Семейка с сюрпризом.

Дин сбежал с пары. Узнав о том, что с его другом что-то не так, он сразу же сказал учительнице, что ему «нездоровится», и та была обязана отпустить ученика. Услышав ответ учительницы, который она произнесла с искренней злобой за то, что ее пары пропускают, Дин услужливо попрощавшись с ней, вышел из кабинета. - Стерва. - сквозь зубы прошипел тот и поспешил удалиться. Эй, братишка! Впереди тебя ждет бесконечная дорога. Эй, сестренка! Вода приятна на вкус, но кровь гуще. И если станет рушиться небо, для вас Я сделаю все на свете. На улице «во всю» гремела осень, заявляя о своих правах. Дождь барабанил по окнам, отбивая свой ритм в стиле «джаз». И единственное, что хотелось сейчас сделать - это прийти домой, зарыться в одеяло и заснуть под звуки мелодии природы. Дин накинул второпях куртку с красным капюшоном, на котором был изображен герб университета, и поспешил выйти на улицу. Волосы сразу же намокли, и парень поторопился надеть капюшон, чтобы хоть как-то сберечь свои драгоценные волосы. «Так...» - мысленно рассуждал Дин, переходя с шага на бег, - «Если посчитать, что ближайшая остановка в 5-ти минутах от университета, то я по крайней мере не успею намочить штаны и смогу максимум минут за 10 добраться до общежития.». Кивнув самому себе, парень напоследок обернулся на белокаменное здание, выполненное в готическом стиле, и поспешил удалиться. Эй, братишка! Вы по-прежнему верите друг в друга? Эй, сестренка! Разве ты по-прежнему веришь в любовь? Ведь если станет рушиться небо, для вас Я сделаю все на свете. Дин уже почти подошел к остановке, как вдруг поскользнулся на луже и упал в нее лицом вниз. Выругавшись, парень медленно поднялся, оперевшись всем корпусом на руки, и встал. Он достал салфетку из правого кармана куртки и попытался оттереть штаны от грязи, но отложил ту идею еще до ее осуществления, так как на горизонте показался автобус. Дин сорвался с места и побежал к остановке, на ходу доставая деньги за проезд. Зайдя в транспорт, парень глазами нашел излюбленное место. Заметив, что никто там не сидит, он поспешил пройти туда. Сев на последний ряд рядом с окном, он уткнулся лбом о холодное стекло и начал размышлять о Михаиле, а точнее о причине его ухода с лекции. Достав из своего рюкзака телефон, Дин вставил в проем наушники и вставил их в уши. Создавалась некая атмосфера, при которой каждый мог почувствовать жизнь внутри себя. Дин сидит в наушниках, в которых играет его любимая песня группы "Металлика", и по стеклам барабанит в такт музыке первый осенний дождь. Любой бы почувствовал умиротворение, но не зеленоглазый. На его лице читался страх и беспокойство за близкого ему человека. Да, именно за близкого. Многие бы рассмеялись, если бы он сейчас упомянул то, что считает Михаила своим братом, но они уже имеют кровных братьев. И что? Разве братство мерится по крови? Нет. Что с того, что я далеко от дома? Я услышу, братишка, когда позовешь. Что с того, что у меня ничего не останется? Я помогу тебе, сестренка, вернуться домой . Но если станет рушиться небо, для вас Я сделаю все на свете. На следующей остановке Дин поспешил встать и выбежать из транспорта навстречу общежитию, что скрывалось под кроной чуть пожелтевших листьев. Воздух в легких не стал заканчиваться, когда зеленоглазый добежал до их временного «приюта», не подвел, когда тот ловко пробежал по лестнице, не подвел, когда тот бежал по коридору, но подвел прямо перед дверью, ведущей в комнату. Медленно сев на пол, парень пытался восстановить дыхание и заглушить боль в ребрах. Она медленно отступила и парень все еще сидел, думая, что он скажет Михаилу и вообще в комнате ли он? Кинув взгляд на замок в двери, Дин все же убедился в том, что его друг в комнате. Парень встал, медленно потянулся к ручке двери и повернул ее, все так же медленно заходя. На кровати сидел Михаил. Его голова была опущена вниз. С черных, словно ночь, волос стекали дождевые капли, каждая из которых, была словно частичка души Михаила. Кап-Кап Тихо отыгрывала вода и разбивалась о деревянный пол. Его бледная, цвета разбавленного молока, кожа сейчас казалась намного белее, чем обычно. Глаза жгло, в горле образовался ком. Это сложно, это трудно, но он должен держаться, жить ради братьев, ради матери. Михаил ни на что не реагировал, будто перед Дином находился обычный сосуд без души. Он был отключен от этого мира, не обращал внимания ни на запахи ни на звуки. Где-то далеко за пределами этого мира, Михаил рисовал на окне черной акварелью, старательно выводя одно единственное слово "Мама". Это не боль, ведь взрослые мальчики не плачут, они лишь глушат слезы в себе, стараются выглядеть безмятежными, но на самом деле достаточно было посмотреть в их глаза и без слов все понять. Словно болото. Весь мир словно одно огромное мерзкое болото. Оно засасывает людей в себя и глушит, терзает, а в конце убивает. Либо человек сам это делает. Черноволосый задыхался, медленно умирал на глазах. Как просто было убить человека одним словом, взмахом. Дин решился подойти ближе к другу, тот будто не видел на него, не ощущал присутствия. Зеленоглазый присел на кровать и приобнял друга. - Брат, все в порядке? - и Михаил сорвался. Впервые в жизни он так долго и протяжно рыдал. Дин понимал все без слов и лишь поглаживал друга по спине, успокаивая. Черноволосый в порыве слез пытался рассказать все своему другу, а тот молча сидел и слушал. - Я с тобой, брат. - произнес Дин. Что с того, что я далеко от дома? Я услышу, братишка, когда позовешь. Что с того, что у меня ничего не останется? Я помогу тебе, сестренка, вернуться домой. Но если станет рушиться небо, для вас Я сделаю все на свете. - Я с тобой... Оригинал: http://en.lyrsense.com/avicii/hey_brother Copyright: http://lyrsense.com ©