Сердце всё скажет

      Скотт сосредоточенно хмурился, иногда кидая обеспокоенные взгляды на Лиама, для которого шквал эмоций Стайлза был всё равно что сносящая с ног океанская волна. Юный бета ещё не мог полностью привыкнуть к своему слишком тонкому чутью, поэтому обескураженно жался к стене, напоминая растерянного щенка. Малия, обиженно щуря глаза, демонстративно встала со старого дивана, на котором сидела рядом со Стилински, и тоже теперь подпирала спиной стенку, скрестив руки на груди.       Даже Лидия с Кирой, не такие чувствительные, как оборотни, казались немного раздражёнными данной ситуацией. Ну а как не раздражаться, если обсуждение дальнейших планов по поводу Питера, Кейт и всего остального превратилось в какие-то нахмуренные переглядывания и молчание Стайлза? Который вообще в жизни никогда не затыкался.       — Так, хватит, — Дерек хлопнул ладонями по столешнице, и Лидия грустно вздохнула — острый слух уловил жалостливое поскрипывание дерева и звук расходящейся по нему трещины.       — Дерек, — примирительно произнёс Скотт, но тот лишь сверкнул глазами и махнул рукой, показывая, что разговор окончен.       Стайлз встрепенулся лишь с третьего тычка МакКолла в бок и непонимающе уставился на него, наверное, впервые за последние полчаса отведя взгляд от Дерека, который теперь сам изучающе рассматривал его. Ноздри Хейла раздувались, как у почуявшего добычу волка. Ну а почему нет? Сердцебиение Стайлза — быстрое, оглушающе громкое, перекрывающее его заполошенное дыхание, оно делало этого мальчишку действительно его добычей, у которой он даже мог слышать, как бежит по сосудам горячая кровь. Сглотнув, Дерек пару раз сжал и разжал пальцы, проверяя, не появились ли ненароком когти. Теперь, когда он мог превращаться в волка, все инстинкты обострились на порядок, и Стайлз, так неосторожно почему-то совершенно не контролирующий свои эмоции и взгляды, раздражал этим, отвлекал, путал все мысли, оставляя лишь одно желание — утащить его в какую-нибудь комнату и вытрясти из него душу за такие безрассудства. Что он, эксперименты, что ли, проводит так какие-то? Хотя это ж Стайлз, чему тут удивляться, у него вечно безумные идеи.       — Чего ты пихаешься? — обиженно зашипел Стилински на вздохнувшего Скотта, который кивнул на выходящих из комнаты ребят.       — Пойдём уже, — устало протянул Скотт, которого теперь напрягал уже тяжёлый взгляд Дерека. И не зря.       — Стайлз, задержись. Скотт, а ты можешь идти, — в голосе Хейла слышались приказные нотки, но Скотт всё же предостерегающе посмотрел на него, словно предупреждая, что Стайлзу голову отрывать нельзя, и только после этого вышел из комнаты.       Сердцебиение Стайлза вновь оглушало, казалось, его сердце вообще было готово прорвать грудную клетку, когда Дерек прижал необыкновенно тихого сегодня мальчишку к ближайшей стене, который даже не пискнул, а только снова уставился на него своими почему-то растерянными глазами.       — Какого чёрта, Стайлз? — прорычал Дерек.       Тот приоткрыл рот, снова его закрыл и только через пару секунд раздумий выдал совершенно неожиданное:       — С возвращением, — он немного помедлил, словно сомневаясь: — Дерек.       Хейл медленно разжал пальцы, которыми сжал ворот его футболки. Он неверяще уставился на снова замолчавшего Стилински, который, похоже, совсем забыл обо всём, кроме как смотреть ему в лицо своим чего-то ждущим взглядом. И почему-то донельзя счастливым.       — Что, успел по мне соскучиться? — в своей излюбленной ехидной манере поинтересовался Дерек, однако Стайлз не спешил отвечать, и альфа ощутил исходящую от него пряную грусть. Внезапно в голове вспышкой мелькнуло воспоминание недавних дней. Та же самая грусть молчаливого Стилински, когда он отъезжал вместе с Брэйден от того злополучного храма. И яркая боль и недоверие в его глазах в тот самый момент, когда он обернулся на Дерека, захлёбывающегося кровью в тех развалинах. Те самые эмоции, которые Хейлу больше бы никогда не хотелось от него почувствовать.       Стайлз обиженно ойкнул, когда Дерек щёлкнул его по лбу.       — Хей, больно же!       — Переживёшь, — Дерек тут же положил ладонь ему на лоб, и Стайлз вновь уставился на него своими невозможно всё-таки влюблёнными глазами. — Ещё раз сорвёшь нам собрание, и я тебе вообще голову оторву.       — Ты не посмеешь разрушить такое произведение искусства, как я, — к Стилински всё же вернулась его язвительность, и Дерек довольно хмыкнул. И порадовался тому, что Стайлз не чувствует — пока не чувствует — как у него самого зашкаливает теперь сердцебиение.