-то, тебе, вроде как, нравятся девушки. Буквально через несколько секунд по залу снова разносится громкий всплеск – Эштон Ирвин уверенно прыгает в бассейн, рассекая руками воду. Всплывает кудрявый уже с Люком и Майкл с Калумом помогают ему вытащить блондина из воды. – Ну же, Люки, очнись, – Эштон сидит перед ним на коленях, подложив свою руку парню под голову и, склонившись над бездыханным телом, снова и снова глубоко вдыхая, прижимается своими губами к его, делясь воздухом. Первое, что видит Люк, когда приходит в себя – манящие каре-зеленые глаза, которые смотрят на него с беспокойством. – Ну, наконец-то! Ты напугал меня, принцесса, – Эштон улыбается, но не отстраняется, от чего вода с его кудрей продолжает капать Люку на лицо, но обоим, кажется, плевать на это. – Спасибо? – неуверенно говорит Люк, оглядываясь. Казалось, все взгляды в зале прикованы к ним. Эштон улыбается – не саркастически, не нахально, даже, не мило, а просто какой-то такой улыбкой, которая должна принадлежать только Люку Хеммингсу, а затем наклоняется и мягко целует его губы. – Уже в расчете, – Ирвин снова улыбается, сверкая своими идеальными ямочками, на этот раз немного самодовольно. – Рад, что с тобой все в порядке. Со стороны Майкла Клиффорда слышатся громкие аплодисменты. – И-и-и, – тянет красноволосый, – прекрасный принц спасает свою принцессу! Да возрадуемся же, люди, поцелую любви! – Калум тихо хихикает, давая Клиффорду «пять». Люк хмурит брови, а затем, с тяжелым вздохом, прячет лицо в ладони. В то время как Эштон заливается громким смехом и, по-доброму возмущенно толкая Майкла в плечо, уходит в душ, желая всем мира и любви.***
Пятый раз Эштон целует Люка на следующий день в машине. Люк ненавидит Калума за то, что тот уговорил его сходить в это чертово новое кафе в трех кварталах от его дома. В планы блондина не входило полтора часа терпеть ехидную улыбочку друга и двадцать семь раз – нет, серьезно, двадцать семь, он считал – отвечать, что между ним и Эштоном Ирвином ничего нет. И, уж тем более, в его планы не входило попасть под ливень по дороге домой. Но, тем не менее, сейчас Люк идет домой, весь промокший до нитки и замерзший – дождь льет стеной, и почти ничего не видно. На улице ни души, и даже машины встречаются очень редко, поэтому Люк очень удивляется, когда рядом с ним притормаживает черная Ауди. Дверь открывается и Хеммингс, не задумываясь, садится в машину, радуясь теплу и сухости в салоне. – Какого черта тебя носит в такую погоду по улице, принцесса? Заболеешь, я тебе апельсины носить не буду. Знакомый голос заставляет Люка вздрогнуть и удивленно посмотреть на водителя. – Я это, в общем, встречался с Калумом, – Эштон широко улыбается и саркастично поднимает бровь, видимо, желая что-то сказать, но молчит. Вместо этого он показывает рукой в сторону заднего сидения: – Там в спортивной сумке есть футболка, если хочешь, можешь надеть. Я, конечно, не обещаю, что она первой свежести, но, по крайней мере, сухая. – Спасибо. Люк снимает свою мокрую футболку и зачем-то кидает ее на заднее сидение, как будто он едет в своей машине. Надев футболку Ирвина, он не может отделаться от маленькой, приставучей мысли – хоть и ненадолго, но запах Эштона останется на его теле, и это почему-то взбудораживает сознание. – Вот, держи, купил себе, но, думаю, тебе сейчас нужнее. – Эш протягивает Люку картонный стакан с еще не успевшим остыть кофе. – Угу, – Люк принимает кофе и делает небольшой глоток – все еще горячая жидкость обжигает язык. Теплый картон согревает руки, а мысль о том, что Эштон заботится о нем – сердце. Блондин вдруг ловит себя на мысли, что не помнит, когда перестал думать об Эштоне Ирвине, как о раздражающем, вечно достающем его парне и, когда ему стали нравиться его поцелуи. – Ну, мы, вроде как, приехали, – говорит кудрявый, останавливая машину. – Угу. – Ну, пока? – Эштон почему-то рассматривает свои длинные пальцы. – Пока, – отвечает Люк, но все еще продолжает сидеть в машине, не решаясь открыть дверь. Парни смотрят друг на друга несколько секунд, прежде чем Ирвин, отстегнув ремень безопасности, наклоняется к блондину и мягко целует. Их губы встречаются и Эштон чувствует кофейный вкус губ Люка – от этого поцелуй становится еще более вкусным. Язык Эша лениво прогуливается по приоткрытым, манящим устам Хеммингса, ненадолго останавливается, играя с пирсингом, а затем скользит в рот, призывая блондина принять игру. И он принимает. Впервые он не сдерживает себя и отвечает на поцелуй – Эштон, растянув губы в победной полуулыбке, издает приглушенный стон. Их языки встречаются и Люк уверен, что это одна из самых приятных вещей на этой планете. Его руки зарываются в непослушные кудри парня, зубами он аккуратно прикусывает нижнюю губу Эша, оттягивая ее, а затем посасывая и, не удержавшись, стонет, когда Ирвин делает то же самое – дразня. Мелкими, целомудренными поцелуями, Эштон целует сначала скулу парня, затем – подбородок, спускаясь к шее, целуя чувствительное местечко над левой ключицей. Люк покрывается мурашками и, забывшись, стонет в голос. – Зачем ты это делаешь? – вдруг спрашивает блондин. Конечно же сейчас не лучшее время для разговоров, но его это не останавливает. – Делаю, что? – Эштон отстраняется и удивленно смотрит на Люка, его припухшие от поцелуев, идеальной формы губы так и манят, но Хеммингс сдерживает себя. – Зачем ты целуешь меня? – Потому что мне хочется, – казалось, Эш искренне не понимает вопроса. – Но, я не понимаю… Просто потому, что тебе хочется? – Ирвин кивает, – а как же я? Ты думал о том, хочу ли я? Что, если мне это не нравится? Или, если это не нравится кому-то другому? – Нет, не думал, – честно отвечает Эштон, смотря в глаза Люку. – У тебя кто-то есть? – Н-нет. К чему этот вопрос? – Тогда я не понимаю, почему меня должно заботить, что это не понравится кому-то другому. – Но, я же парень. – И, что? – Ох, ладно, забудь! – Люк вздыхает. – Мне, наверное, пора. Спасибо, что подвез, – блондин выходит из машины и направляется к входной двери – дождь уже успел закончиться. – В расчете, принцесса! – слышит Хеммингс, прежде чем черная Ауди отъезжает от его дома.***
Эштон не целует Люка уже ровно месяц. Никаких знаков внимания, ни издевок, Ирвин даже не называет его принцессой. Он вообще никак его не называет. Люк искренне не понимает, что случилось. Он только стал привыкать к этим странным «отношениям», ему даже стали нравиться поцелуи, точнее сказать – они перестали его пугать, и он смог начать ими наслаждаться. Целыми днями он только делает, что думает о том, что он сделал не так. И эта мысль ломает его изнутри. Эштон Ирвин все так же весел, красив и недоступен, как было всего каких-то несчастных пару месяцев назад, и это должно радовать Хеммингса. Ведь он снова невидимка, его никто не обсуждает и, черт возьми, его даже никто не стебет, что вообще идеально. Но всего за какие-то два месяца все изменилось. Он привык к Эштону Ирвину, привык к его издевкам и поцелуям, и, блять, он даже привык к косым взглядам, которые будто прожигали в нем дыру, когда он проходил мимо. И, наверное, Эштон изменил его чуточку больше, чем думал сам блондин, потому что теперь он просто не мог оставить все как есть. – Эш, ты можешь остаться, есть разговор? – просит Люк в очередной вторник – он идет на крайние меры, потому что, черт возьми, он отчаялся. Эштон кивает и присаживается на парту, ожидая, пока все выйдут из класса. Когда кабинет становится почти пустым, Люк неуверенно тянется за рюкзаком. – Я принес тебе твою футболку, я так и не отдал тебе ее тогда. Короче… я постирал ее и погладил, если что, – Люк мнется, протягивая вещь Эштону. Он действительно постирал ее и даже сам старательно выгладил, пытаясь сделать идеальной. – Хм, – Ирвин осматривает футболку, – может мне жениться на тебе, принцесса? Из тебя получится неплохая хозяйка, – кудрявый откровенно смеется. – Придурок! – бубнит себе под нос Люк, собираясь уходить, но Эштон перехватывает его под локоть и разворачивает к себе. – Куда ты? А как же моя благодарность? – Люк послушно разворачивается и ждет, в предвкушении даже немного прикрыв глаза, но вместо поцелуя слышит громкий смех. Открыв глаза, он удивленно смотрит на Эштона, который даже не думал к нему походить. – Принцесска хочет моих поцелуев? – Ирвин откровенно насмехается. – Малыш Люки хочет мои губы. Люк злится. Очень злится, его челюсть стиснута до предела, а руки сами сжались в кулаки. Эштон Ирвин просто смеется над ним – заставил его на что-то надеяться, а теперь просто издевается. Внезапно ярость накрывает его с такой силой, что он, не контролируя себя, вскидывает руку и бьет Эштона по лицу, наблюдая, как из появившейся ранки на губе сочится кровь. Ирвин никак не реагирует – не уклоняется, не отходит, не зажмуривается и не бьет в ответ. Даже не утирает стекающую уже по подбородку струйку крови. Просто смотрит ему в глаза несколько минут практически не клипая, заставляя чувствовать Люка себя виноватым. – Полегчало? – наконец говорит он, присаживаясь на край парты и проводя рукавом по подбородку. – Не очень, – Люк уже собирается уйти, но внезапно даже для самого себя начинает говорить, понимая, что нужно прекратить, но он не может – все слишком навалилось. – Вообще-то, я не понимаю тебя и хочу объяснений, – блондин копирует позу Эштона, и складывает руки на груди. – Я не понимаю! Сначала ты стебешь меня, потом целуешь, снова стебешь, заботишься и даже спасаешь мне жизнь, говоришь, что хочешь меня целовать, заставляешь меня привыкнуть к тебе и твоим чертовым поцелуям, а потом просто игнорируешь, не удостоив даже взглядом. Я, блять, запутался, понимаешь? Я не знаю, какого черта происходит и что вообще между нами? И я не знаю, что происходит со мной, потому что, мать твою, я с пятнадцати лет трахал девушек и мне это нравилось, а тут появляешься ты и я не могу даже смотреть в их сторону… – Люк резко замолкает, понимая, что уже и так наговорил много лишнего. Но, тем не менее, Эштон смотрит на него не удивленно, а даже немного со злостью. – Знаешь что, Хеммингс? Разберись сначала в себе! Хочешь меня? Так вот он я, – Эш тычет себе в грудь указательным пальцем, – подойди и возьми! Потому что мне надоело бегать за тобой и оказывать знаки внимания, пока ты ломаешься и думаешь о том, нравятся тебе девушки или парни. Ибо ты, черт возьми, не принцесса, а я не прекрасный принц, чтоб дарить тебе цветы и приглашать на свидания. И видит Бог, Люк, я не сделаю к тебе ни шагу, пока ты не шагнешь в ответ! – на последних словах Эштон даже сорвался на крик, а после – просто вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью.***
Люк не спал всю ночь – думал. В конце концов, решив, что ему пора вылезти из панциря и, наконец-то, получить то, чего он хочет, – а хочет он Эштона Ирвина – блондин, полный уверенности, возможно даже чрезмерной и напускной, заходит в класс, ища глазами кудрявого. Эштон сидит на задней парте, о чем-то весело болтая с Майклом и, не впервые за прошедший месяц – Калумом, что уже не удивляет, но все еще озадачивает. Не заботясь ни о чем и ни о ком вокруг, Люк подходит к ребятам и, не сказав ни слова, целует Эштона. Немного властно и даже грубовато толкая язык в приоткрытый от удивления рот парня, зарываясь пальцами в его волосах. Он продолжает его целовать, совершенно не обращая внимания на одноклассников и думая о том, что еще каких-то пару месяцев назад ему стоило диких усилий выйти на середину класса, а сейчас он при всех целует парня. – Я не уверен, что когда-нибудь смогу поцеловать какого-то другого парня чтобы меня не стошнило, – Люк издает нервный смешок, – но мне нравишься ты и я готов целовать тебя хоть сутки напролет. – Пойдем! – Эштон улыбается и спрыгивает с парты, таща Хеммингса за руку на выход из класса – все в шоке провожают их взглядами – немая сцена. – Мы собираемся прогулять уроки? – спрашивает Люк после того, как они спустились на первый этаж, вышли из здания и, в конце концов, вообще покинули территорию школы. – Да, именно это мы и собираемся сделать. – Вы плохо на меня влияете, Эштон Ирвин! – Люк смеется. – Эштон Флетчер Ирвин. – Что? – Флетчер – мое второе имя, так звучит солиднее, – поясняет Эш, подхватывая смех Хеммингса. – Ох, лучше бы я этого не знал! – хихикает блондин, а затем тихо добавляет: – Спасибо, что спас меня тогда в бассейне. И за то, что так быстро среагировал. – Ну, я знал, что ты не умеешь плавать, поэтому прыгнул за тобой сразу же, как увидел, что ты упал в воду, – кудрявый улыбается и, кажется, даже краснеет. – Знал? – Угу, в нашей школе вообще есть хоть один человек, который об этом не знает? Ты же все время сидишь на скамейке! – отшучивается Ирвин. – Когда-нибудь я обязательно научу тебя. – О, спасибо, это очень мило с твоей стороны! – саркастично заявляет блондин. – Я вообще очень милый, – хмыкает Эштон, делая вид, что не замечет сарказма и еле подавляет смешок. – Эш? – Мм? – А что ты сделал с тем фото с урока истории? – спрашивает Люк, подняв на парня заинтересованный взгляд. – Как и обещал – распечатал, засунул в рамку и поставил на тумбочку возле кровати. Иногда любуюсь, – кудрявый хихикает и Хеммингс не может сдержать ответную улыбку. – Какой же ты, все-таки, придурок, Эштон Флетчер Ирвин! – возмущенно жалуется Люк, смеясь. – Прекрати называть меня придурком, Люки! – Только после того, как ты перестанешь звать меня принцессой. – Что ж, это справедливо, – Эштон наигранно тяжело вздыхает. – Договорились, принцесса.