А может всё дело в окрасе?

       И опять надо мной лишь небо, видимое из картонной коробки. В который раз грубо выкидывают на улицу. Интересно, почему же я снова и снова доверяюсь людям в надежде, что на сей раз будет все по-другому. Пора бы уже наконец начать учиться на своих ошибках… Обидно. Очень. Несмотря на то, что это происходит на протяжении всей моей недолгой жизни, обида с каждым разом все сильнее; наверное, потому что надежда с каждым разом все прозрачнее и скоро от нее совсем ничего не останется.        Я родился полгода назад, поздней весной. Моя мать - холеная домашняя кошка с очень красивым трехцветным окрасом. У меня были еще два брата и сестра, но все они, как и мама, на свет появились трехцветными, и только я родился черным. Как там говорится? «В семье не без урода»?       Первые два месяца были беззаботными и наполненными весельем. Дети хозяев играли с нами дни напролет. Но вскоре брата и сестру отдали какой-то женщине; люди сказали, что у них теперь новый дом. В то время для меня это не имело значения. Конечно, я скучал по ним, но мама дала мне понять, что им там лучше, чем здесь, и я смирился. Через месяц остававшийся еще рядом со мной братишка пропал, а потом мама заболела. Люди посадили ее в какой-то ящик и увезли. Я видел из окна, как машина с мамой удаляется в неизвестном для меня направлении. Это был последний день, когда ее видел, последний раз, когда она вылизала меня и ласково прижала к себе во сне.       В скором времени хозяева завели высокомерного породистого кота. Попытки с ним подружиться чаще всего заканчивались кровоточащими ранами и моими тихими всхлипами в уголке. Вся любовь и ласка хозяев доставались этому коту, а меня просто перестали замечать. Я думал, что это временно, и продолжал любить своих хозяев и пытаться обратить на себя их внимание. А однажды меня посадили в коробку и оставили у мусорных баков. Тогда я, точно так же, как и сейчас, видел над собой лишь небо с проплывающими по нему облаками. Какое-то время я сидел в этой коробке, надеясь, что хозяин вернется и заберет меня. Но, когда гонимый голодом я вылез из своей «тюрьмы надежды», страшное осознание реальности накрыло с головой: я больше не нужен. Я выброшен. За мной не вернутся. Я один. Теперь моя жизнь зависит только от меня.       Пришлось научиться выживать своими силами. В помойке можно было найти что-то более или менее съедобное, в картонной коробке я спал и уже было привык к этой жизни - принял свое положение - и практически научился даже наслаждаться ею. Тогда в мой мирок опять ворвались люди. Меня подобрали, и мои новые хозяева относились ко мне бережно и ласково; но стоило поверить, что они любят меня, как все повторилось. Только картонная коробка была чуть больше той, в которой они меня нашли, да и добавили на прощанье: «Может, все дело в твоем окрасе?..». Вот и все их отличие от первых хозяев. Потом было еще несколько людей, забиравших меня к себе: школьница, которой не разрешили меня оставить вернувшиеся из командировки родители, пожилой мужчина, который хотел подарить меня своему внуку, а тот закатил истерику, что он хотел ноутбук, а не «драного кошака», молодая пара, которым не позволила меня оставить хозяйка их квартиры и еще кто-то и еще. Последние два месяца я доверился многим, но все заканчивалось одинаково - я оказывался на помойке. Вот и теперь я сижу на выброшенных тряпках, смотрю на заходящее солнце и размышляю о своей ничтожной жизни. Обидно и неприятно.       Холодает… Шерсть похоже не согревает так как раньше. Я забрался в найденную мной в мусорном баке картонную коробку и перетащил туда гору этого тряпья. Все равно никак не согреться… И кушать хочется. В последний раз меня покормили какими-то объедками около полутора дней назад.       Плохо, мусор недавно вывезли. Только эта коробка и тряпьё, видимо, остались. Есть нечего. Надо заснуть, тогда голод не будет так разъедать изнутри. Закрываю глаза и начинаю думать, чтобы отвлечься от недовольного долгим голоданием бурчащего желудка:       – Интересно, родись я рыжим, белым или трехцветным, моя судьба сложилась бы также?       На нос опускается что-то холодное и мокрое. Что это? А? С неба сыпятся какие-то белые хлопья. Как красиво! И холодно… Сворачиваюсь клубком и пытаюсь согреться. Не выходит… Может быть, наблюдая за этими завораживающими хлопьями, я сумею заснуть?..       Смотря на уличный фонарь, потонувший в танцующих холодных хлопьях, я постепенно проваливался в сон:       – А вдруг я, когда вырасту, окажусь породистым красавцем черного, как смоль, окраса? И тогда, меня, возможно, заберут насовсем, ведь я буду красивым котом с лоснящейся шерстью и изысканными манерами?!       А на улице становилось все холоднее и холоднее…       На утро дворник нашел в картонной коробке рядом с мусорными баками тельце черного котенка, засыпанное снегом. На его глазах застыли превратившиеся в льдинки слезы, но на мордочке расплылась радостная мечтательная улыбка…