Rachel

Она поняла это с самого начала. С самого его первого вопроса: - У вас есть дети, мэм? – его глаза пристально следили за женщиной через зеркало заднего вида. Скорее всего, он увидел, как она рассматривает фотографию на приборной панели. На ней - двое детей, мальчик и девочка, счастливо улыбаются прямо в объектив. На вид им лет 12-13, почти столько же, сколько было бы и Рейчел, если бы не... - У меня был ребёнок. Дочь, - как можно суше произносит Дженнифер, сжимая в руках телефон. Тревожащее чувство опасности не оставляет её ни на минуту, с тех самых пор как она села в кэб и назвала нужный адрес. Дженнифер не понимает, почему от взгляда этого мужчины её бросает в дрожь. Это мерзко, ей совсем не нравится такое пристальное внимание. Но он не рассматривает её, нет. Так смотрят на попавшего в ловушку зверя, когда знают, что он не сможет выбраться. И она чувствует себя этим зверем. Но животные бегут только при виде опасностей, а, убежав от них, больше не испытывают страха. Её же мучают и будущее, и прошлое. Память возвращает к пережитым мукам страха, а воображение предвосхищает муки будущие. Дженнифер жалеет, что не осталась сегодня в Кардиффе. Но привычка делать всё вовремя сыграла с ней на этот раз жестокую шутку. Это Дженнифер понимает, когда, пытаясь позвонить Марку, она вдруг слышит предупреждение: - Я бы не стал этого делать, - и, несмотря на мягкость интонаций, женщина замирает, так и не нажав кнопку вызова. - Простите, что? - Телефон. Я бы не советовал сейчас никуда звонить. Вы ведь не хотите, чтобы я вас заставил сидеть тихо? Кэбмен тормозит на светофоре и оборачивается к ней. У него совершенно обыкновенное лицо. Встретив его на улице, Дженнифер ни за что бы не подумала, что он... Он кто? - Что вам от меня нужно? – чуть дрожащим голосом наконец спрашивает женщина. - То же, что и от остальных, я полагаю, - всё так же спокойно отзывается он и снова отворачивается, сосредоточившись на дороге. И только сейчас Дженнифер замечает, что они давно выехали из знакомых ей районов, и она теперь совершенно не знает, где находится. Чувствуя подступающую панику, она несколько раз дёргает ручку дверцы, но та не поддаётся. - Кто вы? Куда вы меня везёте?! Ей страшно, и она ещё никогда не ощущала себя такой беззащитной. Дженнифер мечется на сидении кэба, в отчаянной попытке выбраться, она уже готова разбить стекло и выскочить из машины прямо на ходу, но водитель вдруг резко тормозит, и она сильно ударяется головой о боковую дверь. Боль вспыхивает внезапно, рассеивается тысячами мелких игл, и на глаза женщины наворачиваются слёзы. - Не стоит больше делать глупостей, - голос кэбмена доброжелателен, словно он разговаривает с нашкодившим ребёнком. Но сквозь пелену слёз женщина видит направленный на неё пистолет, который мужчина держит в руках. Дженнифер не хочет умирать. Она сжимается, стараясь стать как можно меньше и незаметнее. - Пожалуйста, отпустите меня. - Если вы будете играть по моим правилам, то у вас есть шанс выжить. За всю оставшуюся дорогу он не произносит больше ни слова - только изредка обжигает её пристальным взглядом. Дженнифер не пытается убежать, ей страшно даже пошевелиться. Её пугают эти глаза и та обманчивая мягкость, с которой разговаривает похититель. Но больше всего женщину пугает неизвестность: она боится того, что он может с ней сделать. Дженнифер не в состоянии даже позвать на помощь – телефон упал на пол кэба, и мужчина наверняка заметит её попытки до него дотянуться. Просить помощи не у кого – район, который они проезжают, совершенно пустынный, даже машин тут практически нет. Женщине остается только забиться в угол и попытаться заглушить собственные всхлипы, размазывая по лицу потёкшую косметику. Минуты текут ужасающе медленно, но, когда кэб тормозит у одного из зданий, Дженнифер только пугается ещё больше. В голове до сих пор вспыхивают отголоски пережитой боли, но сознание поразительно ясное. Она понимает, что должна сделать хоть что-нибудь. Бросив короткий взгляд на мужчину, который вышел из машины и на секунду потерял её из виду, она быстро толкает ногой свой телефон под водительское сиденье. Если ей удастся спастись, то она обязана найти этого человека снова. Или хотя бы сделать так, чтобы его смогла поймать полиция. - Не пытайтесь сбежать, иначе ваша жизнь закончится тут, - мужчина заставляет Дженнифер выйти из машины, всё время держа её на прицеле. Ночной воздух неприятно холодит мокрое от слёз лицо, и женщина вздрагивает, всматриваясь в тёмные провалы окон. Вокруг нет ни единой души, никого, кто мог бы помочь ей сейчас. Кэбмен торопит её, и Дженнифер приходится зайти в неосвещённый коридор явно заброшенного дома. Темнота обступает её, и женщина на секунду встревожено замирает, тщетно пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Лунный свет, льющийся с улицы, позволяет увидеть только кусок голой стены и пугающе длинные очертания лестницы, ведущей на верхние этажи. Кэбмен упирает дуло пистолета ей в спину, не позволяя дёрнуться в сторону и скрыться в окружающем мраке. Подумаешь - темно, в темноте нет ничего страшного. Страшно из-за того, кто прячется в этой темноте. Особенно когда ты точно знаешь кто это. Дженнифер поднимается по лестнице и несколько раз оступается, так как совершенно не видит, куда идёт. За спиной она слышит шаги своего похитителя и поэтому даже не пытается сбежать. Когда же он заставляет её зайти в одну из пустых комнат, она может только подчиниться. У неё ужасно болит голова, сознание иногда словно ускользает, и Дженнифер приходится прикладывать все усилия, только чтобы удержаться на враз ослабевших ногах. Её похититель же, наоборот, очень бодр и, кажется, даже счастлив. Он останавливается около двери, загораживая единственный выход из комнаты и отрезая своей жертве путь к отступлению. - Вы сказали, что у вас была дочь. Что с ней случилось? Дженнифер не понимает, что ему нужно. Почему он привёз её сюда и зачем задаёт ей вопросы о дочери? О её милой маленькой Рейчел. - Она умерла больше 14 лет назад, - Дженнифер проглатывает комок в горле и замолкает. Она не хочет об этом говорить. Ни с кем и никогда. - Почему она умерла? – но мужчина настаивает, а пистолет в его руке - достаточный аргумент для того, чтобы продолжить рассказ. – Как её звали? - Рейчел, я назвала её Рейчел. Она... она умерла ещё при родах. Я не видела её, мне не дали её увидеть, - Дженнифер зажмуривается, она совсем не хочет об этом вспоминать. Боль от потери слишком сильна, даже сейчас, спустя столько лет, она лишь притупилась, но никак не исчезла. Она потеряла её. Свою маленькую солнечную девочку. А ведь Дженнифер так любила её, она всегда любила её. Так почему она не смогла её уберечь? - Вы любили её? – вкрадчиво интересуется кэбмен, и женщина вздрагивает, подняв на него свои воспалённые глаза. - Больше жизни. - Что ж, тогда, - мужчина довольно кивает и достаёт свободной рукой из кармана прозрачную стеклянную баночку с тремя пилюлями. – Сыграем с вами в игру: вы выбираете одну пилюлю, я же выпью другую из двух оставшихся. Если вам повезет, и вы не умрёте, то сможете отсюда уйти. Всё просто. Даже у вашей дочери было меньше шансов выжить. Кэбмен делает несколько шагов вперёд и ставит баночку на пол, а после снова возвращается к дверному проёму. Дженнифер провожает его испуганным взглядом. Неужели он действительно привёз её сюда только затем, чтобы сыграть в эту ужасную игру? - А если я откажусь выбирать? – настороженно спрашивает она, хотя уже предчувствует его ответ. - В таком случае я застрелю вас. И именно сейчас Дженнифер понимает, что у неё есть альтернатива, но нет выбора. Что, скорее всего, она не сможет отсюда выбраться, что бы она не попыталась предпринять. Осознание этого приносит боль и, в какой-то мере, даже облегчение. Когда всё решено за тебя, остаётся только подчиниться. За Дженнифер часто решали очень многое. Жизнь всегда отнимала своё, но почему-то отвечать за последствия чужих решений приходилось всё-таки ей самой. Впервые Дженнифер осознала это, когда медсестра отказалась даже показать ей дочь. Женщина никогда не простит себе то, что не настояла на своём. Она должна была умолять, кричать и вырываться, лишь бы только увидеть Рейчел. Но она не сделала этого тогда, не делает и сейчас. Вместо этого Дженнифер зажмуривается и, наконец, берёт дрожащими пальцами баночку с пилюлями. Она даже не смотрит – какая разница, какую из них она выберет? Но, несмотря на то, что разумом она спокойна, тело её всё-таки предаёт. Дрожь, охватившая её, уже не унимается, а от накатившей головной боли начинает тошнить. Помогите, Боже, да помогите же кто-нибудь! Руки не слушаются - она с трудом отвинчивает крышечку и вынимает одну из пилюль. Баночку тут же забирает кэбмен, подходя слишком близко. Дженнифер отшатывается, практически упираясь спиной в стену. Она медлит, не решаясь проглотить пилюлю, которую держит в руке. Ведь это то же самое, что подписать себе приговор. В руках кэбмена - точно такая же пилюля. Дженнифер смотрит на его умиротворённое лицо и понимает, что этот человек будет продолжать играть со смертью до тех пор, пока кто-нибудь его не остановит. А это значит, что переиграть его невозможно. Это в какой-то мере подталкивает её сделать то, что он требует – но проглотить пилюлю оказывается куда сложнее, так как от волнения у неё совсем пересохло в горле. Пилюля царапает нёбо и оставляет противный привкус на языке. Дженнифер не знает, сколько у неё осталось времени, поэтому расправляет плечи, глядя прямо в лицо своему похитителю. Мужчина тоже уже проглотил свою пилюлю, и шанс, маленький шанс на победу придаёт ей сил. - Тебя поймают, – уверенно произносит Дженнифер, но кэбмен только безразлично пожимает плечами. И женщина не знает, действительно ли он так уверен в своей неуязвимости, или ему всё равно, останется ли он в живых или нет? Несколько минут ничего не происходит. Паника, на какое-то мгновение охватившая женщину, спадает, и она неуверенно всматривается в силуэт мужчины, который всё так же стоит в проёме двери. На секунду ей кажется, что всё это - шутка, чей-то злой и жестокий розыгрыш. Она хмурится и делает несколько шагов по направлению к выходу. То, что она проиграла, Дженнифер понимает, когда её внутренности скручивает сильный спазм. Она вскрикивает, хватаясь за живот. В глазах темнеет от боли, ноги подкашиваются, и она падает на грязный пол. - Удача на моей стороне, - мужчина довольно улыбается и уходит почти сразу же, он совсем не собирается дожидаться смерти своей жертвы. Его больше волновал сам процесс игры, а не последняя агония проигравшего. А Дженнифер кричит, даже сорвав горло, потому что боль настолько сильная, что не кричать просто невозможно. Ей кажется, что в её живот медленно заталкивают раскаленный прут, выжигая плоть и кожу. Ноги полностью онемели, и женщина чувствует, что все её тело будто бы сжалось до одной маленькой точки. До эпицентра невыносимой, нечеловеческой боли. Последний спазм был так силен, что она решила, что умирает. Эта счастливая мысль промелькнула в её голове так быстро, что Дженнифер едва успела почувствовать облегчение. Но боль исчезла так же внезапно, как и появилась, оставив за собой судорогу, скрутившую тело. Дженнифер снова вернулась в страшную реальность. - Помогите, кто-нибудь... помогите, - хрипит женщина, царапая ногтями деревянный пол. Она не может подняться - всё её попытки оканчиваются тем, что тело пронзает очередная судорога. Дженнифер может только смотреть на голую бетонную стену прямо перед собой. Она не хочет умирать - не в одиночестве, не на грязном и холодном полу в этом заброшенном здании. Она хочет отомстить, хочет, чтобы её похититель почувствовал то же самое, что и она. Его должны поймать. Эта последняя мысль настолько врезается в её сознание, что она не может думать больше ни о чём другом. Дженнифер собирается с последними силами и старается расцарапать пол, чтобы оставить послание. Его должны будут найти, его просто обязаны найти. Ублюдок, что сделал с ней это, не должен оставаться на свободе. От нового приступа боли она только съёживается и тихо стонет, но продолжает выцарапывать имя своей дочери. Ногти почти все сломались - приходится прикладывать слишком много усилий, чтобы на полу остались хоть какие-нибудь следы. Сознание то проясняется, то угасает, и Дженнифер не знает, сколько прошло времени. Она сосредоточивается только на порядке букв и мысленно считает их. Четвёртая. В глазах постепенно темнеет, она выцарапывает имя наугад, стараясь успеть. Пятая. Но не успевает. Силы враз покидают измученное тело. Разум еще кричит, протестует, умоляет, но оно уже не слушается. Боль стала отступать. Женщина ощутила невесомость, холод, её потянуло в сон. Мысль о приближении конца успокоила Дженнифер, словно прикосновение маленькой детской ладошки. Внезапно яркая вспышка заставила её зажмуриться, а когда она вновь открыла глаза, то увидела, как медсестра протягивает ей ребёнка. Её солнечную девочку. Она - самое прекрасное, что Дженнифер когда-либо видела. И женщина протягивает к ней руки, отчаянно желая обнять свою дочь. Впервые за 14 лет.