По Ожегову

Они давно по субботам посещали вместе сауну своей, еще студенческой, компанией. Они — это Бахарь, Вольга, Батура, Дашка, Гридя и Пенелопа. Точнее, в сауну приходило человек двадцать одновременно, но только они дружили еще со студенческих времен. Остальные прибились к их компании постепенно — с кем-то познакомились на футбольном поле, с кем-то на работе. И кликухи у них остались еще со студенческой поры. Бахарь, Батура, Гридя — сокращения от фамилий Бахарев, Батурин, Гридин. Дашка — Игорь сам когда-то захотел, чтобы их называли женскими именами. Зачем, уже никто не вспомнит, видимо, чтобы весело было. Но кроме него и Олега, которого до сих пор Вольгой величали, имена больше ни у кого не прижились. Впоследствии Игорь даже свою дочь Дарьей назвал. А Пенелопа? Андрей стыдился своей студенческой клички, поэтому прилагал все усилия, чтобы в незнакомой компании его никто из друзей так не называл. Кличка тоже была вроде как от фамилии, но фамилия к этому слову не имела прямого отношения. Так получилось, что последовательностью модификаций она трансформировалась именно в Пенелопу. Это была самая обычная суббота, когда друзья собрались в сауне погреться и помыться после активной беготни по футбольному полю. Все было, как заведено — парились, отдыхали, отдыхали, парились. И вдруг Гридя, поскользнувшись на мокром кафеле, очень неудачно упал. Ну, упал и упал, часто на этом кафельном полу падали люди, но чтобы так неудачно, так это впервые — он порвал связки где-то в коленном суставе. Только не понял это никто, как, впрочем, и сам Гридя, и гипс ему наложили примерно через неделю. А пока его подняли, осторожно подвели к лавке и усадили. Но на следующем матче и, следовательно, в сауне он не появился. Никто сильно по этому поводу не переживал — мало ли кто из-за срочных дел не появлялся в их компании. Эти самые срочные дела, от которых невозможно было избавиться даже в субботу, появлялись периодически то у одного, то у второго. И только когда Гридя не пришел и в следующую субботу, друзья заволновались и решили позвонить ему — все же о человеке не было информации уже почти две недели. На звонок он ответил сразу — голос был слабый, жалостливый. Сказал, что с ним все в порядке, то есть в порядке, как это может быть, когда у человека порваны связки. Вольга сразу вдруг занервничал и даже в сауну не пошел, сославшись теперь на свои срочные дела. Понятное дело, не стали его задерживать — дела превыше всего… — Пришел? — недовольно проворчал Гридя, взирая на друга, открывшего дверь своим ключом и возникшего на пороге, спустя примерно полчаса после того, как Дашка ему позвонил из сауны. — Пришел, — кивнул головой Вольга. Он чувствовал себя бесконечно виноватым, что за две недели не удосужился ни позвонить, ни прийти. Они тогда поссорились из-за того, что один уперся, как баран, отказываясь посетить травмопункт, а второй просто психанул на его упертость. Что поделать, ссорились они часто. Но это совершенно не мешало им быть вместе. — Ты хоть ел? — поинтересовался Вольга, взирая на исхудавшего за прошедшие две недели друга. — Или только курил? — Не ел и не курил, — зло буркнул тот. — Разве не чувствуешь, что дымом не воняет? Не ел, потому что не двигался — не хочется. А курить курил бы, да сигареты кончились, а в лавку сбегать за ними некому. Опять же хороший повод совсем отказаться от пагубной привычки. — Сходить в магазин? — предложил Вольга. — Не надо, — отмахнулся Гридя, — у меня все есть. — Так уж и все? — Не все, — согласился тот, — кое-чего не хватает. И позвал: — Иди ко мне. Вольга быстро скинул верхнюю одежду, обувь и, пройдя в комнату, присел на самый край кровати, стараясь не задеть больную ногу друга. — Так чего тебе не хватает? — поинтересовался он. Не гонят — уже радость. — Как будто не знаешь? — пробурчал Гридя. — Тебя. — Я догадываюсь, — ответил Вольга. — Только как ты это себе представляешь? У тебя же нога в колене не гнется. Он хмыкнул: — Камасутра — это выдумки больного воображения. На самом деле существует только три реальных позы, в которых можно заниматься любовью, и в твоем случае ни одна из них нам не подходит. — О каких позах ты говоришь? — проворчал Гридя, — Я что-то не догоняю. — Ну, как же? — пожал плечами Вольга. — Минет и рукоблудство нас с тобой не устраивали изначально. Первое ты не любишь. И даже если согласишься, чтобы я тебе его сделал, то меня все равно ты оставишь неудовлетворенным. Значит, рассматриваем, что нам остается. Если я лягу на спину, широко разведу ноги, то ты должен лечь на живот и упираться на колени. А упираться на колени ты не сможешь. Да к тому же это совершенно женская позиция. Этот способ отпадает. Вторая позиция — ты ложишься на спину, а я скачу на тебе… Но ты прекрасно знаешь, что это мне не очень нравится, да и привык я, откинувшись назад, упираться руками в твои колени. — Привычки надо менять, — снова проворчал Гридя, но теперь с какой-то похотливой улыбкой на лице. — И третья позиция, которая мне безумно нравится — на коленях, но которая тебе будет недоступна еще… — Вольга поднял голову вверх, отсчитывая время, когда они смогут заняться полноценно сексом, а не эрзацем. — А вот тут ты ошибаешься, — вдруг разулыбался Гридя. — Я много продумывал вариантов, пока ждал тебя, и придумал. И в этом мне помог словарь Ожегова. — Не понял? — Вольга вопросительно выгнул брови. Что можно найти в словаре такого, что может помочь им в решении проблемы. — Все просто, — совершенно искренне развеселился больной, — ты встаешь в свою любимую позу на краю кровати, чуть под углом. Чтобы тебе было удобно, одна нога у тебя будет не на весу, а на журнальном столике. Я пристраиваюсь сзади, как обычно, стоя на колене здоровой ноги, а под негнущуюся больную подкладываю словарь Ожегова, Атлас мира и «Полную энциклопедию наших заблуждений». И Гридя кивнул головой на стопку перевязанных скотчем книг, лежащих на прикроватной тумбе. Видно было, что это не экспромт — человек тщательно готовился… После сауны Дашка позвонил еще раз «раненому» другу и предложил доставать его, если чего надо. На что голос гораздо бодрее прежнего ответил, что у него теперь все есть.