Thebes

Странная штука история. Особенно если ты в Таламаске и знаешь побольше обычных людей. Понятно, что вампиры живут столетиями и тысячелетиями, не меняясь. Но ведь всем с детства известно и другое: правитель любой страны тоже вечен и неизменен. – Неужто все они вампиры? – в священном ужасе спрашивала Джесси. – Всех новичков мучает этот вопрос, – отзывался наставник. – Не все, разумеется, а лишь немногие. Правители – совсем особая порода. Они даны нам свыше. Они редко меняются, очень редко. Но не буду говорить, что никогда. Джесси тогда не могла и помыслить, что увидит такое своими глазами. …Однажды она гуляла вдоль Великой Китайской стены. Непревзойдённое чудо света, которым Вашингтон повелел обнести Нью-Йорк ещё в древнейшую эпоху. И вдруг в глаза Джесси кинулась надпись прямо на исторических камнях. Корявая, но витиеватая – так писали в старину. «Здесь был Лестат. Мариус, отзовись!» И что-то помешало просто выругать вандала. Даром что вскоре она увидела его лично. Вернее, сначала услышала. Толпа выкрикивала то же имя – Лестат, а потом зазвучала песня. И голос пробивался даже сквозь очень громкий и очень тяжёлый рок. Кажется, это бы не просто великий музыкант. А гений. Которому могла проститься даже порча памятника культуры. Кто тут ещё больший памятник… А ещё Лестат оказался красавчиком. И вампиром. Это Джесси узнала уже во вторую встречу. Без свидетелей и музыки, хотя тоже на исторической территории. Джесси сама не знала, почему её потянуло именно к Тадж-Махалу. А вот Лестата потянуло к ней. И с довольно коварными и кровожадными намерениями. Джесси даже не успела испугаться. И даже что-то понять. Два резких точечных укола… и нападавший вдруг отпрянул. Только в этот миг девушка его узнала. – Вы спятили, сударь! – А, ты библиотекарь из Таламаски, – выражение лица у него стало в духе «фу, я такое не ем». Но одновременно и заинтересованное… – А ты смелая девчонка. Даже не убегаешь. Джесси начала ругаться как раз со страху, и теперь её состояние перешло в естественный ступор. Потому и не убегала. Только очень скоро её неуёмное любопытство взяло верх. – Мне интересно! Ужасно интересно! …Теперь уже она за ним бегала. Куда надо и не надо. А он даже несколько опасался. Девчонка сама не понимала, насколько непроста. И какие силы её охраняли… Лучше было с такой не связываться. Но и отступать оказалось уже поздно. Не в том месте, не в то время услышала Джесси новую песню Лестата. И услышала не она одна. В тот миг они уже ступили на землю сопредельного Египта. Ступили возле недавно найденных исторических развалин, таивших в себе… да чего только не таивших. Даже статуи, оказавшиеся не совсем статуями. По крайней мере, с одной из них дело обстояло именно так. Прекрасная и коварная богиня пробудилась, заслышав волшебные звуки. Оделась плотью и возжаждала крови. И тысячелетняя власть Рамзеса, столь же незыблемая, как у Вашингтона и других великих правителей, пошатнулась прямо на глазах. Фараон не мог не стать первой жертвой. А Лестат не Акашу зачаровал своей музыкой, а сам, будто околдованный, пошёл за пробуждённым божеством. Джесси бросилась следом. Даже обогнала. На что она надеялась, не имея даже никакого представления о враге? Может быть, просто беспокоилась за Лестата? Да к тому же, несмотря ни на что, сгорала от любопытства. К счастью, за Джесси приглядывали, где бы она ни была. Маэла она помнила так смутно, будто это было во сне. Только скрипучий голос, напевавший странные, древние песни. Маэл жил на сопредельных, но не всегда дружественных Штатам землях кельтов. И, однако, всегда знал, что происходит с малышкой… …То, что происходило прямо сейчас, Джесси очень хотела бы забыть. Как в страшном сне – всё так медленно, а ты ничего не можешь изменить. И столько крови… и Лестат, почти обнажённый, столь же обезумевший, как и дикая темнокожая богиня… И всё погасло перед глазами Джесси – чуть позже, чем на неё кинулись. Чуть раньше, чем настигли. И она только успела почувствовать, что почти желает нападения… …А потом открыла глаза. И увидела, что над ней склонились знакомые, и смутно знакомые, и вовсе незнакомые… люди? Да нет. Голова кружилась, и не только от обилия информации. Самое главное Джесси поняла быстро – теперь она из них. Такая же, как уже пришедший в себя Лестат. Все здесь присутствовавшие стали сильнее. Только Акаши больше не было. Как раз её кровь изменила остальных. И как же высоко вознеслась тётя Маарет! Джесси всегда знала, что она необычайная женщина. Но теперь тётушка стала богиней. Праматерью. Заняв место и Акаши… и Рамзеса. И заняв не одна. Джесси так и не узнала обо всём, что связывало тётю Маарет и этого темнокожего Хаймана. Поняла только – он был очень перед тётей виноват, но так искренне раскаивался, что она сумела простить. И разделить с ним победу, а также и её последствия. Маарет и Хайман разделили пополам последнюю каплю крови Акаши. Вот с Маэлом Джесси не могла наговориться. Он получил от Маарет за то, что недоглядел – но всё ведь кончилось хорошо. И неизбежно. Теперь всё же в мире появились правители-вампиры.