Через неделю

Андреас скинул куртку и плавно опустился на край кровати. От рук, от рубашки, кажется, даже от волос пахло пивом. В голове крутилась какая-то дурацкая песенка из тех, что становятся хитами у туристов на Октоберфесте, вперемешку с плохо исполненным австрийским гимном и теми словами, которые Томас шептал ему днём перед подиумом, обнимая его так крепко, что казалось, что ещё пара секунд, и он услышит хруст собственных рёбер. Томас плюхнулся рядом и тряхнул головой, осыпая всё вокруг мелкими, чуть подтаявшими снежинками. Он уткнулся раскрасневшейся от мороза щекой Андреасу в плечо и пробормотал: – Только, чёрт возьми, попробуй ещё раз сказать мне, что не заслуживаешь всего этого. Андреас смущённо рассмеялся, чуть покачнувшись и пожав плечами. – Да уж, теперь мне нечем крыть. Томас прикоснулся холодными кончиками пальцев к запястью Андреаса и медленно начал очерчивать одному ему известный узор. – Кажется, сегодня я был самым счастливым проигравшим на свете, – прошептал он. – Через неделю у меня есть все шансы снова победить тебя. Хотя бы в борьбе за это звание. – Андреас кивком указал на стоявшую в углу сумку, из которой небрежно свешивался рукав красной толстовки с вышитым орлом и олимпийскими кольцами, и расплылся в мягкой улыбке.