Странный

      Ключи с противным лязгом полетели на полку. Пальто, петелька которого незатейливо скользнула мимо крючка, бухнулось на пол, точно холщовый мешок, набитый картошкой. Ботинки отправились в разные углы коридора, выписывая в воздухе акробатические этюды. Пальцы запутались в хитросплетениях галстука, невольно затягивая узел ещё плотнее. Он рухнул на незастеленную постель, раскидывая руки и ноги в разные стороны, словно вместо подушки с одеялом его ожидал мягкий сугроб, на котором можно было бы оставить свой след в виде ангела. Но сугроба не было, скомканное одеяло неприятно утыкалось в спину, пиджак не позволял свободно двигать руками, а галстук и вовсе норовил сыграть роль удавки. Официоз сковывает. Он бы хотел ставить непродолжительные, но значимые спектакли, где главные роли играли бы его состайники – Арахна, Тишь, Могильщик, Тёмный, Лес, Линия и другие. Хотел бы раскрашивать огромные холсты своей любимой краской, продающейся в тюбиках, и прогуливаться по улице лишь для того, чтобы подарить прохожим улыбку. Ему всегда говорили, что улыбка у него заразительная. Он был странным, но прохожие всё же чаще улыбались ему в ответ, нежели корчили недовольные гримасы. Странность его заключалась в его особенности, непохожести. Чем же именно он был особенным и ни на кого непохожим, никто толком сказать не мог. Это что-то типа аксиомы. Странный, и всё тут. Ему нравилось ощущать себя таковым, но странных на работу не берут. Вообще, он хороший, такая улыбка не может обманывать, правда, светлый очень, дарящий энергию. Наверное, можно даже сказать, обаятельный. Беда в том, что обаятельным он кажется только друзьям и случайным прохожим…       На кровати, пытаясь развязать осточертевший галстук, лежит молодой человек, который вот уже второй месяц не работает и питается, судя по всему, святым духом. Деньги есть, но ему самому кажется странным факт их наличия у него. Отбросив капитулировавшую удавку в сторону, он подумал, что вполне мог бы назваться коллекционером собеседований. На работу его не берут по разным причинам, иногда даже по совершенно неожиданным. Он мог понять непригодность его повседневной одежды, отказ за его привычку к курению тоже, даже за миниатюрное колечко в ушном хряще, но фраза: «Боюсь, у вас глаза будут болеть от долгой работы за компьютером» ввела его в ступор. Даже не понятно, что больше его шокировало: абсурдность этого предлога для отказа или уверенный, с нотками сочувствия тон собеседника, озвучивавшего подобную нелепость человеку со стопроцентным зрением. Он решил для себя, что, пожалуй, причину отказа больше узнавать не будет. Хорошо быть странным, но за это не платят деньги. Неохотно поднявшись с кроватки, разделся, аккуратно развешивая элементы костюма на спинку стула, и вернулся в пуховую обитель, ныряя под одеяло.

***

      Завтра утром он проснётся, и снова будет собираться на встречу с потенциальным работодателем. Неожиданно, они понравятся друг другу. Не в романтическом плане, конечно. Он по-честному опишет трудности, которые могут возникать при сотрудничестве с ним, улыбнётся в привычной своей манере. Ему скажут, что такие мелочи их не волнуют. Скорее всего, в субботу он уже будет сидеть в пиджачке за компьютером, перекладывать бумажки и периодически уходить на кофебрейк или перекур. Он станет коралловой рыбкой среди планктона, будет дарить свою улыбку уже не случайным прохожим. Но он останется странным. И никто так и не сможет точно сказать, в чём эта странность его состоит.