В убежище Раф, несмотря на все бурные протесты с его стороны, был внесен Лео на руках. Едва не сгибаясь под тяжестью своей накаченной невесты, лидер пронес «ее» по дорожке из лепестков роз в центр зала к большому накрытому столу.
- Улыбочку! – Тимоти щелкнул молодых на фотоаппарат и показал большой палец. Лео со вздохом облегчения опустил Рафа на ноги.
- Раф, ты не думал о том, чтобы иногда расставаться со штангой и гантелями? – картинно отдуваясь и вытирая невидимый пот со лба, спросил Лео. Рафаэль искоса посмотрел на брата и пихнул его в плечо.
- Между прочим, благодаря этим самым гантелям, я сегодня отмутузил Шреддера до полусмерти! – ухмыльнулся он.
- Ты теперь этим до пенсии будешь хвалиться? – Донни, обнимая младшего за талию, прошествовал мимо молодых к столу. – Это, безусловно, повод гордиться, но не надо напоминать об этом без конца и края.
- А гениям слова не давали! – язвительно ухмыляясь, бросил ему вслед Раф, за что тут же словил в лоб от Лео. – Эй!
- Хватит уже. Успокойся, грозный ты наш. Иди, дерябни шампанского лучше, - хихикнул мечник, падая на один из стульев во главе стола.
- Это дело, Лео, - усмехнулся Раф, открывая бутылку игристого и разливая вино по бокалам.
Гости расселись по местам. Вокруг стола сновали Эйприл и Карай, слегка растрепанные (вот это фиксация!), в порванных местами платьях и с тарелками в руках. Стол был на удивление богатый: горячее – сочные стейки из говядины с гарниром из тушеных овощей, - несколько салатов, в числе которых «Цезарь», «Греческий» и «Оливье», нарезки из фруктов и овощей, а в холодильнике своей участи ждали двухэтажный свадебный торт и мороженое. А также гостям были предложены четыре бутылки шампанского, две бутылки коньяка, четыре виски, текила, несколько бутылок вина – белого и красного - и, с таким трудом найденные, три бутылки водки.
- Выпьем за виновников сегодняшнего торжества – за Рафаэля и Леонардо! – провозгласил Сплинтер и поднял свой бокал. Тост был встречен восторженными возгласами и звоном хрустальных фужеров. Молодые, светящиеся от счастья, поцеловались и стали налегать на горячее, салаты и выпивку.
Пока все были заняты поглощением стейков, Раф украдкой поглядывал на Лео. В тот момент, когда его драгоценный братец мощным ударом Шреддера был отброшен к алтарю, у Рафа замерло сердце. На минуту ему показалось, что он вот-вот умрет – кровь застыла в сосудах, мозг отчаянно бился о стенки черепа, а сердце вырывалось из-под пластрона, бешено стуча и отдаваясь своим стуком где-то в висках. Но потом на смену ступору пришел гнев, пожирающий саеносца изнутри и заставляющий с яростным рычанием кидаться в полымя из огня, что никогда не кончалось хорошо. Как и в этот раз. Незаметно Раф потрогал макушку, тут же отдернув пальцы. Наверняка на месте удара налился синяк. Ну, ничего, Шреддер сполна искупил свою вину перед Рафом и Лео – саеносец оставил его, как минимум, с тремя переломами и двумя десятками гематом и синяков, рассыпанных под броней, как горох. Хотя, если бы не честь, о которой сенсей и Лео, словно сговорившись, талдычили ему с детства, зеленоглазый, наверное, порешил бы Шреддера, оставив его бренное тело на оплакивание бездушным футам.
Почему-то Рафу жутко захотелось об этом рассказать Лео. Ему показалось, что брат, а по совместительству и муж, должен знать о том, что Раф чувствовал, с каким маньячным удовольствием дубасил до одури надоевшего врага по всем местам, попадавшим под горячую руку, с какой радостью обнаружил себя не размазанной по асфальту лепешкой, а целым и относительно невредимым в родных руках, и с каким наслаждением упивался губами брата, которого яростно защищал в том проклятом здании. Но пока смыться не было возможности, да и из-за стола вставать не хотелось – там было столько еды, а в желудке саеносца болтались только два кусочка пиццы. Поэтому разговор отодвигался до того времени, когда все наедятся и пойдут танцевать.
- Лео, - тихо позвал Раф, краснея, как девица на выпускном. – Я люблю тебя.
- И я люблю тебя, Раф, - с широченной улыбкой отозвался мечник, нежно погладив пунцовую щеку невесты.
Как только с горячим было покончено, девушки, не сговариваясь, поднялись из-за стола и ушли на кухню. Вернулись они с подносами, на которые собрали все грязные тарелки и столовые приборы, а также две пустые салатницы. Чуть позже перед гостями возникли вазочки с фруктовым и шоколадным мороженым, посыпанным шоколадной крошкой, а посередине стола возник белой горой свадебный торт, украшенный кремовыми красными розами. На вершине торта были скрещенные сай и катана из мастики и надпись: «Рафаэль и Леонардо. Вместе навсегда».
- Надеюсь, жених окажет нам честь и разрежет торт, - с улыбкой Эйприл подала Лео нож и лопатку. Мечник быстро и ловко разрезал торт на шестнадцать кусков и разложил ароматную сладость на блюдца, которые девчонки проворно раздали гостям. Шестнадцатый кусок был отдан Рафу. Саеносец снял одну перчатку со следами запекшейся крови на костяшках пальцев и взял торт в руку.
- Как же давно я мечтал залепить тортом тебе в морду! – произнес он и ткнул куском в лицо Лео, размазав большую часть вокруг его рта. – Обожаю американские традиции! – Раф обмазал губы брата остатками торта и облизнул руку, испачканную сладким белым кремом.
- Вот за это я на тебе и женился, - ухмыльнулся Лео и со смаком поцеловал мужа, чувствуя, как тот слизывает с его губ размазанный по ним торт. Сидящие за столом зааплодировали, вперив умильные взгляды в братьев.
Когда ребята оторвались друг от друга, Карай подала лидеру полотенце, которым он проворно вытер ошмётки крема со своей моськи. Присутствующие налегли на сладкое: кто-то ел сначала торт, кто-то начал с мороженого, а кто-то Майки – рыжик запихивал в себя десерт большими ложками, зачерпывая и торт, и мороженое разом, заливал их алкоголем и давил все это различными закусками, пока не получил подзатыльник от сидевшего рядом Сплинтера и не начал есть нормально.
Закончив с поеданием десерта, гости разбрелись по гостиной. Майки включил музыку и принялся выкидывать коленца на танцполе, зажигая вместе с Кейси, Кожеголовым, починенным Железным, Мартином и Спайком. Сенсей Сплинтер, мистер Куртцман, мистер О’Нил, доктор Рокуэлл и мистер Мураками сидели за столом и о чем-то беседовали, заливая в себя спиртное. Карай и Эйприл примостились на одном краю дивана и, распивая уже вторую бутылку шампанского, с жаром говорили о чем-то «бабском», а Донни и Тимоти на другом конце дивана разговаривали о фотографии, потягивая виски из бокалов. Вот только молодоженов нигде не было видно.
Лео нашел Рафа сидящим на кухонном столе. Саеносец вяло отковыривал с платья крупную стразу, явно о чем-то задумавшись. Мечник подошел к нему и нежно поцеловал в щеку.
- Эй, что случилось? – спросил он, потираясь носом о место поцелуя. Раф вздохнул – наконец-то выдался шанс поговорить.
- Меня раздавили чувства, - криво усмехнулся он, поднимая на Лео глаза. – Сегодня весь день на эмоциях просто.
-Хочешь поговорить? – старший взял его за руки.
- Как ни странно, да. Сегодня такой особенный день. Особенно вторая его часть, - Раф сжал ладони Лео и поморщился. – Честно, Лео, я думал, что ты умер, когда Шреддер тебе врезал! У меня чуть сердце не остановилось, я даже дышать перестал, замер с открытым ртом на секунду. А потом меня как будто перемкнуло – я думал, что сейчас порву нахала в клочья. Но он, сука, вырубил меня прежде, чем я успел что-то сделать.
- Ты говорил, что он хотел что-то с нами сделать, - легко провел пальцами по руке брата. Он сейчас прекрасно понимал его чувства – сам бы за Рафа душу продал и полез в огонь и в воду.
- Да. Эта консервная банка посмела делиться со мной своими извращенскими фантазиями. Он мне втирал, что сначала использует меня как приманку, потом как дешевую шлюху. Он хотел трахнуть тебя на моих глазах, Лео! Рассказывал, как поймает тебя, а потом будет изгаляться всячески. Черт, я думал, что убью его! Сорвался с цепи, в прямом смысле, и избил его до полусмерти. Я был настолько зол, что, кажется, у меня голова горела, а из ушей дым шел, - саеносец стих, а потом добавил:
- Я никому не позволю такое говорить о тебе. О нас.
- Мой хороший, - растроганный, Лео крепко обнял брата, позволяя ему спрятать лицо на своей груди. – Я не думал, что ты настолько меня любишь. Чтобы за меня едва не убить Шреддера! Черт, Раф, у меня даже слов нет! Я сам чудовищно волновался за тебя, готов был сломать последний меч со злости, пока ехал, думал, как долго будет мучиться эта скотина за то, что посмела тронуть тебя! Приехал, думал, все, конец близок для него, и тут ты, как снег на голову! Господи, я никогда, наверное, не был так счастлив тебя видеть!
- Лео, - Раф тихо всхлипнул, – я боялся, что уже не увижу тебя. Я думал, что потерял тебя, поэтому бил Шреддера как в последний раз, а в окно прыгнул потому, что жить без тебя не хотелось.
- Раф…
- Не перебивай, пожалуйста. И вот сейчас я, как гребаная девчонка, плачу в твой пластрон, - саеносец всхлипнул еще раз. – Может, я и слабак, может, я и размазня, но я безумно счастлив, что ты жив и что я сижу сейчас с тобой.
- Раф, - Лео поднял лицо брата за подбородок. В глазах мечника стояли слезы, похожие на те, что лениво стекали по щекам Рафаэля. – Любовь – не слабость. Если так, то я самый большой слабак в мире, ведь я люблю тебя так, как не любил никто никого и никогда. Ты стал моей жизнью, моим воздухом, я не смыслю своего существования без тебя. Я очень люблю тебя, огонек.
Кристально чистая слезинка скользнула по щеке Лео, оставляя за собой едва заметный мокрый след, и сорвалась с подбородка, разбившись об одетую в рубашку грудь.
- О, Лео, - широкая улыбка Рафа расползлась от уха до уха. Он обхватил брата за шею и прошептал ему в губы:
- Я тоже очень люблю тебя, звездный принц.
Горячий, словно раскаленная лава, поцелуй в очередной раз привязал этих двоих друг к другу, миллионной красной ниточкой соединив их сердца между собой. Раф плавился в руках Леонардо, растекаясь по столу кавайной лужей, а Лео, в свою очередь, полыхал изнутри, чувствуя, как горячий язык брата ласкает его небо и пробегается, словно по клавишам фортепиано, по зубам.
- Не хочу нарушать столь романтичный момент, но Микеланджело хочет увидеть медленный танец новобрачных, - в дверном проеме показался сенсей, заставив ребят оторваться друг от друга. Учитель подошел к сыновьям и, глядя в их глаза, сказал:
- Извиняюсь, я стал невольным свидетелем вашего разговора, но он тронул меня до глубины души. Ваши чувства – одни из самых искренних и светлых, которые я видел за все свои годы. И я уверен, что ваша любовь выдержит все испытания, которые уготованы ей судьбой. Я горжусь вами, сыновья.
Сплинтер обнял своих мальчиков, которые доверчиво прижались к его могучей груди, обхватив отца и друг друга руками.
- Ну, где они? – Майки стоял у магнитофона и чесал затылок. Прошло уже минут пять с тех пор, как он попросил сенсея найти Рафа и Лео. Собравшиеся рядом с ним гости уже скучали – всем, кто еще не вырубился, будучи пьяным в дрова, хотелось танцевать. Ну, или почти всем.
Наконец из кухни показался Лео, ведущий за руку Рафа. Пара была встречена аплодисментами и восторженным улюлюканьем. Следом за парнями шел улыбающийся сенсей, который поглаживал свою длинную бородку.
Ребята встали в центр танцпола. Лео взял Рафа за руку, а другую руку положил ему на талию. Саеносец, улыбаясь, положил свою ладонь на плечо брата. Майки, светившийся от счастья, нажал на «плэй», включив композицию Майкла Джексона «You Are Not Alone». Молодожены закружились по залу, завораживая своими плавными движениями. Не выдержав, Донни пригласил на танец Майки, Эйприл кружила с Кейси, а Тимоти, преодолев смущение, пригласил Карай. Девушка согласилась и, вложив свою руку в его, утянула фотографа в танец.
После медляка опять заиграла зажигательная ритмичная музыка, которая немного взбодрила изрядно выпившую компанию. Танцевали практически все, разве что сенсей ушел к себе, беседовавшие за столом мужчины уснули на диване, пьяно похрапывая, а Кожеголовый и Слэш напали на остатки еды, попутно разговаривая о тяжелом оружии. Однако надолго не хватило и Рафа с Лео – они уединились после часа дивой пляски.
Раф запер дверь на ключ и повернулся к Лео. Тот уже сбросил с себя всю одежду и стоял у кровати, смотря на супруга приглашающим взглядом. Раф не заставил просить себя дважды – он лег на кровать и поманил Лео пальцем. Тот опустился на брата и начал целовать его, оставляя маленькие всполохи огня на месте каждого поцелуя. Ноги Рафа сами собой раздвинулись, он обхватил ими брата за талию. А руки сцепил на его шее, притягивая еще ближе к себе. Сейчас Рафаэлю хотелось раствориться в нежных горячих поцелуях, растаять под сильными руками, словно мороженое, и кричать, кричать любимое имя так, чтобы его услышали в Сибири.
Мечник запустил свои шелудивые руки за панцирь Рафа и потянул за молнию, расстегивая мешающее ему сейчас свадебное платье. Расправившись с капризным замком, Лео легким движением сдернул наряд с Рафа и швырнул куда-то, куда улетит. Платье стерхом спланировало в другой угол комнаты и повисло на шкафу с оружием. Губы Лео заскользили по пластрону любовника, возбуждая и открывая обоим братьям врата в нирвану. Раф часто дышал, срываясь на тихие стоны, и сжимал в руке концы синей маски, чтобы совсем не потеряться в крышесносящих ощущениях.
Когда горячий и шершавый язык Леонардо коснулся донельзя возбужденного члена Рафа, тот подавился собственным стоном. Когда Лео начал лизать и целовать достоинство брата, тот метался под ним, словно в горячке, умоляя не быть таким садистом, стоная и едва не срываясь на полный вожделения крик. Когда его член полностью оказался во рту мечника, Рафаэль начал молить всех известных ему богов и главного из них – Леонардо - продлить это одуряющее мгновение. Он, задыхаясь от страсти, как заевшая пластинка, твердил любимое имя, в то время как Лео с силой насаживался ртом на пульсирующий орган, а в перерывах проводил языком по всей длине и целовал нежную головку, слушая, как Раф давится воздухом, и пакостно улыбаясь про себя. Наконец, саеносец не выдержал сей пытки, в ходе которой реально можно было спрашивать у него его тайны – он выдал бы все до единой, - и обильно излился в глотку брата, проглотившего все до последней капли и облизнувшегося, аки сытый кот.
- Ч-черт, Лео, это было… сказочно, - выдохнул Раф, улыбаясь во всю ширину рта. – Как т-ты это д-делаешь?
- Ты о чем? – Лео, все так же хищно улыбаясь, полез в свою прикроватную тумбочку и вытащил оттуда новенький тюбик смазки. Открыв крышку, лидер выдавил приличное количество лубриканта на ладонь и стал размазывать приятно льнущую к рукам субстанцию.
- Как ты доводишь меня д-до измождения одним минетом? – нефритовые глаза сверкнули неким любопытством.
- Профессиональный секрет, - улыбнулся Лео и поднес блестящую ладонь к носу. – Мм, банановая.
- Как символично, - хихикнул Раф, закатив глаза.
Лидер не ответил. Он вновь опустился между ног брата и, стянув мешающие теперь кружевные трусики, бросил их через плечо. Лео запустил руку под возбужденно подрагивающий хвост и коснулся сжатого колечка мышц, заставив Рафа вздрогнуть и тихо матернуться. Разрабатывая вход брата, Лео кусал губы от желания и наблюдал за супругом, который вжимался в жалобно скрипящую кровать и тихо поскуливал не то от боли, не то от нетерпения. Когда скулеж плавно перешел в хриплые стоны, а на зеленом лбу, коже плеч и бедер выступила испарина, Лео провел рукой по своему члену, вынул пальцы из брата и вошел одним плавным движением. Подождав, пока саеносец привыкнет, Лео начал двигаться, медленно и тягуче, выходя полностью и вновь заполняя мужа собой по самое основание. Тот метался под ним, стонал, скулил и требовал «ускориться, иначе я тебя самого выебу». Мастер катан, после нескольких таких угрожающих заявлений, ускорил темп фрикций, буквально вдалбливая Рафаэля в недра кровати, заваленной всяческими подушками и думками.
Через сравнительно небольшое время в комнате стало нечем дышать. Приторно-сладкий аромат безудержного секса и похоти забивался в нос и рот, мешая делать вдохи, под потолком вились в облака громкие сногсшибательные стоны Рафаэля, а где-то в пространстве витал противный скрип и стук многострадальной кровати о стену. Все изголовье было покрыто бетонной крошкой, каркас дал трещину и грозился вот-вот рассыпаться в прах, но молодоженам было на это глубоко до лампочки. Они растворялись друг в друге, в ощущениях и в жаре своих тел, отдавая себя партнеру без остатка и права возврата. Сейчас они были живы, как никогда раньше.
Нежные и плавные толчки давно превратились в неконтролируемые и, можно сказать, даже яростные. Громкий зычный голос Рафа отдавался у Лео в ушах. Его стоны колотились о стенки словно пустой черепной коробки, а до невозможности горячие и влажные стенки прохода сжимали его ноющий от перевозбуждения член, угрожая скорым и довольно мощным оргазмом. Саеносец же, стоная во весь голос и напрочь забыв обо всем и вся, сжимал в одной руке предплечье Лео, а в другой – сиреневую подушку в виде облака. Вторая рука Леонардо на его члене и кажущееся пылающим достоинство супруга внутри него позволяли саеносцу полностью отдаться ощущениям и раствориться во влажности, жаре и наслаждении всего того, что они тут вытворяют. Наконец, Лео сдал позиции и с силой толкнулся в брата, заполнив его затем своим семенем. Несчастная кровать ударилась о стену в последний раз и, испустив полный боли стон, рассыпалась на щепки под аккомпанемент имени Лео, которое громко прокричал саеносец, обильно залив спермой руку брата и пластроны их обоих. Молодожены вытянулись на кровати, не в силах двинуть хотя бы бровью.
- Это был самый охуенный секс в моей жизни! – произнес Рафаэль, с трудом опуская налившуюся свинцом голову на плечо Леонардо. Тот обхватил его одной рукой и погладил по голове.
- В моей тоже, - выдавил он из себя, едва ворочая тяжелым языком. – Раф?
- Что?
- Сплинтер нас убьет. Это уже вторая кровать за месяц.
Несколько минут братья молчали, а потом разразились смехом, отскакивающим от стен комнаты.
***
Утро. Сенсей Сплинтер, держась за голову, обернутую мокрым полотенцем, шел на кухню за минералкой. По пути он заглянул в комнаты детей – Карай спала в одном белье прямо поверх одеяла, Майки и Донни, обнявшись, храпели посреди сбитой в кучу горы постельного белья на своем ложе, а Лео и Раф сопели в ворохе думок, окруженные рассыпанными по полу обломками кровати. Негодники.
В зале царил армагеддон похуже, чем в комнате у старших. Повсюду были разбросаны бутылки из-под разновсякого алкоголя, гости, явно угомонившиеся ближе к утру, спали во всех мыслимых и немыслимых позах на всех горизонтальных поверхностях, а у стола стоял Железноголовый со стопкой грязной посуды. Робот что-то бормотал про себя, иногда тихонько матерясь, чем вызвал смешок у сенсея.
- Доброе утро, учитель Сплинтер, - Железный повернул голову в сторону крыса. – Минеральная вода на второй сверху полке в углу.
- Доброе утро. Спасибо, – ответил сенсей и продолжил путь на кухню. Голова нещадно болела, поэтому хотелось быстрее хлебнуть холодной, приятно щекочущей горло воды.
Достав с указанной полки холодную запотевшую бутылку и сделав спасительный глоток, Сплинтер оперся о стол, продолжая хлебать поистине живительную влагу. На его плечо забралась Мурли и потерлась влажным носом о мохнатую щеку сенсея. Учитель погладил ласковую кошку по голове и сделал еще глоток шипящей минералки. Да, вчерашний день определенно удался, если сегодня так болит голова.
***
Здание Шреддера, тронный зал. У окна сидит облаченный в кимоно со знаком фут, искалеченный и перебинтованный с ног до головы Ороку Саки. Стокман его, конечно, подлатал вчера, но боль от сломанных ребра, плеча и голени, а также от множества синяков, ссадин и гематом никуда не делась. Шреддер был в бешенстве. Как, как эта никчемная черепаха посмела так его изувечить?!
Мужчина посмотрел на сжатый в ладони кулон-сердечко и зарычал от злости.
- Это не конец, черепахи. Вы еще поплатитесь за то, что сотворили со мной. Особенно Рафаэль, – выделив предпоследнее слово, прошипел Саки и сжал кулончик так, что он рассыпался в стеклянную пыль.
