Кошмар

Продолжение POV Сиэля Полностью исчерпав восторг, получаемый от чистого звука, я, наконец, угомонился и посмотрел на Себастьяна, всем своим видом выказывая подчинение. Ведь в данный момент он мой учитель, а, соответственно, рангом стоит выше меня. Михаэлис кивнул на пюпитр, на котором гордо возлежали чернеющие листы. Первое впечатление – отрицательное. Я не люблю, когда слишком много мелких нот, это выглядит как загромождение листа. Все такое мизерное, сразу представляется кропотливая работа с высиживанием каждого такта и простукиванием каждой группировки, дабы довести блеск ритмической структуры до мерцания горного хрусталя. Пф. Я тяжело выдохнул, показывая свою недоверчивость к этому произведению. Однако Себастьян был непреклонен, делая вид, что вообще не замечает моих откровенных намеков. Хотя, может, ещё не начав разбирать пьесу, я уже придумал себе бессмысленные страхи, связанные с её исполнением, что его совершенно не задевает? Делать нечего. Начинаю елозить смычком по струнам, пытаясь мысленно просчитать ритм. Стоит какая-то непонятная аппликатура, но я послушно пытаюсь разобраться во всем сам, совершая стремительные скачки по позициям. Пальцы все время спотыкаются, не попадают на нужные звуки с первого раза. А ещё раздражают встречные знаки, которые портят и так испорченную малину. -Давайте я сыграю, послушайте, - кажется, даже стальные нервы демона истерлись, когда по ним ездил мой смычок. Рефлекторно киваю, наверное, срабатывает инстинкт самосохранения. Опускаю скрипку, продолжая крепко сжимать гриф между пальцами. Себастьян смотрит на это с явным сожалением. Видимо, видит эту картину под названием «Удушение скрипки». Ну, его, в общем-то проблемы. Не то чтобы я очень жаждал услышать, как звучит данное творение, но самому копаться ой как не хотелось. А, возможно, прослушивание со стороны поможет потом с ходу повторить или хотя бы спародировать. Первый звук, за ним выскальзывает второй, третий. Ещё несколько звуков и затяжная пауза. Опускаю вниз глаза, отмечая, что совсем невесомо Себастьян простукивает себе ритм ногой, но ковер смягчает звук, делая его тихим шелестом. Пауза будто прерывается, когда Михаэлис вступает вновь. Она не казалась просто «знаком молчания», как учат маленьких деточек, а продолжением музыки. А теперь будто бы демон снова перехватывает инициативу на себя. Небольшая фраза, но она не заканчивается через несколько нот, как предыдущая, а развивается, развивается, доходя до нескольких форте. И потом начинает таять, пытаясь выбраться, но все же затухая. Последний вибрирующий звук растворяется совсем незаметно. Совсем короткая пауза, больше похожая на вздох, вроде бы поспешный, но от этого не потерявший свою форму и выдержанный до последнего мгновения. Я не почувствовал и не понял момента, когда стал оползать на пол, вытирая спиной кровь со стола. Я уже давно не держал в руках скрипку и вообще смутно осознавал, в каком мире нахожусь. Вот передо мной темное помещение, и я не могу определить, какого цвета здесь стены. Под ногами вода, но я не проваливаюсь в неё, хотя дно находится глубоко, и могу своими глазами лицезреть это дно, выложенное каким-то зеленым камнем. Но я иду прямо по воде, смотря вперед, на непонятный объект, завернутый в белую материю. Не могу понять, что удерживает этот объект на весу, что-то стягивающее ткань. Подхожу ближе. Ближе. Ещё ближе. В ткань завернут человек и невысоко поднят над поверхностью воды. Застываю, рассматривая его. Голова опущена, а темные пряди свисают так, что совсем не видно лица. Пытаюсь определить цвет волос, но что-то мешает, я не могу понять, какой он. Обращаю внимание на то, что поддерживает тело на весу. Какие-то зеленые стебли, огромной величины, прорастающие из дна и тянущиеся к поверхности. Они вдоль и поперек отяжелены огромными шипами, которые жестоко вонзаются в ткань. Но крови почти нет. Лишь совсем чуть-чуть, маленькие капельки, выступающие на поверхность. Я слышу какие-то звуки, доносящиеся до моих ушей как сквозь слой ваты. Но один раздается особенно громко, он похож на плач раненой птицы. Я затыкаю уши руками и замечаю быстрое движение. Стебли сильнее скручиваются вокруг человека, глубже вонзая в его тело шипы. Он истошно вопит, а я практически не слышу. Вскидывает голову вверх, и я вижу себя. Мальчик, совсем маленький и хрупкий. Это, безусловно, я, а не обман зрения. Растрепанный, без повязки на лиловом глазу, истекающий тонкими струйками алой крови, расчерчивающей белоснежную кожу. От изумления я опустил руки и застыл в немом восторге. Мальчик был так красив, отчего мне казалось, что это не я. -Восхитительно, - это именно то слово, которое должно было сорваться с моих пересохших губ. Но застряло комком в горле. Уши стали пленять новые звуки, которые теперь слышались гораздо отчетливей. Мальчик страдал, и я хотел ему помочь, но не мог сделать ни шагу, как завороженный смотря на извивающееся в болевых конвульсиях тельце. Внезапно он повернул голову и уставился на меня остекленевшим взглядом. Казалось, он меня не видит, а просматривает насквозь. И… На его щеке была слеза. Самая настоящая. Это было так маняще и невозможно одновременно. Я не помню, когда последний раз видел прозрачную влагу на своем лице. -Себастьян, я… Тот Сиэль обращался ко мне. Его взгляд приобрел некую осмысленность, теперь он не заглядывал в меня, а смотрел на мое тело, поэтому естественно, что обращался ко мне. Но ведь я не Себастьян! Я не Себастьян! Мое имя Сиэль! Почему тогда мой же прототип называет меня не моим именем? -…люб… - выдохнул Сиэль. Что? Что он хочет сказать? Неужели… -…любл… Внезапно стебли втянулись под воду, уже не удерживая Сиэля. Глаза мальчика были закрыты, когда он бесконечные мгновения летел к водной глади, а потом всплеск и пошел под воду. Он стремительно тонул, а я силился хотя бы закричать, но не мог ничего сделать. Я моргнул и неожиданно для себя оказался в своем кабинете, прижатый к своему столу своим личным дворецким. Я даже не сразу понял, что он делает и, кажется, демон тоже был в замешательстве. Но сориентировался быстрее меня: раздвинув языком губы, проник внутрь моего рта. Сразу будто кольнуло чуть солоноватым привкусом, сопровождавшим каждый рывок Себастьяна. Это было не похоже на кровь… Так неужели я плакал на самом деле? Михаэлис целовал меня очень робко, не так как доселе, будто боялся, что я восприму это как оскорбление. Ты боишься, Себастьян? Ты действительно боишься моей реакции на тебя? Ты боишься, что я в пух и прах разрушу твои надежды на мой положительный ответ? Уже в который раз за сегодняшний день повторяется одна и та же история, пусть с разным подтекстом, но с одной и той же структурой. Если это действительно так, то… значит, я тебе нравлюсь, а, Себастьян? Что ж… Ты тоже мне симпатичен, поэтому я… А что я? Все равно буду вести себя как высокомерный граф, но я хочу, чтобы ты знал… Хотя нет, лучше тебе оставаться в неведении. Если между нами действительно зародятся какие-то чувства, вероятность чего теперь я оцениваю в один процент, вместо нуля, ты почувствуешь, правда? Мне безумно хотелось произнести все это вслух, но… в связи с некоторыми обстоятельствами я не мог. Но, думаю, что этим затяжным поцелуем я все же сказал демону то, что хотел. И дабы поставить жирную точку, обхватил его шею руками, притягивая к себе. Пусть если я не могу выразить сполох эмоций словами, пусть хоть мои действия скажут об этом. Перехватил инициативу на себя, заставив плескаться в глазах Михаэлиса удивленные огоньки. Я закрался пальцами под воротник демона. Его фрак снова был чистым, выглаженным, а главное – целым. Что не могло не радовать. А осознание сего факта тут же побудило желание вновь разорвать его, но, сдержав себя, я просто стал прогуливаться по мягкой коже, буквально утопая в поцелуе. А если я не нравлюсь Себастьяну? То это будет просто низостью – позволить каким-то положительным чувствам завладеть моей душой. Это отвратительно и совершенно неприемлемо для графа Фантомхайва. И есть другая сторона. Если вдруг мне сильно станет нравиться демон, я буду жить мыслями о том, что он меня безумно любит, а потом вдруг выяснится, что на самом деле похотливому созданию нужна лишь душа. Это будет очень больно. Я резко отстранил голову дворецкого от своего лица. Опустил голову, стараясь сфокусировать взгляд и выровнять дыхание. В сознании внезапно стало роиться слишком много мыслей для моего мозга. Действительно. Думая о том, как здорово любить и быть любимым, я совершенно не принимал всерьез того факта, что любимый человек может и не любить. Это, конечно, сказано утрировано, но ведь так и есть на самом деле. Я не смогу заставить Себастьяна любить меня. Пусть он будет говорить, как сильно страдает без меня, пусть он будет хорошим актером, но, кажется, я уловлю малейшую толику лжи, которая непременно будет скользить в его голосе. Это будет ужасно. Тогда… -Зачем? – безнадежно спросил я, - зачем мы это делаем? Если лучше не будет, то смысл во всей суете? -Потому что вы так приказали, - равнодушно ответил Себастьян. Меня его слова огрели как пощечина, возможно, то же самое испытывал демон, когда я грубо отвечал ему. И он мне мстит? Но это не похоже на месть, он просто констатирует факт. Хотя это не лучше. Выходит, что для него все лишь приказ. Игра, затеянная маленьким капризным мальчиком. Неужели это действительно всего лишь жалкая игра, которую я хотел превратить во что-то большее? Или, скорее, на основе игры создать какие-то отношения… Я хочу отношений с Себастьяном?