Синица и журавль

Ричард приехал аккурат к обеду. Айрис видит из окна своей комнаты, как ее брат въезжает во двор дома Алва на своем рослом сером в яблоках коне, небрежно бросает слуге поводья, отвечает на приветствия челяди сдержанной, но теплой улыбкой. Приезд брата герцогини в этом доме - всегда событие. Кажется, ему здесь не рада только родная сестра, которую он, собственно, и приехал навестить. Среди всего прочего. Муж никогда не посвящает Айрис в свои дела. Ричард тоже. Это давно уже перестало ее волновать. Тяжелые шаги брата слышны издалека. Их не могут заглушить даже ковры на лестницах. Каждый шаг сопровождается бряцанием. Ричард входит к ней без стука и предупреждения, и Айрис видит, что он весь увешан оружием. К запыленным сапогам прикреплены кавалерийские шпоры. Ее брат вернулся с войны. Ей бы радоваться, но она не хочет его видеть. А вот он рад. Широко улыбается ей с порога, распахивает объятья. Айрис подходит к нему, не желая обидеть, тоже выдавливает улыбку. Она получается неуверенной и больше походит на гримасу, но Ричард, кажется, этого не замечает, сжимая сестру в железных тисках своих рук. Он вообще склонен не замечать многое, особенно то, что ему неприятно, но не опасно. Айрис на миг прижимается к его широкой груди, а затем отстраняется, едва заметно морщась: от брата разит потом и лошадьми. Ричард, поймав взглядом выражение её лица, заметно хмурится. - Айри, ты здорова?- спрашивает он, сжимая ее плечи. Айрис отводит глаза и больше не пытается отстраниться. Хватка брата причиняет ей боль, но тот не замечает и этого. Ричарда сложно винить - слишком он привык быть в обществе мужчин и лошадей, чтобы научиться соизмерять свою силу. Ее брат редко бывал намеренно груб. Айрис не завидовала его будущей жене. - Голова болит,- нехотя отвечает она.- Наверное, погода. - Дурацкое лето,- охотно соглашается Ричард, наконец, разжимая пальцы. Айрис скрещивает руки на груди, незаметно потирая плечи.- По дороге мы трижды попали под дождь. Один раз прямо в чистом поле. Вымокли до нитки, поклажа и та отсырела,- он устало махнул рукой и провел ладонью по запыленному лицу.- Какие новости в столице? - Если тебя интересуют модные в этом сезоне покрои...- она дразнит его намеренно. Наряды герцога Окделла никогда не отличались особенной изысканностью. Впрочем, не сказать, чтобы ему это требовалось. - Ну уж нет,- смеется Ричард.- А вот от свежих сплетен я бы не отказался! - Оллария рукоплещет победителю,- отвечает Айрис очевидное, наблюдая, как ее брат наливает в стакан воды, и шумно, жадно пьет. Вода течет по его тронутому щетиной подбородку, впитывается в воротник и капает на мундир. - Кто бы сомневался,- улыбается Ричард, утираясь рукавом.- Граф Савиньяк это заслужил. Ее брат тщеславен, Айрис хорошо это знает, и поэтому добавляет: - О тебе тоже многое говорят. - Да? И что же?- легко покупается он. Признайся, братец, это-то ты и хотел услышать: не замолчал ли граф твою блистательную победу при Альмине? Граф, быть может, и замолчал бы, да разве регент позволит? С ненавязчивого намека герцога Алва при дворе официально разрешено восторгаться военным гением полковника Окделла. Быть может, вскоре генерала. Положа руку на сердце, ее брат это честно заслужил, и ей бы гордиться его успехом. Она бы и гордилась, если бы не видела того, что в упор не желает замечать Ричард. Что регент в своих суждениях о нем зачастую предвзят. - Многое,- уклончиво повторяет она.- Если останешься надолго, станешь гвоздем сезона. - Не знаю,- смеется Ричард, по всей видимости, удовлетворенный ее ответом.- В Надоре много дел. Он не останется, с облегчением понимает Айрис. Ее брат настолько же тщеславен, насколько чужд светскому обществу. Хотя дамы уже замучили ее вопросом, не покажется ли ее брат на одном из запланированных торжеств? Видимо, придется их разочаровать. Впрочем, бал в честь победы Ричард вряд ли пропустит. Не приехал же он в столицу лишь затем, чтобы иметь сомнительное счастье повидать сестру? - Надор может и подождать. Не так ли?- герцог Алва входит, как всегда бесшумно, и замирает, небрежно прислонившись к косяку. - Несомненно,- улыбается ему Ричард, склоняя голову.- Но только недолго. Айрис делает торопливый реверанс, но Алва на нее не смотрит. Все его внимание приковано к бывшему оруженосцу. Так, будто ее и вовсе нет в комнате. Неужели Ричард и впрямь не замечает этого тяжелого, жадного взгляда? Или только умело притворяется? Ворон делает быстрый шаг и сжимает его руку, хлопает по плечу. Ричард охотно отвечает на пожатие, смотрит открыто и прямо, не отводя глаз. Смотрит и не видит. А Айрис прикусывает губу, ловя себя на мысли, что даже сейчас, с дороги, ее брат красивее, чем она бывает в лучшие свои дни. *** Ей понадобилось время, чтобы понять. Примерно около года, чтобы все сопоставить и перейти от смутных догадок к уверенности. Рокэ никогда не опускался до таких оплошностей, как шепот чужого имени в постели. Впрочем, он вообще мало с ней разговаривал, никогда не оставался ночевать, и не пускал ее в свою спальню. Но именно в постели Айрис посетили первые подозрения. Когда она вышла замуж, ей уже исполнилось девятнадцать лет. Айрис, конечно, очень хорошо помнила этот день. В первую очередь тем, что герцог Алва был постоянно занят, и женился как бы между делом. Его можно было понять - страна тогда переживала тяжелые времена. Брата она вообще увидела только один раз, на свадьбе. Он торжественно вручил руку Айрис своему бывшему сюзерену, но Алва там, у алтаря, лишь мельком глянул на свою невесту. Герцог Окделл явно занимал его больше. Уже позже Айрис поняла, что всю церемонию Алва старательно не смотрел на ее брата. Но тогда ни она, ни кто либо другой (Айрис готова была в этом поклясться) не заметил ничего предосудительного. После церемонии в церкви Ричард искренне поздравил ее с удачным браком. Интересно, знал ли он, за кого отдал свою сестру? Наверное, знал, и очень сильно бы удивился, поняв, что Айрис питает по отношению к своему мужу какие-то иллюзии. А, скорее всего, ему были попросту безразличны чувства сестры. Для Ричарда это была выгодная сделка, и радость на лице Айрис оказалась лишь приятным дополнением ко всему прочему. Знал ли он, чем это было для Ворона? Первая брачная ночь оставила от себя странное впечатление. Позже она поняла, что в этом смысле у ее мужа и брата много общего. Рокэ слыл прекрасным любовником. Он честно постарался причинить своей жене как можно меньше страданий, и все же ласки его были, нет, не грубые, а слишком... сильные. Как будто предназначались для кого-то покрепче молодой девушки. Сначала Айрис думала, что все это - случайность. Но когда подобное начало повторяться из раза в раз, и Айрис вновь и вновь ловила его отрешенный взгляд, в ее сердце закрались смутные подозрения, что муж по ночам думает вовсе не о ней. После свадьбы Ворон, казалось, остепенился. Во всяком случае, перестал вести себя вызывающе, и бросил посещать будуар вдовствующей королевы. Сначала Айрис, замирая от радости, приписывала это чувствам мужа к себе. Потом, когда до нее дошло, что Рокэ ей все-таки изменяет, но делает это в закрытых борделях, втайне от всех, Айрис поняла, что это была лишь дань уважения ее брату. Рокэ просто не хотел, чтобы тот считал себя оскорбленным пренебрежительным отношением зятя к его сестре. Ричард редко бывал в Олларии. Его больше волновали родные земли. Но одно Айрис не могла не заметить: когда ее брат приезжал, она делалась для мужа невидимкой. Сначала молодая герцогиня оправдывала это тем, что у Рокэ и Ричарда много общих дел. Но когда Ричард жил у них в доме, Алва приходил к ней в спальню поздно и пьяный, и был особенно неистов, словно мстил ей за что-то. За то, что Айрис не была Ричардом. Сделав это открытие, Айрис пришла в ярость. Она и по сей день клокотала в ней, нерастраченная. В самом деле, ей не на кого было обрушиваться. Айрис доподлинно было известно, что Рокэ на ее претензии лишь пожмет плечами, а на скандалы и вовсе от нее отвернется. А Ричарда обвинять подавно было не в чем, потому что все авансы Ворона он попросту не замечал. Ей хватило трех таких визитов брата, чтобы все понять. Она ждала, когда же Ричард заведет в Олларии собственный дом. Тот все собирался это сделать, но не раз повторял, что лично ему дом в Олларии не нужен, и грозился обзавестись им лишь к собственной свадьбе. Алва предлагал ему купить уже готовый особняк. Ричард до сих пор колебался между родовой гордостью и бережливостью. Невесту он тоже так и не выбрал, хотя у него не было недостатка в воздыхательницах. Вечером, разглядывая синяки, оставленные руками брата, Айрис в сердцах думала, что лучше бы Ричард уже сдался на милость её мужа. Уж его-то явно бы не смутили ни синяки на плечах и бедрах, ни грубая хватка, ни следы от укусов. Все это придало бы любовным играм мужчин еще больше пикантности. Глядя, как Рокэ ест глазами ее брата, Айрис подмывало отвести мужа в сторонку и посоветовать ему перейти уже к решительным действиям. Но она знала, что Ворон, при всей своей репутации, не посмеет пересечь черту без разрешения Ричарда, просто из страха навсегда испортить с ним отношения. Максимум, что он себе позволял, это коротко обнять его, или растрепать ему волосы. И, конечно же, смотреть. У Рокэ была для него целая коллекция взглядов: от легкой нежности до неистового, всепоглощающего, отчаянного желания. Ричард, особенно пьяный и разморенный, благосклонно принимал невинные эти ласки, оставаясь абсолютно равнодушным к самым пламенным взорам. И Рокэ, возбужденный и взбудораженный, отчаявшись, шел к своей жене. *** На балу в честь победы над Дриксен Ричарду пожаловали желтую перевязь генерала от кавалерии. Регент от души поздравил своего подопечного. Вдовствующая королева-мать, грустно и томно вздохнув, подпустила его к своей тонкой, надушенной ручке, пожелав в скором времени увидеть герцога Окделла в перевязи своих цветов. На это пожелание Ричард отвечал благодарностью и обаятельной улыбкой. Он знал, что Катарина его терпеть не может, считая виновником женитьбы Алвы на его сестре. Ричарда забавляла эта позиция, потому что предложение регента в свое время немало удивило его самого. Но Айрис, кажется, была рада, поэтому он не стал возражать. За их спинами шептались, как же Окделлам несказанно повезло. Чего греха таить, это была правда. Но Ричард считал, что после стольких лет неудач везение было всего лишь закономерностью. Это многим не нравилось, но герцог научился игнорировать сплетников. Постепенно у него нарисовалась другая проблема: Айрис перестала казаться ему счастливой. Грешным делом Ричард подумал, уж не беременна ли его сестра. Но время шло, а прибавления в семействе Алва так и не наметилось. И его начало беспокоить уже это. Не случилось ли между супругами размолвки? Не пренебрегает ли герцог своей женой? Ричард знал, что Айрис не из тех, кто станет жаловаться на трудности столь интимного порядка. Но, быть может, холодность его сестры объясняется тем, что Ричард не удосужился выяснить правды об истинном положении дел в доме на улице Мимоз? Ведь, кроме брата, ее совсем некому защитить. Ричард хотел поговорить с Айрис сразу по возвращении в Олларию. Но сестра оказалась столь замкнутой и отстраненной, что он невольно смутился. Ричард не знал, как вести подобные разговоры, и некому было его научить. Все, что ему оставалось - наблюдать и набираться смелости. Слухов он решительно избегал как минимум потому, что те пестрели разнообразием, даже на его неискушенный взгляд далеким от правды. Окончательно запутавшись, он назначил для себя цель поговорить с Алвой после бала. В конце концов в бедах жены чаще всего виноват ее муж. Когда Ворон вернулся из дворца, Ричард ждал его в кабинете. Алва встретил его удивленным взглядом. - Я думал, вы уже спите,- сказал он, устало падая в свое любимое кресло. - Не мог заснуть,- ответил Ричард, напряженно его разглядывая. - Да, день был весьма насыщенный,- легко согласился Алва.- В таком случае налейте нам. Если вас, конечно, не затруднит. Ричард разлил по бокалам заранее подготовленное вино. Хотя он уже выпил несколько бокалов на балу, и был слегка пьян, у него еще не доставало храбрости завести с регентом столь личный разговор. - За вас,- улыбаясь, предложил Ворон. - Лучше за победу,- возразил Ричард. От этого тоста ему стало еще неуютнее. - Нет, за вас,- настойчиво повторил Алва.- За победу сегодня выпито достаточно. - Хорошо,- нехотя согласился Ричард.- Тогда и за вас тоже. - За нас,- улыбка Алвы стала шире и, казалось, приобрела несколько иной характер. Бокалы с мелодичным звоном столкнулись. - Я не отвлеку вас надолго,- наконец, решился Ричард. - Я, собственно, никуда не спешу,- небрежно, и немного удивленно ответил Алва.- Но, кажется, вам есть, что мне сказать. - Да...- нерешительно проговорил Ричард.- Это касается вас. - Меня?- искренне удивился Рокэ, взглянув на него пристально и напряженно. - Да, вас,- твердо ответил Ричард.- И моей сестры. - Вот как...- Ворон заметно помрачнел, и Дик утвердился в мысли, что дело здесь нечисто. - Да,- когда первые слова были сказаны, говорить дальше стало значительно легче.- Айрис выглядит очень грустной. Почему? - Откуда мне знать?- раздосадовано ответил Ворон.- Почему бы вам не спросить у нее самой? - Не думаю, что она захочет говорить со мной на подобные темы,- нахмурился Ричард.- В особенности, если вы ею пренебрегаете. Какая порядочная женщина в этом признается? - Я ею не пренебрегаю,- мрачно ответил Алва, ставя свой бокал на подлокотник.- И не делаю ничего, что могло бы вызвать недовольство герцогини. - Вы ей изменяете?- тяжело и мрачно спросил Ричард. - Да,- честно ответил Алва.- Как все. Если посчитаете себя оскорбленным, будете выглядеть дураком. - Тогда зачем вы вообще женились?!- в сердцах бросил Ричард, ощутив обиду за свою сестру.- Вы же ее не любите! - Глупо в вашем возрасте предполагать, что жениться можно только по любви,- пренебрежительно ответил Алва.- Бывает множество причин, по которым люди это делают. И все они не имеют ничего общего с любовью. - Я это знаю,- резко перебил его Ричард.- Я только хочу понять, почему женились вы? - Действительно хотите?- взгляд Ворона сделался темным, испытующим, и одновременно каким-то шальным.- Правда может вам не понравиться. - Но я имею право ее знать, не так ли?- Ричард почувствовал себя... обманутым.- В конце концов, от этого страдает моя сестра. - Странно, что вы не задали эти вопросы раньше,- иронично заметил Рокэ.- Правда в том, что я не могу дать вашей сестре всего, что она хочет. В частности, пресловутой любви. - Почему?- Ричард выглядел сбитым с толку. - Я женился на Айрис потому, что она напоминает мне человека, которого я люблю,- просто ответил Алва. Слова Ворона не на шутку разозлили Ричарда. - Тогда какого Леворукого вы женились?!- прорычал он, резко подавшись вперед.- Почему на Айрис? Почему не на той, кого любите? - Я не могу на ней жениться,- в противовес Ричарду Алва оставался очень спокойным. Слишком спокойным, чтобы это было правдой.- А ваша сестра ничем не хуже прочих. Не лучше тоже. Не обижайтесь. Ричард устало уронил голову на руки, потер лицо ладонями. Он уже не считал, что заводить этот разговор было такой уж хорошей идеей. С другой стороны, он хотел разобраться до конца. Ситуация была откровенно патовая, потому что Рокэ верно был так же несчастен, как и Айрис. Трудно было на него злиться. Он, кажется, и впрямь не желал его сестре ничего плохого. Просто выбрал наиболее для себя подходящий вариант. Разве сам Ричард не думал о своей будущей невесте точно так же? Но, как брат, он желал, не мог не желать для Айрис самого лучшего. - Я не знаю, что сказать,- наконец тихо и обессилено признался Ричард. - Ничего и не нужно,- мягко ответил Рокэ.- Лучше выпейте. - Она знает?- спросил Ричард, вскидывая на него глаза. - Очевидно да,- пожал плечами Рокэ, протягивая ему бокал.- Предупреждая следующий вопрос, у меня хватило такта ничего ей не говорить. - Почему?- Ричард машинально отпил.- Неужели не лучше сразу сказать правду? Если у Айрис нет никаких шансов... - Никаких,- твердо ответил Ворон.- Но вы, однако, как ваш отец. Кто же признается в подобном женщине, с которой намеревается прожить всю жизнь? Как видите, она все знает, и это не добавило ей счастья, не так ли? - Она знает, кто?- признаться, Ричарда личность таинственной возлюбленной Алвы интересовала мало. Ему было неприятно о ней говорить. - Думаю, да,- негромко ответил Рокэ. - Думаете? - Как я уже говорил, мы не обсуждали с Айрис эту тему,- устало ответил он.- Но, если так хотите, спросите у нее сами. Думаю, ответ будет положительным. - Вы не скажете, кто она?- решился все-таки уточнить Ричард. - Разве что это что-то изменит,- криво усмехнулся Алва, вскинув на него странно горящий взгляд.- Но эта правда будет стоить мне очень дорого. - Почему?- Ричард, спрашивающий даже без любопытства, оказался внезапно заинтригован. - Скажем так,- медленно ответил Ворон.- Цена этого имени - добрые отношения с вами, которыми я очень дорожу. - А может и не стоить?- очень тихо уточнил Ричард, чувствуя странное волнение. Во рту разом стало сухо. Не иначе как из-за лихорадочно горящего взгляда напротив. - Разве что случится чудо,- хрипло ответил Алва. - Вы не можете решить за меня,- тихо, но упрямо проговорил Ричард. - Определенно, нет,- согласился Ворон.- Но, неужели вы готовы рискнуть всем? За нас обоих? Пальцы Рокэ судорожно сжались на узорчатом хрустале бокала, выдавая его волнение. Ричард посмотрел ему в глаза, впервые по-настоящему, силясь разглядеть в них правильное решение. И вздрогнул, словно пронзённый молнией. Во взгляде Ворона плясала отчаянная нежность вперемешку с ужасным страхом и сумасшедшей надеждой. И Ричард все понял. Так четко, словно цветные камешки его воспоминаний, мыслей и впечатлений разом сложились в единую мозаику. Он снова уронил голову на руки, не сдержав тихого мучительного стона. Рокэ, что же ты со мной делаешь? Что ты делаешь со всеми нами?!. Алва понял, что он догадался. Но ничего не сказал, и даже не пошевелился, ожидая, когда бывший оруженосец справится с первым шоком. Казалось, от нервного напряжения Рокэ даже перестал дышать. Когда Ричард вновь поднял голову, в его глазах не было ни злости, ни ненависти. Он даже не выглядел растерянным. Отчаянным, пожалуй. И очень, очень решительным. Рокэ неожиданно несмело, на пробу, перегнулся через резной столик и накрыл его пальцы своими. Ричард крепко их сжал. Веки его бессильно опустились, и Алва понял, почувствовал - он сдается. Губы Ричарда оказались обветренными и очень горячими. Целовать их было упоительнее, чем нежные ротики всех дам на свете. Во всяком случае, Рокэ так показалось. Ричард запустил пальцы в его волосы, потянул на себя, так, что Ворон чуть не упал, вынужденный судорожно ухватиться за его плечо и разорвать поцелуй. - Я люблю тебя,- очень тихо и напряженно проговорил он, прижимаясь губами к его лбу. Ричард вздрогнул. По его спине побежали сладкие щекочущие волны. Этот целомудренный поцелуй, несомненно, был гораздо интимнее и откровеннее предыдущего. Самым откровенным из всех, что ему прежде дарили. Ведь никто никогда не предлагал вместе с поцелуем всего себя. - Я тебя тоже,- выдавил он. Рокэ снова его поцеловал и потянул за собой. Ричард почувствовал, что теряет голову. Но, Леворукий и все его кошки! Ему это нравилось. Кровать внезапно подсекла ему ноги. Он даже не понял, как оказался в спальне. Все, что Ричарда сейчас волновало - сжимающий его в объятиях мужчина. Они больше не произнесли ни слова. Это было лишним, как одежда, которая вскоре оказалась на полу. Тишину спальни нарушало лишь их шумное, срывающееся на стоны, дыхание. Руки Ворона жадно и расчетливо блуждали по его телу. Ричард отчаянно вцепился ему в плечи. Это было похоже на затмение. Его глаза были открыты, но он ничего не видел. Только чувствовал сильное, всепоглощающее... не желание даже, нечто большее, от чего дыхание едва трепетало в сдавленном горле, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Каждый раз, когда Рокэ размазывал капельки смазки по его твердой плоти, вынуждал Ричарда нетерпеливо ерзать и срываться на стон. Ворон безжалостно кусал его шею. Ричард больно, до синяков, сжал его бока и опрокинул на себя, ловя в захват крепких бедер. Рокэ шало усмехнулся, и медленно, ласкающе провел ладонями по его ногам от лодыжек до самых ягодиц, заставив Ричарда задохнуться. Он покорно, приглашающе вскинул бедра. Перстни, сверкая камнями, полетели на ковер. Рокэ облизал пальцы. Они не стали тянуть с прелюдией. *** К дверям герцогской спальни Айрис привело не иначе, как шестое чувство. Еще в кабинете она услышала доносящиеся из-за приоткрытой двери звуки, так что открывшаяся картина ее почти не шокировала. Почти, потому что одно дело знать, что Ричард однажды сломается под напором Алвы, совсем другое видеть родного брата, обнаженного, бесстыдно стонущего и оставляющего длинные кровавые царапины на спине и плечах ее же мужа. Хорошо, что в темноте с ее места Айрис не были видны более пикантные подробности. Это и так было больше, чем она хотела бы знать. Айрис понимала, что ей лучше сейчас уйти, но не могла сдвинуться с места. Вид сплетённых в древнейшей борьбе тел завораживал. Это было что-то очень извращенное, подглядывать за своим братом в столь интимный момент. Айрис думала, что должна была бы злиться, но не испытывала ничего кроме странного азарта и легкого злорадства. Глядя, как кадык Ричарда судорожно перекатывается по открытому горлу, как блестят его полуоткрытые зацелованные губы, как его пальцы до белых костяшек сжимают плечи любовника, Айрис с усмешкой думала, что ее брат все-таки не устоял перед искушением. Но на завтра Рокэ еще ждет сюрприз, когда Ричард, не в силах поднять на него глаза, поспешит убраться из Олларии под любым надуманным предлогом. *** Он проснулся рано, раньше, чем обычно, и долго разглядывал лежащего рядом черноволосого мужчину. Алва спал, утомленный их ночным бдением. На его коже подсыхали оставленные Ричардом кровавые метки. Странно, но он совсем не испытывал угрызения совести. Словно то, что произошло, было самым правильным в его жизни. Это было странно, учитывая, с чего начался их разговор, приведший к столь неожиданному результату. Но Ричард ничего не мог с собой поделать. Он просто любил Рокэ Алву. Из постели его выгнала жажда. Ричард еле удержался от болезненного стона, когда наклонился подобрать свои вещи. Наскоро одевшись, он выскользнул в кабинет. И замер, ничуть, впрочем, не удивленный. У окна, задумчиво глядя куда-то вдаль, стояла Айрис. - Уезжай,- тихо, но твердо сказала она. - Уеду,- согласился Ричард, пораженный ее спокойным и усталым голосом. - Уезжай сегодня же,- с прежней интонацией повторила она, будто подумав, что брат мог её не расслышать. - Хорошо,- Ричард налил себе вина. Айрис, удивленная его сговорчивостью, повернула голову. На лице ее брата, спокойно попивающего вино, не было ни следа страха, вины, или раскаяния. Он просто смотрел на неё. Айрис очень хотелось разозлиться, но она с удивлением обнаружила, что не может. Эта ночь опустошила ее до дна. - Почему ты так легко согласился?- непонимающе спросила она.- Ведь ты не сбегаешь. Ричард пожал плечами. - Потому что это соответствует моим желаниям. Вот и все. Они долго смотрели друг на друга. Потом Айрис тихо произнесла: - Мне бы очень хотелось сказать, что я тебя ненавижу. Но я не могу. И это не потому что ты мой брат. И не скажу, чтобы я тебя понимала. - Возможно, ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо другой,- возразил Ричард, слегка склонив голову на бок. - Так и есть,- согласилась она.- Но я не хочу понимать. - Я не буду просить прощения,- спокойно предупредил ее Ричард. - Это было бы очень глупо,- тихо ответила Айрис.- Тем более, что ты не чувствуешь себя виноватым. - Не могу винить себя за любовь,- честно признался Ричард. - Ты держался девять лет. Почему?- внезапно спросила она. - Почти десять,- поправил Ричард.- Но это не имеет значения. Я не знаю. Наверное, всему свое время. - Что теперь будет со мной, когда он получил то, что хотел?- Айрис вновь отвернулась к окну. - Ничего не изменится,- Ричард незаметно встал у нее за спиной, разглядывая их размытые утренним солнцем, едва заметные отражения на стекле. Особенно четко выделялись, словно в насмешку, черное платье Айрис и его праздничный красный, шитый золотом колет. Казалось, будто они оба вновь, как в детстве, одеты в цвета Дома Скал. Но Айрис теперь принадлежит совсем другому Дому, и другому мужчине. Мужчине, с которым он, ее брат, сегодня провел ночь. Чьи ласки еще помнило его тело. И за что ему было ни капельки не стыдно. Разве что немного тоскливо, будто вместо солнечного летнего утра за окном полил осенний дождь. Так чувствуешь себя, когда что-то безвозвратно утрачиваешь. Но и приобретаешь взамен. - Айри...- тихо позвал он. - Уезжай,- снова попросила она. - Уеду,- откликнулся он.- Но ты же понимаешь, что я вернусь? - Понимаю,- тихо вздохнула Айрис, подняв на него глаза, такие же серые, как у него самого.- Но ты все равно уезжай. И постарайся возвращаться... не слишком часто. - Обещаю,- невесело усмехнулся Ричард.- Часто я и не смогу, ты же знаешь. Айрис кивнула. Рокэ, прислонившийся к косяку по другую сторону двери, неслышно вздохнул.