the sweetest awakening.

Просыпаться от поцелуев — самое лучшее в жизни. Особенно в свой день рождения. Когда любимый человек легко целует тебя в лоб, нос, или же мягко притрагивается своими губами к твоим. В такие моменты ты паришь в сотнях километров над землёй. Возможно, они были такими только для Томаса, когда его целовал Ньют. Когда он тихонько шептал: «Просыпайся, Томми», а после резко тыкал в рёбра пальцем. Когда Томас падал на пол, матеря смачным матом всё вокруг, а Ньют смеялся во весь голос, испаряясь с комнаты. После он всегда выходил на кухню, чуя прекрасный аромат кофе и оладушек с персиковым вареньем, безгранично возлюбленным Томасом. Но только не сегодня. Он учуял трель будильника, желая материть весь мир и без объятий белоснежного пушистого ковра. — Чёрт, — открывая глаза, пробубнил тот. Немного привыкнув к свету, он поднялся на локтях, оглядывая комнату. От соседней подушки вела розовая ниточка, заставляя Томаса невольно улыбнуться. Схватив её тонкими пальцами, он спрыгнул с кровати, следуя за «путеводителем». — Что этому дураку опять в голову взбрело? — улыбаясь, произнёс он. Дойдя до кухни, Томас машинально охнул, прикрывая рот от удивления. Весь потолок был усыпан белоснежными и мягко розовыми шариками. На каждом висела фотография, прикреплённая к шару золотистой ленточкой. По полуголому бледному телу Томаса пошли блики, делая его сверкающим и еще более красивым. Он прошёл дальше, разглядывая каждую фотографию. Вот на той, самой крайней от него, — была их совместная фотография. Тереза постаралась, фотографируя их в обнимку. А на той — они втроём с Чакки, их котом. А там — только Томас, который стоит возле костра, в очередном - их и его друзей походе в лес, — так они проводили почти все свои выходные. Вон та фотография — коллаж. Там они с Ньютом кривят мордашки на каждой из десяти фото. Переведя взгляд немного дальше — на стол — Томас заметил наличие его любимого блюда. На салфетке, возле кружки кофе и тарелки его любимых оладьев, лежала записка. Он снова невольно улыбнулся и отпустив нитку, быстрым шагом помчался туда. От соприкосновения голых стоп к холодному кафелю Томас начал быстро замерзать, но душу грела та мысль, что Ньют совсем не забыл о его празднике, как казалось сначала. Он присел на стул, и взял в руку записку. Она была сложена в двое, а а лицевой стороне виднелась надпись «Любимому Томми» и маленькое сердечко внизу. Буду ждать тебя на нашем месте в лесу ближе к 10-ти утра. С любовью, Ньют. На столе лежал венок, ранее не замеченный им. В его составе красовались пионы таких же оттенков, как и шарики, —белоснежные и мягко-розовые — иногда просвещаясь зелёно-салатовыми листиками. Не снимая улыбки с лица он сложил записку и приступил уминать свой завтрак. *** Когда Томас закрыл дверь на ключ на часах красовалось «09:33». Он проверил наличие венка, в предвкушении вдохнул всё ещё прохладный, как для конца мая и позднего утра воздух и рванул в сторону леса. Добраться до леса не составило ему труда, как бывшему бегуну. Спустя пять минут он уже пробирался сквозь дерево, скрывающее чащу. Чаща— темное место, закрытое массивными столбами деревьев и их листвой. Туда парни часто убегали, когда компания Минхо и Терезы была им скучна. И картина, которую он застал, опять невольно заставила его охнуть от удивления. Весь периметр был обвешан новогодними лампочками, от неизвестно откуда взявшегося электричества. Они освещали всё тусклым желтоватым светом, отдавая схожестью на тёмное, заботливо обустроенное крыльцо. Неожиданно на глаза Томаса легли прохладные руки. —Ньют, -прошептал тот, смущаясь и скрывая улыбку. Тот отпустил руки, давая Томасу повернуться. За мгновенье он преодолел все сантиметры между ними, заволакивая того в длинный, навёрстывающий утреннюю разлуку поцелуй. —С днём рождения, Томми, —сказал с улыбкой Ньют, наспех целуя Томаса в губы ещё раз. Тот не успел отойти от такого поздравления, улыбаясь, как идиот, когда Ньют вынул из тонкой вязаной кофты черную бархатную коробочку. В один момент сердце Томаса начало биться как птичье. Ньют опустился на правое колено, и видя волнение Томаса, улыбнулся ещё сильнее. —Томми, -дрожащим голосом сказал Ньют, —ты выйдешь за меня? По лицу именинника было видно удивление, и ещё пять секунд прибыв в ошеломлении, Томас опустился к стоящему на колене Ньюта. Тихо шепнув: «Да» Томас сжал его в объятиях, все еще не совсем понимая, что случилось. *** С каждой секундой он понимал всё больше, что просыпаться от поцелуя— это совершенно не самое лучшее в его жизни. Самое лучшее в его жизни— это Ньют .