Кошмар

Продолжение POV Сиэля Взгляд метался по небу, постепенно чернеющему и чернеющему, от одной тучки к другой, изредка останавливаясь, дабы восторженно созерцать молнию. А слух ласкали удары сердца за моей спиной. Как вдруг сердце демона замерло. Я сначала даже не понял, что произошло. Просто послышался удар, и слух уже собирался жадно впитать следующий, но его не последовало. Я долго ждал, напряженно вслушиваясь в тишину, но так ничего и не дождался. -Себастьян! – испуганно выдохнул я в плащ. Получилось приглушенно, и я даже забеспокоился, услышал ли меня демон, но повторять не стал, а точнее просто не мог заставить язык во рту шевелиться. Мне внезапно стало казаться, что кожа дворецкого под моей спиной стала ещё более холодной, чем была. Тело прошиб озноб, в очередной раз за сегодня, уже даже не интересно. -Себа… — Таки подал голос я, но на «тьян» уже энергии у языка не хватало. -Да, мой лорд? – как ни в чем не бывало осведомился дворецкий. Я снова замолчал, прислушиваясь. Всю усталость и беспокойство как рукой сняло, но я не мог просто так начать ругаться на демона, поэтому теперь думал, почему сердце таки не бьется у него. -Почему твое сердце остановилось? – в конце концов задал я очень интересующий меня вопрос. -Просто мне так хочется, — я чувствовал, как мускулы подо мной напряглись, а в следующее мгновение плечи приподнялись несколько раз. -Ясно, — мрачно ответил я и, немного помолчав, тихо буркнул в самый плащ, надеясь, что Себастьян меня не услышит: — Обними меня… -Да, мой лорд, — Михаэлис ещё зачем-то склонился надо мной, а мокрые волосы легли мне на плечо. Ловкие пальцы поползли по ребрам, а затем ладони обхватили талию. Дворецкий вдруг начал сильно сжимать меня, притискивая ближе к себе. Я издал непонятный мне самому полу-выдох полу-стон. -Простите, господин, — смиренно сказал брюнет, и хватка тут же ослабла. -Все в порядке, — непонятно зачем снова обронил я. Вообще мои действия за последние сутки не поддаются какой-либо логике. Сейчас я испытывал какую-то острую потребность пообщаться, которой раньше за собой в принципе не наблюдал. И плюс все эти обнимания, поцелуй… Странно все это. Ведь можно просто переспать и разбежаться, но нет. Себастьяну это явно не нужно, не нужны какие-либо побочные ласки, нежности, наверное, они раздражают его, хотя демон об этом никогда и не скажет. А мне это нужно. Я пока что не совсем понимаю, зачем. Но это так странно. Меня тянет именно к Себастьяну. Я чувствую новые, абсолютно новые эмоции, которые вызывают у меня его прикосновения. Вижу абсолютно новые картины, образованные в результате ассоциаций с запахами и вкусами. Это так будоражит сознание и пока что банально хочется ещё. Хочется узнавать, что новое мне сможет подарить тело Себастьяна. Это, как оказалось, безумно интересно. А тот поцелуй. Он был таким приятным, таким… возбуждающим? Я хочу это повторить. Несомненно хочу, но не сейчас. Надо подождать хотя бы минутку для полной уверенности в том, что губа дворецкого зажила. Не хочу больше чувствовать этот премерзкий вкус, он мне абсолютно не нравится, меня прямо рвет. Я не хочу, чтобы ещё один поцелуй закончился чем-то подобным. А сейчас надо кое-что узнать… -Себастьян, эти отношения, как они называются? – робко поинтересовался я. Эта тема всегда вгоняла меня в некое состояние ступора и торможения, что в принципе очень мне не свойственно. -Гомосексуализм, — просто ответил он. -Но ведь это неправильно? – задал новый вопрос я. -Смотря, с какой позиции смотреть, — а вот теперь он ответил очень даже непросто. Не совсем понимаю. То есть понимаю, но не совсем. Или совсем не понимаю. Ах, черт! Сейчас все выясним. Только что-то мне эта ситуация не нравится. Он будто бы ушел от ответа, то ли боясь меня разочаровать, то ли боясь разозлить. В общем, все запутано и непонятно. Конечно, я припру его к стенке, чтобы демон ответил мне, что он по этому поводу думает, но хочу ли я сам это услышать? В ходе логических умозаключений прихожу к выводу, что услышанное мне не понравится, так стоит ли это раскапывать и доставать на поверхность? Да, стоит! -Ну а ты, с какой позиции смотришь? – задал я встречный вопрос. -С позиции демона, верой и правдой служащего своему хозяину, — тут же спокойно ответил Михаэлис. Ну вот и снова. Ещё одна вполне короткая фраза, которая вводит в ступор и размышления. Хотя на этой фразе уже можно было бы и остановиться, ведь она ясно говорит. Нет, она ничего не говорит, кажется, что она немая, но я-то слышу! Я не сумасшедший, слышите, все? Просто если Себастьян сказал: С позиции демона, верой и правдой служащего своему хозяину, это значит, что он делает это все не ради меня и даже не ради удовлетворения своих желаний, а всего лишь потому, что надо повиноваться. С первого раза. Беспрекословно. Несмотря на приказ. Каким бы безумным он ни был. Ну раз он сам не хочет произносить эту фразу вслух, я его заставлю, и ударю сразу в лоб: -А тебе нравятся отношения подобного типа? -Смотря с кем, — донесся до меня ответ. Нет, он издевается! Неужели нельзя просто ответить да или нет? Зачем все ходить вокруг да около? Я уже начинаю потихоньку злиться. Интересно, а Себастьян чувствует мою злость? -Ну, скажем… со мной? – робко поинтересовался я. -А у нас с вами практически ничего и не было, — безмятежно вымолвил демон. Пф, я даже представляю, как сейчас брюнет медленно закатывает глаза, опускает длинные пушистые ресницы и всем своим видом выражает полное равнодушие. И вообще, как это не было? Эти поцелуи, обнимания, причем какие-то собственнические, никто его не просит, а он обнимает. Это, значит, ничего не значит? -То есть, для тебя между нами ничего нет, да? – растянуто проговорил я. -Понимаете, господин, у всех существ различные понятия об отношениях… — Его руки почему-то переместились повыше, начав подушечками пальцев слегка поглаживать грудь. -Что ты этим хочешь сказать? – недовольно пробурчал я, пытаясь втянуть в себя как можно больше воздуха, дабы избежать этих прикосновений. -Вы так юны, мой лорд, для вас все это в новинку, вы ничего подобного раньше не испытывали. Ни с друзьями, ни с родителями, ни с родственниками вас не связывали отношения даже слегка похожие на эти, верно? – Себастьян говорил повествовательным тоном и лишь последнее слово произнес с вопросительной интонацией, поэтому я, не удержавшись, кивнул. -Когда вы вырастете, у вас будет очень много поклонниц… — Увидев, как я напрягся, Себастьян посчитал нужным объяснить: — Девушек, мечтающих завоевать ваше сердце. -Что за глупости? – тихо пробормотал я и вовремя заткнулся. С языка уже собиралась слететь какая-то фраза, относящаяся к Себастьяну и завоевателю моего сердца, причем эти два объекта находятся в непосредственной связи между собой. Эм, вот это уже очень-очень странно! Я чуть было не сказал, что хочу всю жизнь быть с Себастьяном и никакие поклонницы… Толпы, орды, легионы поклонниц не заменят мне его. Как хорошо, что вовремя прикусил язык. Но вообще об этом надо будет подумать на досуге, а то эти его шаловливые пальцы никак не позволяют погрузиться в мысли, а постоянно оттуда вырывают и не дают сосредоточиться. -Это не глупости. Когда вы подрастете, станете очень красивым молодым человеком, — тепло сказал демон. А теперь я будто бы видел, как он улыбается в своей привычной манере, чуть склонив голову набок. -Значит, сейчас я некрасивый? – уцепился я за случайно поданный мне дворецким намек. -И сейчас вы очень красивы, — промолвил Михаэлис и чуть сжал ладони на груди. Кажется, Себастьян хочет чувствовать меня в непосредственной близости к себе. Иначе я не могу объяснить эти постоянные телодвижения, направленные на то, чтобы прижать меня поплотнее к себе. А ему, похоже, очень не хватает близости с моей душой, той близости, которую я ему позволяю. -Ты так думаешь? – снова попытался поддеть я демоническое самолюбие. -Я думаю, что так думают все, кто когда-либо был с вами знаком или просто пересекался. Не совсем понимаю смысл этой фразы. И почему когда Себастьян говорит загадками и кружит вокруг да около, да ещё вокруг по большому радиусу, я его сразу понимаю? Вернее, не сразу, но умудряюсь путем логических размышлений докопаться до того, что, как мне кажется, хотел сказать брюнет. А когда демон говорит прямо, не скрывая ничего, я его понять не могу. Ну что за несправедливость? Что хотел сказать Себастьян этой фразой? Что я настолько красив, что это замечают вокруг все и вся? Или что-то другое. Если первый вариант, а альтернативы ему я не нахожу… Но нет, это полная чушь. Собственно говоря, я не понимаю, как у Михаэлиса повернулся язык произнести такую бредовую фразу. После этого изречения, повергшего меня в глубокие раздумья, только пальцы, скользнувшие по соскам, смогли меня оттуда вырвать. В ушах почему-то начало шуметь, а звуки я стал различать плохо. Мне казалось, что демон что-то говорит, но я никак не мог разобрать, что именно. По плечам бил дождь, так и хочется сказать «с шумом». Но я не слышу шума дождя, только личный шум в ушах. Блеснула молния, и я стал напряженно вслушиваться в тишину, повисшую вокруг. Гром тоже прозвучал отдаленно и тихо. А потом все начало происходить очень медленно. Небо снова прочертила зигзагообразная полоска, и я даже успел заметить маленькие искринки, отлетающие от неё. А потом она также медленно исчезла. На то, чтобы немного приподнять голову, казалось, ушла целая вечность. Я смотрел в небо, с которого медленно падала завеса дождя. Подождав пару секунд, я пришел к выводу, что она так и не опуститься на мое бренное тело. А потом всю эту иллюзию бесконечности разрушил тихий смешок демона, который я услышал даже сквозь шум, и последовавшее за ним рваное дыхание. Просто руки демона соскользнули с сосков и теперь снова блуждали по животу, слегка царапая ногтями ребра. По плечам снова ударили крупные капли, а барабанные перепонки чуть не взорвались от оглушающего грома. -Нет, идеальной красоты не бывает и уж тем более, ею не обладаю я, — возразил мой язык. Я старательно делал вид, что ничего не произошло, и мы с демоном просто продолжаем наш разговор, который даже прерванным назвать и то нельзя. Просто в разговоре была длинная пауза, непонятно, в результате чего образовавшаяся. Это тоже надо взять на заметку и подумать на досуге. Что-то меня данный экземпляр демонов слишком часто заставляет думать… -Почему же? – с интересом спросил дворецкий. -Потому что у всех свои вкусы, всем нравятся разные… кхм, существа. – После того, как мне до одури стал нравится Себастьян, язык не поворачивался говорить «люди», ведь Михаэлис не людь, не человек… Кажется, дворецкий уловил заминку в моем голосе и явно понял, чем она вызвана. -Я имею ввиду, кому-то могут нравится ангелы, кому-то демоны… понимаешь меня? – Последние два слова переросли уже в какой-то угрожающий шепот. -Конечно, я тоже могу кому-то нравиться, — безмятежно отозвался демон, сделав вид, что не понял, что я первый раз сказал. Черт! Как же сложно со всеми этими непонятными, новыми чувствами! Особенно в такие моменты, когда какие-то фразы или просто отдельные слова вырываются сами собой. Что там фразы! Когда сбивается дыхание, сердце начинает биться не ритмично, а тело дрожит и покрывается мурашками, находясь в непосредственной близости к объекту пламенных чувств… -Так на чем мы остановились? – спросил я, скорее всего у себя. В голове всплыли поклонницы, и я тут же нашелся: — К чему вообще эти бессмысленные разговоры? Ведь я вряд ли проживу ещё много времени. Скоро, совсем скоро моя месть осуществится, и ты поглотишь мою душу. -Почему вы думаете, что скоро? – опять же в голосе демона сквозило неприкрытое любопытство. -Я в этом уверен. А почему? Наверное потому, что я так хочу! – безразлично ответил я. – Ты ведь не будешь пытаться мне помешать? -Что вы, господин, — искренне удивился Себастьян. – Следовать любому приказу обладателя души, с которым мы заключаем контракт – первое правило «Кодекса Демонов». -Значит скоро! — торжественно заключил я. -Господин, я как-то давно хотел у вас спросить. Вы мне позволите? – вкрадчиво начал Михаэлис. Мне в голову уже было полезли очень странные мысли, а внизу живота разлилось какое-то странное тепло, но я тут же себя одернул. -Сегодня тебе позволено все! – ну, вообще-то это не то, что я хотел сказать. Переосмыслив фразу, я невольно начал заливаться краской. Что это за такие дозволенности? У меня так вообще демон распоясается. Надо как-то исправлять ситуацию. Но если я начну оправдываться, что вызовет подозрения, хотя куда уж подозрительней, Себастьян точно решит, что я к нему что-то чувствую. -Благодарю, мой лорд, — не дав мне как следует подумать над дальнейшими действиями, сказал демон. – Когда я поглощу вашу душу, это вызовет незамедлительную вашу смерть, думаю, вы и сами это понимаете. Тогда почему вы так стремитесь как можно скорее отомстить, то есть, как можно скорее оборвать свою жизнь? Странные вопросы для демона, честно говоря, но у меня сегодня словоохотливое настроение, что бывает очень нечасто, а если быть точнее, вообще первый раз за всю мою сознательную жизнь. Так что вполне можно пояснить дворецкому, почему я так жажду этой мести. -Во-первых, не жизнь, а существование. Нормальный человек должен получать какое-то определенное количество тепла от окружающих его людей, в нашем случае, от родителей. А родителей у меня забрали ОНИ! Во-вторых, месть – это смысл моей жизни. А скорая месть – это планка, которую я должен осилить, дабы доказать себе, что я чего-то стою. Возможно, если бы тебя не было, я бы совершил свою месть позже и спокойно дотянул никчемное существование, но… у меня есть ты. А ты поможешь мне осуществить эту месть скорее. За то, чтобы преодолеть эту планку, поставленную перед собой, я готов отдать жизнь… Пусть это называется так. А в-третьих, я не чувствую спокойствие за родителей там, на небе, если они останутся не отмщенными. Такая длинная тирада. Я никогда особо не задумывался, почему я должен мстить. Я просто знал, что так надо, и этого мне было достаточно. Вообще раньше у меня никто и не спрашивал, почему я выбрал такой жизненный путь, а как оказалось, стоит спросить и я выдаю огромный набор звуков, слов, предложений, которые показывают насколько для меня это важно. -Но, мой лорд, если бы вы не стремились к этой мести, то могли бы попасть в рай, а теперь… А теперь вы никуда не попадете. Тело останется на земле, а душу поглощу я, значит, и в рай, и, собственно говоря, в ад вам дорога закрыта. А в раю вы бы увидели своих родителей и смогли бы вечно быть с ними. Смогли бы вечно быть счастливым. -Нет, пока по земле ходят их убийцы, я нигде и ни с кем не смогу быть по-настоящему счастлив… -Почему же сейчас вы медлите? Почему вместо того, чтобы искать их убийц, вы сидите здесь, под дождем? – задал резонный вопрос Себастьян. Честно говоря, я и сам не знаю, что побуждает меня сидеть здесь просто так. Ведь демон прав, я сейчас абсолютно ничего не делаю, а мое бездействие не приведет меня ближе к поимке преступников. Стоит признать, что я действительно что-то чувствую к Михаэлису. Если бы его не было, я не сидел бы здесь просто так. Не смотрел бы на молнию, не слушал грома, не дрожал под ледяными струями дождя. Только он заставляет меня сидеть здесь, прижимаясь к сильной груди, пытаясь согреться. Мне раньше казалось, что это просто влечение, интерес, но, наверное это все же что-то большое… Что-то, чего я пока не осознаю, но со временем познаю. Именно он поможет мне об этом узнать… -Господин, мне надо идти готовить обед, — внезапно сказал демон и следом за этим я услышал щелчок маленьких часиков, которым Себастьян был, как всегда, дьявольски предан. Интересно мне знать, как это он их достал, если руки продолжают находится на моем теле. Нет, не интересно. Даже страшно представить какую-нибудь клешню или щупальце, выскальзывающее у него из под одежды и размыкающее металлические створки часиков. -Нет, — прошелестел я, — давай закрепим знания, которые я получил сегодня… Мне хотелось придать голосу твердости, возможно даже грозности, но вышла какая-то жалкая просьба нуждающегося человека. Но, если так получилось, будь что будет, я просто хочу, чтобы он меня поцеловал. Я запрокинул голову назад, смотря на подбородок демона, а потом ему в глаза. Себастьян улыбнулся и зашевелил губами, произнося коронную фразу. Затем меня снова накрыла волна ощущений. Кажется, что к такому я не привыкну никогда. Его язык скользил по всей ротовой полости, изредка встречаясь с моим, чтобы подарить ещё одну вспышку наслаждения. Когда мои глаза стали закрываться, дворецкий резко разорвал поцелуй. Я, не понимая, что происходит, тяжело выдохнул и заметил взгляд Себастьяна из-под сдвинутых бровей, метнувшийся в сторону. А потом меня ослепила вспышка, и я провалился в темноту. POV Себастьяна -Не стоит повторять, я все прекрасно усвоил… в теории. Объясни мне, на практике! Если бы я был человеком, сердце после данной фразы выскочило бы наружу. Но я не являлся таковым, поэтому господин не заметил незначительных изменений в выражении моего лица. И лишь потом губы тронула усмешка – узнаю своего господина. Он всегда старается узнать то, чего до сих пор не знал. Разве что он постоянно разбирается во всем сам, но поцелуй – дело другое. Если кто-то не объяснит, сам Сиэль вряд ли сможет научиться этому высокому искусству, в котором я был несомненным мастером. Ну хорошо, я покажу ему все. Научу его всему, что умею сам. Я обхватил поперек талии дрожащее тело и резко притянул к себе. Это так здорово. Необъяснимые ощущения. Так приятно прикасаться к его коже. Пусть холодной, хотя я этого не чувствую, пусть отвердевшей от избивших её дождевых струй, но… в то же время такой мягкой и нежной. Вот это чувство… Когда оно появилось? В данный момент я чувствую лишь легкое возбуждение, которое стало просыпаться всегда при нахождении возле господина. А ведь должен уже изнывать от желания. Сейчас мне так хочется просто прикасаться к его коже, слегка поглаживая, просто чувствовать его рядом. Хочется гладить по лицу, что я не замедлил сделать, взяв его за подбородок второй рукой. Пусть мы на самом деле демон и его хозяин, но в этот момент мы оба осознаем мое превосходство. Я властно приподнял подбородок, слегка дотрагиваясь кончиками пальцев до шеи. Я будто бы чего-то выжидал. А ведь мне так хотелось, чтобы Сиэль сам попросил поцелуй. Каждый его жест, слово, взгляд – все несет в себе превосходство и намерение показать, кто здесь главный. Мне впервые так хочется отойти от этих принципов. Пусть мы будем не равны, но хотя бы без этого холодного равнодушия, плещущегося на лице господина. Я вижу полную сосредоточенность и серьезность, этот момент не напоминает романтику перед поцелуем. Когда от радости и предвкушения трепещет сердце, когда хочется обвить руками друг друга и никогда не отпускать. Когда подкашиваются ноги, а голос срывается на хриплый шепот. Ничего этого не было и в помине. Лишь твердое намерение познать все тайны. Раньше и мне было на это наплевать. Подумаешь – поцелуй! Что это такое? Прикосновение губ, ничего больше. Я никогда не чтил этого. Вообще для демонов нет ничего святого. Нет ничего, повергающего их в трепет, кроме вожделенной души, разумеется. Но сегодня, сейчас поцелуй казался мне высшим, чего можно достигнуть. И это равнодушное лицо портило всю атмосферу обожествления. Странно, что об этом думает демон… Мальчику уже порядком поднадоело ждать, пока я «нащупаюсь» его и поэтому сейчас Сиэль, мило сдвинув брови и хмыкнув, вывернул голову, чуть ли не выдирая из моей руки подбородок. Теперь мои пальцы едва-едва дотрагивались до нежной кожи, которой хотелось касаться всю жизнь. Нет, не всю жизнь, которой хотелось касаться вечно! -Да целуй же! – прозвучал хриплый, но от этого не растерявший своей холодности, и даже немного злой голос. -Как прикажете, господин, — елейным голоском шепнул я. Резко приблизив свое лицо к несколько вытянувшемуся лицу мальчика, я накрыл его губы своими. Сиэль явно не ожидал, что сказал предыдущие слова вслух, но уже через мгновение его перестало это волновать. Мой язык мягко проскользил по его губам, а потом, чуть раздвинув, проник кончиком внутрь. Если подумать, поцелуй похож на секс. Тоже некоторая подготовка, потом проникновение внутрь. Но он больше похож на легкую, самую маленькую тень секса. Наверное именно поэтому «слияние» зачастую сопровождается поцелуями. Мои пальцы уже не держали подбородок мальчика, его тело, хоть и висело на моей руке, все же слабо тянулось к вожделенным губам. Я провел освободившейся конечностью по талии Сиэля, и переплел пальцы обеих рук у него за спиной, будто бы заранее предупреждая господина, что ему не вырваться. Эта поза мне так нравится. Не знаю почему. Я нависаю над партнером, а его спина, напряженная от долгого выгибания находится в моих руках. В какой-то момент, если партнер полностью не растает в поцелуе, он внезапно понимает, что стоит мне разомкнуть руки и его тело тут же полетит о землю. А сейчас мне так хотелось подаваться языком вперед, напирая на хозяина. Хотелось жестоко кусать губы, слизывая кровь. А потом кусать шею, слизывая кровь. И кусать грудь, слизывая кровь. Было такое неудержимое желание прижать хрупкое тельце к себе так, чтобы он не мог пошевелиться, чтобы не мог дышать. Чтобы даже если не хочет, получал удовольствие. Но ведь в данной ситуации я выступаю в роли учителя и моя задача обучить несмышленого мальчика всему, что знаю сам. В любом случае, я не хочу причинять господину боль, я хочу, чтобы он купался в наслаждении. А для этого пора было совершать следующие шаги. Я полностью просунул язык в рот графа, но встретил преграду из его зубов. Орган практически непроизвольно скользил вдоль ровных рядов, как будто искал щелку, в которую сможет протиснуться. Это действие всегда должно призывать разжать зубы, но, кажется, граф уже плохо соображает. Судя по его затуманенному взгляду, который мне, кстати, нравится больше, нежели холодная сосредоточенность, он уже погрузился в удовольствие, из которого вырвать человека не так-то уж и просто. Тем не менее понял, что от него требуется мальчик весьма быстро, а мой язык, не ожидавший этого и приготовившийся ещё пару минут пытаться протиснуться сквозь белую преграду, резко ворвался внутрь и провалился вниз, упав на язык Сиэля. Тут же в мой мозг ударила вспышка ощущений. Сразу захотелось поерзать и подмять графа полностью под себя. Это было очень вкусно. Язык – вещь, которая во рту может дать наиболее яркие вкусовые ощущения от души его обладателя. Поэтому я хотел оставить «десерт» на потом, из-за чего язык мой мгновенно взметнулся вверх, несколько ударившись о небо. Даже теперь, когда я медленно спускался вниз, его будто бы слегка резал тонкий вкус лимона, желтой струйкой тянувшийся следом. Мой любимый вкус – это очень просто, просто до безобразия, мне нравятся зеленые яблоки. Когда я был ещё человеком, просто обожал эти фрукты. Ни красное, ни желтое, ни какое-нибудь ещё, а именно зеленое. С ярко-белой блестящей сердцевиной и «мешочком», окутывающем косточки. Помню, когда был маленьким, верхней губой прикладывался к одной части обнаженного места, а нижней к другой, заключая «ранку» в кольцо. И лишь затем погружал зубы в мешочек, оттуда сразу брызгал сок, омывая зубы, десны. А я тут же высовывал язык, чтобы поймать тонкие струйки, сочащиеся по плоду. Несмотря на то что знал, губы не позволят выйти соку наружу и тем не менее. В эти моменты мне всегда хотелось жмуриться и смеяться несмотря ни на что. Хотя этот сок имел очень специфический вкус, скажем так, на любителя. Он не был приторно-сладким и кислым тоже не был. Он был никаким, самым обыкновенным. Такой вкус у меня ассоциируется с водой, хотя вода тоже бывает вкусной. Вот и этот сок для меня был чем-то вроде вкусной воды. Возможно, мне нравился сам процесс, когда прозрачная жидкость брызгает в рот. Как тонкая упущенная струйка течет по подбородку и заползает под белую рубашку. А может и что-то другое. Я не знаю и никогда не смогу узнать, ведь теперь я не ем яблоки, потому что не чувствую их вкус. А вкус самой мякоти мне действительно нравился. Он был очень ровным и не сочетал в себе удивительных контрастов от кислого к сладкому. Он был таким… сочным, зеленым, не знаю, как его описать. Свежий вкус, белый. Да, вы не ошиблись одновременно зеленый и белый – мне это очень нравится. Скорее я склоняюсь к тому, что он был сладкий, нежели кислый. Однако потом, прожевав и проглотив фрукт, во рту оставалось легкое послевкусие кислого оттенка, заставлявшее недовольно морщить нос. Мне нравилось все, включая этот не очень приятный кислый вкус. Но он был неотъемлемой частью, без него весь вкус был бы не таким своеобразным. Сейчас… Что я чувствовал сейчас? Когда мой язык только коснулся языка господина, в мозг ударил целый водоворот вкусов, перемежающихся и сводящих с ума. Я не смог буквально за мгновение определить, какие вкусы там были. Но здесь тоже было послевкусие. За этим радужным разноцветным фейерверком тянулся одинокий вкус лимона, несколько напоминающий послевкусие зеленого яблока. Я ещё совсем чуть-чуть дотронулся до его языка и опять же вернулись все эти вкусы. Мне показалось, что я сейчас упаду в обморок, поэтому язык по инерции подался назад, желая высвободиться из плена теплых губ, чтобы не причинять своему хозяину столько неудобств. Если бы я в данном случае лежал или хотя бы сидел, то с радостью распробовал бы весь спектр вкусов, который предоставляет мне язык господина, но сейчас я боялся, что потеряю сознание, упаду на графа, а он в свою очередь на землю – если повезет, а не повезет – в воду. Но мой язык вовремя остановился, чуть ли не выскользнув изо рта господина, и боковыми точками ощупал губы, плотно держащие его. Они тоже имели свой вкус. Это был вкус утренней росы. Прохладный вкус, возлегающий на теплых губах – это невозможное сочетание. Как здорово, что я нашел Сиэля раньше, чем другие демоны, теперь я его никуда не отпущу и никому не отдам. А вкус воды, родившейся из-за тумана и кажущийся таким прозрачным, подернутым легкой белой дымкой, по маленьким веточкам разливался по моему языку, уходя в рот. Это прекрасно! Такого никогда не было. Мне даже страшно представить, что будет, если Сиэль сам меня поцелует, у меня же окончательно сорвет голову от ощущений. Несомненно, это лучшая душа, которую я когда-либо находил. Никому не отдам! Ни за что! В подтверждение своих слов я сильнее притиснул к себе тельце и почти физически ощутил, как хрустнули ребра несчастного мальчика. Хватка тут же ослабла, хочу напомнить, я никогда не причиню господину боль. Ни в каких её проявлениях. Я свернул язык вниз, и он дотронулся до внутренней стороны зубов, находясь в опасной близости от языка мальчика. Я не то чтобы не желал, но пока что опасался встречи с ним. Надо для начала обучить хозяина, а уж затем забирать заслуженный приз. Внешняя сторона зубов почему-то не отдает никакими вкусами, что меня всегда несколько огорчало, зато внутренняя поражает своим разнообразием. Мой язык метнулся вправо – вкус грецкого ореха. Причем зеленого, когда он ещё неспелый и горький. Мне не очень нравился этот вкус, я переметнулся в левую сторону. Тут меня постигло небольшое разочарование, я думал, что возможно такое тело как тело моего господина сможет предоставить мне разные вкусы с разных сторон. Но увы, этого не произошло, с левой стороны витал тот же горький вкус зеленого грецкого ореха. Снизу теперь оставался только язык, и я переключился наверх, где меня с распростертыми объятиями ждали неба. Язык начал с левой стороны, прощупывая каждый кусочек. А все потому, что эта часть ротовой полости несла в себе вкус вишни. Где-то находилась одна точка, в которой этот божественный вкус будет чувствоваться лучше всего. При каждом моем прикосновении и замирании в одном положении, создавалось впечатление, что пью вишневый сок. Прямо из ягод. Сжимая пальцами сначала тонкую шкурку, где с обратной стороны образуется разрыв и оттуда по пальцам стекает багровая жидкость. А фаланги медленно, но верно продолжают сдавливать ягоду, пока не ощупают маленькую твердую косточку, которую первое время тоже пытаются раздавить. Язык забирался чуть ли не к самому горлу графа, но там был слабый вкус вишни, постепенно перерастающий в другой, который желание пробовать на данный момент отсутствовало. Сильнее вкус ощущался именно возле зубов, проводя по самому краю десен. И, наконец, вкусовой орган буквально напоролся на эту самую точку, находящуюся по центру, возле самого основания. Здесь вкус ощущался в разы сильнее и вызывал ещё более сильное желание укусить Сиэля. В данный момент это желание было весьма логично объяснимым. Я хотел вызвать у мальчика кровь, чтобы пробовать её, смешивая со вкусом вишни. Мне казалось, что это будет идеальное сочетание. Но я опять же усмирил свой пыл и решил перейти непосредственно к «десерту». Мой язык опустился вниз и, не мешкая, пока я не передумал, сунулся под язык мальчика. С той стороны он был другим на вкус, но все равно эмоции захватили меня. Я чувствовал, что граф послушно поднял язык, к чему я его собственно и призывал. Мой язык тут же пополз назад, но его жестоко догнали и очень нежно, легонько коснулись кончиком. Это было так восхитительно. Если бы я был человеком, а ещё лучше девушкой, наверняка прослезился бы от умиления. Если я правильно понял действия мальчика, он неумело, но пытался отвечать на поцелуй. Мой язык яростно подался вперед и сделал два витка вокруг органа господина. Кажется, предыдущая подготовка не прошла даром. Уже пропало ощущение, что сейчас все мое тело полетит в обморок, но вкусы… Нет, все же это ощущение не пропало, оно просто притупилось и теперь я тверже стоял на ногах, пока эмоции завладевали моим мозгом. Первый вкус, который мне удалось просечь – это шоколад. Белый и очень сладкий. Этот вкус мне сравнительно нравился. В принципе, я не очень люблю шоколад, а белый вызывает во рту сухость, жажду, которую я ещё больше не люблю. Но к нему присоединился другой вкус – апельсин. Влажный, слегка кисловатый и игольчатый. Они отлично дополняли друг друга, создавая феерический коктейль. Но это было далеко не все. Составил им компанию мягкий вкус банана, который легко вальсировал вокруг этой безумной пары, успокаивая и усмиряя. Отдельно я также чувствовал вкус острого перца, непонятно как затесавшийся в данный набор. Но он был, и он жег мне язык, что не мешало ему быть приятным. Перца было больше, чем банана, поэтому мне становилось жарко, очень жарко. Голова кружилась, и воздуха для человеческого тела было явно маловато. Мне хотелось прекратить поцелуй, чтобы мочь вдохнуть поглубже и попытать ещё раз счастья в освоении вкусового состава языка мальчика. Сколько я не пытался, но сознание, отступившее на задний план и отдавшее главную роль эмоциям, отказывалось находить ещё какие-либо вкусы. Очень большая процентная вероятность приходилась именно на эти четыре главных, а на все остальные, которых было также очень много, отводилось порядка пяти-семи процентов. Тем более вкусы смешивались, и мне становилось проще считать один из вынырнувших новым, нежели разбивать его на ещё несколько уже известных мне. Мне становилось все жарче и жарче, казалось, что все лицо горит. Я пытался сфокусировать расползающийся взгляд на лице мальчика, а если быть более точным, на его глазах. Мне хотелось видеть все эмоции, которые испытывает он, возможно, мы получаем практически одинаковое удовольствие, хотя обычно демону достается намного меньше. Но глаза его были закрыты, а веки слегка подрагивали. Я отвел взгляд. Моя дрожащая рука непроизвольно поднялась и легла на холодное лицо графа – мне сейчас очень необходим был холод, который я и получил. Дрожь тут же отступила, а мозг слегка пришел в себя. Взгляд стал четче различать окружающие меня объекты. Глаза Сиэля тоже резко распахнулись, похоже, моя рука и его привела в себя. Господин сосредоточенно уставился на меня, а потом мой язык лишили пищи – орган графа убрался куда-то восвояси. Сказать, что я был удивлен – не сказать ничего. Неужели ему не понравилось, и мальчик сам хочет прекратить это все? Нет, даже мыслей таких допускать нельзя. Раньше, чем я успел понять, что происходит моя нижняя губа оказалась во рту господина. Решив, что, возможно, Сиэль действительно хочет попробовать себя в качестве инициатора поцелуя, я вернул язык в рот, где он мирно залег на дно. И ведь не прогадал. Граф стал осторожно посасывать губу, как будто стараясь что-то высмоктать из неё. Нельзя не признаться, что это было приятно. Не настолько приятно как происходившее несколько секунд назад, но все же что-то близкое к тому. В данный момент я не ощущал никаких вкусов. Действительно, как я могу ощущать вкусы, если вкусовой орган находится у меня во рту? Удовольствие я получал именно от нежных массирующих движений… И почему я не заподозрил в этом какой-то подвох? Когда зубы хозяина сомкнулись на моей губе, было уже поздно о чем-либо думать. Не то, чтобы я был против, но зачем кусаться? Вся идиллия, ощущение нежности мгновенно испарилось, будто его и не было. Я не чувствовал кровь, выходившую из моей губы, лишь язык мальчика, протолкнувшийся вперед, между зубами и начавший тереться об прокушенную губу. Тело графа прижималось к моей груди, явно прося прощения, пусть даже немо. Ведь я знал, что господин никогда и ни за что не станет просить прощения вслух, так что приходиться довольствоваться тем, что мы имеем в данном случае. И это доставляло мне радость. Если бы рот был свободен, я бы давно сказал хозяину, что прощаю его… Хотя нет, тогда он бы гордо вздернул нос и заявил, что он передо мной ни в чем не виноват, чтобы я его прощал. И это было бы так мило! Жаль, что такого никогда не будет… Вдруг все тело мальчика затрясло, а ротовая полость, казалось бы, извернулась. Мигом поняв в чем дело, я отстранился от мальчика, вырывая свою пострадавшую губу из плена, но продолжая прижимать хрупкое тело к своей груди. Мне казалось, что если я не буду его прижимать к себе, Сиэль решит, что он мне не нужен, а ведь он мне так сильно нужен… Ещё несколько секунд мальчик тяжело дышал, находясь в моих крепких руках. Потом, видимо что-то для себя решив, он повернулся ко мне спиной и присел на корточки. Я сначала не понял, что он пытается сделать. Я понял лишь тогда, когда по длинным травинкам начала сползать вниз тягучая красная жидкость. Кто бы мог подумать, что организм Сиэля так люто ненавидит вкус крови… На лицо попало пару капель: снова начинается дождь. Ненавижу дождь и не разделяю любви графа к нему. Но в связи с обстоятельствами, вынужден терпеть издевательства темного неба над землей и людьми… и демонами. -Господин, вернемся в поместье? – с тщательно скрываемой в голосе надеждой, спросил я. -Нет, я хочу ещё побыть здесь. -Да, мой лорд, — покорно вымолвил я, и уже было собрался поклониться, но, обнаружив, что меня все равно никто не видит, решил не совершать лишних телодвижений. Граф опустился на землю, вытягивая вперед ноги. Руки оказались позади него, дабы создавать некое подобие опоры. Сосредоточенный взгляд вперился в небо, следя за белыми зигзагами, то и дело прочерчивающими небо. Я ненавижу дождь… Я ненавижу молнию… Я ненавижу гром… Флэшбек -Себастьян, чего ты боишься? – темноволосая девочка потрясла за плечо дрожащий комочек, свернувшийся на постели. -Я… Я ничего не боюсь, — медленно отнимая руки от лица, которым он зарылся в подушку, пробормотал мальчик. -Тогда почему ты дрожишь? – спросила сестра. -Я не знаю, — Себастьян хотел пожать плечами, но вышло какое-то нервное дерганье. -Смотри, молния! – восторженно выдохнула девочка, указывая пальцем в окно. Брюнет на автомате поднял голову и, столкнувшись взглядом с разрядом, с визгом зарылся в подушку. В маленьком кулачке он сжимал угол одеяла. Глаза были зажмурены, а почти сошедшиеся на переносице брови подрагивали. -Не пугай меня! – обиженно сказал Себастьян из подушки, стараясь придать своему голосу грозность. Старшая сестра всегда была рядом с младшим братом во время грозы. Её забавляло смотреть на пугающийся комок, сжавшийся и скукожившийся, казалось, до размеров подушки. Услышав звонкий смех девочки, Себастьян открыл глаза и недоуменно посмотрел на неё. -Почему ты смеешься? – удивленно спросил он. – Разве тебе не страшно? -Мне весело! Весело, понимаешь, Себастьян? – в её глазах плясали бесенята, предвещающие что-то недоброе. Небо разорвалось. Обычно гром похож на удары в большой барабан. Но сейчас было по-другому. Раскат начался с тихого рокота, который мальчик не услышал, а затем небо взорвалось. Оглушительно закричав, мальчик схватил подушку и, резко дернув её вверх, забрался головой внутрь, прижимая сверху спасительный предмет. Крупные слезы катились по его щекам, и даже толстая подушка не могла заглушить истеричного, несдерживаемого хохота старшей сестры. -Сессиль, перестань… пожалуйста, — тихо прошептал Себастьян, давясь слезами. Но, конечно же, сестра не услышала его. Запрокинув вверх голову и простерши к потолку руки, сестра громко смеялась, не обращая внимания на бедного брата. -Пожалуйста… Мне страшно, Сессиль, — тихим, затухающим голосом пробормотал брюнет. Мальчику стало катастрофически не хватать воздуха. Плотная перьевая подушка не пропускала кислород к нуждающемуся организму. А Себастьяну было страшно, очень страшно поднять подушку, чтобы наполнить легкие воздухом. Брюнету казалось, что если он поднимет её, то маленькое сердце не выдержит ещё одного такого приступа страха и попросту разорвется. Маленькие кулачки стали ослаблять хватку на углах подушки, пока вовсе не упали рядом с тельцем. За окном, занавешенном черной порванной шторой продолжало сверкать и грохотать, но теперь это не пугало маленькое создание. Сестра потихоньку начала приходить в себя, её плечи изредка подрагивали, выдавая недавно пережитую истерику. Она дернула мальчика за плечо. -Это было здорово, скажи, Себастьян? – весело проговорила она. Брюнет не шевелился. -Вылазь, братик, задохнешься! – воскликнула она и подняла подушку. Голова мальчика лежала на мокрой от слез простыне. По телу девочки пробежал холодок, задев все нервные окончания. Она приложила руку к шее и, медленно убрав её, спокойно воззрилась на не дышащего брата. Девочка смиренно сидела на кровати, подобрав под себя ноги и положив руки на колени. Она с неким детским любопытством разглядывала вмиг побелевшую кожу и полностью закрывающие лицо волосы. А затем, к ней будто бы пришло озарение и девочка, ещё раз окинув взглядом все тело и посмотрев на свои руки, истошно завопила… Конец флэшбека Я скользнул равнодушным взглядом по молнии и через несколько секунд слегка вздрогнул от прозвучавшего грома. Теперь это все кажется такими глупостями. А тогда… Тогда я убил сестру… Ну, не хочу о грустном. Пускай у меня появится ещё один человек, который мне дорог. Я тихо подошел сзади к господину и присел рядом с ним, а затем вытянул ноги вперед, по обе стороны от него. Мне вдруг так захотелось спрятаться от этих неприятных явлений, куда-нибудь, хоть в живое существо. Я приблизился к шее мальчика, вдыхая его запах, но ничего больше не делая. Голова Сиэля опустилась вниз, а потом медленно повернулась ко мне, вопрошающе смотря прямо в глаза. -Ноги затекли, — с готовностью прояснил я ситуацию. Я продолжал вдыхать чарующий аромат его тела и, повинуясь мимолетному желанию, обвил руками талию мальчика. В который раз удивляясь её тонкости, совсем как у девушки. Теперь мне хотелось только одного – как можно ближе и теснее прижаться к этому желанному телу. Но пока что я не решался сделать что-то большее. Однако через пару мгновений мое решение изменилось. Больше терпеть не могу, поэтому я стал тянуть корпус графа на себя. Знаю, что это противоречит демоническим правилам, но сегодня в принципе странный день. И господин себя ведет странно, думаю, он не обратит слишком много внимания на мои жалкие попытки. Но, как оказалось, все же обратит. Когда я уже ревностно прижимал к себе хрупкое тело, голова не замедлила медленно повернуться. Сиэль почему-то долго смотрел в мою шею, а потом также медленно перевел взгляд выше, посмотрел в глаза. -И что это было? – спросил граф. На мой взгляд, ему только не хватало выпятить и сдвинуть в сторону челюсть для пущего выказывания презрения. -Но ведь вам холодно, господин? – не вопрос, а утверждение. И мало этого ещё с какими-то укоряющими нотками, за которые граф вправе придушить демона. Но, судя по всему, я попал в точку и поэтому Сиэль особо не обратил внимания на интонации, проскальзывающие в голосе. -Ты думаешь, мне сейчас тепло? – несколько поразмыслив, спросил он. -Думаю, нет, я как раз собирался сделать вам теплее, — томно прошептал я прямо в ухо мальчику. Я нехотя расцепил замок из пальцев и достал заранее притащенный плащ. Рука высоко подняла его, не позволяя ткани волочиться по земле. Я любовно провел по плащику второй рукой и, схватившись за шиворот, резко опустил на себя, закрывая вмиг просохшей тканью беззащитное тело графа. Мальчик подобрал к себе ноги, пряча их под единственно-возможную защиту. Господин через какое-то время ерзанья по земле, выпихнул из-под плаща свои туфли, чему я не нашел ничего лучше, кроме как улыбнуться. -Разденься! – вдруг рявкнул он. -Да, мой лорд, — опешивши, произнес я. Руки поползли к верхним пуговицам фрака, намереваясь все с меня снять. Граф тут же напрягся и, не поворачивая головы, изменил приказ: -Нет, не раздевайся полностью. Только распахни фрак… и рубашку… и вообще все, что у тебя под ним находится. -Да, мой лорд, — покорно произнес я, понимая, что Сиэлю просто не понравилось мое копошение под ним. Руки продолжили расстегивать фрак, а затем молниеносным движением растянули его по обе стороны, и спина графа чуть дальше откинулась назад. Потом руки продолжили свое действо уже на многочисленных пуговицах тщательно выглаженной рубашки. Несколько секунд и моя грудь безбожно оголена. Кожа тут же отозвалась приятным покалыванием от соприкосновения с мокрой, практически оледеневшей кожей господина. Он сильнее вжался в мою грудь, а потом начал зачем-то одной лопаткой тереться о сосок. Не знаю, зачем он это делал, но возбуждение внезапно начало слегка подергивать дымкой разум. «Потирания» очень скоро прекратились, а я заметил, что шея господина вся красная. Смущается. Прелестно! Я наблюдал за странной реакцией хозяина на что-то, пока что мне непонятное. Он замер, абсолютно не шевелясь, только после каждого порыва ветра его кожа покрывалась мелкими мурашками, символизирующими то, что ему холодно. Как же хочется его согреть, но я ничего не могу для этого сделать. Мое тело создано холодным, холодным оно и останется… Я прислушался к мерному дыханию Сиэля и внезапно понял, что он дышит в унисон с биением моего «искусственного» сердца. Конечно, этот орган был живым, но мне он казался искусственным, ненастоящим. Сердце – источник жизни, нужно тем, кому нужна жизнь. Я бы прекрасно существовал без наличия оного, поэтому факт того, что оно у меня есть, как и все прочие органы, сильно огорчал. Но зато я могу манипулировать сердцебиением, если мне так захочется. И вот теперь мне захотелось в кои-то веки испытать эту способность. Мгновение и сердце уже не бьется. Наверное сейчас меня не отличишь от трупа. Действительно, если сердце не бьется, то кровь, естественно, перестает бежать по жилам, а получается, что пульса тоже нет. Сначала граф не понял, что произошло. Но в момент, когда его дыхание не совпало с очередным ударом, который должен был прозвучать, мальчик заметно разнервничался. Он перестал дышать, видимо ожидая, когда произойдет следующий стук, чтобы снова дышать с ним в унисон, но я, как истинный демон, не позволил ему его услышать. -Себастьян! – донесся до меня приглушенный плащом голос. -Себа… — Прошептал он. Граф в любой момент мог повернуться и удостовериться, что я жив. Он даже сейчас понимал, наверное, что я демон, я не могу умереть. Но остановка сердца на всех будет влиять примерно также. Он действительно испугался, как мне это льстит! Причем впервые по-другому. Если когда я был маленьким демоном и моего настоящего обличья боялись поголовно все смертные, то в данной ситуации мне льстило волнение маленького графа, волнение за меня! А ещё это нежное, ласкающее слух «Себа». Так меня называла сестра. Неужели я нравлюсь графу? Ещё вчера меня не посещала ни одна подобная мысль. Только использовать, попробовать и бросить, а сегодня уже другие чувства! Как быстро все меняется. -Да, мой лорд, — склонившись над самым плечом мальчика, протянул я. -Почему твое сердце остановилось? -Просто мне так хочется. -Ясно, — мрачно ответил он и, немного помолчав, тихо буркнул в самый плащ: — Обними меня… Пальцы, преодолевая различные препятствия в виде складок плаща, начали упорно добираться до талии мальчика. Я прощупал фалангами ребра и, найдя нужную мне позицию, улегся. Но «улегся» это только образно говоря. На самом деле пальцы начали методично, один за другим складываться в замок, а когда процедура была успешно завершена, руки без моего ведома или какой-нибудь мозговой команды стали притискивать его тело к себе. В один из моментов голова Сиэля дернулась вниз, собираясь упасть, а из передушенной груди вырвался выдох пополам со стоном. -Простите, господин, — пробормотал я, силясь понять, что побудило меня так поступить. Руки, снова вернувшись к моему сознанию, послушно перестали терзать тело мальчика и наконец-то спокойно улеглись. -Все в порядке, — невзначай обронил хозяин. Как странно. Зачем он это сказал? Ведь мог бы и не говорить. -Себастьян, эти отношения, как они называются? – несмело спросил граф, как бы боясь узнать что-то ненужное его ушам. -Гомосексуализм, — пока что не видя никакого подвоха в простых вопросах, ответил я. Но ведь я знаю, что просто так господин никогда ничего не спрашивает, так что все же надо чего-то ожидать. Просто так, на всякий случай. -Но ведь это неправильно? – такое ощущение, что мальчик подготовил комплект вопросов, опять же непонятно с какой целью. Теперь я решил, что надо что-то делать. Возможно, это какое-то испытание для меня. А, может быть, граф затеял новую игру, дабы немного поразвлечь себя. И хочет, чтобы я в этой игре принимал непосредственное и очень важное участие. Возможно, в правилах я должен разобраться сам в своих же интересах, чтобы составить хозяину серьезную конкуренцию. Но разве можно хорошо играть по чужим правилам? Возможно, нет, но ведь я – дьявольски хороший дворецкий семьи Фантомхайв, я обязан играть хорошо! Пока что, пока не разберусь в правилах, буду просто стараться обходить каверзные вопросы, одним из которых является только что заданный. -Смотря, с какой позиции смотреть, — беспечно ответил я. -Ну а ты, с какой позиции смотришь? – да, теперь я точно уверен в своей правоте. Просто так господин бы не стал спрашивать столь несущественные мелочи, особенно относительно меня. Несколько задевая мои вкусы и предпочтения. Так что же мне надо ответить? А действительно, с какой позиции я смотрю? Если смотреть с позиции матери, у которой ребенок гей, то неправильно, но поправимо. Если с позиции отца, у которого ребенок гей, то категорически неправильно. Если с позиции демона, то в зависимости от ситуации. А если с моей позиции… Я считаю, что это правильно, так как меня влечет к Сиэлю, а соответственно я не натурал, а исходя из того, что к девушкам в последнее время меня тоже не влечет, — гей! Однако я не имею права испытывать что-либо к своему господину или госпоже, но в данном случае все же господину. Он может делать со мной, что захочет, может любить, может ненавидеть, может просто использовать, а я... просто вещь. Поэтому я просто так и скажу, просто назову по имени свою позицию: -С позиции демона, верой и правдой служащего своему хозяину, — бодро отрапортовал я. -А тебе нравятся отношения подобного типа? – через малюсенькую заминку, последовал следующий вопрос. Для себя я уже ответил на этот вопрос. Естественно нравятся, если меня тянет к вам, господин. Но опять же, на каверзный вопрос должен быть каверзный ответ… Постойте-ка! Вопрос был отнюдь не каверзным, все равно, что спросить: «Тебе нравятся апельсины?» Господин выбивается из игры, однако… Я же его знаю, это, возможно, просто уловка, чтобы сбить меня столку, а потом повергнуть одним ударом. Так что даже если был простой вопрос, у меня будет каверзный ответ! Вот такой вот я дьявольский, не пойду на уступки! Если бы это была не игра, а реальная жизнь, то сопоставить этой ситуации можно следующую: Сиэль сражается с каким-либо своим соперником, и вот оппонент оказывается поверженным, тогда Сиэль опустит шпагу и скажет что-то вроде: -Ты слаб, я принимаю твое поражение. Если бы сражался я, то когда противник оказался бы в лежачем положении, я бы поспешил его добить. Ведь любой выживший в будущем попытается отомстить мне, а зачем мне в будущем лишние головные боли? Лучше сразу его убить и забыть о нем навсегда. Наверное именно в этом и заключается интерес игры. Когда один противник благороден и умен, продумывает каждый свой ход и после каждой смены нескольких фигур на поле разрабатывает стратегию загона короля в угол. А второй его противник – хитрый и безжалостный, зеркально отражающий все ходы первого человека. Не любящий думать сам, а предпочитающий наживаться за счет мозга других… Думаю, не стоит пояснять, кто является кем в данной ситуации. Я ни в коем случае не считаю себя тупым существом, у которого своего мозга не хватает, но в данной ситуации я веду именно такую игру, с этим не поспоришь. Сейчас я дам графу рискованный ответ, который потом может стоить мне победы, но все же. Если это не игра, как я принял вначале, а от моего господина можно ожидать всего, чего угодно, то мне будет очень интересно узнать… -Смотря с кем, — на всякий случай даже лицо сделав каменным, ответил я. -Ну, скажем… со мной? – вот это действительно интересно. Либо это и правда не игра, и Сиэль задает глубоко личные вопросы, либо просто в течение игры мальчик решил не терять времени даром и также узнать кое-что для себя. Мне проще думать, что действительно второе, но приятнее думать, что первое. Если первое, значит, я ему действительно нравлюсь, а Сиэль натура такая, которая не будет кого-либо заставлять что-то делать для себя. Он либо сам сделает, либо будет изводить жертву до тех пор, пока она не падет к его ногам. Но мне нужны доказательства своей правоты, так что я тоже попробую наступать, а не все время занимать оборонительную позицию. -А у нас с вами практически ничего и не было, — нарочито высокомерно, стараясь задеть графа, произнес я. Я ожидал, что Сиэль замолчит, не желая продолжать разговор, но, похоже, его и самого затянул этот процесс и ему хочется докопаться до того, что он изначально хотел узнать. Я не ожидал, что граф сейчас медленно произнесет фразу, которая должна будет заставить меня оправдываться: -То есть, для тебя между нами ничего нет, да? И он добился своего. Не видя лучшего варианта, кроме как оправдываться, я решил это сделать хотя бы не в такой унизительной для меня форме, признавая свое поражение. То есть, объяснив ему, почему я так считаю. -Понимаете, господин, у всех существ различные понятия об отношениях… Мои пальцы поползли выше, к груди графа. Ладони мягко массировали напряженное тело, а подушечки изредка вдавливали, стараясь расслабить мальчика. -Что ты этим хочешь сказать? – послышалось какое-то крайне недовольное бормотание из недр плаща, в который зарылся мой господин. Тело под руками внезапно медленно стало уходить вниз, когда хозяин попытался избежать моих прикосновений путем втягивания воздуха глубоко внутрь. -Вы так юны, мой лорд, для вас все это в новинку, вы ничего подобного раньше не испытывали. Ни с друзьями, ни с родителями, ни с родственниками вас не связывали отношения даже слегка похожие на эти, верно? – Не знаю, почему я внезапно сказал «верно». Я же собирался говорить ему, говорить, а не переводить ведущую роль на себя. Как мне казалось, в этой игре, кто задает вопросы, тот и играет ведущую роль. До сих пор, пока эти вопросы задавал хозяин, я не обращал никакого внимания, а когда у меня появилась возможность, я тут же ею воспользовался, давая право ответов теперь Сиэлю. И в очередной раз он обманывает мои ожидания. Я думал, что стушевавшись, сейчас граф начнет что-то невнятное говорить про родителей, но вместо этого он просто кивнул. Вот так вот запросто! Взял и КИВНУЛ! Честно говоря, меня это несколько расстроило и слегка озадачило, поэтому я все же продолжил речь, которую заготовил ещё до этого, перед тем, как влезло вездесущее «верно»: -Когда вы вырастете, у вас будет очень много поклонниц – девушек, мечтающих завоевать ваше сердце. -Что за глупости? – тихо, себе под нос вымолвил господин. -Это не глупости. Когда вы подрастете, станете очень красивым молодым человеком, — а сейчас я чувствовал себя заботливым папой и еле удержался от того, чтобы не потрепать неразумное чадо по голове. Я тут же попытался выкинуть странные мысли из черепной коробки, ведь отцы не целуются со своими детьми, тем более сыновьями. Что тут целуются! Ни один уважающий себя отец не сделает минет собственному сыну! Почему-то после этой мысли в голове сразу как-то всплыл образ Клода. Отчасти он мне отец, но то, чем мы с ним занимались… Об этом в другой раз подумаю, сейчас надо направить поток мыслей в другое русло. -Значит, сейчас я некрасивый? – очередной странный вопрос. Что ж за день-то сегодня такой! И почему я не могу продумать, что будет спрашивать граф? Даже если предположу тысячу вариантов, наверняка ни один из них не совпадет с только что произнесенной фразой. Ну и что это значит? Что значит, некрасивый? Или, может, он просто хочет, чтобы я опровергнул это самокритичное замечание? Вот хотелось бы ответить каверзно, а не буду! Вот специально отвечу так как есть, как я это вижу. И пускай теперь господин ломает голову, чтобы у меня такого ещё спросить. Ведь он добивался именно этого. Он изначально хотел узнать, нравлюсь ли я ему. -И сейчас вы очень красивы! – с чувством сказал я и в подтверждение своих слов чуть-чуть, регулируя прилагаемую силу, сжал ладони, мирно покоящиеся на груди мальчика. -Ты так думаешь? – ревниво осведомился он. Хотя я не знаю, было ли там ревниво, во всяком случае, мне так показалось. И опять же. Я уже ожидал, что господин свернет весь этот спектакль, но нет! Вместо того чтоб свернуть, он решил податься вглубь и ещё уточнил, нравится ли он мне. И теперь я не стану ничего скрывать и скажу как есть, как я действительно считаю! Надеюсь, после этого Сиэль не начнет снова уточнять, уверен ли я в своих словах. Вообще, демоны всегда во всем уверены. Им никогда нельзя ошибаться! -Я думаю, что так думают все, кто когда-либо был с вами знаком или просто пересекался. После этого заявления мне пришлось долго ждать ответа. Почему-то именно эта фраза, а ни какая-нибудь из предыдущих заставила графа серьезно задуматься. Я подумал, чего буду зря сидеть, и пополз пальцами к груди. Как только фаланги слегка помассировали вмиг отвердевшие соски, господин слегка вздрогнул и покрылся мурашками. Выждав какое-то время и несильно вдавив пальцами вниз, руки поползли обратно, на свое законное место в районе талии. -Нет, идеальной красоты не бывает и уж тем более, ею не обладаю я, — похоже, графу все же удалось что-то надумать за этот длительный период молчания. И, признаться, мне понравился его ответ. Хотя я готов поспорить. Демоны считаются идолами красоты. О том же можно судить по тому, что все мои предыдущие хозяева готовы были ноги мне целовать, чтобы я добровольно переспал с ними. Значит, моя внешность весьма притягательна, симпатична, возбуждающа… Так, я не прав. «Весьма» не является показателем идеала. Вот пусть это сейчас прозвучит гордо, заносчиво и самовлюбленно, но я считаю свою внешность идеальной! -Почему же? – в моем голосе был интерес, который я и не пытался скрывать. Мне действительно было интересно, что по этому поводу скажет господин. А вдруг его слова перевернут мои представления о красоте и идеале? -Потому что у всех свои вкусы, всем нравятся разные… кхм, существа. Ну вот и все. Я бы сейчас хотел думать о красоте, но думаю о том, что я действительно нравлюсь маленькому графу. Это плохо, очень плохо. Я не хочу никого обманывать или не оправдывать чьих-либо ожиданий. Я нравлюсь ему, кажется, не только телом. Раньше он действительно меня хотел… А сейчас? А теперь, возможно, он хочет не только спать со мной, чего, кстати, пока что не было. А я? Я не хочу. Сегодня во мне зародилось какое-то необъяснимое желание вечно прикасаться к его коже, но не более. Не знаю, почему. Демоны не умеют любить. Сколько раз я в этом убеждался. Возможно, когда-нибудь я и стану испытывать к господину что-то большее, чем простое желание, но пока что такого нет… Я молчал, не зная, что сказать. Не зная, как реагировать. Не зная, как дальше существовать подле господина… -Я имею ввиду, кому-то могут нравится ангелы, кому-то демоны… понимаешь меня? – шипящим грозным шепотом произнес мальчик. Собравшись с духом, я на одном дыхании выпалил: -Конечно, я тоже могу кому-то нравится, — пускай Сиэль думает, что я все-таки не сообразил, что он так старательно пытался мне сказать. Пока что… Я не хочу задевать эту тему. Нам нужно подождать. *** -Господин, мне надо идти готовить обед, — ровно сказал я. Хвост, выскользнувший из-под моего фрака, господин заметить не должен был. Просто так не хочется снимать с него руки. Мне кажется, что даже сквозь пелену холода, окутывающего его тело, я чувствую сильное тепло, которое оно излучает. И мне это нравится, поэтому я стараюсь выкроить каждую секунду, чтобы погреться об него. Раньше я всегда просто спал с хозяевами и все. Просто находиться рядом, так близко у меня не получалось ни с кем. -Нет, — прошелестел господин, — давай закрепим знания, которые я получил сегодня… Мальчик запрокинул голову и посмотрел своими необычными глазами в мои. -Да, мой лорд, — тихо отозвался я. Губы непроизвольно растягивались в улыбке. Я был не против повторить этот маленький эксперимент, тем более что мне очень даже понравилось. Я нагнулся, легонько скользнув по его губам языком, ну такая у меня была привычка, а потом проник внутрь. Я блуждал по его рту, ловя прекрасные ощущения. Жаль, уже на второй раз они не повергают меня в безумный экстаз. Краем глаза я заметил огромную молнию, прошедшую через все небо. Тут же разорвав поцелуй, я посмотрел на дерево, стоящее неподалеку от нас и принявшее на себя удар небес. Сиэль тоже посмотрел в ту сторону, по его остановившемуся взгляду я понял, что вспышка временно ослепила его. Я видел, как медленно раскалывается дерево напополам и, вынырнув из-под хозяина, бросился вперед. Его тело глухо стукнулось о землю, а глаза закрылись, кажется, он потерял сознание. Мои руки стояли по обе стороны от его головы, а спина слегка прогнулась из-за того, что я не успел сосредоточиться на ударе…