Только закрой глаза

– Давай поиграем в нашу игру? Донхэ знает, что Хёкдже не согласится на отдых. Бесполезно его даже просить. Бесполезно и немного неправильно, потому что сейчас без движения он не сможет. Хёкдже – человек на солнечных батарейках. Он будет танцевать, пока не порвутся связки, будет мерить шаркающими шагами комнату и, тяжело дыша, зачеркивать на влажном от пота с ладоней листке слишком простые партии, рисовать новые схемы и прогонять круги. Музыка уже набила оскомину. Огромное зеркало хочется раскрошить в куски, а собственная усталость вызывает ненависть. Хёкдже лежит на полу. Он подвернул ногу, но даже не говорит, что больно. Даже на это у него не осталось сил. Солнечные батарейки разряжаются, если не видят солнца. – Только закрой глаза. Донхэ старается убрать из голоса неподдельное беспокойство. Старается убить в нем сочувствие на ранней стадии и задушить желание чем-то помочь. Хёкдже не нужна его жалость и не нужна помощь, ему не хватает времени – оно всегда оказывается на чужой стороне, как будто бежит от сложностей. А Хёкдже лежит у него на пути. Он делает, как говорит Донхэ: зажмуривается и медленно набирает в легкие воздуха. – Выброси все из головы. Представь остров. Хёкдже делает долгий вдох. Представляет остров. Пока это лишь темнота и смутные контуры, но скоро Донхэ добавит острову света, добавит пальм, пустит вокруг него шипящее волнами море и песчаные берега. – Представь, что ты приехал туда на три дня. Ты проснулся в огромном гостиничном номере, проснулся от того, что солнечный свет бьет в окно. Тебе странно осознавать, что вставать необязательно. Ты можешь лежать на широкой кровати весь день и только переворачиваться в ней, как стрелка по циферблату, чтобы чувствовать солнце и до самого вечера не оказаться в тени. Хёкдже раскидывает руки по сторонам, представляя себе ширину кровати. Ему кажется, что на ней белые простыни – хрустящие и прохладные, приятно связывающие его по рукам. Вставать не обязательно. Можно просто лежать. – Представь, что в номере есть терраса. Ты можешь подойти к ней и, открыв стеклянную дверь, почувствовать на своей коже ветер. Хёкдже чувствует не ветер, а прикосновение пальцев Донхэ. Тот осторожно убирает с его лица взмокшие волосы, влажным полотенцем касается лба. – Представь себе морской бриз. Где-то далеко кричат чайки. Они ищут рыбу, и ты видишь, как они кружатся над водой. Хёкдже делает новый вдох. У него в голове только остров: терраса, чайки и морской бриз. Раньше у него так не получалось. Раньше игра казалась ужасно глупой, и Хёкдже постоянно поглядывал из-под ресниц. Даже когда Донхэ злился, угрожая повязкой для глаз. Теперь он не подглядывает. Теперь он слушает голос Донхэ и рисует им в своем воображении. Все равно что кистью по черному бархату: контуры, очертания и потом детали. – У тебя впереди целый день. Ты можешь спуститься к морю. Можешь достроить брошенный замок, можешь просто стоять в воде. Хёкдже с легкостью выбирает воду. Представляет себе, как она плещется у его ног, как вымывает песок под стопами. Солнце такое теплое, что хочется выпить его лучи. Только нужно поделиться с Донхэ обязательно. – А где в это время ты? Донхэ замолкает. Он смотрит на лицо Хёкдже, внимательно и непрерывно. Смотрит на синяки у него под глазами, на скулы, больше обычного заострившиеся из-за жуткого графика. Хёкдже не зря стал временным лидером. В чем-то он действительно как Итук, который без работы начинает ужасно нервничать. Он не может видеть, как все разваливается и слишком многое на себя берет. Составлять хореографию – не его работа. Его работа – красиво выглядеть перед камерой, петь свои строки и танцевать. Не привязываясь, не вкладывая в дело частички души. Но вместо этого он придумывает танцевальные связки для камбека группы, лишая себя сна и заново подсаживая организм на кофе. Донхэ все видит, все понимает. И то, что такой загруженностью Хёкдже пытается забить дыры, образовавшиеся в его графике с возвращением Итука, и то, что он по-честному пытается уступить лидерство, перенаправив усилия на то, что лучше всего получается. Это сложно. Два года – большой срок, за два года можно прикипеть к своей позиции намертво, а теперь нужно уступить место с края. Донхэ такой изнуряющий способ не нравится. Только об этом он никогда не скажет, потому что Хёкдже скорее останется без души, чем оставит начатое незаконченным. И Донхэ любит его таким. Он проводит пальцами по руке Хекдже, обхватывает его запястье, считая пульс. Еще пара минут, потом они продолжат свою репетицию. Возможно, она никогда не кончится. Возможно, она лишит их последних сил. Какая разница. Отдача зрителей – маленькое солнце для заряда солнечных батарей. – Я рядом. Чувствуешь? Донхэ ложится бок о бок с Хёкдже, опускает голову на его плечо, кладет руку на талию. Как мало человеку нужно для проблеска счастья. Жесткий пол, размеренное течение времени, близкий человек рядом и хорошее воображение. Рыбья чешуя – поверни тяжелую ситуацию под другим углом, она заблестит на солнце. Представь бесконечный остров. – Чувствую. Всего пара минут. Черты лица Хёкдже смягчаются. Он слушает море в своей голове. Море рядом. Дыхание Донхэ напоминает легчайший бриз. Дыхание Донхэ успокаивает. Хёкдже считает волны. Они набегают на берег, лениво пенясь, утаскивают чужие песчаные замки, возвращают за них ракушки. У всего есть своя цена. Цена славы всегда меняется. Талант теряется, ускользает сквозь пальцы, как высушенный ветром песок, если ему не предавать значения. Человеку нужно движение, таланту – развитие. Иногда Хёкдже кажется, будто он теряется, вертится по сторонам в безлюдной пустыне, но барханы и дюны передвигаются, а он смотрит за горизонт и стоит на месте. Песок повсюду. В такие моменты Донхэ рядом. Он подталкивает к воде, помогает напиться. Говорит, что пора обратно. Открыв глаза, Хёкдже чувствует себя отдохнувшим. Совсем немного, но в их положении даже песчинка энергии – то, что дорого. Спину перестало сводить, в ногах появилась легкость. Теперь со спокойной душой можно начать все заново. Хёкдже пультом включает музыку. Игра Донхэ как глоток свежего воздуха. Хёкдже помнит, как они играли в нее первый раз. Как Донхэ злился из-за насмешек Хёкдже, как просил его замолчать и слушать. Как было стыдно, когда игра вышла на новый уровень. Они запирались в кладовках SM, чтобы перевести дыхание. Говорили по телефону, когда Донхэ уезжал в Китай. Сидели на разных кроватях в примитивных гостиницах. Донхэ всегда просил Хёкдже закрыть глаза, но свои держал широко открытыми. Наблюдал – с интересом и восхищением. А Хёкдже научился определять, что происходит с Донхэ по мельчайшим изменениям в его голосе. Было весело, когда они считали себя друзьями. Было сладко, когда они стали парой. Даже находясь в разных часовых поясах, они могли перенестись в любое место из грез Донхэ, могли оказаться вместе. В любом настроении. Они могли часами говорить и лежать на солнце, чувствуя, как немеет тело, могли заниматься любовью под стеной дождя, ощущая, как кровь кипит в венах. Могли висеть над бездонной пропастью или загребать снег ладонями. В воображении – что угодно. Проблема была лишь в том, что вымышленный мир часто казался лучше реального. Когда у Хёкдже один за другим заканчивались контракты, он чувствовал себя вором времени, чувствовал, что тратит часы впустую, но постепенно Донхэ доказал, как важно уметь отключаться. В мечтах рождаются цели. Достигнутые цели приносят успех. Только закрой глаза. Слушай голос. Донхэ поднимается первым. Протягивает Хёкдже руку, легко помогает встать. На мгновение приобнимает, притянув к себе, гладит спутавшиеся и чуть влажные у корней волосы. Поцелуй получается легким, но вдвойне оживляющим. Возвращает к реальности, добавляет осязаемости умозримому. Отстранившись, Хёкдже делает долгий глубокий вдох, облизывает губы. Солоно, как будто умылся морской водой, и приятно. Донхэ улыбается, и его улыбка – концентрированная энергия. Концерты пролетают, как хвост кометы. Месяцы подготовки и всего три дня выступлений. Идеальная хореография, отточенное исполнение. Быстро, как будто во сне, и волнительно. Время – перфорированная и перекрученная кинолента. Хёкдже этого мало, но во многом благодаря Донхэ он теперь знает, что всему есть предел, нужно уметь вовремя остановиться. Важно делать паузы в своем движении, важно оставлять запас для новых стремлений, место для новых целей. В мечтах рождаются планы. Донхэ берет трубку с шестого гудка. Хёкдже считает гудки, как волны. – Эй, хочешь поехать на Чеджу? У нас будет три настоящих дня. Донхэ смеется. Этим они отличаются, этим дополняют друг друга. Донхэ – сказочник, а Хёкдже претворяет его сказки в жизнь. Три настоящих дня. Настоящих. Донхэ даже не нужно закрывать глаза.