День Хаула

Хаул лежал на роскошной кровати, томно закрыв глаза. Он видел чудесный сладкий, чарующий своей яркостью и живостью сон, похожий на легкую теплую дымку. Его тело разнежилось, расслабляясь и наслаждаясь уютом – он чувствовал себя счастливым. Сновидения менялись одно за другим, и ему это нравилось. Гармонию нарушил громкий, но в то же время мелодичный девичий крик. Конечно, это была Софи. Кричала она крайне редко, и то, когда в этом видела острую необходимость. Хаулу почудилось, что его зовет кто-то сквозь сон и не придал этому событию никакого значения, продолжая мирно посапывать в своей постели. Дверь громыхнула, распахнувшись, железные несмазанные засовы жалобно скрипнули, и на пороге показалась знакомая точеная фигура. В ее милом личике можно было сразу прочитать недовольство, но Хаул и не подозревал об этом, находясь во власти пленительной дремы. -Ты чего так долго спишь? – прикрикнула на волшебника Софи, приподняв тонкие изящные бровки. Она приготовилась к решительной баталии, намереваясь любым способом вытащить Пендрагона из постели. Хаул неторопливо-лениво открыл осоловевшие от долгого сна глаза, потер припухшие веки руками и взглянул на девушку. -А, - сонно протянул он,- Софи, спокойной ночи! И он снова закрыл голубые глаза, точно и не было призыва вставать. Такой факт не устроил Софи, она решительными шагами вышла из комнаты, решив сменить метод воздействия. Хаул облегченно вздохнул и закутался в одеяло с головой. Но не тут-то было – Софи не привыкла быстро сдаваться без боя. Она появилась снова, прихватив с собой кувшин, и подскочила к кровати юноши. Тот и бровью не повел. Он свернулся калачиком, точно ребенок, и подложил ладонь под щеку. -Последний раз тебе говорю, Хаул, - серьезным тоном произнесла Софи, приняв стойку, - вставай по-хорошему! -Не будь занудой, Софи, - возразил Хаул и понял, что совершил большую ошибку. Он ее разозлил. -Это я-то зануда? – выпалила на одном дыхании девушка, гневно сверкая карими глазами. Она взяла кувшин обеими руками и вылила содержимое на голову Хаула. Вода ледяным потоком обрушилась на юношу, мигом изгнав из него сон. -Софи! – возмущенно вскрикнул Дженкинс, одним рывком поднимаясь с постели. Софи довольно улыбнулась, зная, что одержала очередную победу. Она торжествовала. -Вот ты и встал, Хаул, - ее губы скривились в ехидной плутоватой улыбке. Она одним резким движением сорвала с волшебника теплое одеяло и швырнула его на пол. Хаул тихо застонал и схватился за голову. -Софи, это не смешно! Дала бы хоть раз поспать человеку после… -После тяжелой работы? – иронично спросила Софи, насмешливо глядя на колдуна, - Да ты только и занимаешься тем, что лежишь в своей комнате или слоняешься от безделья по дому! И это ты называешь «тяжелой работой»? Щеки Софи, освещенные ласковым утренним солнцем, пылали, точно лепестки розы, распустившейся весной. Хаул взглянул на нее и сдался на милость победителя, печально вздохнув. -Ну хорошо, так и быть, встаю, - измученно протянул он, потягиваясь на постели. Усилием воли он сумел кое-как подняться с кровати и поправить сбившуюся на грудь рубашку пижамы. Софи удовлетворенно хмыкнула и вышла за дверь, чтобы не смущать его. Хаул остался в комнате один. Его босые ноги стояли на холодном, непрогретом полу, да и во всей комнате не было тепло. Его тело мелко дрожало. Хотелось выпить чашечку горячего чая или кофе. Хаул удрученно вздохнул, но внезапно его осенила блестящая мысль. -Кальцифер! – громко позвал он, глядя на необычную пустоту в комнате. Многих предметов здесь не хватало. Видимо, их унесла в чулан Софи, когда он видел десятый сон. -Не девушка, а фурия, - пробубнил Хаул, в ожидании Кальцифера присев на единственный оставленный в комнате стул. Но демон, очевидно, его не слышал или делал вид, что не слышал. -Кальцифер, - еще более настойчиво крикнул Пендрагон, вставая с постели. - Где ты? Ответа не было. Хаул растерялся. -Напрасно ты его зовешь, - отозвался из-за двери смешливый голос Софи. Колдун мог бы поклясться чем угодно, что она улыбается. – Я специально попросила его не помогать тебе. -Софи, так нечестно! – обиженно возразил волшебник. -А о честности никто и не говорил, Хаул! Одевайся скорее, работа не ждет! Софи звонко рассмеялась, смущая волшебника все больше и больше. Нехотя Хаул натянул на себя белую рубашку и темные брюки, надел серьги с зелеными камнями. -Работа, работа, - возмущался Хаул, попутно успевая натягивать на себя одежду, - Нет, чтоб пожить в свое удовольствие! Куда там! Уборка, уборка. Смех раздался еще громче. Софи вновь вошла в комнату и схватила Хаула за тонкое запястье, потащив его вниз по лестнице. Пендрагон едва поспевал за хрупкой с виду девушкой, так лихо перепрыгивающей по три-четыре ступеньки за раз. Ее хватка была сильной. Хаул растерялся, потому потерял на какое-то время дар речи. Когда он оказался вместе со спутницей внизу, то ужаснулся. Внизу стояло все, что было необходимо для уборки огромного дома: швабры, тряпки, ведра, метелки для смахивания пыли, всевозможные эликсиры, им же сваренные, веники и метлы. -А как же завтрак, Софи? – зароптал было Хаул, но девушка быстро его одернула. -Ты слишком долго поднимался с постели, - заметила она, глядя на Дженкинса, - Кальцифер все уже съел. - Она улыбнулась и подошла к очагу. Существо, обитающее там, довольно заурчало, когда Софи приблизила к нему руку и начала ласкать. -И ты, Брут, - с грустью сказал Хаул. Он мысленно представил себе, сколько комнат ему придется убрать. Настроение от этого не только не поднялось, но и упало. Юноша печально вздохнул, поникнув. -Выше нос, Хаул, - подбодрила его девушка, завязывая на долговязой фигуре волшебника светло-розовый фартук. – Это тебе не магия, здесь старание нужно. Если примешься за работу прямо сейчас, то к обеду точно управишься! -Очень оптимистичный прогноз, - пробормотал Хаул и взглянул на то, что творилось за оконным стеклом. Как хорошо было на улице! Солнце светило ярко, шелестела листва кустов и деревьев, на изумрудного цвета поляне колыхались от ветра маки, лютики, тюльпаны, нарциссы. А он вынужден сидеть здесь, точно в темнице, под замком, наедине с запущенным домом и этими страшными орудиями уборки! -Как жестоко, Софи,- взмолился Хаул, взяв в руки швабру и наливая воду в ведро, - ты меня эксплуатируешь. -Больше эликсира, Хаул, - напутствовала хрупкая девушка, сев на мягкий стул и с удовольствием принявшись за вкусные шоколадные пирожные. Хаул неслышно взвыл от несправедливости. Его желудок, чувствуя голод и близость еды, требовательно заурчал. Хаул с завистью глядел на Кальцифера, получившего в этот раз двойную порцию. -Разве можно так издеваться над человеком, Софи? – жаловался Пендрагон, чуть ли не со слезами глядя на вкусное кушанье, не предназначенное для него, - Заставлять человека работать, притом на голодный желудок! -Тебе это только на пользу, Хаул, - весело ответила Софи, - там большое пятно от твоего сгоревшего котла. Три тщательней! С мученическим вздохом Хаул взялся за работу, тщательно стараясь очистить дощатый пол от вышеупомянутого изъяна. Софи молча следила за его работой, наблюдая за таким редким представлением. Он томно вздыхал и то и дело вытирал ладошкой несуществующий пот с измученного лица. Его светлые волосы так и остались взлохмаченными и торчали, точно солома у Репки. Костюм его состоял из фартука, который на него заботливыми руками надела Софи, простой белой, с широкими рукавами рубашкой и темных брюк, плотно облегавших ноги. Хаул был очарователен даже когда трудился, и Софи не могла этого не заметить. Она наблюдала за его сосредоточенным лицом, когда он варил эликсиры и зелья, коим не было ни конца ни края, она видела его решительность в лице, когда он сражался с чудовищами, она видела его огорченное лицо, она видела его слезы счастья. Все эти моменты были одинаково прекрасны. Что касается Хаула, то у него не было времени разглядывать Софи во всех подробностях – перед ним стояла титаническая гора дел, образовавшаяся за месяцы безделья. Ему оставалось только горестно вздыхать и бросать отрывочные молящие взгляды на Софи, которая, точно надзиратель, следила за его работой. То и дело он слышал ее указания и замечания. За уборкой комнаты последовало мытье полов во всем доме. Это доставило юноше много хлопот и трудностей, но Софи оставалась непреклонной и тщательно следила за работником. Затем пришлось очищать от толстого слоя грязи окна, после этого нужно было вымыть всю посуду, с многочисленными сковородками, чашками, тарелками блюдцами, вилками, ложками и прочими бытовыми предметами, затем уход за внутренним садиком, потом покраска крыши и стен. Да, Пендрагон не мог не вздыхать и не жаловаться на свою тяжкую долю. Его спина ныла от постоянных силовых упражнений, которые ему приходилось делать при перемещении предметов, пальцы отказывались сгибаться и разгибаться, мышцы ног затекли от постоянного поддержания одной и той же позы, руки начинали дрожать от непосильной работы. Все указывало на то, что колдуну нужен отдых. Было уже около четырех часов вечера, а он еще не отдыхал, трудясь без перерыва. Хаул собрал в кулак весь свой артистизм и посмотрел на Софи жалобным взглядом, полным бездонного отчаяния. Но его старания были напрасны – девушка уткнулась в книгу. -Как же она любит читать в неподходящее время, - пробубнил Дженкинс, решив привлечь внимания Софи словесно. Он собрался с духом и, выбрав нужную интонацию, воскликнул: -Софи, я так больше не могу! – взвыл юноша, отбросив в сторону метлу, - Мне надо отдохнуть! -Ты убираешься всего несколько часов, - степенно ответила Софи, не отрывая глаз от читаемой страницы в книге, - а я из-за тебя и из-за твоей лени порой вынужденная убираться неделями, Хаул. Неделями! Однако я почему-то не возмущаюсь и не жалуюсь. Почему бы и тебе денек не убраться, побыв на моем месте? Хаул не нашел, что ответить. Он снова начал трудиться, сохраняя гордое молчание. Он снимал паутину с верхних полок, вставая на стремянку, с которой он несколько раз чуть не упал. Он выметал грязь и пыль из дальних углов комнат. Только комната Софи осталась без его внимания – Софи сама заботилась о сохранении порядка и идеальной чистоты. О, как он страдал! Сколько раз он чертыхался, мысленно поминая Ведьму Пустоши, сколько раз он поминал всех известных ему вредных и хитрых магов и волшебников! Ругательств было не счесть! На руках Хаула впервые появились трудовые мозоли, некоторые из которых кровоточили. Парень пытался воззвать к совести Софи, но та и не показывалась, точно ее и вовсе не было. «Софи, ты такая милая и хорошая девушка, а превращаешься в домашнего тирана! Когда я вижу твой требовательный и строгий взгляд, меня невольно бросает в дрожь. Какую же власть ты надо мной имеешь, маленькая фурия!» - думал Хаул, забираясь с веником на самые верхние, нежилые этажи своего дома. Время для него как будто застыло, превращаясь в студенистый вязкий сгусток. Через шесть часов дом заблистал идеальной чистотой, Хаул идеально вымыл каждый сантиметр в доме. Осталась только грязная посуда. Измученный и обессиленный, Дженкинс снова потащился на кухню, едва переставляя ноги. Софи уже ушла в свою комнату, и, вероятно, видела уже десятый сон, а ему нужно было провести за работой еще как минимум час. В лучшем случае. Кальцифер довольно шипел в очаге, плавно покачиваясь из стороны в сторону. -Предатель, - без злости в голосе бросил ему юноша. -Меня попросила Софи, - демон приятно уркнул. – Она меня так сытно сегодня покормила! -Да. Моим завтраком, - устало заметил Хаул и невольно зевнул. У него проскользнула в голове гениальная мысль. -Послушай, Кальцифер, - заговорщическим шепотом начал Пендрагон, глядя на красные одушевленные язычки пламени. Он ближе придвинулся к демону, с которым когда-то давно заключил договор, - помоги мне, пожалуйста! Я этого не забуду, сам знаешь, - Хаул шаловливо подмигнул, но тут почувствовал удар по спине, нанесенный твердой рукой, затем послышался знакомый голос. -Ты что, думал, в сказку попал? – отчеканивала каждое слово Софи скороговоркой, - Если я ненадолго отлучилась, то и лениться можно? Ну-ка быстро за работу! Каждое слово она сопровождала ударом веника. Била не сильно, но чувствительно. Хаул вздрагивал от каждого удара и наивно пытался прикрываться руками. Его глаза широко распахнулись от удивления. -Софи, успокойся, - призывал к порядку волшебник, - Тише, тише. Нервы нужно беречь. Но Софи уже не было возможности остановить. Она рассердилась. Единственным действенным средством по ее усмирению было терпение. Хаул кротко сносил безболезненные побои, невинно глядя на Софи. Вскоре ее пыл умерился, и она совсем остыла. Атаки веником прекратились. -Когда закончишь, можешь идти спать. Ужин на столе, но ты его не заслужил, - холодно сказала она и подошла к Кальциферу. Взяв тарелку со стола, она положила лакомства прямо в рот демону, пожелав приятного аппетита, на глазах у голодного Хаула. Дженкинс обиженно надулся и принялся за посуду, демонстративно отвернувшись от Софи. Тарелки грозно стояли огромными стопками на столе, немытым чашкам и сковородкам не было числа. Хаул тихо застонал, понимая всю безысходность своего положения. Он остервенело тер посуду губкой, надеясь таким образом ускорить ход работы, но вскоре вымотался. Губка еле-еле скользила по фарфоровой поверхности, Хаул отрешенно глядел на хлопья мыльной пены, скопившейся причудливой горкой на его фартуке. Закончил он только к полуночи. Колдун прокрался в свою комнату на цыпочках, боясь разбудить кого-нибудь из домашних. Его тело ныло, думать ни о чем не хотелось. Он повалился одетым на кровать, не снимая фартука, о котором он забыл, и вскоре глубокий сон сковал его тело. Софи тихонько притворила дверь в комнату и осторожно заглянула внутрь. Она увидела своего избранника, мирно спящего на кровати. Он вальяжно раскинулся на ложе. Софи долго слушала, как он размеренно дышит во сне, стоя на пороге. Она решилась войти. -Ты спишь, Хаул? – осторожно спросила она, прокрадываясь к кровати. Половицы под ее легкими шагами чуть слышно скрипели. Добравшись до постели, она присела на краешек. -Я была слишком строга с тобой, милый Хаул. Ее ладонь дотронулась до гладкой теплой юношеской щеки. Дженкинс спал блаженным сном младенца, даже громкий крик не способен был его разбудить. -Какой ты теплый, - тихо прошептала Софи, все еще боясь разбудить его. Она наклонилась вперед и поцеловала его в лоб. Улыбка застыла на ее губах. -Я люблю тебя, Хаул, каким бы ты ни был безответственным лентяем, - ласково сказала девушка, вставая с постели. Она не стала его тревожить. Пусть отдыхает. Он заслужил покой.