Mind Games

Первый раз ты чувствуешь, что что-то изменилось, в Монако, когда Гран-при 2013 подходит к концу. Ты в клубе, басы вибрируют сквозь твое тело, когда ты ощущаешь это – точный момент, когда Нико замечает тебя на танцполе. Он кажется искренне счастливым, хотя ты думаешь, что выпивка виновата в этом не меньше, чем его победа. У тебя не было шанса по-настоящему поздравить его, поэтому ты широко разводишь руки для объятья. Он буквально бросается к тебе и целует в щеку, пока ты дружески хлопаешь его по спине. Он заслужил эту победу. Объятье длится на мгновение дольше положенного, его губы медлят на твоей щеке, рука скользит чуть ниже твоей спины, его бедра едва заметно толкаются в твои. А затем он уходит, обратно к танцам и празднующей толпе. Ты все еще чувствуешь его губы на своей коже, пока пробираешься к бару, но к третьему стакану ты убеждаешь себя, что это было всего лишь дружеское объятье от товарища по команде. Может, чуть более дружеское, чем обычно, учитывая опьяненное состояние Нико. Второй раз случается, когда вы возвращаетесь из боксов в моторхоум. Нико жутко сердит из-за тебя. Ты пытался совершить обгон, и в результате вы оба вылетели на гравий. Вы идете сквозь ряды каких-то строений, и ты пытаешься извиниться перед ним. Он ничего не отвечает, вместо этого поднимая руку к твоей груди и останавливая тебя. Он хватает тебя за комбинезон и сминает материал в кулаках, прежде чем швырнуть тебя к ближайшей стене. Ты закрываешь глаза, ожидая удара в лицо, но вместо этого он целует тебя. Он с силой проталкивает язык тебе в рот, прикусывает губы. Твоя первая мысль – это должен быть рот Николь, а не его, но Николь никогда бы не стала вести себя так грубо. Она бы никогда не оставила тебя задыхающимся, жаждущим поцелуя или объятья, которого никогда не случится. Но Нико не Николь, и он отпускает тебя так же внезапно, как и набросился, прежде еще раз толкнув. Ты остаешься на месте, опираясь на стену и глядя, как он стремительно несется к моторхоуму. Ты хочешь ударить его, потому что он не имел никакого права делать это. Ты злишься на него, но еще больше злишься на себя за то, что не оттолкнул, за теплое чувство внизу живота. На этом все не заканчивается. Ты проигрываешь поцелуй снова и снова в своей голове. Ты всеми силами рационалиризуешь его, но так до конца и не веришь собственной лжи. Ты не спишь по ночам, жаждешь снова почувствовать его рот на своих губах, ждешь, когда вы останетесь наедине. Ты не можешь найти правильных слов, давясь воздухом каждый раз, когда он смотрит на тебя с дьявольским блеском в голубых глазах, которого ты не видел с тех пор, как вы были подростками. Все, что ты можешь, - это выдавить из себя смущенный смешок, пока он улыбается тебе и проводит рукой по своим волосам. Он всегда был выше тебя, словно король автогонок. Может быть это и делало его таким недосягаемым. Тебе следовало ожидать, что если ты надеешься получить то, что хочешь, ты получишь это на его условиях. Именно он передает тебе записку через персонал отеля со временем и номером комнаты. Его комнаты. Именно он не торопится открывать дверь, пока ты ждешь в коридоре, нервно оглядываясь и проверяя, не следит ли кто, гадая, что будет дальше. Он появляется на пороге с самоуверенным видом, как будто не сомневаясь, что ты придешь, как будто у тебя не было выбора. Он прав, само собой. В своей голове ты принял его приглашение в ту же секунду, как прочитал. Он впускает тебя, говорит лишь «Льюис», обозначая твое присутствие, а твой желудок совершает сальто, как и всегда, когда он произносит твое имя. Ты проходишь в комнату, сбрасывая обувь, прежде чем ступить на ковер, и неловко ждешь от него каких-то указаний. И совсем не удивительно, что твои ноги несут тебя к постели; покрывало чересчур белое, чересчур чистое, по сравнению с мыслями в твоей голове. Твое дыхание останавливается, как только Нико накрывает тебя своим телом, прижимая к матрасу. «Какого черта, чувак?» - начинаешь ты, пытаясь отодвинуться, но он придвигается еще на дюйм ближе, теплое дыхание касается твоего уха. «Я думаю, что пора, а ты?» - шепчет он, голос ниже, чем обычно, а затем отстраняется, чтобы заглянуть тебе в глаза. Ты пытаешься сглотнуть, но горло пересохло, и все, о чем ты можешь думать, так это как соблазнительно выглядят его губы, как приглашающе. Ты не можешь найти слов, снова, но в этот раз это неважно. Нико не ждет ответа. Он прижимается к твоим губам, нежно, но твердо, и ты чувствуешь, как его рот растягивается в улыбке, когда ты не сдерживаешь совершенно нехарактерного для тебя стона. Его рука скользит в твои брюки, но не в трусы, и ты крепко зажмуриваешься, когда она сжимает твой член через ткань. Ты уже возбужден и жалеешь, что это настолько очевидно. Но Нико, кажется, не возражает. Зная его, можно предположить, что он просто наслаждается произведенным эффектом. Это напоминает тебе о вашей молодости, как он застукал тебя, когда ты дрочил, а он просто улыбнулся, отбросил назад волосы и сказал: «Опять думаешь обо мне. Мило». Конечно, это была шутка, но вы оба знали, что в ней присутствовала доля правды. Тем не менее, в этот раз дрочит именно Нико, его рука двигается по твоему члену, сжимая тут и там. Ткань грубо трется о твою кожу, и ты с сожалением вспоминаешь о смазке, оставшейся в твоей комнате, но если это все, что ты получишь от Нико, то пусть. Твоя голова кружится, и ты не знаешь, на чем сфокусировать свое внимание. На его рте, пошло целующим твой рот, или на его руке, демонстрирующей лишь намек на то, что ты мог бы иметь. Ты хотел бы стереть самодовольство с его лица, хотел бы оттолкнуть и увидеть реакцию, увидеть, как ранит его отказ. Ты хотел бы быть тем, кто все контролирует, но вместо этого ты извиваешься, и ерзаешь, и стонешь, и толкаешься в его ладонь, пока он не вынуждает тебя кончить, а затем оставляет бездыханным и грязным. Это все, что ты получаешь этим вечером, но для вас двоих это только начало. Номера в отелях и гаражи, темные углы и пустые офисы, его квартира и твоя. Это легко поначалу, пока это просто секс, просто удовлетворение своих желаний. Затем, шаг за шагом, это становится больше, чем секс. Он появляется с этими ужасными полезными пиццами, которыми он так гордится, и вы едите их, пока смотрите какой-то иностранный фильм с субтитрами, потому что ты не владеешь кучей языков, как он. Вечерами как этот, когда ты сворачиваешься калачиком на диване, слизывая соус от пиццы с его пальцев, когда ты думаешь, что это никогда не закончится, после всех этих лет тяжелой работы и борьбы, чтобы добраться до вершины, ты думаешь, что у тебя наконец-то есть все. Успешная карьера пилота, но что более важно, твой лучший друг и любовник в одном лице. Первые зимние тесты все подтверждают. Машина ведет себя потрясающе, и именно в тот момент ты осознаешь, что в этом году чемпионат будет твоим. Нико, конечно, говорит, что он будет его, но ты не возражаешь, не тогда, когда он говорит это, дразня губами твой член. Он произносит эти слова, не глядя на тебя, его глаза бегают от одного отчета по телеметрии к другому. «Ты должен помириться с Николь. Встречаться с кем-то в тайне не пойдет на пользу твоей карьере». В его голосе что-то режущее, но ты притворяешься, что не слышишь. «Ага, может мне и правда стоит это сделать», - отвечаешь ты, беспомощно уставившись на данные перед собой. Ты не понимаешь, а может и понимаешь, но говоришь себе, что он просто заботится о тебе. В конце концов, он твой лучший друг, твой любовник. Нико побеждает в Австралии после того, как твой двигатель глохнет. Ты поздравляешь его и даже отпиваешь шампанского. Его, не твоего. Не то чтобы это имело значение, когда твой рот прижимается к его рту, а твои ноги обвиваются вокруг его поясницы, пока он толкается в тебя. Его. Твое. Никакой разницы. В Бахрейне ты финишируешь на секунду раньше него, приближаясь к нему по очкам. Ты празднуешь в своей комнате, трахая его жестко и быстро, адреналин все еще кипит в твоей крови. Нико позволяет трахать себя, но в его глазах что-то новое. Что-то безжалостное, заменившее то, что ты считал любовью. Он кончает в твою руку с едва слышным вздохом и проклятьем. Тем не менее, ты не придаешь этому значения, фокусируясь на его теле, на том, что ты близко, так близко. Ты хватаешь его за бедра, удерживая на месте, но в последний момент он выворачивается из-под тебя, и ты кончаешь на простыни, пока он сбегает в душ. Он не остается на ночь. Он не оставался на ночь с самого Мельбурна. Вы продолжаете брать дубль за дублем, ты на верхней ступени, обнимаешь его за плечи. Ты чувствуешь себя непобедимым, выигрывая гонку за гонкой, и Нико рядом с тобой. У тебя есть все, или так ты продолжаешь себе говорить. Ты игнорируешь то, как он отстраняется от тебя на подиуме, то, как он выдавливает из себя улыбку, когда поздравляет тебя. Ты можешь позволить себе не замечать этого, потому что у тебя есть все. Почти. Он все еще лидирует в чемпионате, спасибо Австралии, он дразнит тебя этим, ни на секунду не дает забыть. Все сходится лишь через год с того, как это началось; ты совершаешь полный оборот. Вы возвращаетесь в Монако, и он выигрывает гонку, снова. Он хорошо играет свою роль, улыбается, машет и очаровывает всех в радиусе мили. Ты не идешь на вечеринку, не в этом году. Ты не можешь простить его за инцидент во время квалификации, за то, что он отобрал твой поул. Ты знаешь, что он был бы твоим, и гонка тоже. Но Нико всегда был золотым мальчиком, тем, кто не совершает ошибок, тем, кого все любят. Тем, кого ты любил. Было глупо влюбляться в него, позволять завлечь себя в его игры разума, медленно, незаметно распадаться на части, а когда ты осознал свою ошибку, было слишком поздно. Даже в начале сезона ты по глупости думал, что ты впереди, что держишь все под контролем. Ты выигрывал, ты был лидером. Но после каждой гонки ты приползал в комнату Нико, по-прежнему страстно желая его согласия, его одобрения, его любви. Он позволил тебе забраться на вершину, а потом столкнул тебя с края. «Все кончено, Льюис. С этого момента мы просто друзья». «Почему? Это из-за того, что мы с Николь опять сошлись? Ты же сам предложил!» «Нет. Я просто не люблю тебя больше». «Ты не серьезно». «Я серьезно». Ты упал, и мир это заметил. Заметил и встал на сторону Нико. Поэтому после гонки ты сразу идешь к своей машине и позволяешь водителю увезти тебя от всего этого, увезти от него. «Мы не друзья», - говоришь ты миру. Вы просто не можете ими быть. Ты не можешь позволить ему вырвать сердце из твоей груди, а потом притвориться, что все в порядке. Чего ты не ожидаешь, так это невероятной шумихи вокруг этого. Ники говорит с вами обоими, легко беря на себя безумство СМИ. Он усаживает вас рядом и смотрит с разочарованием. Именно то, чего тебе не хватало. Прекратите вести себя как дети, и разберитесь с этим дерьмом, про то, что «вы не друзья», говорит он, и Нико улыбается и толкает тебя под автобус, напоминая Ники, что он-то все еще считает вас друзьями. Но не любовниками. Ты многим обязан Ники, поэтому ты соглашаешься и сообщаешь миру, что вы с Нико снова в хороших отношениях, что вы друзья. Но не любовники. В Канаде Нико снова берет поул. Перед гонкой вы даете интервью, и журналисты спрашивают об этом. Ты говоришь, что квалификация не имеет значения. Нико соглашается. Ты знаешь, что вы снова будете сражаться всю гонку. Это то, чего все ожидают. Ты опираешься на него, твоя рука лежит на его плечах, а камеры ловят каждый момент. Люди увидят, что вы друзья, старые приятели, какими вы были уже много лет. Но он отодвигается, и твоя рука падает вниз. Ты улыбаешься, ты перед камерой, но Нико бросает на тебя взгляд, пронзающий насквозь, вызывающий мурашки. Вы не любовники. Вы не друзья. И теперь весь мир это знает.