Тяга

Дверь распахнулась, и в солярий Тайвина ввалился Амори Лорх. В прямом смысле ввалился – появился и тут же рухнул на пол. - Стража! – крикнул лорд Ланнистер. Из коридора послышались шаги. Вошедший стражник был молодым, с резкими чертами лица, рыжими волосами и одной белой прядью. *** У девочки нет чести, нет совести, нет мозгов. Девочка не глядит дальше собственного носа. Девочка живет мгновением и симпатиями, рассыпая улыбки, роняя небрежные слова и отворачиваясь как раз вовремя, чтобы не видеть, как брошенный ею камушек превращается в смертоносную лавину. Но, когда жизнь заставляет ее смотреть, она не отводит глаз. Ее тонкий меч болтается теперь на поясе у стражника. Человек подумывает, не вернуть ли клинок владелице. У него нет никаких причин так поступать. Он должен ей три смерти – не больше и не меньше. Но человеку хочется увидеть ее улыбку. Настоящую улыбку, какой она одаряет кузнеца и пекаренка. Улыбку, способную растопить сердце и превратить волю в пепел. Такая улыбка опаснее ножа. Девочка пляшет на краю пропасти, оступаясь и оскальзываясь, каждый раз умудряясь сохранить баланс. Ей давно пора быть мертвой, обезглавленной по приказу мальчишки-короля, забитой насмерть золотыми плащами, сдохшей от голода в лесу, истерзанной допросчиками Горы. Но девочка пляшет, и лучи закатного солнца красят ее руки в карминно-алый. Многоликий ценит плясунов. Человек хочет поскорей разделаться с долгом, получить три имени и отправить опоздавшие души к Красному богу. Но другая душа, душа девочки, куда ценней и важней, чем обрядовые жертвы. Она не знает границ. Не ведает полумер. Не приемлет поражений. Ее взгляд холоден, остер и прозрачно-черен, как обсидиановый клинок. Человек давно уже не подвластен желаниям плоти. Его не волнует ни смазливая мордашка девочки, ни ее налившаяся грудь, хорошо заметная даже под широким мужским дублетом. Здесь действует иная тяга. Он околдован этой слепой прямотой, пленен безошибочной неотвратимостью, заворожен бело-черно-алыми отблесками. Он хочет эту душу.