Дифферент

      Все казалось просто. Легко. Элементарно. Шансы умереть и правда были мизерные... хотя, смотря относительно чего. Мы выживем, в том случае, если, как минимум человек двадцать полягут, прикрывая нас. И в числе этих людей может быть кто угодно. Двуличная Фред, или противный Джеймс, или Трис, или незнакомый мне паренек. Кто угодно.       Шансы умереть - мизерные.       Если не сделаем ошибку. — Джул? — Слышу я голос того, за кого пошла. В его голосе я чувствую вину и усталость. — Джулиана! — Да что?! — Я торможу, и Джон утыкается мне в плечо. — Ты куда несешься? — Спрашивает он, делая глубокий вдох. Я сначала не понимаю, что он имеет ввиду, но я оглядываю коридор, и понимаю, что мы прошли достаточно далеко. Далеко от столовой. Далеко от моих друзей. Далеко от Джеймса. Но я не смогла бы убежать от того, что будет вечером. Чем дальше и дольше я буду бежать, тем быстрее это будет близиться к нам. Время - с ним ничего нельзя поделать. — Прости. Просто... — Если не хочешь идти, ты можешь отказаться, — Прерывает Джон меня. Я качаю головой. Он ничего не понимает. Это все моя вина, и я должна что-то исправить. Чем-то помочь. Но, к чему я притрагиваюсь, сразу разрушается. Это не пугает меня, но я это ненавижу. — Я пойду. Я не оставлю тебя, — Четко выговариваю я, добавляя в слова всю свою уверенность и непоколебимость. Я не отступлю. — Упрямица, — Хмыкает Джон. — Зануда, — Фыркаю я. Он улыбается, и я веду его до больницы. Там добавилось больше народу. И это удивительно. Почему? Почему все происходит именно так? Я не хочу, чтобы кто-то умирал. Умирал по моей вине.       Я иду по коридорам, вслед за мной идет Грин. Он идет довольно грустно. Он тоже понимает, какова ситуация. И, я думаю, он тоже не уверен, выберемся-ли мы. Но мы выберемся. Черт побери, выберемся!       Я заворачиваю за угол, и увидев, что творится в коридоре, сразу пячусь назад, упершись в стену. Сначала мне кажется, что это мне лишь показалось, но звуки, которые раздавались по коридору, говорили обратное. Это суровая, тупая реальность.       В том коридоре был Джеймс, да не один. Девушка, как мне показалось - хотя, может, я думаю совсем не то, ведь я остановила на них взгляд на долю секунды, - выглядела очень доступной и тупой. Не удивительно, что Джеймс с ней. Легче ничего больше не достать.       Я делаю глубокий вдох, и, собираясь с мыслями, выхожу в коридор. Мне всего лишь надо пройти мимо них. Всего лишь. Я сжимаю руки в кулаки, и чувствую, как ногти впиваются в кожу. Иду обычной походкой, не замечая их. Все, как обычно... он лишь эгоистичный командир, которому надо лишь морду набить и поехидничать.       Когда я начинаю идти мимо них, я забываю, как дышать и невольно смотрю на них. Нет. Не на них. На него.       Холодные серые глаза впиваются в меня, и я на секунду останавливаюсь, будто меня пригвоздили к полу. Джеймс смотрел на меня нагло, в то время как в его губы впивалась эта девушка. Господи, да она на нем просто висела.       Меня переполняет ярость. Грусть. Ревность. Боль. Тоска. Огорчение. Непонятное чувство, которое варьируется от "ненависти" до "любви", и обратно.       Но я показываю лишь безлазличие и неприязнь.       Я иду дальше, пытаясь сделать вид, что мне абсолютно на это наплевать. Это чувство можно убить, и я убью его. У меня не должно быть к нему никаких теплых чувств.       И вот кто объяснит мне, почему я влюбилась в этого мерзавца Джеймса, когда добрый парень Джон души во мне не чает? Какого фига судьба так эгоистична к любви? — Это та Джулиана? — Слышу я голос девушки. Удивляюсь тому, что она вообще смогла от него отцепиться. Я скрываюсь за поворотом, но прижимаюсь к стене, надеясь услышать, что он ответит. — Да. — И правда, что ты говорил... сопля. Выскочка. Проще говоря, Стифф, как в Отречении. Слишком большого о себе мнения.       Сопля. Выскочка. Стифф.       Вот что он обо мне думает? Вот что он обо мне говорит? Вот кто я для него?       Конечно же, я вообще-то, такого же мнения о себе, но думать про себя одно, а слышать это от других - совершенно другое. Хотя, что можно было от него ожидать? Тем более, как я поняла, я не Сто Первая. Я это я.       И он знает меня больше всех. Если верить ему.       Я быстро ухожу. Я не хочу быть рядом с ними. Даже видеть его не хочу. Слышу противный смех этой бабы, и ее плиторное «Джейми! Прекрати!»       Джейми?!       Чувствую противный кислотный вкус во рту. Что за бред? Что это еще за «Джейми»? Мне кажется, если я снова повторю это "уменьшительно-ласкательное", то меня стошнит.       Стараюсь отвлечься на что-то еще. Смотрю на Грина, который не отходит от меня ни на шаг.       "Грин" напоминает мне цвет блевоты, и я чувствую спазмы в животе. Черт. Вот черт.       Так, успокойся. Это же просто имя. Так влюбленные ласково называют друг друга. Хотя... не уверена, что они влюбленные.       Так, допустим... Джонни.       Меня передергивает. Никогда бы так Джона не назвала.       Гринни.       Еще хуже.       Зикки.       Ха! Уже похоже на издевательство!       Трисси. Кьюси.       Меня пробирает смех. А как будет Тобиас?       Тобиасси? Тоби? Тобинушечек? Тобинучешка? Форри? Четырюсик? Тоби-боби? Четыречек?       Я влетаю к себе в комнату и падаю на кровать, закрывая лицо подушкой. Меня пробирал смех.       Я идиотка.       Почти все вокруг смотрят на меня с неприязнью, но готовы за меня жизнь отдать, а я тут имена коверкаю.       Но стало легче. Хоть ненадолго, но я почувствовала себя не просто живой, а настоящей.       Мы собираемся около черного хода. Джон придерживается за мое плечо. Я пронзаю Джеймса испепеляющим взглядом, хотя он даже в мою сторону не смотрит. Его куртка осталась у меня, но я решила, что не буду ее одевать. И, вообщем-то, ее вернуть надо. Под мой уничтожающий взгляд попадается Фред. Джон прокашливается. — Мне кажется, или пахнет жареным? — Шепчет он, и я криво улыбаюсь. Я до сих пор не могу понять, как он чувствует все это... и это ведь невозможно. Как? Как можно чувствовать и видеть с помощью чужих глаз?       Джеймс машет нам рукой, и вперед выходит Тристан. Он не очень умный, но он добрый. И мне это кажется важнее, чем ум. Я выхожу вслед за ним. — Вы справитесь, — Шепчет Трис, и я улыбаюсь ей. Хоть кто-то беспокоится обо мне. Мы выбегаем, и Тристан ведет нас в переулки. Не думала, что мир может быть таким тихим сейчас. — Лады. Не попадаемся на глаза, — Говорит Тристан, пытаясь казаться грозным, но, хоть его голос был низок, он не был прямо уж грубым.       Каждый раз, когда мы видим мельтешащие силуэты впереди, мы пытаемся не выдать себя. И, как ни странно, у нас получается.       Далеко позади я слышу взрыв и грохот, и я останавливаюсь. — Что это было? — Спрашиваю я, и Тристан лишь пожимает плечами. Мы идем дальше, но я ужасно волнуюсь. Тишина, мелькающие тени впереди и взрывы позади лишь нагнетают обстановку. Я вспоминаю о гуле у себя в голове. Голоса, будто специально ожидая, когда я о них вспомню, начали говорить чуть громче. Теперь я не чувствую себя настолько одинокой и беззащитной. Наверное, это звучит безумно, но голоса в моей голове помогают мне больше, чем люди вокруг меня. И это даже странно: по идее, мои голоса - это их мысли. И их мысли, которые я все еще не могу разобрать, кажутся намного лучше своих хозяев.       Пытаюсь нащупать знакомый мне голос. Голос Джеймса. Я представляю это все, как хаос, где нельзя понять, что и где.       И я, все-таки, начинаю слышать его. Шепот. Спокойный, но не жесткий или дерзкий. Это его обычный голос, который мало когда можно услышать. И мне он нравится больше. Он все время что-то повторяет, и я не понимаю, что. Голос замолкает, и я пытаюсь снова уловить его. Но потом, я чувствую - именно чувствую - смешок Джеймса и слышу его командное «Брысь!»       Я теряюсь, и теряю связь с ним. Будто бы он убежал, воспользовавшись моей расстерянностью.       Он чувствовал меня? Он понял, что я пыталась услышать его мысли? Но... как?       Я не замечаю, как мы уже почти подошли к Штабу. Мы выходим из переулков, и движемся по открытой местности, где нас могут легко убить. Но, слава богу, сейчас ночь.       Я замечаю подбегающих людей, и мне становится понятно, что это наши. Мы вбегаем по лестницам и открываем дверь. Как только она закрывается за нами, я слышу, как что-то взрывается. — Началось... — Шепчет Тристан, и я испуганно смотрю на него.       Здесь тоже темно, но я вижу лестницу, ведущую вверх. Тристан поднимается по ней, и издает слишком много шума. — Тристан, тише! — Шиплю я, и Тристан неловко хмычет, будто извиняется за это. Вслед за ним идет Джон с Грином, а я последняя. Чем выше мы поднимаемся, тем больше сверху льет свет. — Ну что там? — Спрашиваю я, и Тристан начинает что-то бормотать. Джон скрывается в ярком свете, и скоро вместо ступеней я ощущаю холодную, гладкую поверхность. Джон помогает мне встать, и я оглядываюсь.       Мы вышли из пожарного выхода, который вел со второго этажа на первый. Вокруг нас были коридоры, которые вели к тому или другому помещению. "Столовая", "Уборная", "Медпункт" и тому подобное... не видела раньше это помещение. — Нам туда нужно, — Кивает Тристан, показывая в коридор, над которым была вывеска "лестница на этажи". Тут даже это есть?       Я огляделась. Это предназначалось для выхода из здания в случае пожара или других ситуаций. И все, должны были пройти по тесным коридорам сюда, чтобы выйти по тесной лестнице на улицу? О чем только думали? Все же будут пихаться и толкаться. При опасных ситуациях треть людей умрет не от пожара, пуль или еще чего, а от того, что их растоптают.       Мы идем по коридору, и смотря на неловкого и шумного Тристана, я решила пойти впереди. Он, вообщем-то, не был против.       Я останавливаюсь у поворота, скрывшись в темноте коридора. Быстро выглядываю, чтобы узнать, нет ли кого за поворотом. Еле выдерживаю, чтобы не сказать «черт». Ведь - о черт! там было два человека, которые караулили двери на лестницу. Они о чем-то болтали, и я, прижав палец к губам, чтобы Тристан с Джоном и Грином утихли, начала прислушиваться к их разговору. На секунду я смутилась - Джон ведь не видел, что я показываю, но все равно не подавал ни звука. — Ха-ха! Придурки, напролом пошли. Крысы вонючие, — Говорит один, а второй кивал, — План у них никудышный. Виктория все равно их всех уроет, у нее есть преимущество.       В голове сразу возник вопрос: как они могут общаться, но быть по контролем? Тоесть, они не теряют своей сущности, как таковой?       И что еще за приемущество? — Я пойду нашу часть лестницы проверю. А то, кажись, я что-то слышал. — Давай.       Второй - тот, который поддакивал, - открывает дверь на лестницу и выходит.       Так, он один, сейчас можно к нему подкрасться и...       Резкий чих Грина раздается эхом по всему коридору, и это слышит охранник. — Кто там?!       Вот черт. Вот черт!       Я сжимаю пистолет в руках, облизываю губы. И тут Грин выдает нечто: он выходит из темноты коридора, прямо навстречу охраннику. — Псина?       Охранник останавливается около выхода из коридора, но не замечает нас. Я вздрагиваю, когда слышу щелчок, и охранник падает на пол.       Я ошарашенно смотрю на Тристана, который убирает оружие от лица. Он убил его.       Я даже забываю про второго охранника, и выхожу из темноты коридора. Я на секунду останавливаюсь на лице охранника. Из маленькой дырочки на лбу вытекала струйка крови.       Точно в голову. — Хэй! — Слышу я, и встречаюсь взглядом с вторым охранником. Сначала он прищуривается, будто что-то вспоминает, а когда на его лице появляется удовлетворенное удивление, кричит: — СТО ПЕРВАЯ!       Я бегу вбок, за один из столбов. Охранник пытается стрелять по ногам, но промахивается. Вижу, как Грин бежит к нему, и быстро выглядываю из укрытия, услышав вопль и шум. Охранник упал наземь, и волк рвал что-то в области шеи.       Меня поразил шок. Мне казалось, что прошлая целая вечность до того момента, пока охранник перестал брыкаться и издавать хлюпающие, жуткие звуки. Грин поворачивается ко мне, и я вижу красные пятна на его шерсти. Около пасти.       Он перегрыз охраннику глотку.       И только сейчас я поняла, что не готова к этому. Не готова убивать. Бить Джеймса это одно. Убивать человека - совершенно другое. — Джул, — Ко мне подходит Джон, и легонько теребит меня за плечо. Он что-то хочет сказать, но я слышу только букву "н", и то, очень-очень тихую. — Я... в норме, - Говорю я, и машу рукой, словно отмахиваюсь от испуга убить кого-то. Мне придется это сделать. — Наверняка мы уже нашумели, — Говорит Джон, вертя головой из стороны в сторону, не зная, куда смотреть. — Да? — Наивно спрашивает Тристан, будто ему надо полностью в этом удостовериться.       Мы слышим шаги на лестнице, и не находим ничего другого, как пойти обратно в темный коридор, из которого пришли. Мы успели спрятаться, когда услышали, как распахиваются двери. — Твою мать! Что тут произошло? — Обыскать этаж!       Второй голос был мне знаком. Всего человек, скорее всего, было семеро.       Джон шарится в маленьком рюкзаке у себя на поясе, и достает гранату. Кивая мне, он срывает чеку и бросает в сторону дверей. Шаги, идущие в нашу сторону, прерываются. — Граната! — Кричит знакомый мне голос, и мы слышим "ба-бам!", после чего я выглядываю из укрытия. Все заволокло дымом, и я прикрыла рот. Ничего не было видно, и я прищурила глаза.       Передо мной резко падает тело. Человек смотрит на меня.       На меня смотрит Хло.       На ее лице я вижу изумление, а потом, когда до нее доходит, кто перед ней, сразу же встает на ноги, подпрыгнув.       Она жива. Джеймс не убил ее. Она жива... но она-ли это? — Хло... — Шепчу я, но подруга была занята более серьезным делом, чем радость за меня. Она искала пистолет, но, очевидно, он вылетел у нее, когда Хло падала. Я сразу увидела рядом с ней, в дымке, на полу очертания оружия. Хло его заметила тоже.       Я подпрыгиваю и ударяюсь телом об пол, но успеваю прикрыть пистолет своим телом, до того, как Хло дотянется до него. — Дрянь! — Вопит она и бросается на меня. Я откидываю пистолет в сторону, но у меня в руках остается мой пистолет. Хло вертится на мне, поворачивает меня на спину, и я направляю пистолет на нее. Хло замирает, и я выползаю из-под нее. — Хло! Это я, Джулиана, — Пытаюсь я до нее отозваться, но это, скорее всего, безуспешно. Я встаю, не убирая пистолет. Хло встает одновременно со мной. — Хло. Виктория контролирует тебя. Очнись. Ты можешь!       Хло испепеляет меня взглядом, а на ее лице такая гримаса злости, что мне становится больно. Она скалится, и ядовито шипит. — Треклятая Сто Первая. Если бы не ты, этого бы не было.       Сто Первая.       Вероятно, она не помнит... не помнит ничего, что связано с Джулианой. Что связано именно со мной.       Я слышу шум, но не обращаю на это внимание. Если я отвлекусь, Хло воспользуется этим. На самом деле, я даже не видела ничего, кроме нее. Все застило пылью от гранаты. — Хло... ты... я... прошу прощения. Я не хотела этого. Но мы все исправим!       Слезы подкатывают к глазам и я не могу понять, начинаю я плакать из-за того, что мне больно, или из-за пыли, которая, возможно, попала мне в глаза.       Хло смеется, и ее смех не похож на тот, что я слышала раньше. Он злобный и грубый. — Исправим? Кто исправит? Ты что-ли? — Хло делает один шаг ко мне, но я пригрожаю пистолетом. — Стой! — Командую я. Чувствую, как руки начинают предательски дрожать. — Клянусь Богом, я выстрелю, если ты двинешься с места, — Говорю я, и обхватываю пистолет крепче. Останавливаю палец на спусковой крючок. Но... но я не смогу. Не смогу. Это... так тяжело. Надо лишь нажать на него и - пуф - человека нет.       Прямо в голову. Ничего сложного, но как же тяжело...       Меня бросило в пот.       Хло усмехается, но потом на ее лице не отражается вообще никаких эмоций — Ты не выстрелишь. Поэтому я здесь, — Холодно говорит она. — Что? — Изумляюсь я, и в этот момент Хло кидается на меня, замахиваясь на меня ножом.       Палец на курке соскальзывает, и я слышу резкий звон в ушах.       Когда Хло падает на меня, я вижу молниеносную эмоцию. Эмоцию благодарности и удовлетворения. Я падаю на пол, и Хло придавливает меня к земле. — Джул!       Ко мне подбегает Джон, и ощупав тело Хло на мне, оттягивает ее в сторону. — Ты как? — Спрашивает он, и в его голосе я слышу такую заботу, что слезы льются по щекам сами собой. Я всхлипываю. — Я цела. Цела... — Смотрю на бездыханное тело Хло, которая головой повернута ко мне. Пуля попала ей в щеку, и на ее месте зияла дырка, из которой сочилась кровь. Я отворачиваюсь, но перед глазами не уходит обезображенное окровавоенное лицо Хло, и ее пустые, ничего не выражающие глаза, в которых я за мгновенье до щелчка, видела благодарность.       В руках я сжимаю пистолет, но руки все равно дрожат.       Хло была жива. Джеймс не убил ее полностью. Но это сделала я.       Я убила ее. Мою первую подругу, которая думала, что у каждой девушки должны быть три (или четыре?) комплектующие - ум, глазастость, красота и женская интуиция. Которая взяла меня под крыло. Которая все равно ворвалась ко мне в палату, хотя ко мне не пускали посетителей. Которая знала, что такое дружба. Которая назвала меня предателем. Которая, как я думала - давно умерла. Но, возможно, это была правда. Умерла она давно, а тело осталось под контролем Виктории.       Но теперь она в лучшем мире. Прямо сейчас. И она рада, что ее муки закончились. Что именно я нажала на курок. — Нам надо шмыгать отсюдова, — Поднимает меня Тристан, и я киваю, шмыгая носом. — Кажется, до нас дошли три верхних этажа, нижний этаж, вероятно, пошел на улицу. Здесь все плохо защищенно. Видимо, они пошли все в лобовую атаку, и не ожидали, что мы пройдем в Штаб. Но люди здесь все равно есть, только они в глубине здания, — Говорит Джон, но я, на самом деле, почти все пропустила мимо ушей, — Но мы навели шумиху, надо быстрее дойти до верхних этажей, но как? — Лифт? — Предлагает Тристан.       Я хмурю брови. Гениальная идея - пойти на лифте. Почему бы и нет? А то, чего мы мучаемся - можно вообще им в дверь постучаться - «Мы вас взрывать пришли!»       Ненавижу. Все ненавижу. И даже объяснений дать не могу, что и почему. Просто ненавижу. — Была не была, — Пожимает Джон плечами, — Предлагаю одеть их костюмы. — Что? — Я озаряюсь по сторонам. Здесь только одна девушка. И это Хло.       С нее надо снимать одежду? Господи, нет! — Джул. Так надо, — Шепчет Джон, и я бодаю его в лоб. Хочется бросить это все, и убежать. Но нельзя.       Хло попала в лапы Виктории. Но я не допущу, чтобы Джона постигла та же участь. — Ладно, — Я облизываю губы, — Хорошо.       Я изо всех сил пыталась не смотреть на лицо Хло, и вообще старалась забыть о том, что это она.       Ее одежда оказалась мне довольно большой, но ничего другого мне не оставалось. Тристан напялил мне очки - мол, чтобы меня не узнали. Джону тоже пришлось одеть очки - чтобы скрыть бинт на глазах. Мне же, хотелось покончить со всем этим. — Этаж третий? Отзовитесь! Этаж третий...       На одном из трупов зашумела рация, и я вздрогнула от неожиданности. У них есть связь между собой. Как сюда еще отряд не прибежал?       Тристан очень много думал, перед тем, как сделать хоть что-то, и поэтому рацию взял Джон. Он прокашлился, а затем поднес ее к губам. — Этаж третий на связи, — Четко сказал он, будто учил эти слова всю свою жизнь. — Че там за шум был? — Да трое пришли через черный ход, устроили шумиху. От них теперь и мокрого места не осталось. — Хе, — На той стороне кто-то хихикает, — Молодцом! Сколько пострадало? — Ээээ... — Джон замялся, — Двое. — Окай. Сами других позовете? — Да, на лифте, — Сразу же отозвался Джон, ехидно улыбаясь. Нам дана возможность, и мы ее не упустим. — Охранники лифтов оповещены. До связи.       Рация затихает. Джон кивает в сторону лестницы. Я торможу, и бросаю взгляд в темный коридор, где мы спрятали трупы. Там же лежала Хло. — Джул, — Ко мне подходит Джон, — Мы справимся. Все будет хорошо.       Я неуверенно киваю, и прикусываю губу. Он так уверен в этом. Джон целует меня в лоб, и я морщусь, словно мне это не приятно. Джон посмеивается, и мы идем на верхний этаж.       Как только мы открываем дверь с лестницы на этаж, сразу видим лифт. Охранников лифта не было - видимо, они тоже прибежали к нам. Тристан нажимает на кнопку, и становится так тихо, что даже можно на секунду забыть, где мы и что нам надо сделать. Лишь изредка можно было услышать далекий шум с улицы. Наконец, двери лифта открываются, и мы заходим внутрь. — На какой нам надо этаж? — Спрашивает Тристан, разглядывая ровно девяносто кнопок на стене, под которыми обозначались этажи. — Если мне не изменяет память - на двадцать седьмом бомбы, а на сорок первом - пульт управления, — Отвечает Джон. Тристан кивает, слегка приоткрывая рот, словно в нем сейчас вовсю работают шестеренки и ему сейчас никак не проследить за своим ртом. Вот бы еще стекающей слюны - и можно было бы "любоваться" этим зрелищем. Тристан нажимает на двадцать седьмой этаж, и двери лифта закрываются. Сначала мы стоим в полнейшей тишине, но, видимо, это Тристану надоедает, и он начинает присвистывать, при этом любуясь своим отражением в мутном зеркале лифта. — И используются все девяносто этажей? — Наконец не выдерживаю я, обращаясь к Джону. — Неа. Лишь шестьдесят восемь. Если я не ошибаюсь. — А почему? — Часто лифт все время занят, а люди выдерживают идти пешком по лестнице лишь до шестьдесят восьмого, — Говорит он, и я лишь через некоторое время понимаю, что это шутка. — Ааа... хм, ясно, — Выдавливаю я. — Я часто бегал на девяностый этаж. Мне было... весело. Да и смотреть с такой высоты на простирающийся мир - просто блаженство. Тебе надо будет попробовать. — Жаль, что это здание рванет сегодня. Так бы - я сходила. — А что мешает построить новое?       Наш разговор прерывает звучный писк, который оповещал нас о том, что мы приехали на этаж. Двери лифта открываются, и я даже задерживаю дыхание, в предчуствии того, что нас сейчас поймают. Я поправляю темные очки, хотя это не требовалось делать, но мне нужно было сейчас что-то потеребить, чтобы отвлечься.       Первым выходит Тристан, за ним Грин с Джоном, а затем я. Очередь выходить показалась мне такой долгой, что я даже успела посмотреться в зеркало. Волосы, покрытые пылью, были завязаны в маленький хвостик, а очки прикрывали половину лица. Но мне это, кажется, шло. Я сразу себя почувствовала каким-то бойцом, в мешковатой одежде.       Я выхожу, и мне кивают два охранника, по одному с каждой стороны лифта.       Похоже, они не узнали во мне Сто Первую. Как только мы отходим от лифта достаточно далеко, чтобы охранники не заметили моего волнения - я тяжело выдыхаю, будто с моих плеч свалился необъятный груз. Но, он все-таки был - он никуда не свалился.       Абсолютно с каменными, ничего не выражающимися лицами, мы заворачиваем за угол, куда вел нас Джон. Видимо, охранники защищали только возможные ходы и выходы, но не задумывались о том, что надо сторожить бомбы.       Коридоры кажутся мне просто бесконечными. Жизнь и то не такая длинная, как эти коридоры и повороты.       Иногда мимо проходили другие люди, но они нас даже взглядом не удостаивали. Еще один поворот, и мы оказываемся у железных дверей, рядом с которыми, кажется, был пульт открывания. Сверху кнопок с цифрами была тонкая полоска, видимо, для карты. Но у нас не было никакой карты! — Обманный маневр, — Шепчет Джон, набирая какой-то шифр на кнопках, — Здесь не нужна карта. — А откуда ты знаешь шифр? — Спрашиваю я. — Джеймс сказал.       Дверь начала автоматически открываться, и скоро я увидела целые ящики бомб. — Вводите на вот таких махинах, — Джон ощупывает одну из бомб, и показывает на нее, — Пароль "9472", — Продолжает он, — При этом пароле они будут ловить сигнал с пульта управления.       Я подошла к одной из таких бомб - она была сплошь покрыта всякими проводками, но имело маленькое окошечко, под которыми были кнопки. Я ввожу пароль, и лампочка над окошечком начинает мигать желтым цветом, который означал, что устройство ждет подтверждения на пульте управления.       Таких бомб было немного, и мы быстро покончили с этим. Джон положил к себе одну в рюкзак. Мы выходим, закрываем дверь, и идем обратно к лифту.       Можно сказать, половина дела сделана. Осталось активировать бомбы на пульте управления, поставить таймер и быстро слинять отсюда. Голова начала потихоньку трещать.       Охранники, видя нас, нажимают на кнопку лифта. Как любезно с их стороны. — Кровь с тех троих, на псинке-то? — Кивает в сторону Грина один из охранников, и Джон ехидно ухмыляется, в то время когда меня бросает в дрожь от злобы. — Псина на такое не способна, — Огрызаюсь я, пытаясь выдавить что-то похожее на ухмылку. — Тут ты права, — Выдает охранник, и двери лифта открываются. Мы входим внутрь, и я замечаю подозрительные переглядки между охранниками. Тристан нажимает на сорок первый, и двери закрываются. — Кажется... — Начинает Тристан, но Джон его перебивает. — Да. Они догадываются. Если уже не догадались.       Мы выходим из лифта, когда двери открываются. Почти такие же охранники одаривают нас подозрительным взглядом.       Джон ведет нас, и я все так же не могу понять, как он ориентируется.       Мы останавливаемся в тупике в одном из коридоров, и Тристан недовольно фыркает. Джон цокает, и командует Грину: — Грин. Ты знаешь, что искать.       Волк сразу начинает принюхиваться, и опустив голову, шел взад вперед, словно его нос примагнитило к полу и он пытался как-то отделаться от этой силы притяжения.       Грин уходит чуть назад, а потом начинает царапать плитку на стене, ближе к полу. Джон подходит, и начинает вытаскивать эту плитку. — Ого, — Выдыхаю я, не ожидая, что тут тайники есть. Раздается щелчок, и стена рядом со мной начинает шевелиться и отходить в сторону.       Прямо в стене мелкали разнообразные кнопки, словно клавиатура, и большой экран. Как только стена полностью открылась, на мониторе высветилось «Ожидает подключения». Джон набрал шифр, и на мониторе что-то замигало, и в рюкзаке у Джона зашипело. — Бомбы активированы, — Объясняет Джон, заметив на лице Тристана детское удивление.       На экране высветилось: «Ручное или автоматическое управление». Джон на что-то нажал, и, если быть честной, я просто негодовала по поводу того, откуда он знал, что делать и куда нажимать.       «Таймер:...»       Джон резко поворачивает голову, когда мы слышим посторонний звук в глубине коридора. Я замираю, и кажется, даже перестаю дышать - так я взволнована.       Экран начинает мигать, и создаются помехи. Экран выключается, а потом снова на мониторе повляются слова. «Ошибка...»       Джон снова что-то вводит, и я тщательно слежу за его пальцами на клавиатуре. — Джон? — Я вижу что-то наподобие волнения на его лице, — Что не так?       «Ошибка...»       «Таймер установить не удалось...»       «Автоматическое управление невозможно...» — Джон?.. — Мой голос надламывается, и меня потихоньку начинает охватывать паника. — Эта... — Джон скалится, и еле выдерживает, чтобы не вдарить в экран, — штука... таймер нельзя поставить. — Что? — Хмурюсь я, глядя то на экран управления, то на встревоженного Джона, — Всмысле? Почему? — Нельзя настроить автоматическое управление... только ручное, — Выдыхает он, опираясь руками об стену. — Давай ручное, — Пожимаю я плечами, не зная, что это значит. — Тогда одному из нас надо остаться здесь и активировать одну из бомб. Без... таймера.       Меня словно парализует. Сначала я начинаю шумно думать у себя в голове, переваривая то, что я услышала. Без таймера. Без пары минут, чтобы скрыться от взрыва. — Но... — Я смотрю себе под ноги, на стены, а потом я смотрю на растерянного Тристана, а потом на Джона. Я тяжело представляю, что за темными очками его голубые, полные печали, глаза, которых на самом деле нет. Я начинаю понимать, что даже если мы выживем все - одному придется пожертвовать собой. Шансы умереть мизерные... но что означает под словом "мизерные"? — Мы можем ничего не делать, — Бормочу я, хотя понимаю, что ни Джон, ни Тристан с этим не согласятся. — Другого выхода нет... Джул. Нам надо сделать это. Или зачем мы пришли сюда?       Джон прав... но кто? Кто пожертвует собой, ради других? — Я могу активировать бомбу, — Выдвигает свою кандидатуру Тристан. Но я не могу дать умереть ни ему, ни Джону, ни кому-нибудь другому. Просто... — Ты даже не предлагаешь себя, поняла? — Твердым тоном сказал Джон, как только я открываю рот, — Ты нужна больше, чем я или Тристан. — Но... — Это даже не обговаривается!       Меня заполняет недовольство, но я стараюсь не подавать вида, что бешусь. Почему они могут жертвовать собой, а я - нет?! — Не волнуйся, — Шепчет мне Тристан, — Ты умрешь, но точно не сегодня, — Он говорит это так обыденно и легко, что я чувствую жгучую обиду. Они уверены в том, что я не умру именно сегодня. Или завтра. Я же хочу, чтобы никто не умирал. Хотя бы те, которые мне дороги. — Ладно, сейчас разберемся, — Говорит Джон, и снова копается в плитке. Раздается звук, похожий на открывание бутылки, и стена начинает закрываться. Я смотрю на этот злополучный пульт управления, будто это он виноват в том, что началась эта необъяснимая война. — Идем, — Подзывает Джон, и я недовольно иду за ним. Так не должно быть. Они не должны жертвовать собой. Это... больно. Ведь именно я буду считать себя виноватой.       Снова охранники. Снова они нажимают на кнопку лифта, видя нас. Мы идем неспешно, будто нас ничего не волнует, но Джон подскальзывается, и падает на колени, упираясь одной рукой об пол, а второй держа чуть спавшие очки с лица.       Я еле-еле выдерживаю, чтобы не кинуться к Джону, чтобы помочь встать, но я лишь едва вздрагиваю.       Лишь бы они не заметили перебинтованные глаза... — Поаккуратней, — Фыркает один из охранников, когда Джон встает. — Глаза в жопе? — Спросил другой, на что Джон улыбнулся и кивнул. Как только двери лифта открываются, мы сразу заходим внутрь и нажимаем на второй этаж.       Джон глубоко вздыхает, будто разочарован в чем-то, и снимает очки. — Ты что делаешь? — Возмущаюсь я, когда Джон кидает их в сторону, и тянется к крыше лифта. — Они уже все поняли. Надо выбираться отсюда, — Бурчит он, и Тристан помогает ему поднять крышу лифта. И, когда они заканчивают это делать, неожиданно начинает мигать свет в лифте. Тристан делает из себя своеобразную лестницу, и на него взбирается Грин. Затем подсаживают меня. Как только Тристан залезает наверх последним, лифт резко тормозит, и мы едва успеваем утихнуть, не выдавая ни звука.       Я слышу, как двери лифта открываются. Резко раздается град выстрелов, и я закрываю ладошкой рот, чтобы не выдать нас.       Паника охватывает меня полностью. Что делать? Что делать?! Мы не выберемся отсюда!.. — Их тут нет! — Слышу я голос одного из них, и выстрелы резко прекращаются.       Кто-то заходит в лифт, и я сжимаюсь в комок, жмуря глаза и надеясь, что ничего плохого не произойдет. Шаги затихают, и я чувствую злобное напряжение. Никогда я так не хотела тишины, как сейчас.       Начинают стрелять по крыше. Я задерживаю дыхание, а органы, кажется, связались в комок. Мне кажется, что я задыхаюсь. Что, возможно, я уже умерла самой геройской смертью - получив десяток пуль в задницу, находят на крыше лифта.       Откуда-то со стороны слышу возню, но я просто убеждаю себя в том, что у меня уже пошли глюки. Меня пробуждает взрыв, после которого лифт начинает трястись. Я открываю глаза, и с ужасом смотрю по сторонам.       Джон берет еще одну гранату и кидает в лифт. Кажется граната улетела чуть дальше, потому что лифт на этот раз не так сильно трясло.       В лифт вылетает Тристан, за ним Грин, потом я и Джон. Тристан сразу выбегает вперед и стреляет во все, что двигается. — Какой это этаж?! — Кричит Джон, перебивая шум выстрелов и грохот. — Седьмой! — Отвечаю я.       Выстрелы прекращаются, и Тристан снимает рюкзак, протягивая его мне. Я с неуверенностью беру его, вопросительно глядя на него. — Я их задержу, — Объясняет он. — Нет... — Шепчу я, переглядываясь с рюкзака на Тристана, а затем в сторону приближающихся шагов. — Да, — Кивает он, приподнимая брови в удивлении, будто не понимает, почему я так растерянно на это гляжу. Уголки его губ приподнимаются, и я понимаю, что с улыбкой он намного симпатичнее, чем с угрюмым лицом. — Все хорошо будет, ты не переживай, — По-наивному говорит он, будто у меня отняли игрушку, а он мне протягивает свою. Как маленький ребенок, ей богу.       Джон придерживает меня за локоть, и тянет в сторону лестницы. Сначала я упираюсь, открывая и закрывая рот, будто рыба, но потом поддаюсь. — До встречи! — Кричит он вслед. Так по-простому. Словно мы просто прощаемся. Словно мы сейчас не в Штабе, где нам нужно уничтожить всех, кто здесь находится. Будто мы - соседи через дорогу, и мы обязательно должны встретиться. Не хватает только того, чтобы Тристан с этой полуулыбкой помахал нам на прощание.       Он так и сделал.       Гадкий комок подкатил к горлу.       По правде сказать, я была бы рада такому соседу. Наверняка, он бы ухаживал за газоном, пек пироги и все время приглашал бы меня на пикник.       Но этого не будет.       Мы бежим к лестнице, но сразу останавливаемся, когда слышим звуки оттуда. Я смотрю по сторонам, и замечаю еще одну дверь. Я вбегаю туда, и тихо радуюсь тому, что этажи не сильно одинаковы. Дверь вела на стоянку в здании. Машины здесь были, но мы бежали мимо них, а я все время оглядывалась назад. В один прекрасный момент мой взгляд встретили выстрелами. — Черт! — Выдыхаю я, пытаясь открыть рюкзак на бегу. Кидаю за спину все, что попадается в руку: гранаты, миниатюрные бомбы, которые без определенной команды не взрываются. Мы бежим на дорогу, сделанная по спирали. Я замечаю какие-то датчики на стене, и что-то у меня в голове щелкает. — Прыгайте по команде! — Кричу я, и Джон выдыхает что-то, похожее на "что", но когда я кричу «Давай!» Джон, вместе с Грином, прыгают. Датчики, мимо которых мы прыгнули, замигали чаще, но ничего не произошло. Преследователи сделали тоже самое.       Скорее всего, эти датчики - это мины. Чтобы машины не ехали.       Время кажется мне более, чем бесконечным. Дыхание сбивается, и я кидаю последнюю гранату, которую нащупала в рюкзаке, в надежде на то, что она заденет охранников.       Я слышу взрыв позади себя, но его перебивает крик Джона, который падает наземь. Я пробегаю пару метров, и потом уже резко торможу, чуть-ли не падая. Я подбегаю к Джону, но он отползает к стене, шикая. — Что..? — Я начинаю бегло осматривать, а потом понимаю, что случилось. Джон хватается за бок, где темная одежда становится мокрой. Я кладу руку поверх его, и моя ладонь почти в миг окрашивается в багровый. Кровь.       Джон отхаркивается ею, и тяжело кашляет. — Уходи, — Говорит он, и давится собственной кровью, — Я... активирую бомбу, — Продолжает он, доставая бомбу. Я мотаю головой, не зная как на это реагировать. — Я... я не брошу тебя, — Мой голос хрипит, и мне кажется, что это вовсе не мой голос. Я протягиваю к нему руку, и он замирает, переставая щупать бомбу. — Бросишь, как и всегда.. Ничего не должно изменяться. Я люблю тебя - ты считаешь меня просто другом. И... ты не должна считать себя виноватой, слышишь? Потому что я сам выбрал это. Я сам выбрал тебя.       Я мотаю головой, не соглашаясь со всем этим. Слишком много смертей... я не могу...       Грин начинает скулить и тыкается носом в локоть Джона. Меня словно разрывает, я не могу сказать ни слова. Мне кажется, я захлебнусь в собственных слезах. — Я... я пригляжу за Грином, — Выдавливаю я, и подкатывает еще одна порция слез. Джон обрывочно посмеивается. Я смотрю на его перебинтовые глаза. Как же мне хочется увидеть его взгляд... — Ты слышал ее, Грин? — Он теребит шерстку волка, и тот слегка кивает головой, — Лучше ты присмотри за ней, друг.       Так не должно быть. Это нечестно.       Джон прижимает бомбу ближе к себе. — Помни, что ты не такая, как ты думаешь. Ты не та, кем кажешься, — Говорит он, и его голос постепенно тускнеет, — Пообещай мне одно... — Да? — Я придвигаюсь ближе, потому что уже становится тяжело его слышать. — Когда ты побежишь... не оглядывайся назад. Беги и не останавливайся. Хорошо?       Я киваю, и всхлипываю, когда Джон протягивает руку к моему лицу. Его мягкая рука дотрагивается до моей щеки, и именно в этот момент я жажду проснуться и понять, что это лишь страшный сон.       Меня что-то охватывает, и я резко накрываю его губы своими. Поцелуй был такой слабый, но теплый и полный надежды. — Прости... прости, что это безответно. Мне жаль... — Я понимаю. Иди.       Я встаю, и пячусь назад. — Прости... — Шепчу я, и бегу. Бегу так, как никогда не бежала. Меня толкает боль, злость, разочарование. Меня толкает все, а подпитывает меня обещание.       Не оглядываться. Бежать со всех ног. Это то, что он попросил. Я... не могу остановиться.       Боль разносится по всему телу. Будто бомба - это я.       Это было бы шикарным объяснением того, что я делаю всем больно. Я - бомба.       Я не вижу, куда бегу. Все мутнеет, воздуха то не хватает, то я задыхаюсь из-за того, что его слишком много.       Хло. Тристан. Джон.       Мне наплевать, что у меня было в прошлом и что у меня будет в будущем. Этот день останется самым ужасным, который когда-либо был у меня.       Какие-то силуэты. Я бегу, не обращая на них внимания. Они мне не нужны. Они мне не помогут. Никто не поможет мне.       Я падаю. Слышу взрыв. Затем животный крик. Оказывается, он принадлежит мне.       Меня заполняет столько чувств и эмоций, что я просто не могу совладать с ними. Поэтому, я выбрасываю все наружу. Перекидываю все это себе в голову. Отдаю этим злополучным голосам.       Сколько еще умрет? Почему они умирают? Почему это все происходит со мной?!       Трис назвала меня эгоисткой, когда я пошла спасать Грина. Я неожиданно понимаю, что и после этого я была эгоисткой. По отношению к Джону. И сейчас он ответил мне тем же. Герой? Нет. Эгоист.       Шансы умереть - мизерные. Но шанс выжить достался только мне.