Точка возврата

Моя рука заболела от напряжения, а дверь никто так и не открыл. Либо хозяин квартиры в душе и ничего не слышит, либо его нет дома. Склоняюсь ко второму варианту. - Открой, - последний раз ударяю ботинком в дверь. Признавая поражение, сползаю на холодный пол лестничной клетки и даю волю слезам. Весь мой идеальный мир рухнул. То, что строила с таким трудом три года разрушено. Планы на будущее уже не осуществятся, детские вещи покупать не придется. Я хотела стать мамой. Надеялась, что забеременела, но тревога оказалась ложной. Задержка в две недели оказалась обычной задержкой на фоне стресса. Я думала, Бобби будет рад услышать о пополнении в семье, а он… Шаги заставляют поднять голову. Я не слышала, как приехал лифт. Человек, к которому я пришла за советом, занимал единственную квартиру на верхнем этаже высотки в центре города. Соседей, которые бы вышли на шум, не было, значит, это он идет. Спустя пару секунд в начале коридора появляется высокий широкоплечий брюнет с орлиным носом, квадратным подбородком и карими глазами, от которых мурашки бегут по коже. В одной руке у парня пакет с продуктами. Хорошо, что с ним никого нет. Насвистывая под нос мелодию из фильма «Убить Билла» и вертя вокруг пальца правой руки связку с ключами, Ланс подходит ближе. На середине пути замечает незваную гостью, усевшуюся под дверью его квартиры. Задор сходит с загоревшего лица, когда Альварес понимает, что я плачу. - Что этот козел сделал с тобой? Рот парня расширяется в злобном оскале, а глаза начинают метать искры. Ланс пришел в бешенство, не зная, чем вызвано мое подавленное состояние. Ему достаточно того, что реву я. В такие моменты чувствую себя ничтожеством. Использовать одного парня, чтобы другой заревновал, а в итоге сделать неправильный выбор. Не за Бобби должна была выйти замуж – за Ланса. Прозрела, да поздно. - Китти, что твой ублюдок муж тебе сделал на этот раз? – повторил Ланс требовательно. Попытка подать голос оборачивается воем. Прикрыв глаза на секунду, Ланс вставляет ключи в замочную скважину. - Пошли, будешь рассказывать. Поставив пакеты в коридоре, Ланс вернулся за мной. Рывком поднял на руки и понес в спальню. Я, как маленькая девочка, прижалась к его груди, уродуя слезами кожаную куртку и футболку. Он всегда так поступал. Стоило мне придти с заплаканными глазами, как Ланс, не спрашивая, впускал в квартиру, где мы пили красный чай с крекерами, сидя напротив друг друга. Я взваливала на него свои проблемы, а он, молча, слушал, потом утешал, дожидаясь, когда успокоюсь. Наутро я всегда просыпалась первой, уходила, заверяя, что больше не приду. Но я приходила. В мороз – без шапки, в дождь – без верхней одежды, босиком. Здесь обо мне заботились, здесь я была не просто наследницей многомиллионной компании, я была любимой женщиной. Ланс никогда не кричал, не прогонял, откладывал все свои дела, садился и слушал. Будто бы я не сломала его карьеру, не разбила сердце, не заставила переехать в другой город. Но такие вещи не забываются. Я теперь знаю наверняка, какого жить, осознавая, что тебя променяли на кого-то другого. - Принесу чай. Аккуратно положив меня на кровать, хозяин квартиры покинул комнату. Со мной сложно: застряла между детством и зрелостью, не имея шанса возвратиться в прошлое и не видя никакой перспективы для саморазвития в будущем. Я пошла на факультет мировой экономики, чтобы продолжить дело отца. Но, как я продолжу дело того, кого ненавижу? Дочь – способ заработать, объединиться с компанией Дрейка. Меня выдали замуж за человека, который бы контролировал каждый мой шаг. Из одной тюрьмы в другую, от одного надзирателя к другому. И ни отец, ни муж не видят во мне личность. А я верила, что Бобби меня любит. А в его голове, как выяснилось, моя кузина. Вовремя подавить позыв не удалось, живот скрутило и меня вырвало. Радует, что у Ланса в спальне ламинат, испорти я ковер, пришлось бы разориться на новый. Не могу спокойно вспоминать эту сцену. Я в дверях кабинета, а Бобби развалился на диване, глаза блаженно прикрыты, лицо в экстазе, а между его ног черноволосая макушка женской головы. Они меня не заметили. Если бы не столкнулась с Амарой утром у больницы, то не распознала в любовнице мужа кузину. Но я запомнила, во что девушка была одета. Да и татушка на задней стороне шеи была той, что выбила Амара, когда училась в колледже. Как визитная карточка – смотри, я делаю минет твоему мужу. - Схожу за тряпкой. Поставив поднос на край тумбочки, Ланс снова вышел. Я и не заметила его возвращения. Он собирался убирать за мной, не брезгуя. Разве это не доказывает искренность его чувств? Ланс ничего не просит взамен, никогда. Его доброта – кислое молоко, охлаждающее ожоги на моем сердце. В то время как Бобби – солнце, оставляющее эти ожоги. Долго мое тело таких солнечных процедур не выдержит. Вернувшись с тряпкой и ведром, Ланс присаживается на корточки и начинает выжимать ткань. Отворачиваюсь. Почему он не выставит меня из квартиры? Я же всегда возвращаюсь к Бобби. Как бы глубоко не проходил бур в грудь, я заливаю дыру смирением и возвращаюсь к мужу. К мужчине, который хочет мою сестру. - Я не хочу уходить. Не хочу к нему. Хлопок. Шуршание. Ланс повторно провел тряпкой по полу. Посчитал, что высказал вслух, а, может, устал от вранья. - Он мне изменил. С Амарой. Грохот. Ведро опрокинуто. Ланс забрался на кровать, нависнув надо мной, сжимая мои запястья. - Это последний раз, когда ты приходишь, чтобы мучить меня, Китти. Здесь и сейчас решай. Остаешься с ним и продолжаешь гнить в вымышленной свободе, никогда больше не навещая меня. Или остаешься со мной и подаешь на развод. Смотреть в темные глаза и тонуть в них, ощущать тепло в местах, где наши тела соприкасаются, и растворяться в ощущениях – правильно, естественно. Объятия Ланса дарят уют, успокаивают. Но у меня есть законный муж, а Ланс – любовник. Боже милосердный. Мы одинаковые – я и Бобби. Изменяем, врем. Наш брак давно рухнул. В самом начале. Последние три года, живя под одной крышей, мы друг друга обманывали. Идеальная пара на людях и несовместимые типы характеров в доме. Бобби же в курсе того, что я хожу к Лансу, когда мне плохо. Может ли быть, что Бобби закрывает глаза на мои измены, потому что хочет, чтобы я ушла, хочет освободить меня. Он что-то подобное выкрикивал при последней ссоре. - Бобби, кажется, хочет, чтобы я ушла. - Так уйди. Хватит мучиться. Я дам тебе то, в чем ты нуждаешься. Лицо Ланса расплывалось перед глазами. Я давно должна была остаться здесь, в его постели больше, чем на одну ночь. - В чем я нуждаюсь? Я сама не разбираюсь в собственных желаниях. Показалось, что зашумел водопад, когда губы Ланса накрыли мои. С ним возникало ощущение нереальности происходящего. Одежда полетела на пол, холодный воздух коснулся разгоряченной кожи, и время замерло, остались ощущения. Утром я проснулась в объятиях любимого человека, но не спешила уходить. Угрызений совести, к которым привыкла, не проскальзывало. Я смотрела на кольцо, блестевшее на безымянном пальце, испытывая потребность избавиться от символа верности. Накинув футболку Ланса, я прошла в ванную, попутно замечая, что пол сух. Скорее всего, Ланс проснулся раньше меня и вытер его, возможно, даже спустился к соседям. Все предусмотрит, обо всем позаботиться. Мужчина - опора. Включаю свет, снимаю кольцо. Надо было сказать «нет» три года назад перед алтарем. Ни одна из фантазий не проявилась в реальности. Я шла за беззаботным и предсказуемым будущим, а конечной точкой стала точка возврата к неопределенности с парнем, которого поначалу боялась и сторонилась. Начала встречаться с Лансом, чтобы позлить отца, а приобрела любовь всей своей жизни. Поднимаю крышку унитаза. Бобби занимает огромное место в моей жизни, будет непросто забыть все, что нас связывало. Но он смог, значит, смогу и я. - Значит, ты остаешься со мной? Смотрю на Ланса, вошедшего в ванную в пижамных штанах. Не помню, когда видела Ланса сонным. - В чем я нуждаюсь? Думаешь, знаешь? Думаешь, сможешь мне это дать? Ланс обнимает меня, проводит пальцами вдоль позвоночника, вызывая дрожь. - Сердце давно твое. Верность доказана годами. Мы уже не влюблены, а привязаны. Не любим, а живем друг другом. Не сомневаемся, а действуем. Не скрываемся, а доверяем. А дети у нас будут. Необходимость быть с ним, слушать его голос пропитала меня. Я давно знала правильное решение. Но смогла побороть трусость только сейчас. - Я хочу этого. - Но боишься? Шум воды стих, кольцо отправилось в путешествие по канализации. Свобода. Я свободна. Конечно, остались формальности, от которых так легко не избавиться. В лучшем случае удастся договориться с отцом, чтобы тот лишил меня наследства, но оставил Ланса в покое. Я даже готова инсценировать смерть. Какая нелепица! Я хочу быть счастливой, а не богатой и успешной. Мне ничего из старой жизни не нужно. - Больше не боюсь. Переплетаю наши с Лансом пальцы. Я вернулась к тому, с чего все началось. Но на этот раз пойду против часовой стрелки. И, кто знает, возможно, заставлю круг разомкнуться и разойтись на две параллельные прямые. И тогда линии судеб – моей и Бобби – не пересекутся.