Имена

Алые губы целуют и гладят кость. Воздух дробит еле слышный печальный звук. Сядь поудобней, нежданный вечерний гость, прямо в траву, на копытень и дикий лук. Сядь поудобнее, тяжесть снимая с плеч. К черту костер, мне мешает горчащий дым. Дай спеть о том, что имел, да не смог сберечь, дай рассказать, как обидно не быть живым. Нет, не крестись и не прячься в защитный круг, не для тебя во тьме плещется моя злость, Ведь у меня, если честно, ни губ, ни рук, только берцовая полусухая кость. Вот, посмотри, она так же лежит в земле. Я не опасен, не нужен тебе господь. Лишь мои кости остались в надземной тьме, звери и солнце мою растерзали плоть, И разнесли по десятку чужих путей, и раскидали на север, восток и юг. Слушай же, путник, печальную песнь костей, солнцем облитых, облизанных стужей вьюг, Слушай о том, как разрезали по частям, слушай о том, как омыли меня в реке Кости мои подставляют бока дождям, и утопают в бездушном сыром песке. Путник, ты плачешь? Не нужно, уже не жаль. Я только песня в холодной вечерней тьме, Если сумеешь, вплети в мои кости сталь, похорони их в походном своем костре. Песен и плача здесь больше как будто нет. Лес оглушает беззвучная тишина. Путник спешит, обгоняя сырой рассвет. В ритме шагов его слышатся имена.