Воображаемые друзья

«— Меня зовут Аделия, мне 10 лет. Я хочу рассказать вам о своих друзьях, - промолвила маленькая девочка, сидящая в кресле напротив меня, — это Кэролин, моя лучшая подруга, но как друг она не очень хороша, — девочка указала в пустой угол комнаты. Я достал свой блокнот и быстро записал сказанное. — У тебя есть еще друзья кроме нее? — Я перевел взгляд на Аделию. Девочка молча кивнула. — Только их не видит никто, кроме меня. — Выходит, ты видишь то, чего не видят другие?       Она вновь кивнула. Все дело в том, что Аделия больна. У нее шизофрения, она способна видеть несколько галлюцинаций за раз. Девочка называет их всех своими друзьями. Среди них крысы, кошки и даже другие маленькие девочки. Иногда, как говорит сама Адель, они заставляют ее приносить боль себе и своей семье. Бедный ребенок перебывает в постоянном страхе за свою жизнь. Глядя в эти глаза полные беспокойства и тревоги невозможно не попытаться помочь. Но, увы, я почти бессилен и мне жаль. Пять минут Аделия сидела молча, но потом резко закричала. — Я не понимаю, Кэролин, зачем ты говоришь это?! Что я сделала?! — девочка в слезах схватилась за голову. Я попытался успокоить ее, но она продолжала плакать и кричать. Затем, спустя около минуты истерики она выбежала из моего кабинета, громко хлопнув дверью. В попытке вернуть ее я побежал следом за ней. Она сидела на полу в коридоре и закрыла глаза руками. — Аделия, что случилось? — Кэролин опять говорила страшные вещи, — всхлипывая, ответил ребенок, — она плохой друг! — Тише, все хорошо, я не дам ей принести тебе вред, — мягким голосом сказал я, чтобы успокоить ее. — Честно? — Честно. Если хочешь, я дам тебе бумагу и карандаши, ты сможешь порисовать в моем кабинете. — Угу.       Девчушка, отряхнув свое голубое платьице, быстро поднялась с пола и взяла меня за руку. Единственной вещью, которая всегда могла успокоить Адель, было рисование. Она очень любила рисовать, хотя некоторые ее картины и казались мне пугающими. Мы уже перешагнули порог моего кабинета, и я принялся искать ей бумагу и карандаши в моем письменном столе. Достав из шкафчика стопку белоснежных листов и огромную коробку карандашей, я поставил все принадлежности напротив Адели, которая смотрела на меня с округленными от удивления глазами, схватив все необходимое ей, ребенок принялся за рисование. Я позволил ей сидеть за моим столом т.к. за ним рисовать удобней, а сам плюхнулся в кресло и наблюдал за процессом. Первым делом, она решила изобразить какую-то девочку, используя только темные цвета. Прошло около десяти минут, и Аделия закончила свою работу. Она протянула мне готовый рисунок. На нем кривыми детскими линиями была изображена маленькая девочка в черном одеянии и с черными длинными волосами. Единственное, что цепляло меня в ее внешности, так это пустые глазницы из которых текла кровь и жуткая злобная гримаса. Рядом с ней сидела еще одна девочка, со светлыми косами и в голубом платьице, она выглядела опечаленной. — Кто это? — Спросил я — Это Кэролин. — А девочка рядом? Это ты? — Да. — Почему ты такая грустная? — Потому что не места, куда бы я могла спрятаться от нее. И от всех голосов, которые поедают меня изнутри. Они заполнили мой разум, они шатают мой рассудок.       Если быть честным, то я никогда не слышал подобных мыслей от дестятилетних детей. Это весьма удивило меня. Я только хотел что-то ответить, как в дверь постучали. Это была мама Аделии, она пришла забрать своего ребенка. — Я могу войти? — женщина тридцати лет выглянула из-за двери. — Конечно, — кивнул я. Женщина, поблагодарив меня, принялась собирать малышку. Через пять минут они, распрощавшись, покинули мой скромный кабинет. Конец первого приема» — Обрывок четырехлетней давности из дневника доктора Финча.