Часть 1
7 октября 2014 г. в 05:06
— Руку выше. Выше держи, кому я сказал! — резкий, отрывистый голос эхом разносился по пустому тренировочному залу.
Звякнули, соприкоснувшись, учебные мечи с затупленной кромкой.
— Ты меня вообще слышишь?! — рявкнул учитель, опуская свое оружие и глядя на ученика. — Лэм, я к тебе обращаюсь!
— Я пытаюсь! — вяло огрызнулся тот. — Мне волосы мешают!
— Плохому магу кривые руки мешают.
— А дело учителя — их выпрямить, знаю, — ученик мрачно швырнул меч на пол и потянулся к ножнам с кинжалом, второй рукой перехватывая волосы. Они действительно были длинными. Даже собранные в хвост, они спускались ниже талии, красиво переливаясь на свету рыжим и пшеничным.
— Лэм! — мигом оказавшийся рядом учитель перехватил запястье ученика. — Ты что собрался?
— Обрезать, — молодой эльф глянул на него снизу вверх. — Зачем они мне?
Тот мало что не застонал и отобрал у него кинжал.
— Ты вообще запоминаешь, что тебе говорят? Кто ходит с короткими волосами? Ну?!
Лэм задумался, пытаясь вспомнить. Вроде бы действительно Кэйлас, нынче бывший его учителем, что-то такое упоминал...
— Что-то нарушившие? — наконец наудачу предположил он.
Кэйлас медленно вдохнул и выдохнул.
— Ладно... Хоть что-то, — проворчал он, подталкивая ученика к стоявшей перпендикулярно стене низенькой лавке. — Короткие волосы у эльфов из ошибочных ветвей. А ты из младшей, дурень! Меня и мою ветвь позорить вздумал, волосы обрезая?!
Лэм пристыжено притих.
— Так я не под корень...
— Не под корень он... Сядь! — скомандовал Кэйлас и встал за спиной юноши. Распустил стягивавшую хвост ленту, намотал её на запястье и расправил двухцветные пряди, примеряясь.
— Ты что задумал? — обеспокоенно уточнил Лэм, вжимая голову в плечи.
— Косу тебе заплету... Сиди смирно!
Пришлось подчиниться. Тем более что огрубевшие от оружия пальцы воина оказались неожиданно ловкими. Аккуратно отделяя одну прядь за другой, они принялись заплетать замысловатые косички, собирая волосы с макушки и из-за ушей. Последние отчаянно мешались, потому что все время норовили прижаться к голове и путались под руками.
— Да уймись ты, — шикнул Кэйлас, в очередной раз отодвигая ухо в сторону. — Или больно дергаю?
Лэм подозрительно смолчал, и он нахмурился, не понимая в чем дело. Обычно юноша никогда не держал язык за зубами, если ему что-то не нравилось. Пришлось наклониться вперед и подцепить его за подбородок, заставляя повернуть голову.
Вопреки ожиданиям никакого напряжения во взгляде голубых глаз не было. Наоборот, они слегка затуманились, спрятавшись за опущенными ресницами. Лэм быстро облизал чуть пухлые губы, глядя на учителя.
Тот искренне изумился такой реакции. Потом, подумав, осторожно провел пальцами по краю уха. Лэм вздрогнул, резко вдохнув, а потом и вовсе откинулся назад, упершись затылком ему в живот.
— Даже так? — в голосе Кэйласа прорезалось веселье, такое же резкое и грубоватое, как и остальные его эмоции. Он уже целенаправленно ласкал чуть опустившееся ухо. Водил кончиками пальцев по нежной коже, то очерчивая острую часть, то спускаясь к мочке, щекотал за ним, заставляя ухо смешно оттопыриваться. Потом сдавил самый кончик, осторожно, зная, что слишком сильный нажим вызовет боль. Лэм от такого слабо всхлипнул, заерзал на месте, заставив Кэйласа довольно заурчать.
Знал бы раньше, что ученику это так нравится...
Присев на лавку с противоположной стороны, Кэйлас притянул Лэма к себе, поймал второе ухо губами. Раньше он никогда особо не уделял внимания этой части тела любовников, и теперь с интересом наверстывал упущенное, чередуя мягкие прикосновения губ и языка с чуть более грубыми покусываниями. Лэм уже откровенно стонал, подставляя голову, будто громадный кот. Мол, вот тут почеши, а тут погладь...
Ладонь Кэйласа легла на вполне себе недвусмысленный бугор на штанах юноши, и он только восхитился, насколько же, оказывается, легко можно завести ученика. Тот уже забыл, где они и что они, всецело отдавшись в руки старшего. Его уже не волновало, что Кэйлас распускает шнуровку, а потом и вовсе заставляет встать, чтобы иметь возможность стянуть мешающиеся штаны. Не до конца, всего лишь до сапог — этого вполне хватило, чтобы поставить на колени, укладывая грудью на лавку и, главное, не прекращая ласкать доверчиво подставленное ухо.
Пальцы требовательно прикоснулись к губам, и Лэм взял их в рот, старательно облизывая. Он был согласен даже на роль нижнего, лишь бы Кэйлас не прекращал. Тот и не думал останавливаться. Сжал, закусил край уха, заставив вскрикнуть, и Лэм почти не заметил, как в него вошли сразу два пальца.
Теперь можно было не торопиться. Кэйлас, урча, принялся разминать вход, вылизывая ухо. Тихие стоны ученика, обычно куда более сдержанного, если не сказать зажатого, ласкали слух. Недоплетенные косы растрепались, лезли под язык, но это было даже хорошо — волосы щекотали и без того разгоряченную кожу, добавляя к ласке новую ноту. Лэм уже сам подавался назад, с силой насаживаясь на пальцы, и Кэйлас решил, что, пожалуй, хватит. Быстро отстранился, расстегнул свою одежду и одним резким движением вошел. От такого Лэм выгнулся, заскулив, но боль хоть немного отрезвила, не давая ему выплеснуть семя сразу же.
Первые движения тоже были довольно болезненны, но, войдя до конца, Кэйлас оттянул голову юноши назад, снова ловя его ухо, и тот поплыл, успокоенный ласковыми прикосновениями. Теперь движение было мягким, позволяющим привыкнуть к себе: лишь короткие толчки в самую глубину, почти не выходя.
Постепенно движения становились все быстрее и размашистей, а стоны Лэма все громче. Пальцы Кэйласа все настойчивей мяли пойманное ухо, заставляя Лэма мотать головой, уже не понимая, от чего приятней — от властных, сильных толчков, от этих нахальных пальцев, делающих почти что больно, или от языка, терзающего мочку второго уха. Сам того не ожидая он понял, что сейчас все закончится, даже несмотря на то, что ни он, ни любовник даже не думали прикасаться к его плоти.
Уже через считанные секунды Лэм выгнулся, коротко вскрикнув и сжимая не поспевшего за ним Кэйласа. Тот рыкнул возмущенно, чуть сместился, прикусывая загривок юноши сквозь тонкую рубаху, и в несколько движений догнал его, подхватывая под живот и вжимая в себя, чтобы лучше почувствовать горячее тело.
Оба замерли, оглушенные произошедшим. Кэйлас зашевелился первым, разжал зубы, после которых на коже наверняка осталась метка, которая не сойдет еще несколько дней. Шумно выдохнул и поцеловал Лэма за ухом, довольно ухмыльнувшись, когда тот попытался прижать его, покрасневшее и чуть припухшее от подобного обращения.
Потом медленно, аккуратно вышел из юноши и сел, потянув его за собой и устраивая на коленях. Не то, чтобы Кэйлас был всегда так ласков, но сейчас Лэму определенно требовалось прийти в себя, прежде чем можно будет пытаться поднять его на ноги и заставить доплестись до комнаты.