Один шаг

      Когда Синдзи всё же заставил себя выйти из дома, ноги сами понесли его туда. Туда, к роялю среди руин, где они с Каору впервые встретились, где играли вместе на этом рояле. Каору Нагиса...       И правда, мы начинаем ценить, только когда теряем. Он отвергал Каору, отталкивал его от себя, не давал приблизиться, делая этим самым больно ему и себе. Он сказал ему, что они не друзья. В душе для Синдзи Нагиса был больше, чем другом.       Подросток медленно подошёл к роялю, осмотрелся, хоть и точно знал, что рядом никого нет, сел. Пальцы коснулись крышки, частично стирая покрывший её за прошедшее время тонкий слой пыли. Потом открывает крышку и проводит по клавишам, не нажимая и прикрывая глаза. Он просто проводит по клавишам, наслаждаясь кратким успокоением, очищением от всяких мыслей, но с первым же нажатием и звуком юношу снова захлёстывает волна воспоминаний. Ему кажется, что тёплые руки Каору касаются его рук, держа за запястья, направляют и задают ритм. Нагиса кладёт голову на плечо Синдзи, его белые волосы щекочут шею и щёку парня. Потом Каору садится рядом, и они начинают играть в четыре руки. Чистый звук льётся из фортепиано, словно оживляя пустынное место в руинах, и Синдзи чувствует себя счастливым.       Но это только воспоминания. Сейчас ничего этого нет. Синдзи кажется, что он готов всё отдать за возможность вернуться в те чудесные мгновения, когда они с Каору сидели тут, или в ту ночь, когда Нагиса его поцеловал. Тогда ему это не понравилось, а сейчас он мечтает чувствовать рядом этого ангела в обличье человека. Больно. Но Синдзи сам виноват в том, что лишился самого дорогого. По щекам Икари скатываются горячие слёзы. Сейчас он не рыдает, на это не осталось моральных сил, лишь тихо и беззвучно плачет, мелко дрожа. Пальцы дрожат, ритм мелодии сбивается, Синдзи перестаёт играть. Раньше желание касаться клавиш, заставлять рояль играть мелодию было огромным, а сейчас оно ушло. Ушло вместе с ним и туда же, куда и он. Так казалось Икари. Казалось, он больше никогда не будет играть на фортепиано, ведь теперь раньше такое приятное занятие причиняет ужасную душевную боль.       Парень захлопывает крышку и быстро уходит, периодически срываясь на бег, спотыкаясь, но продолжая путь. Куда? Он сам не понимал, но это и не было важно.       Подросток осознаёт своё местоположение, лишь когда под одежду пробирается ледяной ветер, пробирая до самых костей и растрёпывая каштановые волосы. Похоже, он на крыше. Небо нереально синее, какое бывает очень редко, но Икари не видит этого. Он стоит на краю, голова его наклонена, он смотрит вниз, на не до конца отстроенный серый город, на такой чуждый ему Токио-3. Голова кружится. Холодно, очень холодно. Ветер дует в спину, словно подталкивая. Синдзи должен сделать только шаг, всего лишь один крошечный шаг...

***

Синдзи Икари открывает глаза. Тепло и светло, солнечные лучи проникает сквозь тюль движимых лёгким ветерком занавесок, но это явно не больница - слишком уютный запах, да и обои с рисунком и висящая на стуле одежда тоже говорят о том, что в этом месте явно кто-то постоянно живёт. Синдзи поворачивает голову, смотрит на смятую подушку рядом и фоторамку на тумбочке и поражается. Там снимок: он и Каору.       Осознание приходит неожиданно. Весь тот мир: Евы, ангелы, множество боли, тайн и смертей, всё это было только сном. Икари впервые чувствует себя таким счастливым от того, что просто проснулся. Он вспоминает реальную жизнь, вспоминает, что вырос в нормальной семье, что у отца свой бизнес, что мама работает у него, что Рей и Аска - только его одноклассницы, что никто из его друзей не умирал. А ещё что шум за стенкой - шум воды, видимо, Каору недавно проснулся и принимает душ или умывается.       Синдзи поднимается с кровати, идёт в ванную, шлёпая босыми ногами по полу, заходит в ванную и видит стоящего у раковины полуобнажённого растрёпанного немного сонного Каору. - Доброе утро. - Доброе. Ты не представляешь, как я рад тебя видеть.