Броманс

Когда люди впервые видят Лестрейда и Джона вместе, они принимают их за пару. И не просто какую-то там пару, а одну из тех тошнотворно-очаровательных пар, которая может часами смотреть друг другу в глаза, пока фоном играет струнный квартет, и голуби порхают над головами. Но никто не может обвинять их за это предположение, когда Лестрейд захватывает Джона и использует его для опоры. Или когда Джон стремится растянуться на Лестрейде как сверх дружелюбный кот, который требует, чтобы его погладили в сию же минуту. Или то, как они разделяют свой кофе, даже не смотря на то, что берут разный (черный для Джона, с молоком и двумя кусочками сахара для Грега) и приносят друг другу на завтрак выпечку. В особо холодные дни Джон обвивает руками Лестрейда, пока тот не оказывается между ним и ветром, а потом прижимается к нему и пытается проникнуть руками под его рубашку. (Все знают, когда Джону это удается, потому что Лестрейд резко подпрыгивает и ругается; серьезно, неужели Джон держит в руках чертов кусок льда? Ватсон посоветовал бы им заткнуться: его руки были холодными, а спина Грега очень теплой. И тогда инспектор напомнил бы Джону, что тот доктор, и не должен ли он заботиться о своем кровообращении? Потому что ни у одного живого человека руки не должны быть настолько холодными.) Со всеми остальными Лестрейд само воплощение истинного англичанина. Похлопывания по плечу от него сравни сокрушительным объятиям и поцелуям в щеку. Для Джона не особо существуют личные границы, такие как толстые трёхметровые бетонные барьеры со снайперами, стая бешенных гиен, или вертолет Апач. Но любое понятие личного пространства уходит в небытие, как только эти двое находятся в пределах видимости друг друга. - Они всегда такие? – спросил однажды Диммок, когда Лестрейд притянул Джона для объятий, а Шерлоку лишь кивнул в знак приветствия. - Постоянно. Но не только при приветствии и прощании, они делают то же самое и на днях рождениях, матчах, при походах в паб, арестах, да и просто так. – Донован пожала плечами. – Не думаю, что в детстве у них был недостаток объятий. Так что да, каждый, кто их видит - считает парой. И они продолжают так думать ровно до того момента, когда встречают жену Лестрейда и их троих детей. Или пока не поймут, что Джон - парень своего странного социопатичного соседа. Жена Грега - успешный адвокат и ярый болельщик регби. Она и Джон обожают друг друга. (Лестрейд же, преданный фанат футбола, просто трясет головой в отчаянье и клянется научить своих детей лучшему.) Дети любят своего дядю Джона, и Лестрейд просит посидеть с ними, пока он и его благоверная хотят побыть наедине. (А все из-за одного инцидента, когда человека, которого Лестрейд упрятал в тюрьму, освободили. Полный гнева и обиды после стольких лет, мужчина пробрался в дом инспектора, воя от чувства скорого отмщения. Лестрейд и его жена в тот вечер были на ужине. Они отчаянно мчались домой и приехали к тому моменту, чтобы увидеть, как парамедики несут кровавое, хныкающие месиво на носилках. Дети, до этого запершиеся в родительской комнате, взволновано говорили: «У него было оружие, потому дядя Джон сломал ему запястье», и «Он выбросил мужчину из окна, мам, это было невероятно», и «Когда я вырасту, то буду ниндзя, как дядя Джон». Джон, с синяками и порезом на щеке, робко улыбался: «Да, простите за окно», и «Я в порядке, правда», и «Хороший ниндзя ест овощи и делает домашнюю работу». Так Джона объявили официальной няней в семье Грега. Шерлок говорит, что Лестрейд наименее некомпетентный идиот в Новом Скотланд-Ярде. Который, кстати говоря, стоит возле окна греговского дома, держа Бумбокс над головой.) Их партнеров не беспокоят эти отношения, на самом деле никого не должны. Даже если Лестрейд готовит изысканную пищу для Джона, а тот носит один из старых футбольных свитеров Грега. Когда Лестрейд и его жена заняты, Джон отвозит детей в школу и встречается с их учителями. Джон напоминает Грегу о годовщинах и днях рождениях, потому что тот постоянно о них забывает, паникует из-за этого и тащит Джона за покупками вместе с ним. Джон передразнивает выбор Лестрейда и берет дело на себя, выбирая что-то тщательно и вдумчиво, отчего Лестрейд бормочет что-то о пятидесяти экс-подружках Джона, и о том, как бабник может быть хорош в ухаживании. (-У меня не было пятидесяти девушек! -Ага, скажи это своему гарему, охватывающему три континента.) Обычно Джон валит Грега на землю, что затем превращается в полномасштабный борцовский поединок и заканчивается тем, что они, прислонившись к друг другу, выпивают пинту и бросают арахис в телевизор, или Лестрейд учит Джона, как жульничать в картах. Не нужно и упоминать, что Грег дополнительно приносит шарф на место преступления, потому что Джон всегда забывает свой. А Ватсон заглядывает в Ярд с едой, когда знает, что инспектор работает допоздна. - Они встречаются? – спрашивает констебль. Он новенький и все еще изучает все нюансы их маленького “сумасшедшего дома”. Лестрейд и Джон сидят за столом инспектора с коробками китайской еды.Грег выбирает все грибы из своей порции и отдает их Джону, а тот слегка качает головой и тянет ролл в рот Лестрейда так, что тот может есть, не прерывая своих действий. - Лестрейд. Гетеро. Женат, есть дети. – Говорит Донован, с видом человека, который объясняет это уже туеву кучу раз. – Ватсон. Сумасшедший, сумасшедший парень. Осталась одна булочка со свининой, и они продолжают подталкивать ее друг к другу, как в сцене с фрикаделькой из «Леди и Бродяги». Констебль наблюдает за этим какое-то время и затем, медленно повернув голову, смотрит на Донован в немом обращении. Она вздохнула: - Да, они так делают. Салли думает, что ее жизнь была бы куда проще, если бы ее босс и доктор Ватсон были на самом деле вместе. Или были способны держать свои руки подальше друг от друга. Она потеряла счет количеству раз, когда она заходила в кабинет Лестрейда и видела, как те, развалившись друг на друге, вели себя как пара ленивых львов. Или, когда они сидят, их головы склоняются ближе, отчего светло-русые волосы смешиваются с серыми, и разговаривают в тихих, интимных тонах. (Когда спрашивают Шерлока, то тот просто одаривает пустым взглядом и говорит: - Джон - мой.) - Ты думаешь, мы странные? – спрашивает Джон Лестрейда. - Определенно «странные», - говорит тот. Он немного сдвигается, чтобы Джону было более удобно лежать на нем. – Странно в смысле нелепо, или странно, как взрывание овечьего мозга в микроволновой печи? - Я думал, мы решили никогда не упоминать этот инцидент снова. – Джон переворачивается и опирается подбородком об грудь Лестрейда так, что может смотреть ему в глаза. – Я имею в виду это. Прямо сейчас. Нормальные парни не обнимаются так, даже если они лучшие друзья. Грег слегка щелкнул его ухо. - Нормальные парни также не бегают по Лондону, раскрывая преступления. Ну или почти что не убивают человека с помощью сувенирной ручки из Лондонского Тауэра. - Он первый напал на Шерлока, - оборонительно говорит Джон. – Тогда, что насчет тебя? Лестрейд пожимает плечами как может с маленьким компактным убийцей на себе. - Я был офицером полиции большую часть моей жизни. Через некоторое время ты начинаешь понимать, что жизнь на самом деле коротка, и тебе стоит брать от нее все. А это, - добавляет Лестрейд, обвивая Джона рукой и притягивая его сильней к своей груди, - делает меня счастливым. Мне наплевать, что думают другие. - Ха, - Джон моргнул, - это было неожиданно откровенно. Грег шлепнул его по голове. - Заткнись и смотри матч, Ватсон. Джон, посмеиваясь, повернул голову, упершись щекой об грудь Лестрейда. Проходят один пропущенный гол и драка двух игроков, прежде чем Джон заговорил снова. - В любом случае, нормальность переоценивают. - Так и есть.