На коротком поводке

      Мне было пять, когда в первый и последний раз меня побили мальчишки из соседских домов. В тот же день Кейт, мой лучший друг, носящая ссадины и синяки как украшение, сломала их главарю руку. Она была совершенно не похожа на девчонку: короткая стрижка, мальчишеская одежда, задиристый нрав и невыносимый характер. Не удивительно, что в детстве наша дружба казалась мне сама собой разумеющейся.       Мой зверь никак не проявлял себя: я не был ни сильнее, ни быстрее других обычных детей. И девчонка, которая была старше всего на год, часто вступалась за меня. После того, как я пришёл домой с разбитым лицом, родители решили отдать меня заниматься борьбой. И, как всегда, Кетрин последовала за мной.       В мире процветающего патриархата девочки были не желательны на уроках боевого искусства. Родители не одобрили её решения, да и кто может одобрить решение шестилетнего ребенка. Она убегала, врала, кричала и бойкотировала, но никогда не плакала. Казалось, пролей она хотя бы одну слезинку - и все вокруг поймут о её слабости, её природе. Однажды Кейт вылезла в окно третьего этажа, чтобы вместе со мной убежать на занятия. Отец схватил её за руку, и она, поскользнувшись, упала с десятиметровой высоты на землю. Переломы, больница и полная капитуляция родителей. Так она впервые заставила других действовать в своих интересах.       Что сказать обо мне? Я чувствовал страх и вину - не отговорил, не убедил и не поймал… Именно тогда началась моя неосознанная опека над ней. Не сформировавшаяся, порой слишком открытая, за что я получал на тренировках по шее, а иногда и в глаз за лишнюю самонадеянность.       Как я не просил и не грозил, она не перестала следить за всеми контактирующими со мной личностями. Единственные, на кого она не обращала внимание, были девушки. Слишком слабые и глупые, по её мнению, чтобы причинить какой-либо вред моему телу.       Не в пример им, Кейт была сильной и выносливой. Притворяясь мальчишкой на тренировках по борьбе, она привыкла к жёстким отборам и отсевам среди учеников. Ей не составляло труда положить меня на лопатки в считанные секунды, чего я никогда больше не допускал ни среди своих сверстников, ни среди ребят постарше. Скорость её реакции поражала - быстрая и стремительная. Мастера говорили, что внутри неё спит сильный зверь, проявляя себя уже сейчас. Мой же зверь спал настолько крепко, что я порой слышал его храп.       Ради того, чтобы поступить в один класс, Кетрин отказалась идти в школу раньше. Обычная человеческая начальная школа, где дети в меру жестокие, в меру добрые. Первый год учителя заставляли носить форму, но юбки и платья сжигались и рвались так быстро, что родители договорились, и она носила мужскую форму. Не знаю, что для этого сделала Кейт, но позже она уже без проблем получала всё, что желает.       На уроках порой спала, иногда читала, никогда не следила за объяснениями учителя и как следствие плохо училась. Хотя всегда без каких либо проблем помогала мне с математикой. В классе ей было скучно, зато тренировки у мастеров становились всё серьезнее. Мы были все в синяках. Иногда Кетрин не хватало сил дойти до дома, тогда она сворачивала к лесу, где залазила на дерево или просто падала в траву от усталости.       Странно, что в детские годы мы мало разговаривали. Наше понимание было похоже на связь близнецов. Я чувствовал её боль или злость, она старалась не оставлять меня одного ни на секунду, чувствуя мой детский страх как свой собственный. Мы не имели общих тем для разговора: Кейт любила книги, спортивные состязания и тишину. Я в то время занимался различным вредительством и всё сильнее увлекался идеями отца о ничтожности людской расы.       В третьем классе начальной школы я получил то, о чём так долго мечтал.       Чувство, что сгораешь дотла, каждый шаг, словно дистанция в милю. Было больно так, как никогда не было до этого. Я со всех ног помчался в лес, Кейт, дурёха, последовала за мной. Опасность, которой она себя подвергла в тот день, была не просто ужасной, а фатальной.       Впервые я увидел в своём друге другого человека. Она аккуратно и нежно обняла меня за плечи. Моя тихая Кейт шептала, не переставая, мне что-то, пока я менялся. Менялся, трансформировался впервые в своей жизни. Принимал своего зверя. Выросшие в традициях дома оборотней, каждый из нас всё своё детство готовился к этому. Мы знали чего ожидать, возможные ошибки и последствия. И главной ошибкой того дня было присутствие Кейт. Казалось, я кричал, чтобы она уходила, сдерживал своего зверя, как мог, но её голос в моей голове и мыслях с каждой секундой звучал всё громче. Не помню, как это случилось. Помню лишь темноту и вкус крови на языке.       После того, как я пришёл в себя – моими ожиданиями было самое худшее. Яркий свет, чёткий обзор. Мир менялся, я оглядывал его, стоя на четырёх лапах. Запах, как много он в себе нёс. Россыпь ароматов трав и цветов, еловая смола, берёзовая кора и кровь…       Напротив меня стоял ребёнок. Прижимая окровавленную руку к себе, он с восхищением разглядывал меня. Без скрытого страха, удивления, только с радостью и дружелюбием. Кейт. Только сейчас я заметил, что её пусть и короткие волосы слегка кудрявые у корней, а цвет напоминает молочный шоколад. Глаза ярко-зелёные, огромные, чуть раскосые. Я видел её тысячи раз в своей жизни, но как будто впервые. Кейт. Смотришься совсем как мальчишка.       Я резко отошёл назад, боясь снова потерять контроль, но она рванула ко мне гораздо быстрее. Как? Она всего лишь человек. Кетрин обняла меня за шею и уткнулась в мою шерсть. Глупая девчонка, отойди. Я, наверное, зарычал, потому что она посмотрела на меня. И теперь в такой близи я уже не мог не рассмотреть её глаза. Да, всё такие же зелёные, с запоминающимися чёрными крапинками на радужке и желтыми звериными зрачками. Было обидно, что она скрывала от меня сам факт своей первой трансформации, от своего лучшего друга.       "Или просто Кейт не хотела подвергать опасности тебя, дурак?"       Ранее молчавший внутренний голос, видимо, был не высокого мнения о моих умственных способностях.       В это время девчонка отпустила меня и отступила на пару шагов. Всего несколько секунд, и на её месте сидит ещё угловатая в своих формах волчица. Что-то изменилось в тот момент, запах её тела давал мне так много информации. Возраст, физическое состояние и самое главное - пол. Вот что она так старательно скрывала от всех. Расскажи Кетрин мастерам о своей первой трансформации, и её бы заставили перевоплотиться. И через минуту с позором выгнали бы из школы.       "Но ты всё равно долго не сможешь это прятать, глупая. Может месяц, в лучшем случае - год… не знаю". Почти не отдавая себе отчёт в действиях, я медленно подошел и уткнулся в сгиб её шеи, на вдохе полностью вбирая в себя её запах. "Стоит ли быть такой самоуверенной, если есть возможность положиться на того, кто сильнее? Девочка, которая достойна моей защиты, моя девочка".       В тот день неосознанное в моей голове стало манией, болезнью, которую я тщательно скрывал от всех, но особенно от моей Кейт.       Есть множество эпизодов в моей памяти, которые связаны с Кейт. Сотни запахов, образов и чувств. Но есть то, к чему ты возвращаешься снова и снова. Оно крутится вокруг тебя. Ты думаешь о том, что ты сделал не правильно и где ошибся.       Моя первая ошибка сломала бессловесное понимание. Мне было четырнадцать, Кейт - пятнадцать. Мы учились в третьем классе средней школы. После моей трансформации меня перевели в спецкласс, моя подруга увязалась за мной - родители безмолвствовали и не препятствовали. Специальное обучение заключалось в изучении истории мира оборотней, его традиций. Но главное - мы учились управлять собой. К тому времени тайна Кетрин среди мастеров школы боевых искусств была раскрыта, что привело к логичному исключению. Но я знал, что один из преподавателей согласился тренировать её отдельно. Каюсь, я проследил за ним, заподозрив его в неблагородных намерениях. Голова и задница после этого болели еще долго - мастер обнаружил меня и поставил в пару к моей подружке. Кейт, не сдерживаясь, атаковала со всей яростью, на которую была способна, заставляя меня отступать и блокировать. Холодная, не склонная к болтовне и лишним движениям в бою, она становилась непредсказуемым и сильным противником.       В школе же она без труда до сих пор сохраняла свой статус – носила мужскую одежду, игнорировала дружбу с другими девочками. Она и общалась-то только со мной из всего класса. Многие мальчишки по началу пытались подружиться с ней, но трудный, нелюдимый характер, превознесение своего мнения над чужим быстро оттолкнули всех наших одноклассников. Она добилась не только нейтралитета к себе, но и негласного уважения, став Серым Кардиналом нашей школы.       В отличие от подруги, у меня было много приятелей и даже последователей. Я ставил оборотней выше обычных людей, что нашло огромный отклик в сердцах моих одноклассников. Тщательно третируя, порой издеваясь, порой избивая обычных учеников, мы снимали напряжение нашего подросткового возраста. Для нас это была просто игра. Не важно, кто был целью преследования - девчонка или мальчишка - редко кто получал послабление и мог уйти непокалеченным телом или душой. Кейт не вмешивалась, безмолвно наблюдая со стороны. Мне казалось, что она одобряет мои действия, но она просто слишком долго терпела…       Всё было как обычно, две человеческие девчонки, загнанные в угол, испускающие волны сладкого страха. Они будили у пятерых озверевших мальчишек возбуждение. Хотелось разодрать их одежду, провести лапой по их коже, оставляя мелкие царапины, и слизывать капельки крови вместе с липким страхом. Тогда только у меня одного хватило самообладания остаться в человеческом облике, но мои компаньоны уже приняли звериную ипостась. Со стороны казалось, что мальчишка стоит посреди волчьей стаи. Они кружили вокруг меня, от нетерпения скаля зубы, всё ускоряя и ускоряя шаг. Я не мог им не разрешить. Слегка кивнув головой в сторону наших жертв, я отошел к стене, освобождая площадку для будущей картины.       "Не только же мне развлекаться, подданные тоже должны получать свой кусочек торта. Посмотрю, понаблюдаю, если понадобится - скину напряжение с какой-нибудь девицей. Правда, эти уже вряд ли мне помогут, что ж, поймаю другую".       Я прикрыл глаза, наслаждаясь всхлипыванием и плачем девушек.       Когда резко и надрывно заскулил один из моих волков, я распахнул глаза. Девчонки забились в угол у стены, мой приятель Дик с открытым переломом голени валялся без сознания в луже своей крови, а напротив моих озверевших псов стоял маленький щуплый мальчишка.       Тогда я и совершил свою первую ошибку. Ярость - плохой советчик.       "Кто-то посмел напасть на мою стаю. Не прощу".       Уже в воздухе приобретая звериную ипостась и вдыхая всю полноту запахов, я узнал моего противника. Кейт смотрела мне прямо в глаза, не выказывая страха или удивления на мой поступок. В одно мгновение до удара она увернулась от моих лап. Драка уже началась, тому было три безмолвных свидетеля с моей стороны, и она должна была закончиться. Либо прямым силовым противостоянием в звериных ипостасях, либо признанием сильнейшего мирным путём. Путём принятия в стаю, преклонив колено. Моя душа была наполнена её презрением ко мне, злобой, яростью… Мне стоило догадаться, что она не уйдёт и будет драться, рискуя своим положением, рискуя своей жизнью, ведь как бы она не была быстра - её волчице никогда не справиться с моим тигром. Что-то рушилось в моей душе, погребая все чувства под обломками. Самый близкий мне человек стоял передо мной в боевой стойке и не собирался отступать. В следующую секунду я ощутил её внутри себя, она подпитывалась моими ощущениями, чувствами и эмоциями. Проникала в самую глубину зверя. А потом всё закончилось, не просто прошло чувство её присутствия, исчезла связь, я остался один в своей темноте.       "Больно".       Словно не веря, смотрел на неё, упрекал, молил вернуть всё обратно. Но она уже перевоплощалась. Я не хотел с ней драться, нам нечего было делить, она была всем для меня. Красивая, сильная, настоящая…       Зелёные глаза разрезал жёлтый зрачок, и прекрасная шерсть цвета патоки в мелкий черный рисунок покрыла её всю. Передо мной стояла не волчица, но более серьёзный противник. Самка леопарда, моя подруга, моя вторая половинка атаковала меня, не дав и секунды на раздумья.       Мы часто дрались, мерялись силой в зверином облике, но никогда этого не делали всерьёз. Сейчас Кейт была настроена выбить из меня всю дурь, что накопилась за все четырнадцать лет моей жизни.       Чувствуя недовольство моей компании, их злобный шёпот за спиной, я пошёл на поводу обстоятельств. Отступил, обозлился, обиделся на своего единственного честного друга.       "Недостойный противник, всего лишь девчонка, которую не стоит воспринимать всерьёз…"       Я развернулся, ушёл и потерял свою лучшую подругу, но приобрел горстку беспринципных дураков, что следовали за мной по пятам, и тишину там, где раньше билось её сердце.       Больше она не приходила в эту школу. Родители перевели её в элитную академию для молодых богатеньких человеческих отпрысков. Это была её первая попытка убежать от меня…       "Я пытаюсь придумать тебе оправдание, не отвлекай меня…"       Сказала она в первую нашу встречу после того инцидента. Прошло несколько месяцев. Ей удавалось прекрасно меня избегать, часто ускользая с серьёзных семейных мероприятий. Не знаю, продолжала ли она незаметно следить за мной в старой школе, но я перестал участвовать в травлях, негласно разрешая их продолжать, перестал гнаться за мнимой силой и начал изучать геральдику родов и ареалы территорий. Я загорелся идеей власти. Школьные мелочные разборки меня уже не устраивали, хотелось ощутимых решений.       Мы встретились на поляне в лесу за городом. Она лежала в траве в своём белом шёлковом сарафане. Руки лежали за головой, а отросшие волосы закрывали от меня её лицо. Грудь Кейт поднималась в такт дыханию. До этого я никогда не замечал насколько прозрачна белая ткань. Оборотни взрослеют быстрее людей, но прошедшие пару месяцев я даже не думал ассоциировать с какими-либо изменениями в своей подруге. Но сейчас передо мной лежал уже совсем не мальчишка, а полностью сформировавшаяся девушка. Хрупкая и нежная девушка.       Она не прогнала меня, но и не пустила снова в свою душу. Снова, по-своему защищая меня от самого себя. Мы стали часто встречаться за городом. Порой вместе охотясь или дурачась в траве. Кейт была полиморфом, о чём я догадался ещё в той драке. Настоящий миф, легенда. Я не знал никого, кто бы обладал такой силой. Но она никому ничего не говорила и не рассказывала, зная корыстную природу человеческих душ. Родители бы попытались продать её замужество подороже, семья - найти удачную партию для скрепления связей, молодые оборотни открыли бы охоту на неё, как на диковинку. И она молчала, на людях принимая только лишь свой истинный облик волчицы.       Как-то сидя у дерева, я рассуждал о главенстве расы оборотней над людьми. Этот монолог был произнесён мной уже не раз, и вот настал тот день, когда ему суждено было достигнуть и ушек Кейт. Её голова лежала у меня на коленях, глаза были закрыты, казалось, что она спала. Когда я выдохся и ждал восторженных криков и аплодисментов, подруга со вздохом встала и направилась через лес к полю. В смятении я последовал за ней, у кромки леса она остановилась и развела руки в стороны. Не поворачиваясь ко мне лицом, Кетрин спросила:       – Что ты будешь делать со мной?       Её вопрос поставил меня в тупик, но она не закончила.       – Если я стану защищать человеческую расу в твоей завоевательной войне, если буду убивать твоих соратников и друзей, идущих за тобой, что ты будешь делать?       Пытаясь сохранить лицо, я всё же рассмеялся: "Она - женщина, кто ей позволит выйти на поле боя?! Муж – на этом слове сердце сжалось – никогда не выпустит её, если он в здравом уме".       – Значит, я обладаю сразу двумя недостатками, - плечи её дёрнулись в попытке закрыть себя руками, но тут же снова распрямились. – Я - женщина, и больше всего на свете хочу быть свободной. Хочу сама решать, что мне делать и с кем. Кого любить и кем быть в этой жизни.       Я был ошарашен: "Неужели всё это время она не шутила?..".       – Могу влюбиться в человека, могу выйти за него замуж, я могу сама защитить своих детей. Могу пойти учиться в колледж, люди продвинулись в науке гораздо дальше нас, а мне всегда нравилась математика.       Ярость, злость, недоумение, страх… всё смешалось во мне. Как можно такое говорить? Кажется, я кричал, что никогда ей этого не позволю: потратить свой уникальный дар на пустую человеческую жизнь или, что ещё хуже, на брак с одним из них. Семья, родители - никто не одобрит этого.       Кейт снова повела плечами… и в следующую секунду развела огромные, метрового размера крылья. Пестрый сокол упорхнул в небо, он пел и кричал о своей боли и тревоге, но я был глух, увязнув в болоте непонимания, боли и беспочвенной ревности. Она неумолимо отдалялась от меня, мой мир был непривлекателен для неё. Мог ли я хоть отчасти претендовать на неё? Заперев в золотой клетке, прибивая её крылья к земле, оставляя только внешнюю оболочку.       "Пожалуйста, не совершай ничего, что заставило бы меня так поступить".       Позже, закрыв все эмоции под замок, я лежал в траве и следил глазами за парящей надо мной девушкой. В смятении и ревности родилась любимая ипостась: Кейт – птица, которую нельзя удержать в руках.       Она не вернулась обратно в школу, проводила много времени со своими новыми человеческими друзьями, тщательно игнорируя светские семейные мероприятия. Кейт будто вырезала себе новую жизнь, в которой изредка находилось место для меня. Нередко я находил её в окружении молодых людей. Волосы отросли, девичьи формы округлились, запах сводил с ума. Люди цеплялись за возможность побыть с ней рядом, но ей не было до этого дела. Никому не уделяя внимания больше, чем нужно, она дружила лишь с парой человек: милой блондинкой с серьёзным лицом и невыразительной фигурой и рыжим парнем, который для меня ни чем не выделялся. Эти двое меня побаивались и считали будущей партией Кейт, что я никогда не опровергал, чем доводил подругу до белого каления. В нашей старой школе часто бродили слухи о моей будущей невесте, странные, порой, нелепые бредни, крутившиеся вокруг лишь одной персоны – Кейт. Сказать, что я был доволен - это ничего не сказать.       Изредка я приходил за ней в академию, провожаемый уважительным шёпотом вслед. Её человеческое окружение бесило меня, но я ничего не мог с этим поделать. Любое настолько очевидное вмешательство с моей стороны, и я снова мог её потерять. Она стала лучше учиться, глубоко заинтересовавшись естественными науками. Я не воспринимал её увлечения всерьёз, считая юношеской блажью. Но с каждой новой книгой, с каждым новым фактом или теорией, что она узнавала, пропасть между нами становилась всё больше. Я нервничал, срывал злобу на своих подопечных, постоянно следил за ней, что крайне редко удавалось - чаще всего она ускользала. Только находясь рядом с ней, я мог быть уверен, что всё идёт как должно. Тогда я и ошибся во второй раз.       Когда постоянно имеешь дело только со слабыми противниками, неосознанно ждёшь лёгкую победу при встрече с сильным.       Мне казалось, что я держу всё в своих руках, вижу всю жизнь, как на ладони, но я был глубоко не прав. Зная меня с самого раннего детства, порой играя на моих слабостях, подруге удавалось скрыть большую часть своей жизни. Секреты, увлечения, встречи и - главное - своего молодого человека. Я нашёл и обнаружил их совершенно случайно, учуяв запах Кетрин на улице. След, казалось, был совсем свежий, как будто она прошла здесь всего пару минут назад. Возможно, меня не так бы сильно это заинтересовало, если бы пять минут назад она не сказала мне, что занимается уроками дома. Я шёл, как ищейка, следуя по слабым оттенкам аромата любимого запаха, как полицейский пёс в поисках преступника. Несколько поворотов, дома – дома сменяют друг друга слишком долго, у меня возникло чувство, что я смертельно опаздываю, срываюсь на бег. Здесь. Не могу удержать себя от трансформации, хотя бы частичной: мир раскалывается от сотен разных оттенков звуков, запахов, цветов.       Обычный дом, не звоню в дверь – просто вхожу, аромат становиться сильнее. К нему примешан незнакомый мне оттенок, будоражащий мою кровь, заставляющий чаще биться мое сердце. Сладковато-кислый.       Поднимаюсь по лестнице в пару скачков и останавливаюсь перед дверью. Чувствую вонь человеческого возбуждения, именно вонь, все люди при выражении каких-либо эмоций пахнут одинаково, в то время как у каждого оборотня есть свой личный аромат для боли, страха, любви, привязанности, возбуждения…       Если бы не знал, что там находится Кейт, я никогда бы туда не зашёл, но злоба, ревность и ярость за меня толкнули ту дверь.       Первое, что я увидел, была спина, идеальная женская спина с водопадом волос, заслоняющим лопатки. Она перетекала в плавный изгиб бёдер. Кейт сидела ко мне в пол оборота, её грудь быстро поднималась и опускалась, будто после быстрого бега. Небольшая и аккуратная, мне тогда подумалось, что она бы идеально поместилась именно в моей ладони. Глаза неестественно горели, зелёные как весенняя трава. Губы покусаны, но уже заживают. Я бы хотел видеть Кетрин в таком виде после нашего с ней первого секса… Первого ли теперь уже… по стройным бёдрам сбегали струйки крови, рисуя затейливый узор. То, что по праву принадлежало одному мне, она отдала человеческому мальчишке.       Девчонка заметила меня сразу же после моего появления в комнате, возможно, учуяла даже раньше, но не выказывала признаков какого-либо беспокойства. Я стоял на грани жизни и смерти, а она была равнодушна ко всему окружающему. Хотелось избить, растерзать и наконец-то убить того смертного, кто посягнул на мою собственность. А потом наказать, приковать наручниками к полу и долго трахать эту самоуверенную самку, пока она сама не запросит пощады.       Возможно, я бы пропустил первый пункт моих планов и здесь и сейчас перешел ко второму, но из боковой двери вышел высокий парень. Брюнет, накаченный – скорее всего спортсмен, смазливый и абсолютно мертвый в моем понимании. Я даже не стал трансформироваться, просто сделал шаг в его направлении. В то же мгновение тихая и источающая спокойствие Кейт перетекла в боевую стойку.       Не сокол, на случай побега, не быстрая и увёртливая волчица, чтобы остаться невредимой, а сильная и выносливая кошка, чтобы защищать и драться на равных.       И снова эта пустота, будто тебя предают, оставляют одного.       "Зачем ты это делаешь с нами?".       Стираешь всё, что было между нами, обманываешь мои ожидания, не оправдываешь моих надежд.       "Мои, моих, привык думать только о своих желаниях?".       Разворачиваюсь и ухожу, мне нечего здесь больше делать, не на что смотреть, не с кем разговаривать. Я пуст, ты победила. ***       Моего спокойствия хватило ровно на неделю. Каждое утро начиналось с самовнушения – меня ничего не волнует, всё не важно, я легко это забуду. Через семь дней, ровно через семь чёртовых дней моему самообладанию пришёл конец.       Наручники из закалённой стали лежали в кармане, дом был очищен от ненужных родственников и свидетелей, мне оставалось только сидеть и ждать. В это время я обдумывал пути отхода в случае неудачи и дальнейшую судьбу при положительном исходе.       Если у меня ничего не выйдет, то мой труп всплывёт в ближайшей реке где-то через месяц. Слишком уж рискованно так поступать с потенциально опасным оборотнем.       Но если мне улыбнётся удача, то придётся искать пути для узаконивания отношений. Правда, и в этом случае есть своя толика риска, так как успех операции совсем не обозначает лояльность объекта после её окончания. Как будущий глава рода Шейт, я имею право выдвинуть свою кандидатуру на роль невесты. Её должен одобрить Совет, но мне не составит труда добиться нужного результата. Если рассказать о даре Кейт, о том, что она полиморф, её ценность для семьи возрастёт во много раз.       Скрипнула входная дверь – я подобрался, внешне не меняя своей расслабленной позы, каблучки процокали по лестнице и затихли за стеной. Кейт замерла, стоя за дверью и не решаясь повернуть ручку. Что ж, посмотрим насколько ты и правда смела.       Она вошла, окутала меня облаком своего аромата и присела на краешек своего стола в метре от меня. Не поднимая взгляда, не произнося не слова, как преступница, пойманная на своей территории. А я ведь так часто раньше бывал здесь, в комнате Кейт. Что-то со временем изменилось, подвинулось, перестроилось, но самые важные и незаметные детали остались прежними - стопка книг у кровати девушки, разбросанные виниловые пластинки на полу, исписанный математическими формулами старый стол. Все эти мелочи заставляли меня смотреть на неё иначе, по-особенному.       Молчание зависло между нами словно пропасть, с каждой секундой, с каждой минутой всё больше и больше увеличивая разделяющее нас расстояние. Страшно сделать первый шаг, страшно сказать слово, страшно признавать свои ошибки.       - Вытяни руки.       Слова излишне грубы, но ты беспрекословно повинуешься, всё так же не поднимая глаз. О чём ты думала тогда, Кейт, что я потащу тебя на семейный совет, расскажу все твои секреты? Или ты боялась посмотреть на меня по иной причине?       С лёгким щелчком наручники окольцевали твои запястья, ты удивлена, но стараешься не подавать виду. Твои волосы распущены и тёмным потоком падают на плечи, белая рубашка, короткие джинсовые шортики на стройных ногах.       Я сокращаю разделяющее нас расстояние почти до минимума и пальцами приподнимаю твоё лицо за подбородок. Красивые глаза, правильные черты, острый маленький носик и пухлые губки – всё это будет по праву принадлежать мне. Ты отводишь взгляд. Боишься или смущаешься такой близости?       Я зарываюсь лицом в твои волосы, впитывая каждую каплю твоего запаха. Прикасаюсь губами к виску, щеке, целую твой нос и останавливаюсь напротив твоих губ. Зелёные глаза наполнены смущением, непониманием, неверием… Я беру твоё лицо в свои ладони, заведомо запрещая тебе отвернуться, и касаюсь языком полных губ. Сладкие…       Ты дёргаешься в моих руках, пытаешься извернуться и убежать. Но наручники держат крепко, запястья зажаты между нами, а край стола врезается в твои бедра. Я прижимаюсь к тебе, источая аромат возбуждения и похоти. Твоё непонимание и удивление сменяется ужасом. Ты доверяла мне до самой последней минуты, даже позволив застегнуть оковы на руках. Как же ты ошиблась, милая Кейт.       Мне быстро надоедает твоё сопротивление, резко тяну тебя за металлические звенья на себя, разворачиваю и толкаю спиной на кровать. Мои глаза затуманены поволокой желания, все разумные мысли вылетают из головы. Ты не кричишь, только подбираешься, готовя ноги для удара, и сердито сверлишь меня глазами. Что ж, так даже интересней. Мне нужно побороться за обладание тобой, пусть противник - ты сама, я не уступлю.       Я подхожу ближе, ты не двигаешься, стараешься не потратить, скорее всего, свой единственный шанс. Тяну время. Медленно ослабляю узел галстука, расстёгиваю рубашку, и, в конечном счете, оголяю торс. Ты сглатываешь, я лишь невозмутимо приподнимаю бровь. Твои зелёные глаза следят за каждым моим движением, не отвлекаясь на посторонние предметы - тебя не стоило так хорошо тренировать. Улыбаюсь своим мыслям. Видимо, моя улыбка и пугает тебя больше всего, в воздухе появляется тонкий привкус твоего страха, самое время. Резкий бросок, но твоя чертова скорость тебя и в этот раз не подводит. Острая коленка ударила мне точно в солнечное сплетение, сквозь пелену боли и злости отмечаю про себя, что Кейт меня снова пощадила. Будь удар в полную силу, и я остался бы минимум с переломанными рёбрами. Она хочет всего лишь сбежать.       Быстрая, сильная, но такая глупая девчонка. Разворачиваюсь и в последний момент перехватываю её около двери. С силой прижимаю к себе, рычание рождается в глубине горла, предупреждая. Клыки удлиняются, и я кусаю Кейт за основание шеи. Девушка рвётся у меня из рук, раздирая кожу, раня и травмируя себя ещё больше.       – Деймон, остановись, – ты впервые в своей жизни на грани истерики. Твой непривычно высокий и надломленный голос приводит меня в чувство.       Я разворачиваю тебя лицом к себе и не нахожу слов. Что я с тобой сделал? Паника, страх, боль, отвращение - всё то, что я бы никогда не хотел видеть на твоём лице.       Немного отстраняюсь и прислоняюсь лбом к твоим волосам. Запал схлынул, оставив лишь презрение к самому себе. Мне сложно подобрать слова.       – Прости… - я пытаюсь поймать взглядом твои глаза, но твоё лицо закрыто каштановыми локонами. Отступаю ещё на пару шагов назад.       – Я хотел, нет, не так, я хочу… Чёрт, Кейт. Ты давно уже нравишься мне и…       – Я тоже люблю тебя, Деймон, – ты поднимаешь голову с груди и осматриваешь пустым взглядом комнату. – Как самого близкого человека, как лучшего друга, как…       – Кейт, я люблю тебя как девушку. Хочу быть с тобой рядом, целовать, обладать… Ты самое лучшее, что есть и будет в моей жизни…       – Ты сошёл с ума? – ты дрожишь, будто в лихорадке. - Это невозможно! Невозможно, слышишь?! Это неправильно. Ты не должен чувствовать ничего даже близко похожего ко мне! - ты кричишь, наступаешь на меня, твои руки всё также скованы, но это тебя не останавливает. Под блестящим металлом наливаются лиловые синяки, и от этого мне становится ещё хуже.       Я делаю шаг на встречу к тебе, но ты резко отступаешь. Каждую минуту, каждую секунду в агонии умирает наше доверие.       – Прости, – мои руки указывают на твои запястья. Ты с неохотой протягиваешь мне их, и я снимаю наручники.       Я перебираю твои пальцы, массирую травмированную кожу рук и с каждой секундой всё больше не хочу тебя отпускать. Мы снова опасно близко, снова опасно рядом. Ты чувствуешь нарастающее напряжение и пытаешься отстраниться. А я всего лишь нежно целую твою открытую ладонь, водя губами по каждой линии и синей черточке. Твои глаза следят за движением моего рта, твоя кожа покрывается мурашками от моих прикосновений, а твои губы разочарованно выдыхают, когда я отстраняюсь.       – Я должна уехать, – ты выдёргиваешь свою руку и идёшь к двери.       – Когда ты вернёшься? – я не спорю, не отговариваю, лишь интересуюсь.       – Я не вернусь. Я уеду навсегда, Деймон. Мне ненавистен этот мир, я ненавижу его традиции и устои. Я хочу учиться, а не рожать каждый год на благо нашей семьи. Я хочу сама принимать решения, а не ждать разрешения. Извини, нужно было давно рассказать, но раз ситуация сложилась таким образом, то данное решение мне кажется самым оптимальным.       – Оптимальным? – я повышаю голос, так как начинаю злиться. – Оптимальным? А моего мнения ты не хотела спросить? Знаешь, какое решение для меня оптимально? Ты выйдешь за меня, хочешь ты того или нет.       – Отпусти меня. Дай мне уйти. Я больше никогда не покажусь тебе на глаза. Ты забудешь меня, – Кейт развернулась в пол оборота ко мне. Её лицо было до крайности серьёзным.       – Отпустить? Что ты несёшь? Хочешь угробить свой талант на людей, будешь соблазнять каждого вонючего мужика на твоём пути? Что, понравилось трахаться со всяким сбродом, Кетрин?       Она развернулась и с размаху ударила меня по лицу. Из разбитой губы побежала кровь. Чёрт, била кулаком, а не ладонью.       – Считай это нежным прощанием, – девчонка подошла к столу и взяла с верхнего ящика пару папок. Ласково провела пальчиками по деревянной поверхности, окинула грустным взглядом всю комнату и быстрым шагом прошла мимо меня.       Хлопнула входная дверь, зашуршали шины по гравию, и всё стихло. Только через пару часов я, наконец, осознал, что она уже больше не вернётся. Можно было вызвать полицию, начать искать, созвать семью и стаю, но… Я ничего не сделал, отпустил, не поймал, не удержал. Как наш отец, который не смог удержать Кейт, и она упала из окна. Я капитулировал перед её напором, силой и упорством.       Что поменялось для меня в тот день – да почти ничего. Я стал ещё больше ощущать потребность во власти, в расширении управляемых территорий и связей. Начал больше тренироваться, интересоваться экономическими и международными делами семьи, усиливая своё влияние в городе, штате, стране… Я был на грани, на пределе своих возможностей, когда получил всё, что только хотел. Всё, кроме неё. Мир стал мал, мал настолько, что помещался в моём телефоне. Но она осталась за пределами паутины, как прежде наблюдая со стороны, не вмешиваясь, прячась. Как прежде недоступна, как прежде любима.… И до сих пор не поймана.       "Беги, пока есть возможность. Беги, твои часы идут в обратном направлении. Беги, так как ты самая желанная добыча. Беги так быстро, как только сможешь, потому что если я выслежу, догоню, поймаю, второго шанса ты уже не получишь. Потому что ты будешь только моей, моя дорогая сестрёнка".