***
— И всё-таки меня не покидает ощущение, что ты что-то от нас скрываешь, — подозрительно прищурилась Ирина, не сводя глаз с юноши, который был полностью объят золотой аурой режима. — Я же сказал, что меня им наградил Феникс, что не так? — вздохнул Иссей, разводя руками. — Мне нечего от тебя и от остальных скрывать, ибо мы, как-никак, команда… Пускай и ненадолго. — Ирина, не будь такой занудой, — попросила её Зеновия, идя с подругой рядом. — К тому же, где нам искать выход? — Не отставайте: мы почти пришли. Эдвард тоже был в замешательстве, посему не сводил глаз с Хёдо, как и Шидоу. Всего за одну неделю их знакомства, бывший демон изменился до неузнаваемости. Однажды ему пришлось вытаскивать парня из когтей похотливого гомункула, а теперь этот человек лично расправляется с преградами и уже устранил одного со своего пути. Если уж сам Феникс, который назвался Хранителем, проиграл ему — кто же он такой? Иссей никогда никому не рассказывал о себе, поэтому вопросы накатывались один за другим… Блондин заметил, как дрогнули брови Уинри — девушке было больно двигаться после стольких прыжков и движений, да ещё и сломанная рука сказалась на её состоянии. — Ты… Т-ты ч-что делаешь? — смутилась Уинри, когда Эдвард обхватил её плечи правой рукой и поднял на руки. — Не то, чтобы я был такой заботливый… — Элрик неловко замешкался, на лице появился лёгкий румянец робости. — Ты мой друг, а друзья должны заботиться друг о друге. Рокбел заёрзала, почувствовав прохладные пальцы юноши на своих бёдрах, но улыбнулась и кивнула ему. Ребята перешли на бег. Зеновия не раз удивилась выходке Иссея. В отличие от остальных, юноша держался бодрым и невредимым. Он больше всех получил во время битвы, но ничуть не жаловался на что-то. Золотистая аура Режима Титанов освещала тёмный путь, а сужающийся тоннель не казался малым для передвижения: благодаря свету, остальным не приходилось бояться, что они могут споткнуться и упасть. Синеволосая также пригляделась к парню, уже не глядя на его приобретённую силу. Они познакомились сегодня утром, но отчего-то ей так нравился этот юноша. Буквально за несколько часов Иссей умудрился вырасти в глазах Зеновии на несколько сотен крат. В разрушенном склепе оба парня не проявили себя достойными бойцами, но сейчас её мнение менялось со скоростью света. Отчего так хотелось поговорить с ним подольше, чем с другими девчонками? Что же нашлось в нём такого? Ирина с опасением и подозрением смотрела в спину Хёдо. При первой встрече он показался таким слабым и немощным, что девушка даже не очень-то и обращала на него внимания, но теперь в её сердце затаилось беспокойство — что, если этот самый Иссей совсем не тот, за кого себя выдаёт? Если парень так лихо управляется с гомункулами и даже Фениксом, после чего приобрёл Режим Титанов, почему он оказался побеждённым ею? Поддаваться смысла не было: они видели друг друга впервые, и общие силы были неизвестны. Режим Титанов — что же ещё такого припрятал этот загадочный юноша? — Нашёл! — провозгласил Иссей. Бывший демон передал огонь в клинки через цепи и опробовал двойной прыжок через голову вперёд, превратив преграду в обычные кусочки горного сырья… Как только преграда исчезла, все, кроме Иссея, зажмурили глаза от непривычно после долгого хождения под землёй, яркого света. Но какова была радость каждого, когда вместо тёмной глубины показалось ярко-синее небо, а в лицо подул тёплый ветерок. — Неужели… — сорвалось с губ Ирины. — Ага, — кивнул Иссей и обернулся к остальным. — Мы наконец-то выбрались! Парень спрыгнул с выступа и тут же пошатнулся, теряя равновесие. Золотистое пламя исчезло, и юноша вновь вернулся к своему первоначальному виду: волосы цветом молочного шоколада, бледная кожа и алая татуировка через глаз. Хёдо удачно приземлился на правый бок, не повредив свои локти — почва оказалась мягкой. Бывший демон выронил Мечи Хаоса. — Эй, что с тобой? — Зеновия присела на корточки около парня. — Кажись, это мой предел, — хмыкнул Иссей. — Больше не могу использовать Режим Титанов — я слишком устал. — Могу тебя понять, — Ирина присела на камень и откинула голову назад, выпирая вперёд грудь, чтобы солнечный луч попал на ключицу. Девушка вздрогнула от тепла. — Давно я не тратила столько физических сил. Эдвард тоже выдохся за время бега, но Уинри так и не поставил на землю. Впрочем, блондинка уже вовсю хозяйничала на руках у друга, обхватив его шею руками. « Интересно, что случилось с моим напарником?» — подумал бывший демон, задумываясь над долгим молчанием Призрака Спарты. Кратос продолжал сохранять молчание, так и не переговариваясь с юношей, что немного напрягало его. Возможно, это уже вошло в привычку — ругань спартанца и прочее. Но Хёдо тут же зажмурил глаза и вновь открыл их: с чего бы это привыкать к такому? Они вообще друг другу никто, да и не нужно ему это общение… — Как я хочу кушать, — вслух сказал Иссей, приоткрыв один глаз и уставившись на синеволосую девушку. Зеновия хмыкнула и поднялась на ноги. — Кстати, я вижу недалеко от нас какой-то городок, — произнесла она, махнув рукой в нужную сторону. Ирина тоже приоткрыла глаза и лениво повернула голову в нужную сторону. Уинри попросила Эдварда поставить её на ноги. — Думаю, объяснять ничего не нужно? — промолвил Элрик. — У Уинри сломана правая рука, так что нам нужно пока где-нибудь отдохнуть после такой долгой дороги. — Впервые ты сказал что-то умное, блондинчик, — с пафосом бросила Зеновия, но алхимик не повёлся на её сарказм — он сильно устал. Иссей поднялся и, подняв Мечи Хаоса с земли, убрал их за спину и выпрямился. Похоже, гомункулы долго будут и его, и остальных искать. Хёдо точно знал, что достать они пытаются его, а если у них всё получится — Мечи Хаоса будут украдены. Брюнет скрипнул тихо зубами. — О Боже, мне нужно сходить в церковь, — опечалилась Ирина, спрыгнув с валуна. — Иссей, и тебе надо бы… — Всё, что мне надо — это вернуться домой и хорошенько поспать, — отмахнулся Хёдо, чем вызвал недовольную мину на лице Шидоу. Впрочем, медовласка решила в данный момент не спорить с бывшим демоном. — Погнали в тот городишко, — предложил Эдвард, убрав руки в карманы. — Если мне память не изменяет, этот город был недавно под контролем одной преступной банды, которую мы с Альфонсом повязали.***
День пролетел быстро, а на смену рыжему закату пришли сумерки, после наступила ночь. Местность оказалась пустой и безлюдной. Вокруг ничего не было, кроме открытого обзора, одиноких деревьев и растущей под ногами зелёной травы. Недалеко от иссохшего дерева горел костёр, рядом с которым лежали два бревна. Усевшись напротив тёплого согревающего источника, оба гомункула поглядывали, как языки пламени пожирают сухую кору древа, превращая в угли. Пожилой черноволосый офицер свёл руки воедино и прижал к подбородку, не сводя зоркого глаза с огня. Рядом лежала прочная металлическая шпага, убранная в ножны. Второй оказалась миловидная девушка с чёрными волосами и фиолетовыми глазами. Положив ногу на ногу, она смотрела то на огонь, то на небо, и иногда оглядывалась назад, на шелест травы. В отличие от первого, эта особа была очень оживлённой и не понимала, как можно сидеть без дела. Девушка несколько раз говорила старшему, что до города можно было добраться сегодня, но тот лишь отмахнулся и продолжил играть в молчанку. — Какой был смысл останавливаться? — в очередной раз пожаловалась Ненависть, скрестив руки под весьма объёмной грудью, что для её юного возраста была пышной. — Мы могли уже сегодня разобраться с Гридом и вернуться назад. — Нет смысла торопиться, — спокойно объяснил Расс, продолжая гипнотизировать огонь. — К тому же, есть мудрая поговорка: «Поспешишь — людей насмешишь!». — «Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня» — тоже поговорка. Фюрер вздохнул и покачал головой: и чего новенькая в рядах гомункулов так яро рвётся в бой? Да, подобное поведение ей присуще, так как её нарекли Ненавистью, однако когда разговор заходил о Хёдо, взгляд брюнетки не раз холодел. Только откуда она его знала, не было известно никому. Девушка откинула назад голову и качнула головой, раскачивая вороньи волосы. Больше всех она жаловалась на то, что ей попался вот такой унылый напарник… — Отец собирается забрать философский камень Грида, — добавил Расс через несколько минут молчания. — Я слышала, что Жадность стал предателем, — напомнила Ненависть, улыбнувшись холодной улыбкой. В глазах так и плясали бесята. — Что ж, это будет справедливо! — Как сказать… — Что ты хочешь сказать? — Наш создатель собирается провести мега-глобальное алхимическое преобразование над всем Аместрисом, а для этого ему нужны все гомункулы. — Но… Лейзи погиб ведь… — Это не важно — его заменит Слосс, как только пророет туннель на Севере. Посему философский камень Грида будет возвращён Отцу… — Тогда что тебя не устраивает? — Ненависть напряжённо выдохнула, прожигая холодным взглядом фюрера. Расс вздохнул и на некоторое время замолчал, не желая даже шевелиться. Девушка уже подумала, что тот окаменел от мыслей, как вдруг мужчина поднял на брюнетку свой взгляд, наполненный яростью. По её коже пробежали мурашки. — В отличие от других гомункулов, я ценю человеческую жизнь и стараюсь причинить как можно меньше вреда людям, — гневно и тихо говорил Расс. — Я не хочу, чтобы преобразование унесло жизни многих людей — взрослых и детей. Мне уже нет прощения за то, что я согласился быть подопытным для ношения одного из смертных грехов Ада. Девушка непонимающе глядела на Брэдли, пытаясь понять, что он сейчас сказал. Оказывается, этот молчаливый гомункул Гнев любит философствовать. На её лице появилась ухмылка, но его слова заинтересовали брюнетку. — Я, конечно, понимаю, что ночь — лучшее время для философии, но сейчас это не самый подходящий момент, — хмыкнула Ненависть, взмахнув рукой. — К чему этот разговор? — Ты нечистокровный гомункул, как и я. У нас мозги не промыты ересью создателя, как у остальных, но у меня уже не получится сойти с этого пути… Расс сорвал повязку с глаза, и в белой оболочке второго ока показался знак печати Уробороса, что невольно удивило брюнетку. — Отец использует нас для своих целей, — продолжил Расс, пряча глаз под повязкой. — Ты же можешь не примыкать к кругу остальных, просто воспользовавшись моментом свободы. У тебя есть шанс отойти от всего этого. Брюнетка резко поднялась на ноги, расправляя за спиной чёрные крылья и дико глядя на фюрера взглядом ненависти. — Ты что мелешь? — рассердилась Ненависть. — Причём тут шансы или свобода? Почему я должна отходить от всего, чего добилась? Фюрер поднялся медленно на ноги и в упор поглядел девушке в глаза. — Потому что потом будет поздно, — сурово произнёс Гнев. После Расс вздохнул и с добродушной улыбкой вновь присел на бревно. — Впрочем, не слушай меня. Меня иногда заносит… Лучше попей чайку и отдохни — завтра трудный день. Ненависть недоверчиво смотрела на Брэдли, но всё же послушалась и вернулась в прежнее положение. Хоть Расс и улыбался, брюнетка с подозрением следила за его движениями. Что же задумал этот правитель Аместриса?