Кошмар

Продолжение POV Себастьяна -Себастьян, ты ведь отремонтируешь мою скрипку? – без тени каких-либо эмоций в голосе вопросил граф. Я сдержанно кивнул. Ненавижу такое отстраненное отношение к инструменту, тем более, к своему. А потом вдруг понял, что Сиэль меня не видит. Взор одного глаза направлен в окно, на пейзаж, развернувшийся там, поэтому мне все же пришлось сухо обронить: -Да. -Я хочу посмотреть, - внезапно поворачиваясь ко мне лицом, требовательно заявил мальчик. Его пальцы были переплетены, он облокотился на стол локтями, прикрыв лицо руками. Неужели он думает, что таким образом сможет от меня отгородиться? Однако, как наивно. -Позвольте же поинтересоваться, за… - Начал я вопрос, очень интересовавший мое дьявольское любопытство. Но меня прервали: -Нет! – решительно выпалил господин. Я вопросительно на него посмотрел. На что он отвечает «нет», если я ещё ничего не спросил? Видимо, решив исправиться или, скорее, уточнить, Сиэль властно, растягивая слова, добавил: -Не позволяю. -Как прикажете, господин, - ответил я, аккуратно поднимая инструмент и кладя его на стол, перед графом. Фантомхайв абсолютно не шевелился, только его глаз стал смотреть вниз, а ведь до сих пор он уделял столько внимания моей персоне. Рука засветилась серебристым, создавая своеобразную ауру вокруг скрипки. Неспешно я водил ладонью над древесиной, сосредоточенно следя за тем, как на глазах «зарастает» шрам, оставленный эмоциональным приливом мальчика. -Почему так происходит? – задумчиво спросил он. -Я не знаю, - вздох. -Как не знаешь? – Сиэль посмотрел на меня, удивлением, плескавшимся в зрачках, въедаясь в самый мозг, будто бы заставляя задуматься: «Действительно, почему это я не знаю?» -Это одна из способностей демона, я никогда не уделял должного внимания их происхождению, - пожал плечами, отчего свечение слегка дернулось. Хм. Глупо звучит, но оно именно дернулось! -Когда нам надо выехать в поместье Транси? – вмиг потеряв интерес к моему занятию, спросил мальчик. Несколько секунд я не отвечал. Сдвинув брови и сжав губы в нитку, наблюдал за легким дрожанием фаланг пальцев. Молчал я до тех пор, пока скрипка полностью не вернулась в свое прежнее состояние. Затем я отточенным движением достал из маленького кармашка часики на серебряной цепочке, внимательно изучил циферблат, и только потом изрек: -Уже могли бы выехать. Потом, как ни в чем не бывало, взял скрипку, уложил её в футляр, закрыл, поставил на место кофр. -Тогда почему мы до сих пор здесь? – безразлично осведомился Сиэль. Мне данный вопрос казался ну просто чрезвычайно глупым. Хотелось ответить что-нибудь под стать вопросу, такое едкое, ослепительно-ехидное. Но я сдержался. Все же, надо попытаться вернуть все в прежнее русло и не подкалывать господина лишний раз. -Наверное, потому, что вы не приказывали ещё выезжать, - удивляясь маразму, сквозящему буквально в каждом слове, прояснил я ситуацию. -Тогда я сейчас приказываю выезжать, - скомандовал Сиэль. -Будет исполнено, мой лорд. Я поклонился и, уже направляясь к двери, искренне надеялся, что в спину полетит дротик, но, увы. Граф не оправдал моих ожиданий. Все же, мне не совсем нравится все, что теперь происходит. Я уже получил то, что хотел, в принципе, больше мне не надо. Ну, по крайней мере, в данный момент, мне так кажется, хочется, чтобы все вернулось на круги своя… *** -Прошу, господин, - открывая дверцу в повозку, пригласил я. И почему возникает такое смутное чувство дежа-вю, когда я так делаю? Гордо пристукнув тростью по камню, которым была выложена дорожка к особняку, Сиэль поднялся на ступеньку, а потом, косо на меня посмотрев, забрался внутрь. Я влез следом, предварительно приказав кучеру ехать. Сиэль буравил меня взглядом, а я старательно делал вид, что созерцаю восхитительный пейзаж за окном. Действительно восхитительный. Ничто не напоминало о вчерашней грозе. Только плескавшаяся под колесами вода. Лес был словно хорошенько вымытый хрусталь. Листья, на которых все же застыли самые последние капельки, беззаботно покачивались на ветру, трава склонялась к самой земле, а поющие где-то вдалеке птицы не могли оставить равнодушным мой тонкий слух. Сквозь густую крону высоченных деревьев, нетерпеливо расталкивая препятствия, пробивался солнечный свет. Он теплыми пятнышками оседал на особо понравившихся листках, обхватывал в золотое кольцо стволы деревьев, выманивал спрятавшихся насекомых. Казалось, что все вокруг живет, цветет, стремиться к лучшему. Стремиться к жизни. Вдруг чувство, словно тебя оценивают, пропало. Я слегка повернул голову, косясь на графа так, чтобы он не заметил на себе мой взгляд. Черный цилиндр небрежно перекатывался по красному диванчику, а крадущийся в повозку ветерок несмело трепал синюю ленточку. Сиэль сидел у самого окна, поставив локоть на нижнюю грань отверстия. Его подбородок, даже в таком положении чуть вздернутый вверх, возлежал на сжатом кулаке. Я видел, что кусочек кожи в районе запястья обнажился, когда рукав чуть «опал» вниз, из-за чего фарфор пошел мелкой рябью. Я опустил взгляд вниз – на полу лежала коричневая перчатка, сорванная с руки мальчика. Только с одной руки, на что я не мог не обратить внимания. -Себастьян, поцелуй меня, - невнятно попросил Сиэль. Кулак, прижатый ко рту, мешал нормально выговаривать слова, но, вместо того, чтобы опустить руку, мальчик что-то там бормотал. А что я? Мне тоже нужно уважение. Поэтому я сделал вид, что не услышал его. Да! Пусть знает, как обижать самолюбие демона! Молчание затянулось. Я уже даже начал подумывать о том, что зря я сразу не послушался Сиэля. -Ну же, - скомандовал мальчик. -Скажите, господин… -Не хочу ничего говорить! – строго, будто разговаривает с маленьким ребенком, отрезал Фантомхайв. -Ну, раз уж все так серьезно, - драматично вздохнув, прокомментировал я щекотливую ситуацию, в которой нахожусь, надеясь этой фразой воззвать к благоразумию графа. Ну, то есть, не воззвать, а так, прозрачно намекнуть, хотя на что намекнуть, мне остается не понятным. Мальчик повернулся, пытаясь прожечь взглядом дырку если не в моих глазах, то в переносице точно. Как-то это странно смотрится со стороны, наверное. Вот я медленно приближаюсь к беззащитному телу. Кладу одну руку на маленькую коленку, отчего она вздрагивает и слегка подскакивает, будто бы срабатывает рефлекс. Правой ладонью упираюсь в мягкую обивку диванчика возле уха господина. Наклоняюсь. Все происходит так медленно, так тянуще, отчего завязывается узел внизу живота. Сиэль чуть прикрывает глаза, отчего напряжение в веках ещё сильнее возрастает, а ресницы в томленье дрожат, когда в них путается солнечный лучик, подглядывающий за нами. Тотчас возникло непреодолимое желание задернуть шторы. Вот перед глазами даже встает четкая картинка такого простого действия, а затем я почему-то валю господина на пол, начинаю целовать, кусать за шею, грубо срывать с него одежду. Он вскрикивает, когда я без подготовки резко вхожу, закусывает до крови губу, а я слизываю кровь, целую его. Мальчик царапает ногтями мою спину, которая почему-то ничем не прикрыта, стонет, обхватывает за талию ногами, призывая к более решительным действиям. А я не сдерживаю себя. Ожесточенно толкаюсь в юное тело, разрывая нутро. Я отогнал непрошенные мысли. Как, однако, сильно может все поменяться. А с чего все началось? Все лишь с того, что посетило желание зашторить окно. Как многогранна человеческая психология, или, скорее, психика. -Чего ты медлишь? – с придыханием прошептал мальчик. Я и сам не знаю, чего медлю. Как-то это странно. Тогда, когда я просто пытался на практике показать Сиэлю, что такое поцелуй, мне не казалось все таким… неудобным, что ли? И неудобным даже не в том смысле, что есть какое-то стеснение или что-то вроде того. Нет. Просто поцелуй – это все же не есть удовлетворение себя, без него вполне можно обойтись. Тогда я особо не зацикливался на том, что должны быть какие-то чувства, а просто выполнял приказ хозяина, тогда что в данный момент мешает мне просто выполнить приказ?