Влюбиться в друга

Репетиция группы, в которой играл Ньют, начиналась через 30 минут, и Томас неожиданно изъявил желание на ней присутствовать. Ньют сначала немного удивился, но возражать не стал, тем более их группе не помешал бы взгляд со стороны. Томас стоял на тротуаре, листая ленту твиттера и ожидая Ньюта, который обещал за ним заехать. На самом деле ему было глубоко пофиг на группу, его интересовал только милый блондинистый гитарист, которого он, собственно, и ждал уже 10 гребаных минут. Его друг никогда не отличался пунктуальностью. Это немного подбешивало, но Томас всерьез злиться на Ньюта не мог. Только не тогда, когда тот строит ему щенячьи глазки, даже не подозревая, какой эффект этим производит. Эти глаза.. Ох уж эти глаза! От мыслей о друге и ленты твиттера его отвлек звук приближающегося мотоцикла. Томас поднял голову. В это время мотоцикл эффектно развернулся и затормозил чуть дальше того места, где стоял Томас. Лихач заглушил мотор, снял блестящий черный шлем и небрежным жестом откинул со лба пряди светлых волос. Затем, грациозно перебросив длинную ногу, спрыгнул с железного коня и потянулся всем телом. Томас подобрал челюсть с тротуара как раз вовремя, Ньют подошел к нему, щеголяя новой мотоциклетной курткой, которая непозволительно обтягивала его худое, но такое красивое тело. - Хей, Томми, ты чего такой потерянный? - он хлопнул засмотревшегося Томаса по плечу, тем самым выводя того из оцепенения. - А ты бы еще дольше ехал, - буркнул он. - Не бухти, принцесса, я почти не опоздал! - поднял палец вверх Ньют и широко улыбнулся. Томас закатил глаза. Невозможно злиться, просто невозможно. - Мы что, на мотоцикле поедем? - парень ткнул в него пальцем. - Тебя что-то смущает? - Ньют, ты же знаешь, я не люблю это, - с укором произнес Томас. - Да лаадно тебе, ну проедешься разок, ничего тебе не будет. Машина в ремонте, сам знаешь, - Ньют развел руками, широко улыбаясь. Томас с сомнением посмотрел на шикарный мотоцикл. Ньют любил его, как обычно любят своего домашнего питомца, он холил и лелеял его, протирал три раза в день и мог возиться с ним все свободное от репетиций время. Точно так же он любил и свою гитару, на которой виртуозно играл как правой, так и левой руками. Томас совсем не боялся ездить на мотоцикле, он всецело доверял Ньюту в этом деле, хотя пару раз они наворачивались, о чем свидетельствуют парочка шрамов на теле. От езды на мотоцикле захватывает дух, перехватывает дыхание, а сквозняк выметает из головы абсолютно все здравые мысли. И дело совсем не в адреналине. Дело в Ньюте, за которого Томасу приходится держаться, тесно прижимаясь. Да, он влюбился в этого блондинистого парня, сам того не замечая. А когда заметил, было уже поздно. Последнее время Том вставал с байка с покрасневшим лицом и сбившимся дыханием, за что был высмеян Ньютом. Хотя плевать, уж лучше "барышня кисейная", чем "педик несчастный". Вот и сейчас Томас стойко выдерживал все насмешки и предложение памперса. Еще немного поиздевавшись над другом, Ньют подошел к своему байку, любовно провел по бамперу рукой и, встряхнув шевелюрой, надел шлем. Все так же грациозно уселся и похлопал по сидению позади себя, приглашая Тома присоединиться "Одна поездка. Всего одна поездка." Неуклюже усевшись, Томас до последнего оттягивал тот момент, когда нужно будет обхватить Ньюта руками. Но тот не дал времени на рассусоливания, заведя мотор. Томас глубоко вздохнул, призвав себя к спокойствию, и аккуратно обвил руками Ньюта, положив дрожащие ладони на его живот. - Что, Томми, страшно? - Ньют, видимо, почувствовал дрожь. - Езжай уже, болтун, - фыркнул тот, пытаясь устроиться поудобнее. Тот хмыкнул и рванул с низкого старта. Это заставило Томаса чисто инстинктивно прижаться к Ньюту, обхватив его сильнее, все еще плавясь от произнесенного уменьшительного варианта его имени. В устах Ньюта оно звучало особенно хорошо. Вот этот момент он обожал и ненавидел одновременно. Это тот момент, когда он мог находиться близко к Ньюту легально. Он мог вдыхать его запах, прижиматься грудью к его спине, чувствовать мышцы пресса под ладонями, ощущать всем телом биение его сердца. Хорошо, что Ньют сидит к нему спиной и сосредоточен на дороге. В такие моменты Томас был счастлив. И за это он себя ненавидел. Он ненавидел себя за то, что полюбил лучшего друга, парня, с которым был знаком давно, которого до недавнего времени любил как друга. Когда Томас понял, что засматривается на худое, но накачанное и сильное тело не просто так, он хотел выть от безысходности. Тогда он дал себе клятву, что Ньют никогда не узнает об этом. Чтобы друг ничего не заподозрил, ему даже пришлось ненадолго "увлечься" их общей подругой Терезой. Он продержался около месяца, затем ему стало стыдно врать себе и ей, и они расстались. Все эти мысли проносились в голове Томаса на протяжении всей поездки. Он даже не заметил того, что уткнулся носом в плечо Ньюта, вдыхая запах выделанной кожи и одеколона. Запах Ньюта. Опомнился он уже на подъезде к клубу, где проходила репетиция. Томас глубоко дышал, пытаясь унять дрожь в теле и бабочек в животе. Когда они остановились, он тут же с грацией слона сполз с мотоцикла и отбежал подальше, делая вид, что разминал затекшие мышцы. - Ну что, Томми, подгузник пригодился? - осведомился Ньют, ставя байк на сигнализацию и закидывая на плечо чехол с гитарой. - Нет, - с отсутствующим видом ответил Томас, сжимая зубы. – Иди давай, и так опаздываешь! Ньют фыркнул и направился ко входу в клуб. Томас с тоской посмотрел ему в след и пошел за ним, уже предвкушая поездку домой на все том же байке.