Almost thought we'd made it home Нам почти показалось, что мы вернулись домой, But we don't know this place at all Но мы совершенно не узнаем это место.
© Flyleaf – Fire Fire***
Свобода. Как много значит для нее это слово. Это то о чем она мечтала на протяжение долгих-долгих лет. Это слово дарило ей надежду, когда сердце разрывала боль и пыталось заживить новый рубец на нем. Это слово давало ей надежду, когда она тонула в ненависти и не пыталась спастись от ядовитой воды зла, снова и снова захлебываясь ею. Это слово давало ей надежду, когда она уже была готова продать душу Дьяволу лишь бы больше никогда не испытывать чувства, чтобы из нее удалили все воспоминания, чтобы лишили эмоций. Ребекка, резко повернула ключ в замке зажигания, громко закрыла дверь и нажала на педаль газа. Автомобиль, издав протяжный звук, сорвался с места и помчался по блестящему асфальту. Впереди петляла черная лента дороги, ведущая куда-то, в то место, где обязательно будет лучше. В место, где она будет свободной. Ночное небо освещали звезды, казавшиеся такими маленькими, но так ясно сверкающие в черной тьме. Ребекке казалось, что она наконец, получила свою звезду, подарившую ей свет во мраке. И теперь ее никто не в силах будет отобрать ее у нее. Она поселит ее в своем сердце, а ключ исчезнет, как и прошлая жизнь. Но прошлое не так просто вычеркнуть из своей жизни. Оно все равно будет преследовать, не отпуская и не теряя из виду не на минуту. Ребекка думала, что это легко — забыть все. Но она жестоко ошибалась. Ни один человек в мире не может забыть тех, кого любил и ненавидел, тех кто называл тебя семьей, а затем убивал снова и снова, разрушая до основания то, что уже было сломлено. Ребекка лежала на кровати, сжимая в ладонях ткань пледа, а по щекам бежали слезы, капали на подушку, где затем высыхали, а потом все повторялась заново. И так каждый раз, когда она вспоминала о нем, кого любила и одновременно желала убить всю свою жизнь. И в тишине дома, который был одинокий, подобно своей хозяйке, Ребекка кричала его имя. Имя брата, ранившее ей сердце, но такое любимое и родное. Как бы она не хотела, но ближе Клауса у нее никогда не было. Она пыталась отогнать эту навязчивую мысль, что до сих пор любовь к нему никуда не исчезла, а просто оказалась загнана в самый дальний уголок души, но постепенно выбиралась оттуда и таранила ее мысли, а перед глазами появлялось его лицо. Красивое, с немного играющей улыбкой на губах и этим взглядом, которым он всегда смотрел на нее. Взгляд, где сочетались вечная любовь и ревность, желание уничтожить, а затем спасти. Такое невозможно забыть. Для Ребекки стало неожиданностью то, что Клаус позвонил буквально через неделю после ее уезда. Это был один, всего лишь один звонок, но он так много значил для нее. Но не сумев перешагнуть свою гордость, она не ответила на него. Звонок повторился через неделю, но уже во входную дверь дома. Когда Ребекка, испугавшись, не открыла, Клаус просто вышиб дверь ногой, и все равно вошел в дом. И она увидела его после недолгой разлуки. Его глаза, как и прежде, смотрели на нее и в них зажигался странный огонек. А потом он сделал то, что всегда она боялась. Быстро приблизившись к ней, сидящий на диване, обернутая в серый клетчатый плед, Майклсон резко поднял ее на ноги и, притянув к себе, впился в ее губы. Это было не в первый раз, но от этого у Ребекки всегда захватывало дыхание, а после она готова была сделать все, что он попросит. И Клаус знал ее маленькую, но такую запретную слабость. Через два часа, она ехала в его машине в их дом. Ее ноги лежали на его коленках, а его холодная, но такая нужная ей, ладонь изредка гладила ее нежную кожу. И это было ее счастье. Большего, она никогда и не хотела.