Таков твой лес

Темно. Мрачно. Кожу неприятно холодит ветер, оставляя после себя ощущение сырости и влаги. Но не волнуйся, ничего страшного. Я уже привыкла к этому. Ни малейшего намека на свет, ни единой возможности выбраться заплутавшему путнику. Таков твой лес. Вдалеке слышу отчаянные крики и зовы на помощь. Бесполезно. Никто не услышит. Но даже если и так, все равно он будет молчать в тряпочку, прячась под одеялом и рисуя в уме устрашающие картины предсмертной агонии жертвы. И он будет прав. Чертовски прав. И останется жив. Ноги в кровь исцарапаны острыми голыми ветвями, заросшей травой, но я не обращаю на это никакого внимания. Просто иду вперед. Крики, полные ужаса, дают мне отличную подсказку, где тебя можно найти. Ведь там, где ты, — либо паника, либо тишина. Мертвая тишина. Когда уже некому нарушать покой ночного леса. Кто я? Я не знаю. Но я знаю, кто ты. И этого мне вполне достаточно. Выхожу на опушку. Она небольшая, но места вполне хватает, чтобы уместить несколько несчастных и самого виновника торжества. Я пришла к цели. К тебе. Не говорю ни слова, лишь молча и безропотно иду к тебе. Словно художник, использующий исцарапанные ноги вместо акварели, окрашиваю молодую траву в кроваво-красный. Скоро здесь все будет в таком цвете. Я знаю. Поворачиваешь голову ко мне и пронзительно смотришь своими отсутствующими глазными яблоками. У тебя нет глаз, лишь голые впадины. Но ты все равно смотришь, выискиваешь что-то, а потом резко отворачиваешься к своим очаровательным пленникам. Дети. Мальчик, две девочки. На вид не больше восьми лет. Смотрят на меня в ожидании чуда, но его не будет. Вы в его полной власти. Мы все в его полной власти. Кривлю губы в холодном подобии усмешки. Это не улыбка. Ты не любишь, когда кто-то проявляет положительные эмоции. Так кто я такая, чтобы оспаривать это? Я не останавливаюсь. Медленно перебираю ногами, а в голове ни одной эмоции. Я — посторонний наблюдатель, зритель. Не больше. Сейчас жизненные пути этих детей закончатся, практически не начавшись. И тебе не нужны ножи, оружие, чтобы сделать это. Щупалец будет вполне достаточно. Голова отлетает от тела, а я лишь флегматично наблюдаю за ее полетом. Вот она на скорости врезалась в дерево, а за тем откатилась немного назад. Девочки больше нет. Еще один крик. Не нужно. Не стоит. Я знаю, что будь у тебя лицо, ты бы поморщился. Тебе не нравится столь писклявые крики. Как и мне. Еще секунда. И светлые волосы тонут в собственной луже крови, а пальцы, пытаясь зацепиться, хватают лишь рыхлую землю. А мальчик?.. Мальчика выворачивают наизнанку. Со всеми внутренностями. Не самая приятная картина, но тебе нравится. Значит... Значит, и мне нравится. Ты подходишь к нему и засовываешь свой длинный, холодный палец прямо в это месиво, а затем пробуешь на вкус. Предлагаешь попробовать? Что ж, от такого предложения я не могу отказаться. Подхожу к тебе и повторяю несложные действия. Металлический привкус соленой крови непривычен для языка, но с тобой я узнала много нового. Очень много. Впервые за все время я могу сделать то, что хочу. Обнимаю тебя, всем телам прижимаюсь и, наверняка, пачкаю ослепительно-белую рубашку с официальным пиджаком. Я люблю тебя. И ты знаешь это. И я знаю это. А больше нам никого не нужно. Знаешь, когда-то давно я любила детей. И хочу сейчас. Наверное. Хочешь, я рожу тебе ребенка? Я же знаю, как ты их любишь. А потом мы вместе будем наслаждаться его мучениями, предсмертными хрипами и стонами. Это ведь так... забавляет. Да, Слендер?