На страже нравственности

Вампир, выбравший своим убежищем заброшенный склеп на Хэмптонском кладбище, давно уже обратился в прах, но бой под мрачными сводами и не думал стихать. Короткая стычка между добром и злом закончилась тотальной победой добра; теперь два добра увлеченно месили друг друга в битве, не имевшей ни начала, ни конца. - Тебе конец, ватиканский пес! - Это тебе конец, протестантский упырь! Пули и клинки свистели в воздухе. Мрак подземелья разрывали вспышки выстрелов и искры, срывавшиеся с лезвий. - Пробил твой час, адское отродье! - Это твой час пробил, мерзкий като... агххх! Удачный выпад - и голова великого вампира запрокинулась, повиснув на тонком лоскуте кожи. Почти обезглавленное тело зашаталось, фонтанируя кровью из перерубленных сосудов, рука с "Шакалом" дернулась, и пуля, нацеленная противнику в сердце, ушла вверх. Отец Андерсон прыгнул вперед, движимый благородным желанием довершить начатое... ... И в следующий миг на него обрушился потолок. Воцарились тишина и неподвижность. Каменная пыль медленно оседала в воздухе. Отец Андерсон поднатужился и спихнул тяжелую плиту с раздавленных ног. Оценил повреждения. На полную регенерацию уйдет минут пять, не меньше... - Эй, святоша! - прохрипел-пробулькал Алукард из темноты. - Как там твой приют? - Хорошо, с Божьей помощью, - ответил Андерсон. - При таком финансировании только Божья помощь и спасает... А твоя как? - Ужасно, - ответил Алукард искренне. - Совсем взбесилась. Ничего не слушает, что ей ни скажи - обязательно все делает наоборот. Еще и курить начала. - Сколько ей сейчас? - Пятнадцать будет. - Трудный возраст, - кивнул Андерсон. - У меня сейчас три таких. Сплошь душевные искания и ссоры из-за мальчиков. Это пройдет, кровосос. - Поскорей бы, - вздохнул Алукард. Они помолчали. Раны вампира закрывались с противным чавкающим звуком. Кости священника щелкали, срастаясь. - Уолтер тоже хорош, - сообщил Алукард жалобным голосом. - Приходит ко мне давеча: расскажи, мол, леди Интегре о сексе. А? Ну вот зачем ей про это знать? - Незачем, - твердо ответил Андерсон. - До свадьбы - совершенно не нужно. - Вот и я то же самое сказал. А он мне: нет, пусть девочка узнает из надежного источника, все лучше, чем по телевизору... Нормально? - Так ты рассказал? - Рассказал, - ответил Алукард грустно. - Много нового узнал в процессе. За то время, пока я не интересовался этим вопросом в личных целях, человечество, оказывается, успело шагнуть далеко вперед. И Хозяин, конечно, уже без меня успел просветиться, - он помолчал и уточнил: - Чисто теоретически, естественно. Отец Андерсон улыбнулся в темноте. - У нас, хвала Господу, этим занимаются сестры-воспитательницы. Не знаю и знать не хочу, что они там рассказывают. Мой вклад маленький: я объясняю, что вампирами становятся только девственники, а остальные, если кого укусят, станут упырями. У меня еще документальные съемки инцидента в Сэнт-Мэри-Мид есть - всегда их показываю, очень хорошее впечатление производят. Собственно, я считаю, это все, что детям нужно знать о сексе. - Аминь, - откликнулся Алукард. Они еще помолчали. Отец Андерсон аккуратно попытался согнуть ногу - нога пока не сгибалась. - А согласись, христопродавец, отличный получился обман, - промолвил Алукард. По голосу чувствовалось, что он ухмыляется во всю клыкастую пасть. Андерсон кивнул, зная, что темнота не скроет этого жеста от глаз собеседника. - До сих пор не могу поверить, - признался он, - что нам удалось. Первые месяца два я все ждал, что правда выплывет. - Да с чего бы? Нам сказочно повезло, что наши организации не поддерживают никаких отношений и не могут обменяться информацией. Нам просто нужно было действовать синхронно: ты говоришь, что случайно получил доступ к исследованиям "Хеллсинга", я говорю, что похитил данные из "Искариота". Наш план был обречен на успех. Вот во что я до сих пор не могу поверить, фарисей - это в то, что ты согласился участвовать в заговоре. - Это была ложь во спасение, - пожал плечами Андерсон. - Если, взяв на душу грех, я спасу от греха бедных подростков, которые еще не имеют достаточно сил, чтобы противостоять искушению - я согрешу с радостью. Знал бы ты, адское отродье, как у нас все было раньше: я спал в оранжерее, потому что там стоят широкие скамьи, которые наши воспитанники находили очень удобными для, кхм, свиданий. А отец Флориан спал в гостиной, потому что там стоит диван, который тоже пользовался определенной популярностью. Ну и еще раза четыре за ночь мы обходили дозором менее удобные, но тоже популярные места. А когда я ночевал не в приюте, я вообще уснуть не мог: все думал, что там дети учудят без присмотра... Зато теперь - все, как отрезало. Никому не хочется стать упырем, - правая нога наконец более-менее восстановилась. Отец Андерсон удовлетворенно улыбнулся - передышка подходила к концу. - Воистину, дьявол вечно хочет зла, а получается как всегда. И как только тебе удалось до такого додуматься, смердящий труп? Алукард поднялся на ноги и осторожно покрутил головой, проверяя, надежно ли она приросла. - Поверь, простак-холостяк, - сказал он, - если бы ты проснулся от двадцатилетнего сна и обнаружил, что тобой повелевает избалованная девочка-подросток без царя в голове и ты вроде как за нее отвечаешь - так вот, ты бы еще и не такое придумал.