Make Love! Not War!

Вам знакомо это самое чувство? Когда вы готовитесь к экзаменам, проклиная все на свете, швыряя книжки об стены и мечтая убить пару-тройку жалких людишек? Вот, значит вы поймете, в каком состоянии я сейчас находился. А каково вам будет, если еще и какой-то урод с верхнего этажа практикуется в игре на трубе/домре/балалайке/барабанах племени Тумба-Юмба аккурат когда вы собрались с мыслями и даже, о Господи, в кой-то веке хотели что-нибудь выучить? Мне вот лично попалось пианино. Точнее не мне, а тому дебилу с верхнего этажа. Да уж, дали обезьяне гранату… Нет, я не говорю, что игра была совсем ужасной, хотя она изрядно ездила по мозгам, просто… думаю, каждый, кого хоть раз отрывали от важных дел, поймет меня. Тогда ты уже не разбираешь, по какой именно причине создаются эти помехи, их просто хочется ликвидировать любой ценой. Нервы были ни к черту, проклятая сессия выжала из меня все соки, а тут еще и какой-то дятел выводит меня из и без того шаткого равновесия. Больше всего меня злило, что нерадивый музыкант всегда ошибался в одном и том же месте. А мне, закончившему музыкальную школу, это било по ушам в два раза сильнее, чем обычному человеку. Ну… как закончившему. Три класса из семи. Выгнали. Формулировка «отсутствие таланта». И хер с ними, зато больше гулял, а не корпел над какой-нибудь литературой… да еще и музыкальной. Но ёпт, ошибаться в одном единственном проклятом месте! - Да нота «до» это, блять! – Не выдержал я и треснул со всей дури учебником по столу. Ему это наверняка не понравилось. Ха, подумаешь! Бесит. Все бесит. Пошло бы оно… Но дятел стучать не прекратил. С чего бы это он стал останавливаться, он же меня не слышал! Хм, а это вариант… - Сколь-ко-мож-но-сту-чать-по-кла-ви-шам-Е-БА-НЫЙ-ТЫ-У-РОД!!! За каждым слогом следовал удар молотком по батарее. Знать бы еще, кто там надо мной живет… Дело в том, что я переехал в эту квартиру совсем недавно, а точнее неделю назад, когда родители, наконец-то, решили отпустить меня из-под своего крыла на волю. И, естественно, в этом доме я еще никого не знал. Ох, я-то обрадовался, думал, заживу тут припеваючи… так нет же. Ровно через неделю, как только пришло время экзаменов, меня стали раздражать всякие дятлы сверху. Кстати о них… После моего радужного послания, на минуту все звуки смолкли. Я уже потер довольно ручки и решил опять приступить к учебе, но… рано радуетесь, товарищи! Еще через минуту мне пришел такой же ответ! И тоже по батарее! -Урод, - сплюнул я, снова берясь за орудие труда. – Кончай мне жизнь портить! А громко я, оказывается ору… -Пошел на хуй! – приглушенный мужской голос сверху. Нормально вообще, а?! И, в подтверждение словам моего незримого противника, снова заиграла эта проклятая музыка! Услышал его полчаса назад, а уже ненавижу! Ненавижу! -Взвей-тесь кос-тра-ми си-ни-ие но-чи… - затянул я, выстукивая ритм молоточком, а дятлу хоть бы хны! Только заиграл еще громче. Да, неизвестно, кто еще из нас дятел… -Сам иди на хуй, – фыркнул я, садясь обратно за стол и втыкая в уши наушники. Хоть как-то от его дивной музычки оторвемся… *** Итак, это была ненависть с первого звука! Зная лишь то, что мой противник мужского пола и, кажется, занимается музыкой, это не мешало мне представлять его каким-нибудь задротом с огромными круглыми очками и в растянутом бабушкином свитере. Наверняка с постоянно сальной головой, тощим телосложением и отвратительной внешностью, да! Глазки крошечные, обязательно косые, и нос крючком, по-любому! Это все явно давало мне преимущества в нашей холодной войне, которую мы начали с того самого дня. То, что оригинал сильно может отличаться от моего воображения, я старался не думать. Так вот, что насчет войны. Он продолжал доебывать меня своим бренчанием! Это я уже потом научился спасаться от его музицирования - просто включал на всю мощь свои колонки и самозабвенно упивался собственной победой, когда потолок начинал ходить ходуном от его прыжков. А потом еще это приятное для слуха звучание молотка по железу… уж приятнее, чем его фортепьяно. В общем, так я его и пытался победить. Зато когда я садился учить что-нибудь, он, словно чувствуя это, заводил свою шарманку, и тогда уже не выдерживал я… Он был моим самым заклятым врагом! Я ненавидел его всем сердцем. И наплевать, что в глаза его никогда не видел, кому это интересно? У меня богатое воображение… не зря же на рекламщика учусь. Сессия осталась в далеком прошлом, и, в принципе, теперь его игра вовсе меня не раздражала, но, тем не менее, воевать мы не перестали. Наоборот, наши «нектарные» отношения обострились до предела! Теперь мы перекидывались записочками. Вычислить, в какой именно квартире я живу, ему не составило особого труда, так что теперь я почти каждый день находил у себя в почтовом ящике что-то типа «ты завтра умрешь», «да покарает тебя Бог кукурузы» и подобную хрень. Я в долгу не оставался и закидывал его такой же хреновиной в ответ. И ни разу в мою светлую голову не пришла мысль обменяться емэйлами и не страдать, откровенно говоря, детсадовской лабудой. Но зато как оригинально, думалось мне. Я веду войну с задротом и обязательно побежу! Победю… а хер знает, всегда по русскому «3» было, но не суть. Я радовался, как дите, когда находил от него очередное послание. Значит, он клюнул на мою уловку! Значит, я вон какой умный! И мы дальше, как дебилы, продолжали нашу переписку. Кажется, остановись я первым, и он обязательно воспримет это, как мое поражение. А он, собственно, тоже сдаваться не собирался. Время медленно, но верно, шло к осени. Уже и листья начали желтеть, и теплые деньки почти закончились, но нас это не остановило. Мы продолжали отравлять друг другу жизнь – он мне своей игрой, а я ему мелодичным звучанием несчастного обогревательного прибора. Мы ждали, пока один из нас сдастся, и тогда можно будет праздновать победу! Но я был силен духом, он, похоже, тоже. Кстати, по странному стечению обстоятельств, мы с ним так ни разу не встретились. Оно и к лучшему! Приятнее воевать с тем, кого в лицо никогда не видел. Вдруг он качок какой-нибудь… нет, это совершенно не возможно, но мало ли… Он играл не переставая, и вскоре перестал делать ту самую дурацкую ошибку в одном и том же месте. Лучше и лучше, день за днем… это все мне назло, я же знаю! Знаю его коварный умысел! Он хочет, чтобы я восхищался, да? Пошел бы он со своими замашками! Пусть идет лесом, мне противна эта совершенная музыка, вот! Признать, что давно уже влюбился в его безупречную манеру исполнения произведений великих музыкантов прошлого, было выше моих сил… Постепенно характер писулек с «умри нахер» сменились на «и чем же ты увлекаешься, урод?» Конечно же, я отвечал! Иначе проиграю. А этого нельзя допустить. «Люблю выносить мозг людям. Твой бы тоже вынес, жаль, нечего…» «Как ты вообще писать научился, ума не приложу!» «Так же, как и ты играть, кретин…» Постепенно я узнал, что учится он сейчас в музыкальном училище на пианиста. А так как он, оказывается, обнаружил тягу к музыке довольно поздно, то учиться играть стал совсем недавно. Но уже, еп твою мать, делает успехи, посмотрите на него! «Блажен, кто верует…» «Да пошел ты! Сам-то вообще нихера не умеешь!» «До! Рисовать, читать, писать не в счет!» «Хм…и что рисуешь?» «Да разное там…так, и вообще, я с тобой тут откровенничать не собираюсь!» «Больно надо! Ты мне вообще противен!» «Я тебя ненавижу!» «Пошел на хуй!» Вот и поговорили. Как-то раз у нас зашел разговор про нашу внешность. «Ну, и как ты выглядишь? Тощий небось, как глиста в скафандре! Все музыкантишки такие». «Да ничо подобного! Это ты у нас, наверное, прыщавый рекламщик с кучей комплексов…» Меня задели его слова, и я тут же подбежал к зеркалу. Да что он гонит-то вообще?! Я ж красавец! Крашеные белые волосы до плеч рваным каскадом, лицо нормальное! Глаза красивые, темно-синие! Это он у нас с кучей комплексов! А мне комплексовать не из-за чего! Ибо я Аполлон! «Ага. Сам-то небось, не красавец, вот и стараешься задеть тех, кого природа красотой не обделила!» «Ну ты и хамло! Я вообще-то тоже вполне себе…» «Лапшу на уши кому-нибудь другому повесь!» «Хочешь проверить?!» «А давай!» Да! Мне давно хотелось посмотреть на его наглую рожу! Хоть познакомиться с тем, кого я так отчаянно ненавижу уже четверть года. «Тогда поднимайся, хуйло…» После подобного приглашения отказываться было бы не то, что глупо. Это было бы полным идиотизмом! Быстро подбежав к шкафу с одеждой, я судорожно стал соображать, что бы мне такого на себя надеть. Этот козел должен быть сражен наповал моей красотой! Чтоб потом языком напрасно не чесал! Остановившись на коротеньких шортах, которые так удачно открывали мои весьма ровные для парня ноги, а так же на белоснежной свободной майке, спадающей с одного плеча и фигурно порванной мной в некоторых местах, я оглядел себя и остался весьма доволен. Это решающий шаг, можно сказать, финальный аккорд нашей холодной войны, и здесь либо ты, либо тебя… Причесавшись и сбрызнувшись легким парфюмом, я схватил свой мобильный, надел любимые кеды, и поспешил на поле боя… *** Несколько минут стою перед дверью. Его дверью. Черт… не могу нажать на этот проклятый звонок! Что сейчас будет? Каков будет исход нашей войны и лютой ненависти? Если честно, боюсь того, что я могу увидеть… четверть года ненавидел непонятно кого… и что теперь? Так, соберись, тряпка! Мужик ты или почему?! Кажется, все-таки второе… Хотя, чего это я тут раскис? Надерем задницу всем врагам, вот! Так, а теперь нужно сосредоточиться на том, как я его ненавижу! Соберись, соберись… - И долго так стоять собрался? Насмешливый, даже ироничный, тон заставил меня вздрогнуть. Да, я же в первый раз слышу его голос, когда между нами не стоят стены или какие другие преграды. Столкнулся прямо глаза в глаза. Напротив моих – выразительные, темно-карие, почти черные, так и цепляются за тебя, словно невидимыми пальцами. Если честно, растерялся… но быстро вернул себе самообладание. - Негоже царям на кнопки звонков нажимать! – сказав так, я, не спрашивая разрешения хозяина квартиры, прошествовал внутрь, попутно стащив с себя обувь. Что ж, все самое обыкновенное. Разве что только чересчур аккуратно. - Да уж, и манеры у тебя, воистину, «царские»! Снова эта усмешка, чтоб ее! Поворачиваюсь и впиваюсь в своего врага взглядом. Высокий парень с меня ростом, а во мне сто восемьдесят два сантиметра, с черными, как смоль и не слишком-то короткими волосами, яркими, невероятно выразительными глазами и светлой кожей. Черты лица идеально правильные, нос прямой, губы тонкие, четкие. Одет в черную выглаженную рубашку и черные джинсы в обтяжку. Ясно. Аккуратист. Да еще и поклонник классики. Как я и думал, тощий. Стоит такой весь из себя пафосный, небрежно облокотившись на дверь и скрестив руки на груди. Полное несовпадение с моими фантазиями. Ненавижу. Рассматривает меня так же открыто, как и я его. Вот наши глаза встречаются, и мы несколько секунд стоим так и просто смотрим. Словно, это наша очередная баталия. Надоело. Отвожу взгляд, вместо этого изучающее осматриваясь вокруг. Такая же планировка, как и у меня, тоже две комнаты. Знаю наверняка, где стоит это чертово пианино. Не спрашивая разрешения, направляюсь туда. О да… вот она… рыба моей мечты. Стоит как раз в том месте, где дома у меня располагается стол. Подхожу к нему и дотрагиваюсь до клавиш. А потом, вспоминая молодость, играю простенькую незатейливую мелодию одним пальцем. - Однако, - он снова усмехается, на этот раз облокачиваясь о само фортепьяно и буравя меня взглядом. - Может, сам? – освобождаю ему место, меняюсь с ним местами. Он садится, несколько секунд думает, а потом начинает… начинает воспроизводить ненавистную мне музыку на ненавистном мне инструменте. Как же я его ненавижу… его пальцы, быстро и легко бегущие по черным и белым клавишам, его лицо, выражающее сейчас крайнее спокойствие и удовольствие, при этом отрешенность, словно он впал в некий транс. Ненавижу его… теряю голову и почти перестаю дышать просто от того, что это играет именно он… я наконец-то увидел тебя… как же я тебя ненавижу… Подхожу к нему сзади и крепко прижимаю его к своему телу, вдыхая его ненавистный запах, похожий на капли дождя, руками тут же забираясь под черную рубашку. Нет… он отнюдь не тощий, как мне показалось вначале. Я чувствую кубики пресса, его сильные и накаченные мышцы… - Что ты делаешь? – Несколько удивленный голос. Звуки тут же умолкают. - Ненавижу тебя. Разве не видно? – С этими словами втягиваю его в глубокий чувственный поцелуй, сплетая наши языки в одно целое, чувствуя, как колотится его сердце, и понимая, что мое собственное бьется с его в унисон. Отрываюсь от него на мгновение, смотрю ему в глаза и с легкой улыбкой на лице спрашиваю: - Как тебя зовут? - Ты вспомнил об этом только сейчас? – легкий смешок мне в губы. - Просто мы кроме как «тварь», «сука» и «козел» друг друга никак не называли. - Ну, тогда Дэн. - Нилт, - я снова приник к его губам, слегка покусывая их, с каждой секундой все больше теряя ориентацию в пространстве (п/а: ага, сексуальную ХД). Не тратя больше времени даром, мы, так и не разрывая этот поцелуй, переместились к нему на весьма широкий диван. - При виде мужского обнаженного тела в обморок не падаешь? Аллергии на оргазм нет? – ехидно поинтересовался я, садясь верхом к нему на колени. - Разве что на тебя… - с этими словами он уже сам поцеловал меня, не менее болезненно, чем его целовал я. Но мне простых поцелуев было уже мало. И от этого понимаю, что ненавижу его еще сильнее… как и себя. За это. Начинаю расстегивать пуговицу за пуговицей, затем стаскиваю с него мешающуюся одежду и, наконец, рассматриваю его обнаженное тело. Совершенное, как и он сам. Как же хочется заломить ему руки и показать, насколько я его ненавижу… Он в ответ стягивает с меня майку, почти тут же впивается в мою шею и с силой сжимает челюсти, от чего я вскрикиваю, и в ответ цепляюсь за его шелковистые волосы, с силой оттягивая его от себя, тут же проникая языком в его полураскрытый рот и начиная отчаянно сражаться за пальму первенства. Да… мы покажем друг другу, как можно ненавидеть… Чувствую, как его рука шустро нырнула к моему уже возбужденному члену и, вопреки всем его попыткам быть со мной грубым, нежно погладила его, выбивая из меня глухой протяжный стон. - А не охуел ли ты? – говорю это на одном дыхании, с силой вцепляясь ему в плечи чуть ли не до крови царапая их своими ногтями. - Да иди на хуй, - и снова глубокий поцелуй. Мы словно всю жизнь мечтали об этом и теперь, наконец, сорвавшись с цепи, выражаем свои чувства, как только можем. Мне казалось, что эта страсть животного происхождения, я не чувствовал себя человеком, всю жизнь жившим в социуме. Сейчас осталось только лишь одно желание – отдаться страсти, чтобы она поглотила нас, чтобы отключила сознание, чтобы лишь она занимала все наши мысли. Я хотел утонуть в этой всепоглощающей ненависти к нему… я хотел ненавидеть его еще сильнее. А я и не заметил, как вся наша одежда была сброшена на пол. Теперь я лежу на нем, впиваясь в его губы и вдавливая в диван все сильнее и сильнее. Он, в свою очередь, обнимал меня за шею, пытаясь прижаться ко мне еще ближе, чтобы мы действительно уже не могли понять, нас все еще двое, или же это одно тело на двоих. Не важно. Я хотел слиться с ним воедино, чтобы наша взаимная ненависть окутала нас своим дурманом. И тут вдруг его уверенный дерзкий голос и два ярких карих глаза, впившихся в меня: - Я не дам тебе быть сверху. - Ты предлагаешь свою кандидатуру на эту роль? – усмехнулся я. Сверху он мне не даст быть… подумать только! – Но, знаешь… тебе быть сверху я тоже не дам… - Значит, война? – его глаза азартно блеснули. - Нет. Её продолжение, - я заткнул ему рот своим поцелуем. Ни в коем случае нельзя проиграть! - Кто первый кончит, тот и снизу, - лукаво прищурился он. - Бесспорно, - подтвердил я, решительно смотря ему в глаза, давая понять, что проигрывать я не намерен. Но вся моя уверенность как-то растерялась, когда он сделал совершенно неожиданный выпад… Нежно прикоснулся к моей щеке, посмотрел ласковым взглядом и улыбнулся, так, что я просто потерял дар речи… он был прекрасен… как же я его… Почти без особых усилий он поменял нас местами. Я, собиравшийся лежать на нем до победного, просто потерял бдительность, утонув в глубине его глаз. Я был буквально очарован. Он потеребил мои волосы своими длинными тонкими пальцами и, когда я уже практически забыл и про условности, и про то, что мы ведем с ним войну, на которой все средства хороши, он вдруг резко переместился вниз и моментально вобрал в себя мой член, заставляя меня выгибаться и толкаться навстречу его быстрому языку. У меня было много партнеров. Разных. Но парня, фанатеющего по классике и придерживающегося такого же стиля одежды, сводящего меня с ума всего лишь своими прикосновениями, да и хотя бы тем фактом, что это мой самый главный враг, не было никогда. Кажется, я уже устал от однообразия ярких мотыльков, именуемых неформалами… Быстро, еще быстрее! Он заставлял меня выгибаться и стонать непозволительно громко, мне хотелось, чтобы это никогда не кончилось. Даже все его действия были проникнуты страстным маниакальным аккуратизмом, от которого я терял голову. И только когда вспышка оргазма пронзила меня, я вспомнил, что мне ни в коем случае нельзя было кончать… - Ты проиграл, - с усмешкой сказал он, вытирая рот тыльной стороной ладони, нависая надо мной и сливаясь со мной в поцелуе, за что я был ему благодарен, ибо моему смущению не было предела. Я? Проиграл ему? Ему?! Черт… - Ну, а теперь… - с улыбкой дьявола сказал он, от чего я почувствовал, что ненавижу его еще больше. Бесит, сука! Но и отказать нельзя… иначе, конец моей чести и грош цена моим словам. Я всегда очень серьезно относился к уговорам и обещаниям. Разводит мне ноги, отчего-то смущаюсь и наверняка краснею, а он на полном серьезе спрашивает: - Тебе подготовка нужна? - Знаешь, перебьюсь как-нибудь! Давай быстрее! - Тебя никто за язык не тянул… Чувствую, как к моему входу приставлен его горячий пульсирующий орган, вздрагиваю, когда он буквально на несколько миллиметров проникает в меня, и просто перестаю дышать, когда внутрь меня полностью погружено чужое тело. Стараюсь не смотреть ему в глаза – боюсь того, что могу в них прочесть. Но вместе с тем отчаянно жажду окунуться в них, раствориться, расплавиться от всепоглощающей ненависти, без которой, кажется, моя жизнь потеряет смысл. С каждым толчком, с каждым вдохом, с каждой секундой я понимаю, как мои чувства к нему спасли меня от одиночества, испытываемого рядом с цветными пустыми марионетками. Его ненависть спасла меня… Но я все еще боюсь себе в этом признаться, хотя сердце давно уже выстукивало азбукой Морзе его имя. Пускай я и узнал его только сегодня. - Мне этого мало, - выдыхает мне на ухо, тут же выходя из меня и насаживаясь на мой член, до крови закусывая губу и издавая пошлый протяжный полустон-полувздох. - А говорил, что не позволишь мне быть сверху, - усмехаюсь я, начиная двигать бедрами. - Да заткнись ты! – не дает мне что-либо ответить своим поцелуем, в котором уже не так много агрессии. Он скорее полон необузданной страсти, которая завладела нами. Полностью. И снова бешеная череда стонов, всхлипов и вздохов, стук наших сердец и запах наших слившихся тел. Мы одно целое, мы вместе, мы ненавидим друг друга… похоже, я нашел свое счастье… Смотрит мне в глаза затуманенным взглядом, ловлю его сбивчивое дыхание губами, целуя почти невесомо, когда он, наконец, без сил опускается на меня, а я выхожу из него, не в силах отойти от ярчайшего оргазма, взрывающего каждую клеточку моего тела. И мы лежим так, и смотрим друг другу в глаза… и улыбаемся. - Ну, и кто из нас победил? – смеется он. - Хмм… дружба? – смеюсь в ответ. - Господи, как же я тебя ненавижу! – его глаза лучезарно светятся, в них читается столько эмоций, которые выражаются в по-настоящему счастливой улыбке, легком наклоне головы и нежных прикосновениях к моей коже. - А я буду ненавидеть тебя еще сильнее, если ты мне что-нибудь сыграешь. - Не сейчас… сейчас ты мой, ясно? - Люблю тебя, - неожиданно выдаю я. Может, правда, хватит уже путать эти два таких схожих понятия? Несколько секунд растерянности, превратившиеся для меня в вечность, а потом вдруг заливистый смех и шепот, записывающийся на пленку моей души: - Взаимно… Наверное, именно так нужно заканчивать любую войну…