«Нам все дано – поступок, мысль и речь…»

1. В их встрече не было ничего особенного. Не грянул гром, не сверкнула молния…, не поднялся штормовой ветер – предвестник грядущих событий. Просто еще один (пусть и с безупречным послужным списком) солдат. Сколько таких проходило мимо Джокера? Вот и этот не казался чем-то особенным. Разве только взгляд порой выдавал несвойственную возрасту усталость. Торфанский мясник…, да…. Обычное задание. И СПЕКТР. Мертвый СПЕКТР. И СПЕКТР-предатель. И первый человек-СПЕКТР…. Кто мог предугадать дальнейшее развитие событий? И чем внимательнее Джокер следил за ситуацией, тем отчетливее понимал насколько Шепард другой. И поначалу вызывающие добрые усмешки сослуживцев прямолинейность и правильность представали совсем в ином свете. Иногда пилоту было даже интересно – понимали ли другие, насколько коммандер опасен? Закованный в броню, идеально сложенный, голубоглазый и светловолосый, мгновенно принимающий порой чертовски сложные решения, ни на шаг не отступающий от своих принципов, Шепард напоминал обоюдоострое лезвие старинного клинка. Отравленное нечеловеческим обаянием. Начальников Джокер тоже повидал немало и, по правде говоря, был о них невысокого мнения (Андерсон не в счет), но, только увидев Шепарда в действии, понял, что такое прирожденный лидер. То, с какой легкостью капитан очаровывал людей и не только, порой просто пугало. Прошло совсем немного времени, и уже невозможно было представить кого-либо другого в качестве капитана «Нормандии». Прошло совсем немного времени, и каждый член команды, не задумываясь, отдал бы жизнь за своего капитана. Это нельзя было назвать дружбой или верностью, это скорее напоминало собачью преданность. С другой стороны, почему бы им не быть преданными столь разумному командиру? Возведшему понятие «честь» в абсолют? Всегда поддерживающему словом и делом своих людей? Вот только, как смутно ощущал Джокер, понятие «честь» для Шепарда не совсем соответствовало общепринятому…. Это было видно в мелочах, настолько, на первый взгляд незначительных, что они просто ускользали от внимания тех, у кого не было столько свободного времени, как у Джеффа, но ярче всего раскрылось в отношениях Шепарда с командой. Как-то незаметно – исподволь – корабль превратился в поле битвы. Поначалу пилота забавляла сама ситуация – шутка ли! – Эшли, невыносящая любые разумные инопланетные формы жизни, вынуждена соперничать за сердце коммандера с азари, которая, как в насмешку, и женщиной-то не являлась. Выбор Шепарда – человека – несильно удивил пилота, и тем большим шоком стало известие о гибели Эш. О том, что капитан просто оставил ее умирать. Это был страшный период: корабль казался вымершим – так отчаянно команда старалась не попадаться на глаза погрузившемуся в безмолвие Шепарду. И дело было не в том, что они его осуждали…, просто…, пугала боль в обычно таких спокойных глазах. Никого не удивило решение тоже чувствовавшего себя виноватым Кайдена поговорить с капитаном. О том, во что это вылилось, Джокер старался не думать – вполне достаточно того, что лейтенант теперь приходил в каюту капитана каждую ночь. После предательства совета и Удины Аленко искал Шепарда по всему кораблю и не находил. Джокер тогда еще подумал: намеренно или инстинктивно лейтенант пропустил каюту Лиары? Когда Шепард поставил их всех перед выбором, никто не колебался ни секунды. Даже старый альянсовский волк Пресли, у которого подчинение уставу должно было бы течь по жилам вместо крови. Но нет. Они все, как один, пошли за капитаном, не задумываясь, насколько, в сущности, призрачны его видения. В ночь перед высадкой на Ил, в последнюю ночь перед решающим сражением, Кайден и Лиара бродили по кораблю, периодически натыкаясь друг на друга и обмениваясь злыми взглядами и ничего не значащими репликами, в поисках… тепла? Его так не хватает перед смертью. Джокер их вполне себе понимал, как понимал и пришедшего немного посидеть в тишине и вырубившегося в кресле второго пилота Шепарда. Когда Шепард победил и (вопреки всему!) выжил Джефф не испытал ничего – для него иначе и не могло быть. И тем страшнее осознание того, что из-за бессмысленного упрямства он стал причиной гибели своего…. Перед этим чувством неожиданно гаснет даже горечь увольнения. 2. -А если я скажу, что через пару лет у Вас появится возможность работать под началом Вашего прошлого командира? Джокер молчал, не в силах вымолвить ни слова, не в силах дышать – сердце сделало кульбит, замерло на мгновение и забилось часто-часто. -Не смешно…, - давненько он не испытывал такое желание убить…. -И правильно,- собеседник позволил себе едва уловимую улыбку,- я не шучу. Это оказалось не так уж и трудно – переломить себя – стать тем, кого ненавидишь, за кем охотился. Стать Цербером. Джефф никогда не согласился бы на это, если бы ни вина. Жгучая, рвущая душу в черные лохмотья, вина. И жгучая же, неубиваемая надежда. -Как в старые добрые времена…. Язык сам болтал невесть что, совершенно отдельно от готового взорваться разума. В старые времена? Когда он убил Шепарда? Ну, пусть не убил, но стал причиной его смерти…. Смерти! А коммандер улыбался. Просто смотрел на пилота и улыбался шальной, и совсем чуть-чуть смущенной улыбкой. И Джокер чувствовал, как тает лед вины, а вместо нее (природа не терпит пустоты) зарождается нечто особенное…. Время летело с безумной скоростью, и лучший пилот Альянса, а теперь и Цербера, выкладывался под чистую в попытке хотя бы не сильно отставать. Корабль, как и два года назад, наводнили фрики всех мастей, и Джокер порой тихонько посмеивался над Шепардом – уникальный талант капитана никуда не делся. Отказ Аленко присоединиться к Шепарду не сильно удивил Джокера. Это было ожидаемо. Также не удивила пилота информация о том, что Кайден, зная о возвращении капитана из мира мертвых, не пытался связаться с ним. Уж кто-кто, а лейтенант (теперь майор) должен был понимать, как опасно обаяние Шепарда. Благодаря СУЗИ у Джокера теперь масса возможностей быть в курсе всего происходящего на корабле. Не то, чтобы раньше сплетни до него не доходили – доходили и еще как! – просто теперь у него есть как бы собственный шпион. Поначалу это воодушевляет. Но ровно до того момента, как ВСЕ повторяется, только теперь смотреть на неровнодышащих к Шепарду неожиданно тяжело. Иногда пилоту хотелось отловить где-нибудь в темном углу очередного воздыхателя и хорошенько приложить его или ее головой о стену. Может, хоть тогда они поймут, что все эти улыбки, взгляды, участливые похлопывания по плечу и бескорыстная помощь в решении личных проблем не значат НИЧЕГО…. В ночь перед решающей миссией Шепард тихо посапывает в кресле второго пилота, а Джокер смотрит на мечущиеся по кораблю маячки сопартийцев капитана и не может сдержать кривой ухмылки. Он бросает взгляд на улыбающегося во сне Шепарда и, ему отчаянно хочется, чтобы время остановилось. В суицидальной миссии выживают все. И напиваются тоже все, включая обычно такую невозмутимую Самару. Воздух кают-компании – тяжелый, душный – едва ли не искрится, так сильны эмоции сопартийцев, так яростен, неудержим их восторг, их желание хотя бы коснуться это воплощение бога Войны с холодными, как ноябрьский лед, глазами. У Джокера единственного каким-то чудом находятся силы уйти…. Время неудержимо летит вперед, его мало, мучительно мало – совсем скоро Шепарду придется заплатить за сделанный выбор – и они отчаянно пытаются его обмануть. Благодаря садистке-ИИ, Джокер слышит каждое движение, каждый стон…. Они все звучат по-разному, а Шепард так часто трахает команду, что Джокер научился различать. Сейчас, например, это Джейкоб. Вчера – Тэйн. Позавчера – Миранда…. Даже юстициар оказалась беззащитной перед зубодробильным обаянием коммандера. Неохваченными остались только Грюнт и… сам Джокер. Насчет крогана было все понятно, насчет Джеффа… тоже. Он ведь слышит, как они стонут, видит засосы на шеях, блуждающие взгляды – Шепард любит жесткий секс. Но даже если Джокер переломит (буквально!) себя, обдолбавшись по уши анальгетиками, даже если выживет после того, как вошедший в раж Шепард вобьет его в матрас, это не изменит простого факта – коммандер просто вошел (как бы двусмысленно это ни звучало) в его положение. Пожалел. Но Джеффу Моро ненавистна сама мысль о том, что его жалеют. Джеффу Моро отчаянно хочется любви….