Детство моё

Разрисованное белыми, красными и чёрными полосами лицо, зубастый звериный оскал, тянущийся от уха до уха, трескающаяся на теле голубая глина. — Ты же девчонка! Солнце лезет под веки, щекочется, глина из-за него слезает. — А ты тут один, — Пеппи пожимает костлявыми плечами, с которых тут же слезают лямки грязно-зеленого платья, очень похожего одновременно и на мешок, и на тряпку. — И вообще это мой остров, а, значит, я его королева! И Пеппи вздергивает обгоревший и веснушчатый нос вверх. Джек презрительно фыркает и вгоняет в землю обструганный острым краем камня колышек. Пеппи разодета в пух и прах — королева ведь! — черные туфли, в которых тонет нога, лицо обрисованное куском угля, мукой, краской и ещё бог весть чем. Огненные косички топорщатся в стороны, и резко развернись Пеппи — нечаянно перерезала бы ими кому-нибудь шею. — Ты неправильно делаешь! Всему вас, мальчишек, учить надо! — Пеппи выдирает у Джека из рук камень и бросается вглубь острова, будто за ней началась погоня. Джек ничего не понимает, но камень, если эта сумасшедшая его выбросит, будет жалко, поэтому кидается следом, прихватив с собой копье. Пеппи весело, ведь все, что сейчас происходит, только игра в королеву на острове. Пеппи бежит, снося собой бревна и царапаясь о вылезающие из ниоткуда колючие ветки. Пеппи вылетает на склон и глядит во все глаза с него — остров для неё одной просто необъятен. Где-то вдалеке маячит корабль, над головой острыми молниями порхают бабочки размером с ладонь. Пеппи восторженно взвизгивает и садится на камни, свесив ноги в разных чулках, коричневом и чёрном, вниз. Беспечно болтает ногами и ловит туфли, вечно норовящие соскользнуть. — Слушай, девчонка, — Джек идёт медленно, занеся над головой копье. — Если это твой остров, то как ты сюда добралась? — Знаешь, есть такая страна Гватемала, а ты, наверняка, не знаешь, ты же дикарь. В Гватемале каждый человек одним прыжком может перемещаться с места на места, из города в город. Когда я была там со своим папой — он король Веселяндии! — встретился мне там один мальчишка, такой же как ты… Подкрадывающийся к безащитной жертве из-за спины! — Пеппи вскакивает и в одно мгновение укладывает Джека на лопатки, грохнув того о колкие камни. — Тебя мама не учила манерам? Вот моя мама умерла так давно, что никто не помнит, как она выглядит, но я же почему-то не нападаю со спины на девочек! — Манеры? — ядовито переспрашивает Джек и, повернув голову набок, сплевывает сквозь зубы. — Извините, ваше грязнейшество. Меня зовут Меридью, я вождь самого кровожадного племени, какое вы только видели. — А я Пеппилотта Виктуалия Рульгардина Крисминта Эфраимсдоттер Длинныйчулок, и я ненавижу таких мерзких ублюдков как ты, Меридью, — Пеппи встаёт и садится обратно на своё насиженное место. Джек вываливает язык, показывая его Пеппи и поднимается с камней, опираясь на свое копье. — Слушай, Гардина, — Джек обрушивается рядом и тыкает Пеппи в ребра локтем. — Я же вождь, а ты королева. Хоть мне и неприятен этот факт, предлагаю мирный союз сторон. — Я замуж не собиралась, но выбора нет, — Пеппи протягивает Джеку мизинец, и они быстро мирятся, тряхнув три раза связкой грязных рук. — У этого острова есть название или мне самой его придумать? Пеппи спрашивает скорее у себя, чем у местного вождя, но Джек с готовностью отзывается: — Это Нетинебудет, Гардина. Остров не умирающего детства. Анника треплет по щеке Пеппи. Та улыбается жирно напомаженным ртом и весело болтает о том, как каждую ночь улетает в окно с новеньким мальчишкой по имени Питер и мерзкой феечкой Починкой, попроще Динь-Дилинь — имечко дано из-за звуков, что она издает, оказывается в Нетинебудет и собирает с Джеком племя индейцев. Рассказывает, жутко жестикулируя усыхающими от краски руками, о том, как на том острове хорошо, только несколько скелетов есть и, кажется, на каком-то дереве повесился местный пират. Анника тяжело вздыхает, треплет по щеке Пеппи и приговаривает: — Детство моё… Куда же ты делось, куда подалось. Пеппи все также весело. Кажется, те самые горошины сработали двадцать лет назад. Анника спрашивает каждый раз, а не прилетают ли на остров девочки, но Пеппи говорит, что если она там королева, то зачем тогда ещё девчонки. Пеппи рассказывает, как они охотятся на свиней и кормят зверя, прячущегося в джунглях. Как дразнят пиратов и уводят из племени Питера мальчишек себе под крыло. Пеппи не взрослеет уже двадцать лет. Глаза у неё задернуты рыжим безумием, а в её палате нет окон.