На коротком поводке

      Парадный холл и приемный зал «Снежной лилии» были залиты кровью. Стояла пугающая тишина: ни вздохов, ни криков о помощи, ни шелеста одежд – только беловолосый мужчина стоял, преклонив колено, пред своим Вожаком. Впервые он подвел своего друга и впервые признал власть сильнейшего над собой.       Длинных бледных пальцев дракона коснулось нечто прохладное. Ближайший к нему гвардеец был еще жив, его глупое сердце все еще пыталось гнать кровь по венам и артериям, и все больше и больше этой живительной и так необходимой жидкости оказывалось на полу. Александр брезгливо поджал губы, но даже не помыслил отодвинуться. Его взгляд был опущен вниз, он следил, как сначала мелкие трещинки и ложбинки в полу наливаются красным, а после уже основная «волна» захлестывает рисунок дорогого паркета. Колено, ботинок, вторая ладонь, и вот уже он весь стоит на коленях в луже крови.       Стало совсем тихо, умолкло сердце умирающего рядом слуги. Деймон замер, словно неживая статуя, будто не он еще каких-то десять минут назад разорвал на куски всех присутствующих в этом зале. С’аат впервые видел своего обычно ироничного, но вполне доброжелательного друга таким злым. Под маской обаятельного и милого кота скрывался яростный и хладнокровный убийца, который, не задумываясь, карал и лишал жизни провинившихся, тех, кто ослушался приказа, тех, кто, вероятно, убил Кетрин Шейт.       Александр прикрыл глаза, окунаясь в события, произошедшие всего каких-то несколько часов назад.       «Мужчина зажмурился от яркого света встающего солнца. Деревья резко закончились, и перед ним предстало огромное фермерское поле. Несколько черных упитанных ворон доедали остатки уже убранного урожая. Желтые высохшие остовы кукурузы покрывали землю далеко вперед.       Неподалеку что-то мелькнуло, и дракон, не раздумывая, бросился туда. Примерно в трёхстах метрах от того места, где он вышел из леса, стоял большой дуб. С одной стороны дерево уже почти вросло в край неровного земляного вала, возведенного, по-видимому, фермерами при обработке земель, с другой его покрывал зеленый мох, сейчас казавшийся грязно-бурым от тонких тягучих струек крови, что скатывались по нему. Рядом с ним Александр заметил троих: двух волков, что медленно наступали, и пантеру, что оборонялась. Все трое, словно герои немого кино, не издавали ни звука: ни рычали, ни шипели и ни скалились. Только вздыбленная шерсть на их загривках да яростно пылающие глаза говорили о серьезности их намерений. Дракон с облегчение вздохнул – Кетрин была жива. Она могла стоять на ногах и даже драться. Александр поднял ладонь вверх, приказывая волкам остановиться, и сделал пару шагов в направлении кошки, в попытке успокоить её и получше рассмотреть. Зеленые глаза с ненавистью следили за его маневрами – девушка с трудом держалась на лапах.       Когда до цели оставалось всего ничего, вполне человеческое выражение глаз вдруг изменилось, и леопард резко прыгнул вперед, сбивая мужчину с ног. Александр почувствовал, как сильные лапы придавили его к земле, вышибая воздух из легких, но тут же это ощущение пропало. Только верткий хвост больно хлестнул его по лицу. Раздался злобный волчий визг и кошачье шипение, быстро перешедшее в поскуливание. Второй наемник рванулся к дракону, ставя себе цель разорвать ему горло, но молниеносный удар тяжелой бронированной лапой надолго вывел его из строя. Александру не потребовалось и доли секунды, чтобы подняться и добежать до сцепленных намертво друг с другом леопарда и волка. Они оба не двигались и не издавали ни звука. Кошачья пасть с силой сомкнулась на шее соперника в последней попытке защититься – на леопарде не было ни одного не исполосованного когтями места.       Дракон слабо помнил, как он опустился на землю и стал аккуратно высвобождать тело еще минуту назад живой девушки от крепких объятий противника. Труп волка был отброшен в сторону, а пятнистая тяжелая морда положена на колени. С’аат с пока затаенной яростью разглядывал два смертельных ранения от серебряных пуль, глубокие следы от клыков на передней лапе. Он мог только гадать сколько синяков, ссадин и внутренних повреждений скрывается под этой некогда великолепной шерстью.       Рука мужчины мягко погладила переносицу кошки, спустилась по шее и остановилась на боку. Отчего-то было горько и чуточку даже больно, что она умерла. Александр не умел быстро привязываться к людям, и данный случай не стал для него исключением. Дракон не испытывал к ней нежных чувств, с различной периодичностью она либо злила его до зубного скрежета, либо смешила до колик в животе. Но эта женщина могла бы стать для него всем, если бы ему дали возможность, если бы ей дали время…       С’аат с силой сжал мягких мех в руках, в висках застучала кровь. Запоздало пришла мысль о том, как отреагирует Деймон, когда он, его друг и побратим, опустит тело его сестры перед ним.       Александр обвел пальцами мягкие и еще теплые кошачьи ушки, прикоснулся к пушистым усам и аккуратно погладил краешек заостренной морды. На ладони остался влажный след. Мужчина перевел взгляд на свою руку, ожидая увидеть на ней красные разводы, но их там не оказалось – лишь прозрачная соленая влага и только. Просидев так пару секунд, он вдруг словно очнулся. Его пальцы стали лихорадочно ощупывать шею кошки, а глаза пристально искать так необходимые ему следы.       Еще до того, как он все-таки смог уловить тоненький звук биения её сильного сердца, Александр успел заметить, как маленькая слезинка зародилась в уголке её закрытого глаза и скатилась по пятнистому меху. Она плакала, плакала тихо, без криков и истерик, даже не поднимая век.       - Не смей умирать, слышишь? – не придумав ничего умнее, заорал на неё дракон. Теперь, когда легкая тень надежды на её спасение опасным болезненным комком поселилась в его голове, ему отчего-то стало страшно. Страшно, что она сдастся, уйдет навсегда.       Веки дрогнули, Кетрин слегка приоткрыла глаза.       «Даже сейчас не оставишь меня в покое?»       Александр наклонился и прижался лбом к мягкому меху. Мужчина почти счастливо улыбался.       «Я никогда не оставлю тебя в покое!»       Через пятнадцать минут за ними прилетел вертолет, и только через час она наконец-то оказалась в поместье. Весь этот час Александр не отводил своего взгляда от её глаз. Каждый раз, когда она начинала медленно, сонно моргать и терять сознание, дракон давал ей свою кровь. Кетрин ненавидела его за это, но ничего не могла поделать: проклятое тело никак не хотело слушаться.       В то же мгновение, как вертолет коснулся земли, их окружила толпа лекарей и врачей. Кто-то профессионально разжал кошачью пасть и влил туда зелье, через пару минут уже бледное и почти невесомое человеческое тело укладывали на носилки. Александр вынул из кармана мобильный телефон – откладывать звонок Деймону он больше не мог…»       С’аат почувствовал лишь легкое дуновение перед тем, как его оторвали от пола, и огромная лапа с пятью острыми когтями сжала его горло. Александр безвольно повис в руках своего друга, не пытаясь ослабить хватку или вырваться. Он спокойно и с привычной ему непринужденностью смотрел в синие глаза своего Господина. Деймон убивал сразу, не раздумывая, не давая своим жертвам и лишних пяти секунд жизни. В его руках дракон был уверен в сохранности своей жизни.       - Я доверил тебе самое дорогое, что у меня было, есть и будет, - пальцы слегка сжались вокруг горла, оставляя лишь небольшую возможность дышать. Первая волна злости давно уже спала, и Деймон прекрасно контролировал каждое свое движение.       - Она не умрет, - сорвавшееся с губ шипение мало напоминало приятный мужской баритон дракона, - Кетрин - сильная девочка, - на этих словах Александр дернулся, так как удерживающая его рука сжалась еще сильнее. Воздух с противным свистом вышел из легких блондина.       - Она не умрет, - словно попугай повторил за ним Деймон: мужчина был не в себе.       - Друг, - на этом слове дракон осекся, но все-таки продолжил, - сейчас важно узнать: была ли это лишь случайность!       - Что ты хочешь этим сказать? – вожак разжал пальцы и блондин опустился на пол. – Неужели ты думаешь, что эти глупцы действовали по чьей-то указке?       - Вполне вероятно, - С’аат покачал головой из стороны в сторону, в шее что-то хрустнуло, - я мало верю в спонтанную агрессию.       Дракон выпрямился и посмотрел на друга. Он был крайне серьезен.       - Половина моей личной охраны сейчас охраняет покои Кетрин, как минимум двое гвардейцев следят за действиями врачей. Я, так же как и ты, не хочу её потерять, - последние слова вышли особенно жалко. Александр ненавидел оправдываться.       - Твоя ошибка может стоить мне слишком дорого, - Деймон отвернулся и сделал пару шагов в сторону выхода, - Но я знаю, как можно тебя наказать, - брюнет обернулся - его синие глаза блестели от затаившегося в них ехидства.       - Я сделаю все, что прикажет мой Господин, - C’аат горько усмехнулся и отвесил легкий поклон. Он ждал и боялся того, что Деймон изменит свое отношение к нему после случившегося. Смех вожака привел его в изумление. Александр невольно приподнял голову, чтобы посмотреть на хохочущего друга.       - О, клянусь своими предками, вы так с ней похожи, - Шейт прекратил смеяться так же резко, как и начал, - Вы так забавно изображаете покорность. Не стоит искать скрытую подоплеку в моих словах, Мой Друг, - на последних словах Деймон сделал особое ударение. Его усталое и расстроенное лицо украшала россыпь уже высохших бордовых капель. Злость давно покинула синие глаза, теперь их переполняла озабоченность.       - Я, как и прежде, без колебаний доверю тебе свою жизнь, Алекс, - вожак мягко улыбнулся при виде сильного изумления на лице своего обычно холодного друга. - Но...       - Но... - С’аат выпрямился.       - Но я должен быть уверен в том, что и ради неё ты сделаешь то же самое, - в голосе Деймона промелькнули стальные нотки, - поэтому ты будешь наказан. Я хочу, чтобы ты научил Кетрин подчиняться. Я хочу, чтобы она была покорна мне.       - Но... - у Александра возник целый ряд возражений.       - У тебя месяц, - Шейт резко развернулся на каблуках, старательно пряча за грубыми словами иронию. Он как никто другой понимал всю тщетность данной затеи, - с того дня, как она очнется. Если же ты и здесь потерпишь неудачу, я разорву вашу связь, как её брат, как твой вожак и как её старший супруг! ***       Легкий морской ветерок не принес мне прохлады, так же как и аквамариновая прозрачная вода, что мягко ласкала мои ступни. Песок и солнце не были обжигающими даже в полдень. Я не чувствовала жары в светлое время суток и не мерзла в темноте. Мне не хотелось пить или есть, и все время, что я нахожусь здесь, я не спала ни секунды. Не знаю то ли злое проведение, то ли досадная случайность загнали меня сюда, в мир тусклых цветов и приглушенных звуков, где даже шелест волн и теплое солнце не могли подарить мне и подобие сна. Мне не сразу раскрылся этот обман, по началу я беззаботно наслаждалась предоставленным мне райским уголком, не задавая вопросов и не пытаясь ничего вспомнить. Сейчас досадно, сколько времени я потратила впустую, загорая в лучах ненастоящего светила и качаясь на волнах придуманного кем-то океана. Но однажды ночью я почувствовала чье-то незримое присутствие рядом со мной, кого-то большого и теплого, теплого по-настоящему. Мне стало страшно, страшно настолько, что я побежала, помчалась без оглядки, словно испуганная лань, спасающая свою жизнь от лап жестокого зверя. Мои волосы развевались от сильного ветра, но глаза не слезились, ветки кустарников и деревьев постоянно хлестали мою обнаженную кожу, но на ней не оставалось и следа, острые камешки и корни деревьев резали пальцы ног и стопы, но я все также продолжала бежать. Я остановилась только тогда, когда незримое присутствие незнакомца рядом со мной исчезло – вставало солнце, и впервые я заметила насколько ненатуральным кажется это место.       После, я весь день провела в тщетных попытках вспомнить свое имя, фамилию, семью, работу. Все было напрасно: я кричала, разговаривала сама с собой, плакала. Мое собственное жалкое «я» было мне омерзительно: трусливое, хныкающее существо.       Чуть позже, чем в прошлый раз, присутствие снова появилось, снова окутало меня своим живым теплом и снова зародило в моем сердце первобытный ужас. Только через неделю мне хватило сил заговорить с ним, пусть эта попытка и не принесла никакого результата – пришелец был угрюм и молчалив, но это было огромным шагом для меня самой. Теперь каждый день я проводила в поисках выхода, выхода с этого проклятого острова. Кажется, не осталось ни одного уголка, куда бы не залез мой любопытный нос. Но все усилия были в пустую, мне не удалось выбраться и не удалось ничего вспомнить.       С каждым днем я чувствую себя все более и более усталой, иногда у меня кружится голова и нет сил даже на прогулку по пляжу. Я живу только по ночам, в те часы, когда мой гость обнимает меня своим теплом. ***       Деймон Шейт вошел в комнату и бесшумно притворил за собой дверь. Его взгляд сразу уже упал на кровать, в надежде найти в лице Кетрин хотя бы малейшие признаки выздоровления, но их не было. Девушка сильно похудела, скулы заострились, а под глазами пролегли черные тени. С каждым днем ей становилось все хуже и хуже.       «Сломанное ребро, повреждения позвоночника, многочисленные ушибы, а также два пулевых ранения серебряными пулями. Но, к счастью для нас, последнее - не самое страшное. Каким-то чудом почти весь сумеречный металл покинул организм Госпожи вместе с кровью. Отравления организма не наблюдается, вот только… Она впала в кому из-за огромной потери крови, еще до того как мы смогли сделать ей переливание…»       Деймон отлично запомнил эти слова. Он как никто другой подходил на роль донора для Кетрин, только вот помощь его оказалась не своевременной. И теперь тело его единственной любимой женщины умирало, покинутое собственной душой. Брюнет расстегнул рубашку, снял ботинки и опустился на покрывало рядом со спящей девушкой. Мужчина и сам не знал зачем приходил сюда каждую ночь: чтобы почувствовать её уже угасающее тепло, чтобы тихо засыпать рядом с ней или чтобы каждую секунду следить за её ровным медленным дыханием? Он был уверен лишь в одном: с каждой ночью её пальцы становились все холоднее и холоднее.       Деймон мягко коснулся губами нежной кожи у виска и едва слышно прошептал в маленькое, слегка прикрытое кудрявыми шоколадными локонами, женское ушко:       «Я знаю, сколь мало значит тело - особенно тело женщины. Но я злюсь на него за то, что он овладел вашим сердцем и вашей бесценной, жестокой, бессовестной, упрямой душой. А ему, этому идиоту, не нужна ваша душа, мне же не нужно ваше тело»./*       Мужчина горько усмехнулся. На душе у огромного тигра скребли кошки. Он мечтал увидеть во сне её огромные зеленые глаза. ***       Сегодня мне было особенно плохо: впервые за время моего пребывания здесь на острове я ощутила нечто подобное. На миг мне показалось, что несколько острых и длинных игл вошли в мою спину. Это была боль, забытая и уже почти стертая из моей памяти боль. После того как я несколько минут, а может быть и часов, провалялась на песке судорожно, словно рыба выброшенная на берег, открывая и закрывая рот, мне пришла в голову странная мысль: возможно, выйти отсюда не так уж и трудно, стоит лишь умереть.       Я села, прижав коленки к груди. К боли мой мозг успел притерпеться, какая-то часть моей души даже была рада ей. На зубах хрустел песок, видимо, я успела его наесться, когда заново училась дышать. Близился закат, оранжево-красное солнце тонуло в море, даря этому миру остатки своего выдуманного тепла. Я провожала глазами его тающие в воде лучи и размышляла о том, что может меня ожидать там, вне границ этой ловушки. В воздухе замелькали маленькие огоньки, верные спутники наступивших сумерек. Пошатываясь я встала. Мне пришлось бороться со своей нерешительностью: мой ночной спутник должен был появиться с минуты на минуту. Мне захотелось в последний раз ощутить его рядом. Снова стало больно, но теперь уже трепетало мое сердце. Было странно ощущать этот орган после стольких дней его молчания.       Моих ног коснулись ласковые волны, я продолжала идти, не обращая внимание на тяжелую пульсацию крови в висках, на нестерпимую боль в спине… Вот уже вода касается моих колен, бедер, груди; вот, я уже и плыву. На небе запела луна.       Мне пришлось перевести дыхание. Усталость, моя верная спутница, уже совсем скоро возьмет надо мной верх. Но я не собиралась ей проигрывать – это только мой выбор – делаю глубокий вдох и ныряю.       Вы знаете, как выглядит морская вода в белом лунном сиянии? Нет? Я расскажу вам. Поначалу она кажется черной, настолько черной, что ты едва можешь разглядеть свои руки. Но после того, как ты оборачиваешься и начинаешь медленно погружаться, неотрывно следя за белым диском, что блестит где-то, там, высоко над поверхностью земли, ты замечаешь, как все вокруг тебя окрашивается в серебряный цвет. Мне кажется, что я люблю этот цвет.       Когда последние пузырьки воздуха вырвались из моих легких, он снова пришел ко мне. Мой незнакомец, мой друг, мой молчаливый возлюбленный. Он коснулся своими губами моего виска, и я ощутила небывалый доселе трепет. Я не помнила ничего о себе, но почему-то мне показалось, что прежде мне не доводилось испытывать ничего подобного. В дыхательные пути хлынула вода, напротив это ощущение мне было знакомо – обжигающая боль в легких и гортани. Но ради того, что случилось после, я готова была вытерпеть эту боль еще раз – я услышала шепот, мягкий и нежный шепот.       «Я знаю, сколь мало значит тело - особенно тело женщины. Но я злюсь на него за то, что он овладел вашим сердцем и вашей бесценной, жестокой, бессовестной, упрямой душой. А ему, этому идиоту, не нужна ваша душа, мне же не нужно ваше тело».       Я засыпала под звуки родного голоса. /*Маргарет Митчелл "Унесенные ветром". Из монолога Ретта Батлера к Скарлетт О'Хара.