Летний вечер

Вечер пах свежестью, какая бывает лишь после грозы, цветами и вишней с пряностями - Леля испекла пирог. Коньяк золотистой жидкостью плескался в фужерах. Два одинаковых синих "харлея", блестя в лучах заката, привалились к стене дома. На крыльце сидели уже пожилой мужчина с длинной русой гривой и молоденькая девушка, почти девочка. Негромкий разговор соседи подслушать не могли - в кустах пели птицы. - Ящерка моя, пообещать-то я могу, исполнить песню на концерте ради тебя - не самая большая проблема, но тебе не кажется, что у меня больше шансов умереть до тебя? Сама подумай - тебе двадцать, а мне в несколько раз больше... - Лер, проблема вот в чем - мне двадцать, а я уже довольно известна - ты все же перестарался, когда мы попросили нам чуточку помочь - и каждый мой день сводится к тому, что я гоняю на байке в институт и обратно, еду на студию или пишу песню и возвращаюсь сюда - от города недалеко, а тихо и по-деревенски уютно... И самое лучшее в этом - езда на байке и эти вечера с какао и очередным пирогом. Понимаешь... мне кажется, я выбрала не то. Я чувствую, как на концертах меня буквально окатывают волнами любви, и мне кажется, что я их не заслужила. Я ведь, будешь смеяться, медучилище закончила, в Пироговке учусь сейчас, веришь? Вот это - мое, мышью серой в углу копошиться, кишечные миндалины людям отрезать и не квакать, а я только время у людей отнимаю. Я не ты, я из ботаников вышла. Вот и гоню на байке, как только может скакать мой стальной конь. Кстати, на нем я тоже себя немного неуютно чувствую, дороговат для такой мелочи, как я, подарок вроде харлея. Гоню, гоню, от себя гоню. И ведь врежусь, и мать будет плакать, что она мне говорила, а я с байкерами связалась и не слушала ее... Кто знает, как я врежусь. Может, в больничке поваляюсь, а может, и на Богословское перееду. - Дурочка ты, Ящерка, - сказал Кипелов, потрепав девушку по волосам. - Все проходят через это, веришь, нет? Спой, светик, не стыдись, голос у тебя приятный, и тексты отличные, не чета тому, что звучит сейчас везде. Врачом? Оль, не обижайся, но не женское это дело - людей резать. А я уже много кого повидал на сцене, и твоих любимцев тоже знал, только мы не особо общались... Поверь, Ящерка, ты - кусочек пазла. Вас с Вадькой никем не заменишь. Можно, конечно, создать группу-зеркало, но это уже не то. Были в девяностые такие ребята, кажись, "Виктор" назывались, под "Кино" косили. Но это было совсем не то. Я слышал живого Цоя, и слышал их. И голос похож, и музыку похожую писали, и тексты те же - романтика города и подростков... А вот не то, вовсе не то. Так и вашей группы будет не хватать. А что касается езды - гоняй на здоровье, только "Следи за собой, будь осторожен..." Девушка сорвала яблоко с ветки, свесившейся на крыльцо. - Хочешь? Ну, как знаешь. Яблоко хрустнуло, и по саду поплыл чудесный легкий аромат. - Думаешь, Валер? Я насчет пазла. - Знаю, - кивнул мужчина. - Надо это переварить, - отозвалась девушка, спускаясь с крыльца. - Пиво в холодильнике, "Зорекс" на столе, если раньше проснешься. Поджимая босые ноги, Леля прошла по траве, открыла ворота, села на мотоцикл и уже хотела надавить на газ, но Валерий остановил ее: - Погодь, я с тобой. Спустя полчаса двое выехали из поселка и почти синхронно "утопили" педаль газа. Девушка взлетала на кочках, иногда делая стойку на руках по приземлении на переднее колесо, мужчина объезжал все неровности, изредка покрикивая: "Байк убьешь!", но, в целом, обоим было весело. На дорогу спускались сумерки, и когда пара подъехала к озеру, в нем отражались первые звезды. Девушка слезла с мотоцикла, сняла джинсы, кожаную куртку, мужскую рубашку, избавилась от белья (Кипелов едва не уронил челюсть, не каждый день рядом симпатичные девушки раздеваются, как будто тебя и нет) и прыгнула в воду с обрыва. Недолго думая, мужчина последовал ее примеру, все же воздержавшись от нудизма. Плавала Оля неуклюже, как ребенок, плюхалась и ныряла, брызгалась и радостно болтала ногами в воде. Зато ей было весело, и звонкий хохот оглашал озеро. Наплававшись вдоволь, девушка выбралась на сушу и вытерлась собственной рубашкой. Развалившись на траве, она подставляла лунному свету собственное мертвенно белеющее тело, и даже не собиралась прикрываться, когда Валерий тоже вылез из воды. - Я чего-то не понимаю в ваших с Вадькой отношениях? - спросил мужчина, стараясь не смотреть на Ящерку. - Или это что-то из твоего хипстерства? - Второе, - лениво ответила девушка. - Не соблазняю я тебя, успокойся. Просто хочу быть ближе к природе. И ни слова о Джерри. Валера хмыкнул. Дети цветов есть дети цветов со всеми своими попытками возвратиться в первозданный облик. В чем был парадокс Ящерки, так это в том, что она одинаково здорово выглядела в коже верхом на байке и в длинной юбке, блузке в цветочек и с венком на голове, словно два разных человека в ней жили. А может, так оно и было: не может же один и тот же человек проникновенно петь о любви к ближнему и рассказывать страшилки в стиле "Короля и Шута", где вечно кого-нибудь убивали неким извращенным способом? Рубашка сушилась на кусте. Девушка все же оделась, нацепив косуху на голое тело, и сидела на байке, шевеля пальцами босых ног. Кипелов улыбался: Оля с ее раскосыми глазами и крупными смоляными кудрями в этот момент отчего-то напомнила Цоя. - Понимаешь, тут какое дело... Что согласно эволюционной теории, что теории божественного происхождения, все люди - братья, - говорила Ящерка. - Если брать первое, то сначала возникла какая-то примитивная бактерия, типа цианобактерий современных, а потом от нее пошли более сложные организмы. Она - всему мать, мы - ее дети. Если второе, то тут еще проще: все люди - дети Адама и Евы. Валерий кивнул. Сейчас ему не хотелось слушать Лелю, которая собиралась обратить его в свою "веру". Сейчас ему хотелось разобраться в себе. По большому счету, эта парочка из одиозного барабанщика и девчонки с приятным хрипловатым меццо, могла вить из него веревки. И если в случае Вадима по кличке "Джерри" все было понятно - Кипелов благоволил ему, видя в парне себя лет тридцать назад, то причем тут Ящерка? Из Джерри она вообще могла сделать домашнего раба, но это понятно - вкусная домашняя еда у молоденькой девочки - мечта любого мужика. А им-то, Валерием, она как манипулирует? Зазвала на дачу, и вроде предоставляет полную свободу действий, а он ходит (вернее - ездит) за ней, как привязанный, собирает вишню вместе с этой чертовкой и при этом чувствует себя не скованным, а принадлежащим тому уютному домашнему миру, который давно забыл. Отличное ощущение. И дело не только в том, что Ольга - образованная и талантливая девушка, с которой интересно общаться, но в чем тогда? Нет, секса с ней не хочется. Вернее, в определенные моменты, конечно же, хочется, но нет цели затащить девушку в постель. - Лер, ты сидя спишь, - серьезно и ласково сказала Оля, касаясь руки вокалиста группы, названной его фамилией. - Давай я тебя до дома провожу, чтобы не случилось чего. "Мне бы такую девушку, будь я хоть на пятнадцать лет помладше", - подумал тот и неожиданно понял, что именно сейчас, когда высохшие волосы и темные, умные глаза таинственно блестят в лунном свете, а под обтрепанной косухой, которую, наверное, лет шесть назад носил ее парень, только лифчик, он хочет ее. Хочет именно здесь и именно сейчас. - Лель? - осторожно приобнял он ее. - Валер? Ты... Очень хочешь? - Да, - признал Кипелов. В глазах Ольги мелькнуло что-то грустное, и она вздохнула: - Тогда давай. И он целовал девушку, а она отвечала; расстегивал ее куртку, а она стаскивала с него футболку; ласкал нежно-упругую грудь, а она еле слышно вздыхала; ломал, гнул стройное тело, вдалбливался, а она выгибалась так, как сминали ее сильные руки, и томно стонала, еще больше распаляя мужчину. И плевать, что у обоих коленки будут черные, и плевать, что разница такая, что она в дочери ему годится, на все плевать. А потом он стоял у калитки и смотрел, как уносится вдаль ревущий мотоцикл, унося самое странное существо в этой Вселенной, самое близкое и самое далекое. Оля уезжала "подумать", и он знал: всю ночь она будет гонять по трассе, обдумывая то, что случилось. Не беспокоился - Леля почти не пила, так, глотнула. *** - Недавно я потерял друга. Прекрасного друга, с которым можно было бы, наверное, из концлагеря бежать, такой это был человек. Друг с большой буквы. Вокалистка одной молодой группы. Оля просила меня спеть "Беспечного ангела", но, я думаю, она не обидится, если вместо этого я исполню песню, посвященную ей. Все же она не парень, а девушка. Зал притих. Кипелов нервничал. Его речь казалась ему сопливой и косной, но уже не воротишь сказанного. "Надеюсь, хоть песню примут, и мне не будет стыдно", - подумал он. И когда мужчину оглушил гром аплодисментов, он посмотрел вверх и прошептал: "Спи спокойно, Ящерка". Наверное, день, когда один из его друзей вновь стал "беспечным ангелом", он не забудет никогда. Одно дело - узнать, что кто-то попал в ДТП, и совсем другое - увидеть груду покореженного металла и черный мешок с телом. И намного хуже сообщить собственному другу, что его девушка мертва. Не уследил. Не понял. Не остановил. - Лер, больше всего хочется дать себе по роже! - пожаловался Джерри. - Я в этом виноват, понимаешь, я! Солнышко мое... Звезда по имени Солнце... Упустил я счастье, понимаешь? Она хоть и капризницей была, и плаксой, зато любила меня! Где я еще такую найду? Ну, подумаешь, не модель, так и не надо! Один раз сбегал налево, и нет ее! Лучше бы она меня убила, так нет, рюкзачок собрала и ушла, только байк взяла! Валерий молчал. Он винил себя, что поддался мимолетному порыву и сломал что-то в душе девушки. Девушки - создания нежные, надо было спросить, о чем она думала в тот вечер, убедить, что надо жить дальше... но нет. - Лер. Я идиот. Что делать? Вместо ответа мужчина открыл бар. *** "Отсюда улетел домой беспечный ангел. Помним. Любим. Скорбим". Желтые розы. Черная плита. Монохромная фотография. Самоубийцам не ставят креста на могилу. Маленькая звездочка на востоке. "Я знаю: ты светишь мне", - прошептал мужчина и положил венок.