Ромео

      Полумрак, взволнованное дыхание сотен людей, шорох бархатных драпри, взлетающий вверх занавес… Профессор Зелий Северус Снейп очень ценил эти минуты. Театр был его слабостью, его недостижимой мечтой, его тайной в которой он никому и никогда не признался бы. Он приходил на несколько минут позже начала, в выкупленную им ложу, где находился до тех пор, пока все не разойдутся. Северус не хотел ни с кем встречаться, что-то объяснять. Профессор был очень благодарен директору «Лицеума» Чезаре Торри, за эти небольшие привилегии, предоставленные ему.       На сцене звучал монолог Ромео… Северус давно хотел посмотреть эту пьесу, но не находил в себе сил. И вот сегодня – решился. Не знал, что воспоминания захлестнут, думал отгорело… Причина этой горести - любовь. Мне тяжело от собственных печалей, И хочешь ты свою прибавить к ним, Избыток их усилить состраданьем.       Звучал между тем со сцены голос молодого актера, талант которого ему расхваливал недавно Чезаре. Подавшись вперед, Северус посмотрел на юного «Ромео» и с изумлением узнал в артисте Рональда Уизли. Темный парик сильно менял его внешность, но не до неузнаваемости. Юноша играл действительно талантливо. Молодой голос звенел под сводами театра, заставляя сердце зельевара сжиматься от восхищения и муки. Когда моей рукою недостойной Я мог твою святыню оскорбить, Позволь губам моим, двум пилигримам, Мой сладкий грех лобзаньем искупить.       Рональд буквально растворился в образе Ромео… Он не знал, что побелевшие от боли губы профессора повторяют за ним каждое слово играемой роли. Северус уже не чувствовал, как по щеке скатилась одинокая слеза, он весь был там, на сцене, с Ромео… Но, тише, что за свет в ее окне? Оно - восток, и в нем Джульетта - солнце. Всходи, всходи, прекрасное светило, И свет луны завистливой затми; Она уже от скорби побледнела, Завидуя, что ты, ее слуга, Ее красой далеко превосходишь. Не будь ее слугою; ведь она - Завистница и девственная риза Весталки - и бесцветна, и бледна, - Безумным лишь носить ее прилично. О, брось ее... Да, то моя любовь, Владычица; когда б она то знала! Вот говорит она, иль нет, еще Не говорит; так что же? Говорят Ее глаза, - я отвечать им буду. Я слишком смел: не для меня их речь       Северус поднялся из кресла, подался вперед. Он уже проклинал себя за то, что пошел на «Ромео и Джульетту». Снейп гнал от себя воспоминания, гнал изо всех сил, понимая, что если не сдержится, то чудовищная боль, разрывающая душу, вырвется на волю вместе с криком, выдавая его местонахождение, его тайну, его мучения… Действие пьесы между тем шло к финалу. До Северуса доносились из зала сдерживаемые рыдания.       Профессор вновь взглянул на сцену и вздрогнул. Рональд смотрел прямо на него, продолжая читать, но в глазах актера стояло изумление. А Северус не мог остановиться, продолжая читать роль вместе с «Ромео»... Джульетта, отчего ты так прекрасна До сей поры? Не должен ли я думать, Что смерть, бесплотный призрак, влюблена; Что гнусное чудовище тебя Здесь в этой тьме могильной заключила, Чтоб ты была любовницей ее? Но я с тобой останусь здесь, - не выйду Из этого чертога мрачной ночи Я никогда; здесь, здесь останусь я С могильными червями; здесь найду Я вечное себе успокоенье, И сброшу гнет моих зловещих звезд С измученной и истомленной плоти. Смотрите же в последний раз глаза; Раскройтесь рук последние объятья; Вы, губы, дверь дыханья моего, Запечатлейте честным поцелуем Со смертью мой бессрочный договор. (Вынимает склянку.) Сюда, сюда, мой горький проводник, Противный мой руководитель, кормчий Отчаянный; об острую скалу Разбей ладью, поломанную бурей! Вот это в честь моей любви я пью. (Выпивает яд.) Да, скор твой яд, о честный мой Аптекарь.       Рональд-Ромео медленно закрыл глаза. Пьеса продолжалась, и еще предстояло умереть «Джульетте», а Северус опрометью бросился вон из ложи. Кровь стучала в висках, он буквально слетел вниз по лестнице, едва дождался, пока ему вернут в гардеробе мантию, и покинул «Лицеум».       Свернув за угол, Снейп аппарировал в Хогвартс, и перевел дыхание, только оказавшись у себя в кабинете. Сев за стол, Северус постарался отвлечься проверкой заданий, но дело не шло… Вскоре он целиком ушел в свои мысли, не замечая , как судорожно сжимается рука в кулак, и ногти до крови прорывают кожу на ладони, как на полированную крышку стола падают слезы… Стук в дверь заставил его вздрогнуть. - Профессор Снейп, к Вам можно? – Рональд Уизли… Северус поднялся. Самолюбие не позволило ему сделать вид, что его нет в кабинете. Подойдя к двери, зельевар отпер замок. Рональд смотрел в лицо преподавателя, и не верил своим глазам. Обычно бесстрастное лицо переполняли эмоции, глаза покраснели, на щеках дорожки от слез… Радужное настроение, которое было у парня после сообщения директора театра о гастролях в Париже смело лавиной сочувствия этому сильному человеку. – Можно войти? – Спросил парень. - Входите. – Ответил Снейп, внутренне передернувшись. Его голос… Хриплое карканье старой вороны, а ведь когда-то звучанию его голоса завидовал даже Том… Когда-то… - Что Вы хотели? - Я видел Вас в театре…- Начал гриффиндорец. - Вы ошиблись. – Отрезал профессор. – Это все? – Глаза юноши упрямо и зло сверкнули- - Нет! Не все! Вы там были! И вам больно! Зачем вы врете? Может быть, я помочь Вам хочу! – Возмутился Рон. - Вы ничем мне не поможете! Убирайтесь! – Профессор готов был сорваться на крик.- Вам померещилось!!! - Пускай меня захватят и убьют; Согласен я, когда тебе угодно. Я признаю, что тот вон серый свет Не утра луч, а только бледный отблеск… Тихо ответил Рональд, и гнев Северуса будто залили водой. - День, день! Спеши, беги скорей отсюда! То жаворонок фальшиво так поет, - Противная, пронзительная песня! - А говорят мелодия в ней есть, Приятные для слуха разделенья; Неправда все: он разделяет нас. Слыхала я, что с жабою глазами Он поменялся: как желала б я, Чтоб голосом он поменялся тоже! Встревожил нас он голосом своим; Объятия он наши расторгает, И, свой привет трубя лучам дневным, Отсель тебя, мой милый, прогоняет. Иди, иди, растет все больше свет…       Так же тихо отозвался он юноше. Сил держать в себе сжигавшую боль больше не было. Слезы вновь прочертили на щеках профессора влажные дорожки. Рон почувствовал, как дрожит его рука, а в следующий миг их пальцы переплелись. Мужчина сжимал руку юноши, как утопающий соломинку. - Что с тобой случилось, Северус? – Рональд смотрел в черные глаза, полные еще непролитых, но уже готовых пролиться, подобно двум первым, слез. Лишь горькая улыбка скользнула по губам зельевара, и Рональд решился. - Легилиментис… - Чуть слышно произнес он. … Осенний день. Светит солнце, а в руках афиша. Она играет красками под теплыми лучами, и сердце поет. Завтра премьера, и он в одной из главных ролей. Ромео. Северус так мечтал об этом. Директор «Лицеума» в восторге от голоса парня, такого богатого, такого сильного не смотря на возраст. Наконец-то… на солнце набегает облако, и будто вторя этому насмешливый голос. - Глядите-ка кто у нас тут! Нюнчик! – Северус оборачивается. Так и есть! Мародеры… Поттер во главе и его дружки – Римус и Сириус позади. Ну сколько можно, будто того унижения, когда Джеймс стянул с него штаны было недостаточно. Еще одна вещь покоробила юношу. Все трое были пьяны.       Молча отвернувшись, Северус пошел прочь. Быстрые шаги позади, удар в спину. Афиша вылетела из рук и порыв ветра понес ее по земле…       Жестокие руки, рвущие мантию, срывающие брюки, белье… Тщетные попытки отбиться. Смешки и сальные комментарии дружков Поттера. Шуточный спор, о том, кто будет первым… Боль… Слепящая, пронзительная, рвущая… Крик… Северус кричит отчаянно, но этот крик так и теряется среди деревьев… Сознание мутиться… Когда оно проясняется, он уже под Римусом… Первые капли дождя, порывы ветра… - Давай вдвоем! – Веселый голос Сириуса. Боль… Такая страшная, что Северус вновь не сдерживается… Крик боли… Крик переходит в хрип… Вкус крови в горле… Темнота…       Струи дождя хлещут по лицу, не хочется открывать глаза, хочется умереть. Не получается даже застонать, только хрипы. Все тело болит. На нем нет живого места. Северус все же отрывает глаза. Сумерки, мокрые ветви деревьев над ним, зацепившаяся за сук афиша. Уже мокрая, потрепанная. Резкий порыв ветра разрывает ее пополам, и уносит… Ее больше нет… Как нет мечты… Нет ничего... И не будет…       Рональд вынырнул из ужасных воспоминаний профессора, Дыхание судорожно вырывалось из груди юноши, будто он только что пробежал марафонский кросс. - Сволочи… - Прошипел он. – Какие сволочи! - Лили бросила меня после этого… Побрезговала… - Северус поднял на Рона взгляд. Тот просто побелел от ярости, но посмотрев в глаза профессора вдруг подался вперед… Его губы накрыли губы мужчины… Были попытки остановить, был мучительный страх, но все поглотила огромная потребность в тепле, в ласке, в любви…. - Ты еще будешь петь! – Истово шептал Рональд, целуя полуоткрытые губы своего мужчины. – Ты будешь петь! Мы вместе будем! Я не поеду в Париж, пока ты не будешь петь!!! И боль уходила, покидала тело… сердце… душу… Рональд с радостью увидел как оживают, начинают блестеть черные глаза... И снова увлек любовника в бездну целительной страсти.

----«»----

- Год спустя. Париж потрясен! Париж околдован! Париж покорен! Два великолепных голоса, две ослепительные звезды на сцене трех лучших парижских театров, завораживающие своим звучанием. Один – молодой, сильный, чистый, как родниковая вода. Второй – бархатный, колдовской, заставляющий замирать сердца.       Один – Ромео. Второй- Гамлет. Эти двое не играли – жили. Рональд смотрел на Северуса, когда они стояли на сцене. Цветы грудой лежали у их ног, жертвоприношением их таланту. - Я же говорил, ты БУДЕШЬ петь! – Шепнул Рональд любимому. - Благодаря тебе, Ромео. Благодаря только тебе.