Бастард короля

      Торин не спал ночами. Он проводил их в раздумьях и поисках. Из Кровавой долины пришло ещё одно послание. Разгоралась очередная война. Дядя Джанис был слаб, а единственной наследницей оставалась Джанис, но она теперь королева Эребора, Кили так и не был найден, а причастные к убийству гномов в лесу скрылись без следа. Лекарь Фарго, осмотревший тела, был уверен, что несчастных растерзали волки. Да, часть правды в этом была, но не волки ли, прежде чем загрызть, прокололи их ножами? Торин не отметал вероятное убийство и всеми силами пытался найти тех, кто это сделал.       Король сидел за столом, в предрассветных сумерках читая очередное письмо из Кровавой долины. Тамошний правитель был совсем слаб, а желающих урвать власть после его кончины с каждым днём становилось всё больше и больше. Торин не хотел игнорировать войну в том крае, но пока не предпринимал никаких действий, веруя, что война может быть подавлена. Бунтовщики устраивали небольшие набеги, грабили склады и поджигали дома, но развязывать крупные военные действие пока что никто не решался. Король долины просил племянницу приехать и показать, что она королева не только Эребора, но и своего королевства, что она заботится о своих подданных.       — Тебе стоит поехать с ней, — сказал Торин Хинасу, который со злостью сжигал очередное письмо.       — Нам нужно не беседы вести, а собираться на войну! — огрызнулся старик, хотя сам уже давно не был похож на воина. — Мы должны показать им, что бывает, если восстаёшь против законного короля.       — Мы с Джанис всё равно не сможем править в Кровавой долине. Ты должен остаться там как регент и навести порядок, если твоему брату понадобится помощь.       Хинас только фыркал в ответ. Он хотел убедить Торина, что тот должен сам вести своих воинов за собой и не позволить кучке бунтовщиков устроить произвол.       — Через неделю из долины прибудет посланец с очень важным сообщением для нас, — предупредил Хинас.       — Надеюсь, он сможет добраться сюда живым, — без иронии отозвался Торин, что было правдой.       Пути в Кровавую долину кишели разбойниками, дезертирами и просто желающими поживиться за счёт бегущих из долины жителей.       Хинас ничего не ответил на его слова, лишь завалил золой прогоревшее письмо.       Торин бросил прочитанное письмо в стопку с другими бумагами и потёр сонные глаза. Он очень плохо спал, а если и удавалось задремать, то его стали мучить кошмары, в которых был Кили, и его разрывали на части дикие звери. Король просыпался в холодном поту, пугающий чёрный лес сменялся покоями с большой кроватью и красным балдахином. Торин больше не мог оставаться с Джанис, хоть жена и пыталась наладить с ним отношения. Правда, каждая такая попытка заканчивалась скандалом с её стороны, и Торину приходилось чуть ли не по столу кулаком стучать, чтобы скандальная жена угомонилась.       Не успел правитель избавиться от прочитанного письма, как двери в его кабинет раскрылись, и он резко поднял голову. В кабинете стояли Дис и Туин, причём сестра была ужасно расстроена или озлоблена, Торин пока не мог понять.       — Не поздновато ли для визита? — осведомился Торин, убирая письмо подальше в стопку других документов.       Ни слова не говоря, Дис подошла и положила перед Торином развёрнутый пергамент. Она присела рядом на стул, а Туин стоял возле неё, волосы его почти высохли, но он всё равно был похож на растрёпанную сову.       — Что это? — Торин поднял на сестру удивлённые глаза.       — А ты не догадываешься?       Дис решила пойти в наступление. Если Торин действительно привлекал к поискам Кили коредоров, то она обязательно это узнает, но королева Синих гор в душе молила Махала, чтобы она ошибалась.       Торин взял пергамент в руки, пробежался глазами по тексту и снова уставился на сестру, но на сей раз удивление стало сменяться злостью. Король ещё раз пробежался глазами по тексту, пытаясь его понять.       — Прежде чем ты ответишь, предупреждаю – не смей мне врать! Я ведь знаю, что ты нанял коредоров, но не только для поиска Кили, а для того, чтобы замучить его! — выкрикнула Дис, вскакивая со своего места.       Туин подбежал к Дис и слегка сжал её руку, чтобы успокоить, но гномка только сильнее разозлилась и вырвала руку из несильной хватки.       — Дис, не надо… — начал воин, но королева только шикнула на него.       Торин был на удивление спокоен и отреагировал на обвинение сестры непринуждённо, только тяжко вздохнул, словно он очень-очень устал. Король потёр переносицу и указал Дис на дверь.       — Прошу, мне сейчас не до твоих глупых игр и обвинений. Ты прекрасно знаешь, что никаких коредоров я не нанимал, а теперь объясни, что это за письмо, и оставь меня одного.       — Если это не ты, тогда кто же? — Злость сменилась растерянностью, и Дис осела на стул, сверля бегающими глазами пол.       Туин был растерян и сам не понимал, что теперь будет. Переживающий и измотанный бессонными ночами Торин не был похож на нанимателя коредоров и желающего смерти своему незаконному сыну. Он не спал ночами, бросил все свои силы на поиски Кили и тех, кто убил гномов в лесу, если бы Торин и хотел расправиться со своим бастардом, то сделал бы это ещё тогда, когда тот сам переступил порог его дворца и заявил, что он является ему сыном.       — Дис, пойдём. — Стоявший позади Туин стал тянуть Дис к выходу, но теперь Торин сам не хотел их выпускать.       Он наконец осознал то, что сказала ему сестра, и теперь сам смотрел на неё с тревогой и подозрением. В голове возникли страшные мысли и догадки, которые и в слух-то говорить было опасно. Торин встал во весь рост, упираясь руками в стол, и теперь с угрозой смотрел на сестру, которая сжалась на стуле.       — Ты что-то знаешь о Кили? При чём здесь коредоры и откуда это письмо? — Торин навис над сестрой. — Отвечай немедленно!       — Торин… — дрожащим голосом начала сестра короля, медленно поднимаясь с места. Она была ниже брата на целую голову и потому смотрела на него снизу вверх. — Мне надо тебе кое-что рассказать. Кое-что очень важное.       Дис подробно рассказала Торину обо всём, что случилось и что она знала. Дис поведала о коредорах, которых наняла только для того, чтобы они нашли Кили и привели его живым и здоровым, и пальцем его не тронув, но кто-то ещё нанял их и, видимо, заплатил намного больше, собираясь выбить из мальчика какие-то признания.       — Туин перехватил письмо, предназначавшееся тому, кто им заплатил. И, если речь действительно идёт о Кили, то надо его срочно спасать, — закончила Дис дрожащим голосом.       Гномка не скрыла от Торина ничего, понимая, что теперь только он может помочь мальчику, попавшему из-за неё в беду. Туин всё время стоял позади, не вмешиваясь в рассказ королевы, только кивая в нужных местах. От себя он только добавил, где видел коредора и высказал свои предположения по этому поводу.       Услышанное нисколько не обрадовало Торина, он усталости не сталось ни следа, он взвинтился, стал похож на огромного разъярённого вепря, метающего глазами молнии. Если бы она не знала своего брата, то могла ожидать, что он её сейчас ударит.       — Как ты могла без моего ведома связаться с убийцами и головорезами? Как ты посмела подвергнуть такой опасности Кили? Ты так решила отомстить мне за прошлое? — Торина приблизился к сестре, грозно наклонившись к ней, словно огромная отвесная скала. — Только мальчик здесь не при чём! Он и так в жизни нахлебался столько, сколько нам с тобой и не снилось, а ты так решила наказать меня.       — Я хотела помочь! — закричала в ответ Дис, вскакивая со своего места. Её всю трясло от осознания того, что с Кили теперь случилось что-то страшное. — Я хотела лишь найти его, чтобы он вошёл к тебе в кабинет целый и невредимый, и тебе не пришлось бы больше за него переживать. Я ведь знаю, какие ужасы творятся в Кровавой долине и тебе так или иначе придётся туда отправиться. А если бы поиском Кили занялись коредоры, тебе не пришлось бы так переживать…       — Ты не имела права подвергать жизнь Кили такой опасности! — Торин так стукнул по столу кулаком, что стакан, чернильница и документы подпрыгнули. Голос короля ещё витал в комнате после наступившей тишины.       Дис продолжала дрожать, но имела смелость смотреть брату в глаза. Подошедший к ней сзади Туин сжал её плечо. Дис никак не отреагировала, продолжая смотреть на Торина. В глазах брата появилось то, что чего не было никогда, даже после того, как она уехала из Эребора – ненависть. Он правда ненавидел её за такой необдуманный поступок. А ведь Туин предупреждал её…       — Торин… — начала Дис, сама ещё не зная, что скажет.       Король больше не хотел ничего выслушивать. Нужно было спасать Кили. Торин схватил со стола записку, ещё раз пробежался глаза и крепко сжал, словно она была виновата во всех несчастьях.       — Я немедленно отправляюсь в Дейл. Моли Махала, чтобы мой сын был жив. Если эти подонки хоть пальцем его тронули, я сделаю всё, чтобы извести этих поганых полукровок.       — Торин, я поеду с тобой. — Дис тронула брата за руку, но тот скинул руку, направляясь к двери.       — Нет, оставайся здесь. Туин, — обратился король к воину, — ты поедешь со мной, возьми ещё двоих. Отправляемся прямо сейчас.       — Как прикажете, — ответил Туин, опустив глаза в пол, он считал себя виноватым в этой истории не меньше, чем Дис, потому что не смог отговорить её.       Торин задержался у двери, смерив сестру разочарованным взглядом. Не такой помощи он хотел от сестры, когда приглашал её. Если Кили жив и всё обойдётся, он никогда её не простит, и будет прав. Торин хотел, чтобы здесь его второй сын был счастлив, забыл о прошлой жизни, а не стал бы переживать ещё больши́е ужасы.       Перед уходом Туин бросил короткий взгляд на Дис. Она продолжала смотреть в пол, чувствуя, как пылают ещё щёки и уши. Дис с удовольствием бы бросилась в самое пекло отряда коредоров и ценой своей жизни спасла бы Кили, но король ясно дал понять, чтобы она оставалась здесь, и Дис не хотела ещё больше его злить.       Туин едва поспевал за королём, который не разменивался на медленный шаг, он спешил спасти сына, если тот ещё был жив. Все знали, что бывало с бастардами, попавшими в руки к коредорам. И кто-то ещё заплатил этим полукровкам, чтобы Кили не только нашли, но и добились от него каких-то признаний. Король сжимал в руке полученное письмо и, когда они оказались на улице, он резко остановился, чтобы снова его прочесть. Туин стоял позади него неподвижно, не нарушая мыслительного процесса, зародившегося в голове.       — Что ещё сказал тебе коредор, когда ты отнял у него письмо?       Туин замялся, топчась на месте. Торин вмиг приблизился и до боли сжал плечо воина.       — Что ещё там было? Ты что-то не договариваешь мне. Может там, в Синих горах, ты играешь по правилам своей королевы, но здесь король я. — Торин приблизил своё лицо к лицу Туина, вынуждая поверить в правдивость и грозность его слов. — Говори мне всю правду.       Была одна деталь, о которой Туин действительно умолчал. Сглотнув слюну, он озвучил её королю.

***

      В предрассветных сумерках Эребор казался большой безмолвной глыбой, которая восставала из своего сна лишь с приходом солнца. Подступая к главным воротам, Фили задрал голову, невольно любуясь. Из-за раненой ноги Матиаса они шли очень долго, то и дело останавливаясь, а своего пони Фили оставил в стойле.       — Поторопимся! — Матиас обогнал замершего на месте принца, продолжая хромать к закрытым воротам.       — Кто бы говорил, — пробурчал Фили, но всё же ускорил шаг.       Часовые у ворот не спали, а достойно несли свою службу. Увидев здоровенную фигуру Матиса, хромающую позади Фили, они выставили вперёд копья, не намереваясь пропускать человека в недра гномьей обители.       — Стоять! Людям проход без надлежащего письменного разрешения короля запрещён! — грубо выплюнул один из стражников, потыкав копьём в сторону Матиаса.       — А если по приглашению будущего короля? — Фили посмотрел стражу прямо в глаза.       Осмотрев избитое до неузнаваемости лицо принца, стражник охнул и потупился. Он переглянулся со своим товарищем, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу.       — Ваше высочество, — пробормотал страж, — не признал вас. Кто же, простите, вас так избил? Вам требуется помощь?       — Если вы нас сейчас не пропустите, то помощь потребуется вам, — пробурчал Фили, вытирая лицо рукавом. Кровь с одной стороны немного подсохла, покрывая лицо остекленевшей коркой.       — Как прикажете, ваше высочество, — отчеканил стражник, сторонясь, чтобы пропустить принца и его спутника. — Можете пройти, но этому человеку придётся сдать оружие.       — У меня ничего нет, — отозвался из-за спины Фили Матиас и кивнул на свою ногу. — И даже если бы было, я мало что смог бы сделать.       — Идём скорее, — бросил ему Фили, уже пробегая мимо ворот по направлению к дворцу.       Миновав стражу у главных ворот, Фили и Матиас оказались во дворце. Принц утирал стекающую с левой половины лица кровь, которая капала ему на изорванную в потасовке рубашку. Правый глаз почти полностью заплыл, а переливавшиеся всеми оттенками, синяки теперь покрывали большую часть лица. Мало кто мог с первого раза узнать в этом избитом оборванце прекрасного гномьего принца, который своим обаянием мог очаровать любую девушку.       Фили и Матиас направились прямиком в кабинет отца, избегая проснувшихся слуг, которые выбрались из своих тёплых постелей, чтобы вернуться к повседневным обязанностям. Преодолев последний коридорный поворот, принц едва удержался на ногах, чуть не врезавшись в стену. Только сейчас он понял, как сильно устал, и не только физически. Он мысленно молил Махала, чтобы отец сейчас был в своём кабинете, наконец узнал о Кили и положил конец всем этим злоключениям. «Пожалуйста, — умолял он, — пожалуйста».       Матиас кряхтел за его спиной, стараясь не отставать, но каждый шаг бывшему палачу давался всё тяжелее, он уже едва поспевал за принцем, и последнему приходилось то и дело оглядываться.       Молоденькие служанки чуть не завизжали и не раскидали в разные стороны стиранное бельё, которое несли с собой. Увидев здоровенного человека с раненой ногой, они подумали, что это захватчик, который решил убить их всех и разжиться гномьим золотом. Фили вовремя успел их успокоить, на ходу объясняя, что это никакой не захватчик, а друг короны. Бывший палач даже смог выдавать из себя страдальческую улыбку, выдавая её за приветственную.       Двери в кабинет были открыты, но самого короля в комнате не было. Фили ворвался так стремительно, что не сразу заметил стоявшую у окна Дис. Тётка резко обернулась и переменилась в лице, словно увидела перед собой призрака. Фили осмотрел кабинет на предмет наличия в нём отца, но Торина не было. Что Дис делала в его кабинете одна?       — Фили! Что с тобой случилось?       В отличие от стоявшей у ворот стражи, королева Дис сразу узнала своего племянника и бросилась к нему, протягивая руки к ранам, но стараясь ничего не задеть. Она издала горестный стон, проведя пальцами по опухшему глазу. Фили поморщился от боли. Дис извинилась и убрала руки.       — Дис, где сейчас мой отец? У меня к нему важный неотложный разговор, это касается Кили.       Услышав о Кили, Дис заметно побледнела, хоть и до этого выглядела подавленной. Она всё смотрела и смотрела на Фили, пытаясь подавить склизкий ком в горле. Принц всё твердил о коредорах, которые взяли в плен Кили, и с каждым словом её сердце отдавалось глухими ударами где-то в голове.       — Это я виновата. Во всём виновата только я, — пробормотала Дис так тихо, как только могла, но Фили всё равно смог её услышать.       — Тётя, о чём ты говоришь? Скажи, где мой отец? — Фили схватил тётку за плечи и слегка встряхнул, чтобы привести в чувство. Стоявший позади Матиас уже вошёл в кабинет, коротко осмотрел его и убедился, что короля тут нет. Он дохромал до потрясённой Дис и растерянно ей кивнул в знак приветствия. Королева Синих гор задрала голову, потрясённо рассматривая бывшего палача, присутствие которого заметила только сейчас.       — Что здесь делает человек и как наша стража его пропустила?       — Тётя Дис, это Матиас, он помогает. Он знал Кили, до того, как… — Фили запнулся, сглатывая слюну. Он понимал, что теперь ему предстояло обо всём рассказать родичам.       Пока что Фили решил оставить ту часть, где он приказывает припугнуть нежданного брата, и рассказал лишь то, что нашел брата в одной таверне, но теперь его забрали коредоры и могли сделать с ним всё, что угодно.       Выслушав племянника, Дис крепко схватила его за руку и повела вглубь кабинета, после чего прикрыла дверь. Матиасу она тоже разрешила войти, но всё равно смотрела на него с осторожностью и подозрением.        Дис попросила их обоих присесть, и сама присела на краешек кресла, не позволяя себе расслабиться.       — Фили, твой отец поехал спасать Кили. Он уже знает о кордеорах. Они взяли Кили в плен, и теперь одному Махалу известно, что с ним сделали.       Фили был застигнут врасплох такой информацией. Откуда Торин узнал о коредорах, если они сами забрали Кили пару часов назад? Может те уже успели потребовать выкуп за жизнь сына короля, хоть и незаконного? Если Торин поехал спасать Кили, то он точно не был причастен к его поимке.       — Я должен ехать вместе с ним. У них ещё и Розали…       Дис быстро схватила рванувшего к двери Фили за руку, не давая убежать.       — Кто такая Розали?       — Она помогала Кили, защищала его. Но её тоже забрали, обвинив в укрывательстве бастарда.       Дис побледнела ещё больше, услышав это ужасное слово, которое так несправедливо относилось к Кили. Королева облизала гуы, стараясь наконец взять себя в руки. Она взглянула на замершего Матиаса и, тоном, не терпящим никаких отговорок, приказала:       — Вы никуда не поедете. Фили, Торин сделает всё, чтобы помочь твоему брату. Ты не должен его отвлекать. Не думаю, что он обрадуется, если ему придётся ещё и тебя спасать.       — Но мы знаем, где они держат Кили, — не слишком ласково вставил Матиас, с высоты своего роста поглядывая на королеву.       Дис смерила его быстрым взглядом, но глаза снова вернулись к Фили, потому что если она убедит его остаться, то не придётся убеждать ещё и этого человека.       — Торин обо всём позаботится, вам не надо никуда вмешиваться. Это было его приказание. Мы не должны ослушаться короля…       — Но ведь речь о Кили! — чуть ли не кричал Фили, уже вырываясь из рук тётки.       Дис не растерялась. Она с силой схватила принца и так сжала его плечо, что тот поморщился. Королева уже успокоилась, и теперь на её лице была маска той самой правительницы Синих гор, которая могла справиться с любой опасностью и помочь своим подданным в нужный момент. Сейчас она должна была помочь Торину и исправить ту ошибку, которую совершила.       — Ты немедленно возьмёшь себя в руки. Единственное, чем мы можем сейчас помочь Кили – так это не мешать Торину. Он знает, что делает. — Дис перевела взгляд на Матиаса. — Идёмте со мной. Вам нужна помощь нашего лекаря.

***

      Его больше не трогали. Когда все допросы закончились, гном чувствовал себя так, что вполне согласен был умереть, лишь бы его больше не трогали. Привязанные к стулу руки не на шутку затекли, а переплетающиеся на запястьях путы до крови натёрли кожу. Шея затекла так, что он не в силах был держать голову прямо, она свесилась на грудь, а испачканные в крови волосы прилипали к лицу.       Коредоры вышли, оставив его одного на растерзание собственным мыслям. Гном попытался оглядеться, но глаза заливала кровь, а в голове звенело от сильных ударов. Мучители ничего не смогли от него добиться, но сейчас дали ему время передохнуть, чтобы продолжить пытки.       В какой-то момент томительной тишины и одиночества, тяжёлая железная дверь скрипнула и открылась. В комнату вошли, но гном даже не вздрогнул и не удосужился поднять голову. Он надеялся, что пытки окажутся настолько сильными, что позволят ему наконец умереть. Главное, чтобы с Розали всё было в порядке.       Тот, кто стоял перед пленником, ничего не говорил и не делал. Он просто смотрел, переглядываясь ещё с двумя коредорами, вошедшими следом за ним. В какой-то миг бастарду стало просто любопытно, кто же пришёл навестить его, но так ничего и не сказал.       Боль в шее вспыхнула сразу же, как только он ею шевельнул. Гном сильнее стиснул зубы, не давая ни малейшему стону сорваться с губ. Упрямое молчание и не до конца сломленная гордость давали ему шанс хоть как-то выдержать всё происходящее с ним. Стоящий перед ним оказался на удивление хорошо знаком. Хинас не улыбался и всё так же смотрел на бастарда с отвращением, как и в первый день из знакомства. Гном старался не показывать своё удивление.       — Он не должен выглядеть сильно избитым. Мне нужно от него только признания, но вряд ли его словам кто-то поверит, если у него будут выбиты все зубы.       — Мы не добились никаких признаний, даже имени своего не назвал.       — Нет у него никакого имени, — фыркнул старик, отмахиваясь от коредора. — Он просто грязный бастард. Торин с удовольствием убил бы его сам, но сперва нужно добиться того, чтобы он публично сказал, что обманул нас всех. Может тогда Его величество снизойдёт до простого изгнания.       Хинас немного наклонился, вглядываясь в лицо бастарда.       — Ты слышишь, мальчик мой? Если ты публично не признаешься, что водил нас за нос, мы вырвем пальцы твоей подружке, что так рьяно защищала тебя.       — Не трогайте Розали, — собрав силы, прохрипел гном. Голос звучал измученно, надтреснуто. — Она ни в чём не виновата.       — Мы не любим связываться с людьми, — продолжил Хинас, словно не замечая сказанных слов, — но она нарушила гномий закон, так что и отвечать будет со всеми вытекающими последствиями. Её отец не обрадуется, когда узнает, кто стал виновником в случившемся с его дочерью. А Розали, если ещё и будет жива, больше не сможет радовать посетителей таверны своей красотой.       — Чего вы хотите от меня? Я сделаю всё, не трогайте Розали…       Хинас выпрямился и с победным блеском в глазах взглянул на коредоров, стоявших у двери.       — Почему я должен делать это за вас? Всё могло обойтись и без кровопролития. А теперь прошу вас оставить нас одних.       Коредоры немедленно вышли, закрыв дверь. Скрежетнул замок, оставляя Хинаса и бастарда одних. Старик взял стоявший в углу стул и опустился на него, не сводя изучающего взгляда с пленника. Тот снова опустил голову, не в силах терпеть боль в шее.       — Ты скажешь всем, что у тебя другое имя. Придумай что-нибудь. Скажешь королю, что знал настоящего бастарда, что убил его и отнял его медальон, решив воспользоваться положением. Я постараюсь убедить Торина помиловать тебя и просто отпустить. Он простит. Как только ты уберёшься подальше, мы выпустим её, — Хинас сразу перешёл к делу, обойдясь без вдохновляющих речей.       Гном дёрнулся, снова предпринимая попытки поднять голову. Его замутило. Он облизал сухие губы и сплюнул под ноги Хинасу слюну с кровью. Старик поморщился.       — Отпустите Розали. Прямо сейчас. Я сделаю всё, что вы скажете.       — Нет-нет, так не пойдёт. Всё должно пройти идеально. Зная нашего короля, я уверен, что тот засомневается в правдивости твоих слов. Мне нужно, чтобы ты был твёрд в своих заявлениях. Ты ведь не подведёшь меня?       Гном снова опустил голову, и перепачканные кровью пряди закрыли его лицо. Пленника трясло, и уже совсем не от холода.       — Как же вы ненавидите меня, — едва слышно проговорил гном, но Хинас прекрасно его слышал в этой пустой тихой комнате, где даже удары сердца были слышны так явно, что могли оглушить.       — Вовсе нет, — мягко заверил его Хинас, словно разговаривал с собственным сыном. — Я не испытываю к тебе никаких эмоций. Ты для меня не больше, чем грязь, на которую приходится наступать. Я всего лишь забочусь о порядке во дворце. И поверь, я держу своё слово. Как только всё будет сделано в лучшем виде, девушка покинет наши владения и будет спокойно передана отцу. Не люблю я руки марать. Итак, — Хинас выпрямился и откинулся на спинку стула, — скажи мне, мальчик, как твоё имя?       Немного подумав, пленник ответил:       — Меня зовут Финн.       Хинас удовлетворённо кивнул.       — А теперь мы обсудим детали.