"Здорово я придумал, да?"

Аомине устало мчался по улицам города, периодически тормозя и простаивая в пробках. А что делать? Центр города всегда славился обилием автомобилей в это время дня – пятый час, когда сорок процентов работающих людей преграждают друг другу дорогу и сидят в ожидании, что пробка рассосется сама, с божьей помощью или по волшебному велению. Но, как и всегда, ожидать помощи было неоткуда. Дайки сидел в автомобиле, периодически шипя ругательства сквозь зубы, и давил на середину руля, если какой-нибудь умник впереди стоял слишком долго, а ряд уже продвинулся, или если кто-то, явно плохо знающий правила движения, пытался вклиниться впереди него. - Куда ты лезешь, придурок! – орал во все горло мужчина, практически вдавливая руль и протискиваясь вперед, не давая горе-водителю осуществить свой коварный план. А потом уже тихо добавил, - Думаешь, мне домой не хочется? Злость Дайки немного поубавилась, стоило только вспомнить про тех, с кем ему сейчас очень хотелось бы сидеть за столом и ужинать любимым стейком с капустой и рисом, слушать рассказы старшего про космос, учить младшего, что овощи полезны и их нужно любить, и наблюдать за своим наипрекраснейшим благоверным Рётой. Что ни говори, но этого высокого обворожительного омегу вторые роды сделали еще прекрасней, чем первые. Аомине до сих пор помнит выражение застывшего ужаса на своем лице, когда блондин, корчась в мучительных схватках, был доставлен в родильный зал. А также крики за дверью, хоть и не такие громкие, как в соседних. Казалось, мужчина именно в тот момент испытал невиданный доселе страх. А потом всепоглощающую радость – родился мальчик! «Со вторым тоже был похожий случай» - подумал мужчина про себя, смотря на медленно рассасывающуюся пробку. Ну, наконец-то! Теперь уж он точно успеет домой. *** Рёта возился около плиты, чувствуя голодные взгляды двух пар глаз на спине – Юки и Рюу уже сидели за обеденным столом. И все бы ничего, если бы они сказали: «Мама, пока не будет папы – мы не будем кушать!» и ушли ожидать его в зале, или хотя бы Юки ушел читать про свой любимый космос, пока Рюу в очередной раз пробежался бы по огромной квартире и снес бы четвертую за месяц вазу. Но они решили сидеть на кухне, за обеденным резным столом, сверля маму чертовски красивыми синими глазами. Мужчина обернулся и посмотрел на двух своих сыновей с некой гордостью и счастьем – вот его старшенький, Юки, с белоснежной кожей с синими волосами. Слегка наивный и крайне любящий читать различные журналы по космонавтике. А рядом сидит насупившийся Рюу – мальчишка пяти лет со смуглой кожей и светлыми волосами. Достаточно интересное сочетание. По прогнозам теперь уже Аомине Рёты, за его младшим сыном лет через десять будут увиваться многие омеги. А если он еще и характер отцовский подправит добрыми нотками – цены ему не будет. - Давайте, - мужчина вышел из дум, слыша урчания, доносящиеся от детей, - мы сядем и поедим. Будем кушать медленно, чтобы папа успел прийти и поужинать с нами? Рёта как всегда улыбался, зная, что своей улыбкой он ставит под сомнения детский максимализм, который в последнее время детишки проявляли часто, не ставя под сомнение выдвинутые собой же идеи. Юки на миг засомневался – вот он, истинный и нежный будущий альфа с маминым характером – прислушивается ко многому, пытаясь правильно анализировать ситуацию. - Нет, - Рюу еще больше надулся, в упор смотря на Рёту. Истинный характер отца. Мужчину даже немного передернуло. «Единственный, кто может принимать решение, мучиться нам от голода или нет, это я» - саркастично заметил про себя омега, ставя перед детьми тарелку с нарезанным яблоком. - Усаги! – воскликнули дети, практически набрасываясь на кусочки. - Это – не ужин, - мужчина подмигнул каждому, дабы развеять сомнения в их глазах. – а легкий перекус. Маленькая шалость. Никто же папе не скажет, да? Юки сомневался, а после протянул руку к аппетитному крупному куску и с радостью зажевал сочный фрукт, упиваясь сладко-кислым соком, стекающим по языку. Рую последовал его примеру, и через несколько минут тарелка пустовала и покоилась на руках мужчины, который довольно поцеловал каждого в макушку, радуясь маленькой победе – это ненадолго заглушит голод, а ужин пойдет на славу. Мужчина успел положить тарелку в раковину, как дверь резко и с грохотом отворилась, словно её кто-то выбил. Проверять никто не решился – троица ждала появления отца семейства на кухне – усталого, взъерошенного и немного взбешенного от пробок, такого любимого Аомине Дайки. Отдышавшись и пройдя на кухню слегка вальяжно, оглядев три пары глаз, одна из которых выделялась изумительно блестящим на солнце золотом, он обнял каждого из мальчишек. - Я дома, - прохрипел мужчина, хватая Рёту за талию, целуя в висок и вдыхая запах его волос – мятно-карамельный. Значит, опять детей баловал сладостями, пока его не было дома. Шлепок по упругой ягодице остался за зоной видения детей, и мужчина отцепился от своего омеги, на ходу снимая пиджак и бросая на стул. Счастливые мальчишки придвинулись к отцу, ожидая ужина. А блондин взглянул на своего альфу, отгоняя мысли неприличного для детского восприятия содержания куда подальше. Нет, ну не могут же они…вот так? Омега лишь вздохнул, подхватывая три тарелки расставляя их перед тремя счастливыми и голодными рожицами. Рюу, проследив за милой беседой родителей, и заметив руку мужчины, оглаживающую колено мамы, пытался незаметно сбросить противную цветную капусту в тарелку брата. Но попытка успехом не увенчалась. - Рюу, - строго сказал Дайки, - овощи тоже нужно есть, – и в наказание бедному мальчишке перепало еще из отцовской тарелки парочка небольших кусочков. - Не переживай, дорогой, - блондин очаровательно улыбнулся младшенькому, - отцу тоже достанется капуста. Дайки смотрел на омегу с мольбой в глазах. Он любил зеленую капусту, но никак не цветную. - Ведь он у нас кормилец, ему нужны силы, да? – Рёта вопросительно посмотрел на детей, и те резво закивали. Альфа смирился, смотря, как противные кусочки падают ему на тарелку. «Я - многодетный омега, целых три ребенка на мою голову», - иронично подметил про себя мужчина, усаживаясь обратно за стол, улыбаясь промелькнувшей мысли и бравым попыткам младшего съесть нелюбимую порцию овощей. В дальнейшем ужин проходил вполне спокойно, и лишь под конец произошло то, от чего мужчины на пару секунд замерли. - О, как сладко пахнет, - удивленно заметил Юки, посматривая на маму. Того, надо сказать, словно подкосило – он уперся руками о столешницу, пряча лицо в ладонях. Ему нужно выпить таблетки и поменять белье, это однозначно. - Мама! Ты очень хорошо пахнешь! – Рюу подумал, что блондин расстроился из-за исходящего от него запаха, но искренне не понимал: почему? Ведь от мамы так приятно пахнет – карамелью и персиковым марципаном! А ведь это так вкусно. Рёта нашел в себе силы улыбнуться своим мальчишками, чувствуя на себе сдержанный, но очень обжигающий взгляд отца семейства. Кто же знал, что течка начнется так внезапно? По прогнозам, до нее еще было полторы недели. Ноги дрожали и не слушались, и если бы не стул – сейчас бы Рёта с грохотом и стоном свалился бы на пол. А у Дайки терпение не железное, даже наоборот. Из-за работы и мальчишек в плане интима они уже давно ничего себе не позволяли – оставить детишек не с кем, разве что не с Тецу. Рука блондина уже покоилась в смуглых ладонях. Казалось, альфа шептал что-то вроде: «Тише-тише. Вот так. Молодец.» От последнего Рёта поперхнулся воздухом, поднимая мутные глаза на взволнованных детишек. - Я сейчас приму таблетки, и все будет хорошо. Аомине подскочил со стула, за полминуты все же найдя банку с таблетками, и вот два белых шарика покоятся на дрожащей ладони. Лекарство хоть и быстрого действия, но не настолько. Запах слегка притупился для мальчуганов, однако взрослого альфу он распалял еще больше, и лишь остатки здравого смысла его удерживали от страстного секса на кухонном столе, и плевать, что под наблюдением детей. Ребята быстро доели ужин, наблюдая за блестящими мамиными глазами. Рюу действительно любил этот цвет – солнечный, теплый, прекрасный. Как жаль, что никто не получил мамины глаза, ведь обоим мальчишкам в наследство достался темно-синий цвет. Тарелки собрал Рёта, более-менее пришедший в себя, а мальчуганы уже умчались в зал, смотреть мультфильмы и читать комиксы. Шум воды из крана помогал мужчине сосредотачиваться и отвлекать себя от сладострастных мыслей. Ровно до того момента, пока смуглые горячие руки не легли на бедра, а мужчина сзади демонстративно двинулся вперед, упираясь достоинством в ягодицы и опаляя шею блондина. - Мы не можем, - Дайки игнорировал восклицания Рёты и начал сильнее вдавливать мужчину в край кухонной тумбы, наваливаясь всем телом и щекоча носом место сонной артерии. Рёта не мог долго сопротивляться – таблетки не дали должного эффекта, да и недостаток внимания явно сказывался на организме бывшей модели. И как бы он разумом не понимал, что всё неправильно, что дети придут в любую минуту, а сексом, в отличие от поцелуев, они никак не смогут оправдаться, мол, это дела взрослых и вам пока рано знать, и вообще спать идите. Дети их все равно не послушают, а тащить мальчишек по комнатам со сцепкой – как-то слишком. И смешно, и грустно. В дверь позвонили, и на затворках сознания промелькнула мысль, что сейчас омеге бы не помешало узнать, кто пришел. Но настойчивые ласки никак не собирались заканчиваться, да и свое возбуждение давало о себе знать – запах стал слишком резким, но упоительно сладким. - О! Дядя Кагами! – Хвала небесам, пара Кагами пришла в их дом, а это значит, что дети будут заняты, и они смогут продолжить то, на чем сейчас их пытаются прервать. Миловидный Тецу на седьмом месяце спокойно и незаметно подкрался к страстной парочке, умудряясь прослушать пару похабных стонов сквозь смуглую ладонь и парочку эротичных движений. - Мы тогда забираем детей, - Тайга с Тецу очень любили нянчиться с ребятишками, раз пока только ждут первенца, так что чета Аомине с радостью иногда отдавали детей на попечение этой супружеской пары. - Аомине-кун, у тебя явно нет ни стыда ни совести, - последнее, что сказал беременный омега, выходя из кухни. От такой наглости Дайки слегка опешил, да и появление его бывшей тени как-то привело двоих в себя. Хоть и ненадолго – до щелчка замка в квартире. Упоительный звон в ушах от скрежета ключа в замочной скважине еще немного бил по мозгам, пока губы яростно впивались в рот блондина. От каждого прикосновения хотелось выть и подаваться вперед, настолько обжигающе и горячо было от ласк, подаренных альфой. Рыча и дергая за волосы, Дайки до хруста ткани брюк сжимал домашние штаны омеги, грозясь порвать. Никто не жаловался на нехватку воздуха – этому просто не было места в их внезапно ставшем тесном мирке. Они будто окунулись в бурную молодость, послесвадебную эйфорию, когда смуглый мужчина не выпускал своего новоявленного супруга из объятий очень и очень долго. До первой беременности. Пальцы забираются под тонкий свитер, царапая кожу груди и соски, отчего блондин страстно стонет, выпячивая грудь колесом, под ласки, от которых обоим сносило крышу до фундамента. Поцелуи все так же обжигают кожу, запах кружит голову, а замок на брюках ужасно жмет пульсирующий орган, и сдерживаться ради продолжения прелюдии становится все невыносимее. Сильные руки подхватывают под ягодицы, и вот уже Рёта упоительно целует губы своего мужа, ожидая быстрой транспортировки на их огромную кровать, заправленную черными шелковыми простынями. Спать на них было не очень удобно, зато при сексе было неплохо. Хотя альфа даже и на них любил спать. А Рёта просто смирился. Контраст холодного скользящего шелка по открытой пояснице был хлеще красной тряпки для быка, и Рёта соблазнительно выгибается в спине, расставляя ноги и завлекая Дайки, у которого уже точно шарики за ролики заехали. Окончательно. Он дышит часто и рвано, кусая воротник свитера и потягиваясь, призывая освободить его от ненужной одежды. А после искренне жалел пару секунд о разорванном в клочья домашнем свитере.Прохладный воздух холодил грудь и живот, а распаляющие поцелуи сводили с ума. Он скулил и жалобно рычал, до крови кусая губы. А альфа вошел во вкус – ему нравилось дразнить омегу своими ласками. Правда и отрывался он потом за свое терпение со вкусом. Но во время течки обоим просто было наплевать на все, кроме ощущений, которые дарили друг другу. Сколько он терзал пах мужчины? Пока тот не прогнулся дугой и не закричал от болезненно-приятных ощущений, подставляя влажные от смазки ягодицы на обозрение. «Пожалуйста, быстрее!» - Вот, что можно было прочитать в глазах блондина, и муж смело решил, что с его омеги издевательств хватит. Теперь член дразнила шелковая ткань, а руки не давали двинуться – он был полностью прижат к кровати, весом такого любимого мускулистого тела. Жаль, одежда разделяла их, эти чертовы миллиметры не давали почувствовать жар альфы и насладиться его сильной хваткой. Дайки быстро скинул с себя офисный костюм – он ему ни к чему сейчас. Мужчина проводил по спине трясущегося омеги ладонью, пересчитывая пальцами выступы позвонков. Попытка дернуться была прервана звонким хлопком по ягодице, и распаленный Рёта пылко застонал, сжимая руками простынь. Оба покрылись потом, а запах любимого омеги перекрывал весь здравый смысл, словно переключатель, тормоз мозговой деятельности. Дайки сильно вжался плотью меж ягодицами, и блондин сильнее задвигал бедрами, призывно подаваясь своему мужу. Решив больше не мучить ненаглядного, смуглый мужчина резко вошел в тело своего возлюбленного, и Рёта издал громкий страстный стон наслаждения, выгибаясь в спине и прижимаясь виском к скуле мужчины. Он начал входить резко, подминая омегу под себя и выбивая похотливые хрипы и стоны, чувствуя ладонь супруга на своей ягодице. Он жалобно скулил и сжимал ягодицу бледной рукой, стараясь помочь глубокому проникновению. Шепот омеги с каждым толчком становился все пошлее и громче, иногда перерастая на крик и сменяясь возбуждающими сознание альфы стонами, от которых безумие инстинктов давило на газ и мчалось на красный. И тряпки для быка уже не надо. Он вдалбливался в податливое горячее тело, протискивая руку под мужчиной и лаская его член. Ощущения полета, эйфории и наслаждения, натянутые словно веревками в один жгут. Закрутило внизу живота, и Рёта лишь подмахивал бедрами насколько возможно, принимая всю страсть мужчины в себя, наслаждаясь и упиваясь сексуальным коктейлем долгожданной минуты разврата и разрядки. Движения становятся все быстрее, и Дайки до крови кусает шею, уши и кожу на лопатках, оставляя кровавые страстные отметины. Сжимает член и ягодицу, пока Рёта с каждым движением бьется виском о его лоб, в порыве страсти пытается найти его губы, и находит, даря влажный поцелуй. Движения языком во рту ритмичные, под стать размашистым глубоким толчкам внутри, и жар волнами от живота разносится по телу. Тихие хрипы изо рта альфы – лучший комплимент для уже слегка подуставшего от активной сексуальной деятельности блондина. Он чувствует влажной кожей ягодиц и поясницы напряженные рельефные мышцы, сильные руки на груди и животе. Они сжимают и ласкают, до боли и наслаждения, и хочется кричать еще больше, до окончательного срыва голоса, до гневного стука соседей через стенку. Омега слегка подрагивает в преддверии оргазма, активно насаживается на член, чувствуя скорую развязку и набухающий узел. Он цепляется за волосы мужчины, заставляя того уткнуться мокрым лбом в плечо и сипеть что-то неразборчивое, но, кажется, милое. Крича на последнем издыхании, ловя воздух, который застревал ватным комом в горле, Рёта бился в экстазе, сжимая пальцы на ногах и чувствуя мокрые простыни под собой. Дайки последовал за своим супругом, чуть содрогаясь и изливаясь в нутро омеги, выуживая последние тихие стоны. Хватка ослабла, и смуглый мужчина спокойно вырывает свою шевелюру, обхватывая своего супруга за шею и даря страстные благодарные поцелуи – все, что он теперь может, пока действует сцепка. Вся ночь прошла у них под страстным лозунгом, а соседи, кажется, до сих пор помнят все слабые места Аомине Рёты и познали одну простую истину: Аомине Дайки – бог секса и разврата. Уставшие под утро, они лежали на мокрых простынях, цепляясь губами друг за друга, сминая друг друга в объятиях и даря нежные, но настойчивые прикосновения. Рассвет они встретили вдвоем – что может быть лучше для этой пары? Рёта устало повернулся на спину, а Дайки в который раз залюбовался его взглядом – солнечными янтарными глазами, в которых тонуло только проснувшееся солнце. Или оно просыпается только в его глазах? «Было бы неплохо, если бы у нас был ребенок с твоими прекрасными глазами», - подумал Дайки, сцеловывая пот со щеки блондина, улыбаясь приветливым лучам и утопая в легком и невесомом смехе омеги. *** - Здорово я придумал, да? – довольный альфа лежал на коленях супруга в гостиной и терся щекой о выпирающий животик Рёты. Мужчина на это лишь вздохнул, понимая, что спорить бесполезно. - Да уж... – ухмыльнулся мужчина, наблюдая за довольными мальчишками, которые с таким упоением гладили живот и пытались прислушаться – а вдруг их братик сейчас что-нибудь скажет? Или толкнется? Такое просто невозможно пропустить! - Малышня, уйдите, - Дайки игриво улыбнулся, хватая выпирающее место омеги двумя руками, - живот мамы только мой! - Ну, папа-а-а, - завыли юнцы, быстро пристраиваясь следом. «Я очень многодетный омега», - заметил про себя Рёта, улыбаясь, смотря на веселящихся троих. - Назовем его Кохэку, - выпалил Аомине, целуя мужчину в висок, и укладываясь обратно на колени. - Почему? - Потому что он точно унаследует твои прекрасные янтарные глаза. Рёта зарделся, а после был вовлечен в нежный романтический поцелуй. - Так, ребятня, не смотреть, - шутливо пригрозил Дайки, закрываясь от любопытных детей журналом и снова целуя своего ненаглядного мужа, бывшую модель, баскетболиста, красивого мужчину и замечательного омегу ,а теперь и мать троих детей – Аомине Рёту. - И все же, как хорошо я все придумал, да? - Ага, - Рёта окончательно отрывается от мужчины, выдыхая тому в приоткрытые губы, - а какой у тебя был план? - Поимка солнца в походных условиях. - Удалось? - А то, - мужчина ласково провел по животу, снова вовлекая в поцелуй, полный надежды, счастья и нежности, пытаясь спрятаться под кулинарным журналом от двух пар синих глаз. *** - А что мама с папой делают? - Целуются. - Зачем? Ведь братик уже есть в животике! Зачем им еще один братик в животике? - маленький блондин был слишком наивным ребенком, что не раз заставляло его родителей тихо умиляться контрасту насупившихся бровей и детских до кончиков волос мыслей. - Не от этого дети появляются, Рюу, - Юки понимающе, насколько это возможно ребенку восьми лет, смотрел на неразлучную пару родителей, закрывая глаза любопытному маленькому блондину и уводя в их общую комнату, оставляя маму с папой нежиться в объятиях друг друга под лучами солнца.