История двух «друзей»

- О, Лайнел, привет, куда рулишь? – высокий парень подбегает к светловолосому красавчику. - Так к тебе, дурак, ты сам сказал, что научишь ещё парочке приёмов, - спокойно отвечает блондинчик своему другу. - А те, что разучили, помогают? – как «учитель» омежки по боевому искусству, парню интересно узнать, действительно ли новые приёмы помогли Лайнелу отбиваться от назойливых альф. - Помогают, но у некоторых просто стальные яйца, понимаешь? – омега смотрел на своего друга. - Понимаю, нелегко тебе приходится. Как дома? – взяв рюкзак у омеги, Марк пошел рядом. - Дома? А что дома? Как всегда, хотя нет, Габи съехал, теперь я один делю комнату. - Габриель съехал? Куда? – удивляется темноволосый стриженный альфа. - К докторишке своему, наконец-то, - останавливаясь около дома Марка, Лайнел забирает рюкзак с учебниками у друга и запихивая того в дверь, заходит следом, тщательно вытирая ноги от снега. Зима наступила резко в городе Прибрежном, и сегодня, редкий белый пух валил с серого, набухшего снеговыми тучами, неба. Это непредвиденное обстоятельство заморозило блондинистого омегу с зелёными, как изумруды, глазами, пришедшего в лёгкой куртке и без шапки. - Добрый вечер, мистер Лайнел, - вежливо здоровается дворецкий Марка с гостем. Блондинчик кивнул почтительно головой, скользя за Марком в его комнату на второй этаж. - Вот сколько лет с тобой знакомы, а я всё не привыкну к тому, что у вас слуга есть, и даже несколько, - плюхается на кровать Лайнел. – Оо, что это? - Отдай, не смотри, - Марк забирает книжку про истинных. - Ты чё, такой фигнёй страдаешь? Истинные? Сказки всё, повзрослей уже, Марк. У тебя так никто и не появился? Альфа не ответил, а засунул медицинскую книгу под подушку. Повернувшись к Лайнелу, он долго смотрел на сидевшего омегу, с кудрявыми золотыми локонами. Именно золотыми, именно с изумрудными глазами, именно с таким телом, от которого с ума сходили многие альфы-сокурсники. Но не он. У них был договор ещё с детства, и переступить черту они не могли: клятва мешала. - А ты так ничего и не чувствуешь? - отворачивается к окну Марк, наблюдая за приехавшими родителями. - И не хочу, - расположившись горизонтально на кровати Марка, омега посмотрел на потолок, где были приклеены звёзды и другие небесные тела, которые с наступлением темноты начинали оживать, и их загадочного света хватало до часов четырёх ночи. Это знал Лайнел, часто ночующий у друга в гостях. Часто, да, только временами он совсем не появлялся в этом огромном доме, где на первом этаже полностью были оборудованы секции школы боевых искусств города Прибрежного. Не появлялся потому, что была течка, она самая, противная. Отдыхая с закрытыми глазами на кровати Марка, омега продолжал думать о том, как ему не повезло в жизни. "Омега, на фига я родился омегой, да ещё и с такой рожей, что мне проходу не дают альфы, причём пристают даже мальки, а мне уже девятнадцать, так же как и Габи. Мы с ним близнецы, и в его жизни также, как и в моей, ничего хорошего не было. Мы не из такой семьи, как Марк, где родители богачи. В моей всё было по другому, порой, и есть было нечего. Мы жили от получки до получки нашего бедного отца, работающего на рыбном заводе. Помимо меня и Габи, у нас ещё две сестры-беты, которые пошли в этом году в первый класс. Ладно, хорош плакаться, у меня всё еще будет, я добьюсь всего сам". - Ну, пошли, что ли, а то завтра у меня физкультура, а там табун ебучих альф, а с твоими тренировками, я выживаю уже второй год как-никак. - Пойдём, но потом я тебя накормлю, зарплату не выдали ещё отцу? - спрашивает Марк. - Нет ещё, а поесть я поем, только потом, сначала тренировки. Спустившись по внутренний лестнице на первый этаж в спортивный зал, Марк и Лайнел переоделись. - Лайнел, волосы убери, - подаёт чёрную резинку для волос Марк омеге. - Откуда ты их всегда достаёшь? - удивляется блондинчик, заплетая шикарную шевелюру в косу. - Ну я же знаю, что ты вечно ходишь лохматый, а на тренировках волосы будут мешать. - Состригу нафиг, надоели уже... - Не сметь, - Марк схватил Лайнела в захват, омежка даже не успел и пикнуть. - Ты, как это, я даже не успел глазом моргнуть, ну пусти, больно же, - заскулил Лайнел. - Это новый захват, не воронь, - Марк уже почувствовал грушу для битья. - Мааарк, я хочу только научиться сильно пинать, причём быстро, качественно и с последствиями надолго, чтобы альфы от меня наконец отвяли, - переступая в стойке и не мигая, следил Лайнел за охотившимся на него Марком. - И что ты так нас не любишь, дружок, опс... - Ай, больно, больно, пусти говорю, - Марк восседал над лежавшим омегой, снова держа руки Лайнела. - Не все альфы плохие и хотят залезть тебе в штаны, может кто-то действительно тебя любит? - глядя в изумрудные глаза напарника произносит Марк, наклоняясь ниже к губам омеги. - Пусти говорю, альфы все козлы, кроме тебя, а если меня кто-то действительно любит, то подождёт меня пока я окрепну и встану на ногииии, - шлёпс, теперь Марк лежит на спине, - поддался, да? - Лайнел, ты придёшь ко мне на день рождение? Там будут все наши, ты их помнишь, хоть и давно уехал из мегаполиса, - лёжа под стройным омегой просит Марк. - Не знаю, Марк, я существо необычное, если всё по плану, то скорее всего нет, а я в эти дни не невылазной, ты же знаеееешь... ой, ой... да что ты так больно то! - Прости, прости, я не хотел, - подминая снова под себя омегу и устроившись на нём поудобнее, Марк снова просил, - мне восемнадцать, дни рождения прошедших двух лет ты пропустил, потому что я переехал сюда в Прибрежный, а теперь и ты тоже здесь живёшь, и тем более будут все те же из нашего бывшего двора. - Знаешь, мне кажется, что ты меня сейчас больше обучаешь захватам альфы в постели омеги, нежели самозащите, и слезь ты наконец с меня, задавишь. Марк сидел сверху на Лайнеле, держа руки за запястья, он был намного сильнее в физическом плане, так как был альфой, но силой духа омега превосходил его в несколько раз. У Лайнела была цель: закончить обучение, которое он начал год назад. Лайнел был редким драгоценным камушком, но в то же время из бедной семьи рабочего. Красота омеги доставляла ему много неприятностей, отчего он весь последний год ходил к Марку заниматься самообороной. Он не хотел никаких альф, детей, семьи. Пока. Лайнел не хотел сидеть на шее своего будущего супруга, и быть омежкой - овечкой, поэтому и пошёл учиться на юриста в институт. Через год и Марк поступил на тот же факультет. Единственное, что различало этих парней, это то, что за Марка платили, а Лайнелу приходилось оплачивать обучение самому, подрабатывая на том же заводе, где работал отец. Он полностью отдавал себя учёбе, всё свободное время зубря, а в остальное он делал всё по дому, оберегал и воспитывал беток-близняшек, от Габриеля-то немногого добьешься. - Марк, ты может слезешь с меня, а то мои косточки уже хрустят, - просит Лайнел, давая понять, что он запомнил захват. - Я уж думал ты подо мной там уснул: лежишь и молчишь, - альфа подаёт руку поднимающемуся другу. - Ага, как же, уснёшь под тобой, ты намного тяжелее, чем я, - стягивая резинку с волос говорит Лайнел, - возьми, а то я опять потеряю. Да и с распущенными волосами мне теплее шлёпать до дома. - Так ты придёшь? - Всё будет зависеть от природы, я же тебе говорил, и вообще, я не хочу разговаривать на эту тему с тобой, давай лучше пойдём ням-ням, а то дома, наверное, всё равно вкусненького нет. - Что ты хочешь? - заботливость друга лилась через край, хоть в чём-то он мог помочь Лайнелу, да и то не всегда. Друг напрочь отказывался от всех денежных подачек и подарков, считая что на всё заработает сам, что не всегда удавалось. - Ты же знаешь меня с детства, что спрашиваешь, - запрыгивает Лайнел на спину к другу. - Ты хочешь, чтобы я тебя до раздевалки так нёс или до комнаты? - Мааарк, до кровати слабо? - шепчет в ухо друга Лайнел. - Тебя? Тебя хоть на край света. Держись! - забирая из раздевалки одежду обоих, Марк стал взбираться по лесенкам на второй этаж. Лайнел нагло посиживал у друга на тёплой спине, вспоминая сколько он сегодня перелопатил бумажных документов, копируя их, разнося в разные кабинеты, забирая обратно, как он носился по всей администрации рыбного завода. Он закрыл глаза. Здесь было хорошо, уютно, тепло... - Всё, пришли, слезай, клещ, - Марк потряс друга на спине. - Да да, прости, я отключился на пять минут, - потирая глаза, сказал уставший омежка. - Итааак, Лайнел... орешки! Конфетки! Пирожное! - Марк поднял салфетку с подноса, на котором стояли две большие кружки душистого чая и много всякой сладкой всячины. - Маарк, я тебя люблю, - запихивая шоколадное пирожное в рот, говорил с набитым ртом Лайнел. - Ну вот, ты только меня из-за конфет и любишь, - обижается Марк. - Нет, Марк, ещё и за то, что ты мне сегодня новый приём показал, ну и за это, - показывает глазами на пустые тарелки, - тоже. - И как в тебя влезает столько сладкого? - скрестив руки на груди разглядывает Марк друга-омежку. - Так я это, редко, но метко, ты только ни кому не рассказывай, ладно? - просит Лайнел. - Ты такой смешной, - стирая с щеки друга шоколад, улыбается Марк. - Но, но, - став снова озабоченным своим бременем, Лайнел одёргивает руку альфы со своего лица. - Ладно, хорошего помаленьку, пошли, проводишь меня из своего "дворца", а то у меня Полька и Улька одни дома. - Пойдём, я тебя провожу и заодно девчонкам сладкого принесу... - Нет. Нет Марк. Мы уже говорили с тобой на эту тему, моя жизнь не должна сказываться на твоей учёбе, а то твой отец мне вообще запретит с тобой общаться. Я сам обо всём позабочусь, а тебе надо готовиться. - Не запретит, ты же помнишь? - Ой, не напоминай мне, - забирая свой рюкзак и полностью переодевшись, отмахивается Лайнел, призывая Марка о чём-то молчать. - Нет, ну помнишь, Оу, Ах, Ммм, - Марк показывает движения трахающихся людей. - Перестань говорю, - завалив Марка на большую кровать, применив выученный только что захват, добавляет, - и не напоминай мне этот ужасный день, когда твой отец чуть не поимел моего папашу, - глядя прямо в глаза шепчет Лайнел. - Нам тогда по двенадцать было, да? - прищурив глаза, вспоминает Марк о прошлом из детства. Играя в прятки они залезли в большой шкаф родителей альфы, а через минуту появились взрослые и начали заниматься сексом. Марк и Лайнел смотрели сквозь ажурные вырезы старинного шкафа на своих родителей и были пунцовыми от увиденного оба. Их конечно застукали за непреднамеренным подглядыванием и взяли клятвенный договор, что всё увиденное останется в тайне. Потом им объяснили, что существуют альфы и омеги и другие представители этого мира, и у всех есть свои предназначения. Месяц дети не разговаривали от шока, но дружба в детстве была сильнее, и после случившегося они пришли к выводу, что никогда не будут спать друг с другом, а всегда будут только друзьями, чтобы не случилось.       Марк и Лайнел с детства были не разлей вода. Блондинчик был старше альфы на один год и всегда защищал того от всего. Но по натуре Лайнел был задира, хорошенький, маленький задира, у которого синяки не сходили с его худенького тела. В двенадцать лет всё поменялось. Марк осознавая свою сущность альфы, принялся заниматься борьбой и вскоре уже омежке понадобилась помощь, потому что он превратился в очаровашку, которую хотели трахнуть многие альфы, совершенно не зная характера омеги. А Лайнел был ещё тот орешек. Вообще они с Габриелем были очень дивными экзотическими цветками в своей большой, но бедной семье, но и в это же время, как у всех роз, были и колючие шипы. - Ты всё ещё хранишь этот детский договор? - любуясь другом тихо спрашивает Марк. - Ты ведь тоже? - прекрасно зная ответ, задаёт вопрос Лайнел. - Иди, Лайнел, тебе пора, девочки ждут. Лайнел слез с Марка и забирая рюкзак выскользнул за дверь, не оглядываясь. Дворецкий проводил омежку на улицу, где было белым-бело. Внезапная метель покрыла снежным облаком длинные волосы Лайнела, и только зелёные глаза смотрели в окно на неподвижно стоящего друга, прислонившегося к стеклу. Никто не улыбался и не махал рукой, как это было два года назад. Всё как-то изменилось, и никто не понимал почему, просто это чувствовалось, а говорить об этом мешал детский договор, написанный на старой клетчатой бумаге в двух экземплярах, хранившихся у каждого дома, скреплённый маленькими капельками крови.       Pov Лайнела - Лайнел! Лайнел пришёл! - вылетают мои огневушки из своей комнаты и виснут на моих ногах. - Лайнел, наступила зима, а у нас ещё даже курточек тёплых нет. Мы сегодня очень замёрзли, а ещё у нас перчаток нет и у прошлогодних сапог сломались замки, - галдят сестрёнки на перебой. - Что, сразу у двоих? - ДАА! – хором отвечают Поля и Уля. Стряхнув мокрый снег с волос и с курточки в ванну, я вышел в коридор. На меня смотрели две рыжие бестии, держа в руках старую одежду. Я устал сегодня, а тут ещё и это. Сев на пол и подогнув под себя ноги в позу йоги, я стал звонить отцу. - Привет, слушай, зарплату дали?... Нет?... Задерживают? Ладно, понятно. Ты скоро дома будешь?... В две смены, снова? Да, да, я понял, да проверю у них домашнее задание, да, одежду приготовлю. Я всё понял, ну не маленький же я. Всё пока, береги себя. На меня смотрели два рыжика, не мигая своими глазками–пуговками. Прощай моя заначка, прощай моя стипендия, прощай моя зимняя курточка. - Ну что, чертовки, в магазин, за одеждой? - УРА!!! – опять хором закричали сестрёнки и запрыгали как мячики. Вот сколько их не корми, они были худышками, а ели, наверное, больше меня, девчонки были ещё те живчики. И минуты не прошло, как они оделись и ждали меня у порога квартиры. Подняв свои костыли я выпустил девчонок на улицу, следуя за ними. Супермаркет был рядом, за углом. Снег валил уже мелкими иголками, не тая на моих влажных волосах. Надо шапку купить хоть какую-нибудь, не забыть бы. Девчонки весело бежали по Детскому бульвару, обсуждая свою жизнь в первом классе. Да, когда-то и мы с братом ходили здесь в школу, а теперь он живёт с альфой, хоть и не с истинным, да ещё и беременный от него. Ну вроде бы всё нормально, пока, а если он встретит свою пару, тогда что? - А вообще,- я посмотрел на стальное небо, - есть ли она моя вторая половинка где-то? - Лайнел, Лайнел, ну что ты там бормочешь, мы уже пришли, ну пошли скорее, - сестрёнки тянули меня за руки в магазин на второй этаж. Ну что же, будем торговаться. У меня было мало денег, но своей обаятельной улыбкой и омежным похлопыванием глазок, я выторговал у альф почти половину стоимости детских курток. Как противно было слушать их пошлые словечки и останавливать шаловливые руки на моей заднице, но мне нужна была эта одежда. Сапоги я хотел сначала отдать в ремонт, но посмотрев, что ремонтировать там уже нечего, купил огневушкам новые, тут же и одели обновку. Деньги катастрофически таяли. - Лайнел, Лайнел, - прыгали Улька и Полька, - а перчатки, перчатки, вон смотри, какие хорошенькие! Вспомнив, что я даже и ужин ещё не готовил, предложил Уле и Поле сходить в кафе "Чайная роза" подкрепиться. - А вместо перчаток, я свяжу вам варежки и шарфики, - шёпотом произношу между ними, низко наклонившись. Сестрёнки переглянулись и молча согласились. Они знали, что рассказывать о том, что я вяжу - нельзя, иначе я от них уйду. Ну надо же было заставить этих рыжих бестий молчать о моём тайном хобби. Стыдно было мне от этого, а вязать я любил, особенно детские вещи. Сегодня работал Рай, который просто был не в себе от моих сестёр, а всё потому, что у него у самого были братья близнецы, маленькие омежки. Да и вообще он любил детей и поэтому мы сегодня попали под очередную его акцию, коктейль за счёт заведения. - Рай, можно я оставлю их не надолго, мне надо в аптеку, я быстро, ладно? - Да-да, Лайнел, иди, клиентов немного, да и они у тебя смирные, посидят одни я думаю, да девочки? Хитрые мордашки выглядывали из-за своих больших бокалов сладкого коктейля. - Рай, ты бы их видел месяц назад, дерущихся из-за полудохлой гусеницы, найденной на улице. Девчонки припёрли её домой, потому что уже стало холодно, а потом поделить не смогли, оторвали ей башку нечаянно, а затем, заливаясь обе слезами, чуть не поотрывали себе рыжие кочаны. Вот это была драка! Рай удивлёно переводил взгляд с меня на улыбающихся рыжих девчонок и обратно, а я пригрозив пальцем сёстрам, ушёл в место, куда бы в жизнь не ходил, но природа требовала своё. Требовала-то требовала, да не больно-то я ей и позволял. - Вот эти, - показываю фармацевту на таблетки от течки. - Вы кому такой сильный препарат покупаете? Если вам, то нельзя, нужен рецепт от доктора... - Нет, что вы я папе, - улыбаюсь своей белоснежной улыбкой "незрелого омеги", - а рецепт я дома забыл, - снова хлопаю глазками невинной овечки. Действует. Снова действует моя проклятая внешность, так, что мужик - фармацевт, конечно же альфа, спокойно отдаёт мне две дорогие пачки именно того, что я хочу дать своему буйному организму в ближайшие четыре дня. - Дайте ещё витаминов беткам, возраст семь лет. На последние деньги я купил простых тампиков, терпеть их не могу. Всё. Улыбаюсь снова альфочке и, забирая свой пакет с медикаментами, отчаливаю из проклятой аптеки, век бы не ходил. Когда переходил обратно Детский бульвар, за мной увязались подростки альфы, изображая из себя жгучих мачо. Господи, знали бы, что я выгляжу как они, а на самом деле мне уже скоро двадцать, да вот такие мы "незрелые омеги", выглядим на пятнадцать, а в паспорт страшно смотреть. С одной стороны хорошо, вот такие, как мужик в аптеке, велись на обманку, а такие как эти мальки, думая, что я глупенький папенькин сынок, уже распускали свои руки, шаря по моей упругой попочке, а зря... - Ай-яй-яй! - визжал подо мной брюнетик в красной шапке, вязанка упала рядом. А второй... а что второй, он и звука ещё вымолвить не может, хватая воздух немым ртом от боли в паху, куда я пнул хорошенько. Не зря, не зря меня Марк обучал, спасибо ему. Сидя на спине альфы и выламывая ему руку, я ему сказал тихо и спокойно: - Никогда, слышишь, никогда без моего согласия, - отпустив руку альфе, отряхнувшись от снега, взяв пакет, я отправился дальше по протоптанной уже снеговой дорожке, даже не оглядываясь. Девочки сидели всё также за столом, смотря какие-то мультики в телевизоре, уплетая ещё и попкорн. Я подошёл к Раймонду. - Сколько ещё с меня? - перебирая оставшуюся мелочь, смотрю на Рая. - Лайнел, я записал, потом отдашь, когда деньги будут, пусть девочки порадуются сегодня в полной мере, вы ведь к нам заходите-то всего раз в месяц, - сжал мою руку в кулак с монетками. Мне было стыдно за свою временную нищету, да временную, сжав сильнее кулак и смотря в добрые глаза бармена я в сотый раз обещал себе, что вытяну нашу семьи из бедноты. Молча кивнув в ответ я ушёл забирая уставших, но счастливых от такой прогулки, сестёр, что бывает очень редко. - Лайнел... а мы Раю сказали, что у тебя денежек нет, и он сказал, что он даст попкорн бесплатно, - серьёзно говорит Уля. - Мы ведь правильно сделали, что сказали правду, да Лайнел? - спрашивает Поля. - Не знаю девочки, иногда говорить правду совсем не обязательно, она и так видна на лицо, а вот просить что-то у Рая без разрешения брата, этого делать нельзя, у меня могут быть неприятности, а вы ведь не хотите, чтобы у такого красивого и симпатичного парня как я, были эти самые неприятности? - приседая напротив рыжиков я смотрел им в глаза, в которых накапливались слёзки - капельки. - НЕЕЕТ, - опять хором ревут бетки, обнимают меня за шею холодные маленькие ручонками. Да, надо связать им ещё варежки, старые они потеряли ещё в детском саду. - Ладно, я вас прощаю, а сейчас домой побыстрее, домашку сделали? - ДАА! - счастливые сестрёнки ухватились за мои руки и потащили меня вперёд, только аптечный пакет всё время выпадал из-под подмышки. Я очень люблю этих деток. Они были такие вредные, хитрые, а сколько вещей они нам перепортили, когда без спросу заходили в нашу комнату с Габриелем. Сколько шлепков они получали от нас пока были дошкольниками... но я их люблю, очень. Мы с Габи почти сами вырастили их, отец всегда был на работе, а папа умер при их рождении. Папа. Какой весёлый был папа, за это наверное и полюбил его наш отец. Светловолосый, кудрявый, с глазами цвета мёда, он был такой... живой, у нас всегда было чисто, прибрано, вкусная простая еда без излишеств, он любил нас с Габи и радовался своим будущим детям, все уже знали, что будут бетки. Мы были счастливы, не понимая мир взрослых, а папе нужна была любовь. Отца всегда не было дома, а если и был, то уставший. Вот она большая семья, требующая много материальных затрат, и это папа научил меня и вязать и шить, готовить, говоря, что омега в жизни должен многое уметь, никто не знает, кто окажется твоим истинным. Опять я к этому возвращаюсь. Наверно не смогу понять, пока не буду сам с ним, а возможно ли это? Отец рассказывал, что они были парой и любили друг друга, доказывая, что мы - результат истинной любви. А тогда как же измена моему отцу, о которой он не знал? Почти измена, трахнуться они не успели, если бы не пыль в шкафу и я не закашлял, может быть она бы и была. Даа, как целовал отец Марка моего... Это было... я был как будто заворожён, наблюдая за страстно обнимающейся парой. Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами. Папа забрал меня из дома Марка и мы ушли домой, а дома... А дома мне была предоставлена информация из жизни омег и альф. Оказалось, что у папы была течка, а отца в это время не было дома, он был на месячной вахте, а сие физиологическое явление омеги у родителя проходило очень и очень... дааа. Вот поэтому мне и нужны такие сильные препараты, чтобы не дай бог не сорваться во время течки, вот поэтому я и не выхожу никуда в эти дни, сижу дома и путаю нитки, одевая беток. Вязание как-то успокаивает боль и жуткую силу почувствовать член в своей заднице. Папа плакал от всего этого, просил ничего не говорить отцу, а потом снова плакал от тяжело проходившей течки в своей комнате. Когда течка прошла, все стало как раньше. Вот с того дня я и стал задумываться, что это за сила такая, которая даже истинную пару заставляет идти на измену. Что победит: истинная любовь двух избранных или просто тупое влечение альфы и текучего омеги? - Лайнееел, Лайнеееел... Опомнившись, я посмотрел на детей с красными носами и засунутыми руками в карманах. Замёрзли бетки, оказалось я стоял уже минут пять у нашего двухэтажного дома, пялясь в небо на идущий не переставая снег. Только не было уже ветра, а "крупа" просто сыпалась сверху на мои итак уже мокрые волосы. Шапку я так и не купил. Позвякивая мелочью в кармане, мы зашли домой. В прихожей на тумбочке лежали белые шапочки и к ним шарфики, пара белых перчаток с красными веточками уже прижималась к розовым щекам Ульки и Польки. В пакете лежали куча сладостей и открытка от Габриеля. Брат заходил. Тащу детей и себя в ванную отряхивать весь налипший на одежду снег, снова сбрасывая с себя белый парик. Ну вот, одной проблемой меньше и не надо будет вязать, а то я уже хотел распустить кофту своего папы. Память сохранится. И, уже бросив старые курточки в стирку, вдруг пригодятся ещё, я посмотрел на себя в зеркало. Внешностью я пошел в папу, только глаза достались мне от отца и характер. Спасибо Габи за вещи, хотя и не часто, но всё-таки ты помогаешь нам. У нас с тобой уже не те близкие отношения, какие были раньше, всё изменилось, когда ты ушёл к своему первому катерщику, как оказалось потом, тоже не истинному. Расставшись с ним ты уже живёшь с другим, но, кажется, этого ты очень любишь, и даже не знакомишь его с нами. Стесняешься нашей бедноты или боишься чего-то? Да, мы с тобой Габи одинаковые во всём: глаза, губы, волосы, тело - одинаковое все, кроме взглядов на жизнь. Я не буду бегать по альфам подставляя течную задницу, а то и залечу от кого-нибудь. Нет, мне надо выучиться, стать более самостоятельным и ответственным, а там и видно будет. Хочу своим детям все дать. - Лайнел, ты скоро там, нам надо зубы чистить и мы спать хотим, - просят девочки. - Ладно, всё, хорош ныть, у меня всё будет хорошо, - говорю я себе под нос и закрываю воду из крана. - Вы одежду на завтра приготовили? - ДАА! - опять хором. Ну мы тоже с Габи часто всё делаем одинаково, не осознавая этого, например, в беспокойстве убираем волосы в косичку, нервно заплетая её. Да и надоели эти волосы, зачем? Состричь бы коротко, как у Марка, так ладно он не даёт мне это сделать, так еще отец просил оставить копну белых волос на голове в память об умершем папе. - Так давайте быстрее, мелкие козявки, понятно? - ДАА! - Тьфу ты! Глаза бы мои вас не видели, а ну марш умываться и спать, - "мячики" прыгают в ванной, где и так места мало. Знаю, чего хотят. Наклоняюсь. - Люблю Лайни, - получаю чмок от Ули. - Люблю Лайни, - получаю второй чмок в щёку от Польки, и счастливый ухожу в свою комнату. Надо делать теперь уже свои институтские задания, а девчонки лягут спать сами. Вот в таком ритме и прошла моя учебная неделя. Марк учился тоже на юриста, только на первом курсе, постоянно бегая ко мне за ответами на какие-нибудь задания, я то эту программу прошёл год назад. При нашей встрече мне становилось уютнее что ли, хоть на десять минут, но спокойнее. Меня никто не доставал, а я никого не пинал по яйцам. Марк болтал всякие глупости и я расслаблялся в его окружении от достававших альф и завистливых омег. Всё, что меня интересовало в этом учебном заведении, так это знания и оценки "отлично", чтобы получать стипендию, так нужную мне. В четверг, предчувствуя своё омежье "знамение" я предупредил куратора, что не приду завтра на учёбу. Ещё с вечера я выпил две таблетки: голубую от боли, розовую - от возбуждения, мне уже не пятнадцать лет и я чувствую, что завтра и последующие дни у меня будет "весёлое настроение". За окном действительно разгулялась настоящая зимняя погода. Я смотрел на улицу, наблюдая за непрекращающимся снегопадом. Хорошо, что я дома. Мёрзнуть не охота, одежду я так себе и не купил. Взяв заранее задание по гражданскому праву, я перечитывал дурацкие законы альф и омег, делая краткие записи в тетради. Отец был дома, готовил есть на кухне: наконец дали зарплату и сегодня будет вкусный ужин. Бетки смотрели у себя мультики и ничего больше не делали. Сегодня пятница, завтра выходной, квартира была молчалива, все устали от прошедшей недели. Рядом со мной спал котёнок, которого я сегодня купил в зоомагазине, выпросив у отца в счёт своей будущей стипендии пару бумажек. Я не знал, что подарить другу, у которого всё было. А проходя мимо магазина с животными я не мог оторвать взгляд от белого пушистого котёнка, как потом оказалось девочки, с такими же зелёными глазами, как у меня. Раз не могу подарить ему себя в силу веских причин, я подарю ему свою копию. Мяушка крепко спала, уткнув свой нос в лапы, у нас было прохладно в комнатах, я уже привык, а она видимо не совсем. Поглаживая мелкую кошку пальчиком, я вызвал у неё шумное мурчание, и всё равно она не открывала глаза, ну и ладно, надо заниматься. Раз я не смог подарить тебя сегодня, отдам после. Лучше поздно, чем никогда. Я набрал в телефоне номер друга. Марк не отвечал. Наверное музыка громко играет и не слышно. Пошлю смс с поздравлением. Только улёгшись на кровать и уткнув нос в статью номер один, я увидел, как мигает мой телефон, предупреждая меня о пришедших многочисленных смс. - Батька, это точно пухлый Батька, - разглядывая пришедшую фотку, я вспоминал паренька из нашего двора, часто защищавшего меня от собак, которых я почему-то боялся. - А это... Пупсик? Ничего себе, Пупсик, - удивляясь красивому стройному омежке, я уже с азартом рассматривал дальнейшее фото своих бывших друзей из мегаполиса. - И Лопата тоже здесь, Вовка и Пашка приехали, вот молодцы-то! А это что? Марк стоял и держал салатовую шапочку в руке. Следом пришло смс с просьбой посетить восемнадцатилетнего альфу именного сегодня и именно сейчас, причём получить приз от именинника в виде шапки. Посылаю отрицательный ответ, куда, я в критическое состояние того и гляди впаду. - Так, а это кто... Курт. Телефон я опустил, вспоминая красавца-альфу - Курта, от которого у меня всё зудело и ныло в промежности. Подняв и включив экран сотового, я всматривался в знакомые черты бывшего друга. Это была последняя фотка пришедшая пять минут назад. Столько же и мне потребовалось времени, чтобы накинуть свою куртку и взять котёнка, вылететь на встречу своей судьбе. Что будет потом я не знал или не хотел знать...

***

Очнувшись не сразу понял, где я... Сквозь темноту еле проглядывали потухающие звёзды на потолке, и когда я совсем к ним пригляделся, огоньки погасли. Я понял, что время наверно около четырёх ночи. Дальше хуже. Моя опьянённая голова стала вспоминать то, что я делал что-то нехорошее недавно, потому что у меня болело всё: руки, ноги, спина и задница... Задница? Какого чёрта? Моя мокрая задница лежала в луже вязкой жидкости, мои бёдра были в этом же дерьме! Что это? Я вскочил, вернее попытался... мои ноги задрожали и подкосились, опуская моё ГОЛОЕ тело обратно на кровать. В голове застучало и от того, что алкоголь ещё не выветрился, и от того, что сердце стало колотиться во все двери ища выхода, ища ответа на вопрос, чё вообще тут блядь произошло? Я голый, голый, кошмар, а одежда? Хотелось прикрыть моё униженное тело, но свет? Включить свет? А вдруг я увижу, что мне не следовало бы видеть, как в детстве? Но и без одежды я уйти отсюда не смогу. Зажмурив глаза и нажав на заветную кнопочку, я стоял с голой задницей и текущей по моим ногам спермой, понятно, что какого-то альфы. Немая тишина. Я открыл один глаз, потом другой, никого. В комнате Марка я находился один, совсем один, не считая Мяушки, мирно посапывающей на кровати друга. Если бы кошка могла говорить, то рассказала бы мне, кто меня так, нет с кем вчера я так схлестнулся, что даже в кровать лёг. Ужас! Я ведь ничего не помню! Правильно, ничего и не было. Схватив салфетки со стола я вытерся насколько это было возможным, перепачкав руки в альфовской сперме, чёрт, что делать, а вдруг кто-нибудь сейчас войдёт, а я тут... Я схватил футболку друга и вытер свои руки, запихивая её в свой рюкзак. Натянув джинсы и рубашку, зарывшись с головой в толстовку, я стал медленно выходить в темноту гостиной, покидая место, где лишился девственности, неизвестно с кем. Свет был выключен и только лунное сияние озаряло всю большую комнату вчерашнего праздника. На столе стояли бутылки, остатки закуски, чувствовался стойкий "аромат" дружественной попойки. На диванах вповалку лежали знакомые альфы с омежками, не стесняясь они обнимали друг друга во сне и похрапывали. Картина увиденного говорила о том, что все угомонились уже давно. На другом диване лежал Марк в одежде, рядом с оголённым Киркой. Наглый омежка добился всё-таки своего. Я вздохнул и вышел в коридор, забирая свою старую курточку, покрутя в руках новую салатовую шапочку, ну вот и всё. Я берёг себя для своего истинного, а кто-то просто взял мою девственную попу и поимел, причём даже не знаю кто. Все ко мне вчера лезли, после игры в бутылочку. А самое главное и рассказать-то я не могу никому об этом. Семья Марка известная в городе, и если будет скандал... да и мы обязаны его отцу, купившему нам эту квартиру. Денег он с нас не взял, говорил, что по старой дружбе, но мы-то с Марком знали, какая дружба связывала моего покойного папашу и его. Нет, я не могу. Если бы не он, мы сейчас и прогнивали бы в мегаполисе. А то, что кто-то мной воспользовался гадко, пусть это будет на его совести, а я буду всё отрицать. Мне нужно учиться, чёртовы слёзы, чё удумал, с роду не ревел! Успокойся! Выйдя на улицу, свежий ветер ударил в моё заплаканное лицо, мои тело ещё ныло от ночного сумасшествия, в голове проносились прикосновения, чувственные поцелуи, знакомый шёпот горячих губ. Я натянул новую шапку посильнее и отправился ковылять домой, ощущая при каждом моём шаге увлажнение в штанах, от наступившей резко течки и от всё ещё вытекающей альфовского семени. Ночь, спасибо тебе, что скрываешь мой позор изнасилованного омеги, да ещё и ревущего, как девчонка. Вот тебе и день рождение отметили. Мелкие колючки били мне в лицо, прилипая к моим застывающим слёзным льдинкам. Завернувшись поглубже в свою курточку я ускорился в движении к дому. На улицах было пусто, скоро будет светать, но для меня наступит другой день в новом мире. Нет, я не готов ещё ни к чему: работы нет, жилья нет, денег нет, ничего нет. Нет и смысла в жизни, если он не твой истинный... Я злился, что не смог противостоять желанию Марка выпить бокал вина, я злился на себя, что мне действительно нравились горячие поцелуи альф, а особенно его...