***
Он уже не помнил дорогу в бордель Мизинца, ему даже иногда казалось, что его там не было. Он хотел всё забыть, но нет на свете вещи невозможней. Липкое вязкое семя Станниса, что около года назад излилось в лоно бордельной шлюхи Мишейлы, теперь протягивало маленькие младенческие ручки, норовя ухватить знак десницы на камзоле Давоса Сиворта. — Он похож на вас, ваша милость, — Давос улыбнулся. Король стоял далеко от него возле окна и старался не смотреть на дитя. Ребёнок заплакал. — Тихо, тихо, маленький, папа любит тебя… — Хватит. Я не его отец. — Оборвал его Станнис. Десница прижимал мальчика к груди и гладил по спине. Мелисандра стояла возле очага, протянув руки к пламени. — Мой король, это твой сын… — Ты считаешь, твоих слов достаточно, чтобы я принял бастарда портовой шлюхи за сына и наследника? — прищурился король. — Сир Давос, как зовут мальчика? — спросила жрица. — Его зовут Лютор Уотерс. — Тихо ответил Луковый Рыцарь. Мелисандра подошла к деснице и взяла ребёнка на руки, Давос отступил от неё. Лютор Уотерс заплакал. — Боги, заткните его! — Скрипнул зубами Станнис. — Бог един, ты знаешь это. Не богохульствуй, мой король. Станнис заскрипел зубами, но промолчал. Мелисандра укачивала Лютора, но он плакал всё громче. Давос поспешил ей на помощь. — У вас двоих так хорошо получается. Вы, если хотите, можете забрать его себе. Давос, будет тебе ещё один сын, — сказал Станнис, прежде чем понял, что это жестоко. Давос отпустил ребёнка и отступил ещё дальше к колонне. На руках жрицы Лютор отчаянно вырывался. — А тебе вообще положено вскармливать детей, — кивнул король на жрицу. Давос закашлялся, видя, как Мелисандра трясёт Уотерса. — Нельзя же так, — он взял у неё младенца и прижал к себе, — тихо, Лютор… Мальчик затих, а Луковый Рыцарь улыбнулся. — Ладно, — тихо сказал Станнис, — делайте с этим бастардом, что хотите, но чтобы он на глаза мне не попадался. Что ты сделал с его матерью? — выплюнул король, повернувшись к Давосу. — Всё, как положено. Заплатил, но… — он замялся, — она не хотела отдавать мальчика, клялась, что бросит ремесло, будет воспитывать его сама. Станнис сверлил десницу глазами. — Мне пришлось пообещать ей, что он будет принцем… Глаза короля округлились. — Что тебе пришлось пообещать?.. Давос рассматривал свои ботинки. — Ты не должен обещать ничего шлюхам… Лютор проснулся и заскулил. — Да, твоя мать — шлюха. — Ответил ему король, и Лютор посмотрел осмысленно. У бастарда были светло-голубые глаза и иссиня-чёрные волосы. Король не хотел рассматривать его, но уже успел увидеть достаточно. Младенец похож на него, на Ренли, на Роберта, на Стеффона одновременно, но при этом у него мягкие черты лица. «Как у матери, как её там?.. — невольно подумал король». Но это не имеет значения. — Давос, нас ждут на Совете. У тебя десять минут, чтобы избавиться от ребёнка. Давос смотрел с надеждой, что он передумает, но король оставался непреклонным. — Ты слышал меня. И ещё кое-что: если хоть одна живая душа узнает… — Да, ваша милость, — тихо ответил десница и унёс королевского бастарда из Тронного Зала. «Он отнесёт его жене, скажет, что это его сын… ну или что подобрал на улице. Бедная Мария». Мелисандра подошла к королю. — Это неправильно. Он твой сын. Ты хотел наследника, мужчину. Вот он. У него твой нос, глаза потемнеют и будут как у тебя… Станнис отстранённо смотрел на неё, будто не узнавал. — Ты всё сказала? — Дай ему своё имя, воспитай, пусть мейстер обучает его… — Нет, — поджал губы король. Мелисандра постояла, а потом упала перед ним на колени, вцепившись в руку. — Прошу тебя, мой король… Станнис забрал руку и отвернулся от жрицы. — Нет, мне не нужен бастард. Ему было нелегко отказывать ей, но он король, его держит долг, что скажут о нём, если узнают, что у него ребёнок от другой? А что скажет Дейенерис? Оправдываться было не в правилах Станниса. Он медленно пошёл прочь из Тронного Зала, даже не оглянувшись на жрицу, что продолжала стоять на коленях, закрыв глаза. На ступенях его настиг её тихий голос: — Его возьмёт Владыка, если ты не передумаешь. Король вздрогнул, но продолжил медленно подниматься. «Давос не отдаст его ей, он спасёт его, как спас Эдрика Шторма. Вот только кто спасёт после самого Давоса?».***
Он хотел, чтобы она родила от него. Станнис бесчисленное количество раз пробовал завести ребёнка с Селисой, но все они были обречены на провал. Теперь Мелисандра… Он изливал семя в неё, трахал её каждую ночь, но жрица тоже не спешила подарить ему сына. Король лежал на спине и тяжело дышал, обнимая рукой красную женщину. Он долго молчал, но потом не выдержал. Надтреснутый голос всколыхнул тишину: — Почему, скажи? Мелисандра приподнялась на локтях и провела рукой по его вспотевшему лбу. — Что, мой король? — Я хочу наследника, сына. Почему у меня ничего не получается, боги? Мелисандра гладила его колючую щёку. — Бог здесь ни при чём. — Тогда кто? — Станнис сел на постели, — это во мне проблема да? — Перед его глазами пробежали картинки из прошлого. Серсея, что ударила его ногой на Площади, маленький Ренли, что случайно боднул его туда головой, да и сам он часто получал между ног в боях и неудачно падал… — Я евнух, да? Не дожидаясь ответа, он лёг на спину. В комнате стало прохладно. Мелисандра легла на него сверху. — Нет, с тобой всё в порядке. — Откуда ты знаешь? — Лютор Уотерс – вот доказательство. Станнис прикрыл глаза. — Тогда дело в тебе, да? Она молчала. Станнис спихнул её с себя и отвернулся к окну. — Послушай, мой король… — Жрица вздохнула. — Владыка Света требует жертв… — Да, — скривил губы в усмешке король, — когда мне следует ожидать, что он заберёт тебя полностью? — Нет, он не заберёт меня, — она провела рукой по его волосам. — Я говорила, что у тебя будет сын, помнишь? Он помнил: снег вокруг, собачий холод, проклятая зима и горячий возбуждённый шёпот жрицы, что обещал ему сына. Король кивнул. — У тебя уже есть сын, но я никогда не говорила, что именно я рожу его. Владыка посылает мне знаки… — Будь он проклят! Я хочу ребёнка от тебя. — Это не в моей власти. Станнис, прошу тебя ещё раз: Уотерс твой бастард… — И ты… как ты воспринимаешь это?.. — Станнис понял, что тревожило его всё это время. Мелисандра улыбнулась и провела губами по его обнажённой спине. — Я хочу, чтобы он стал твоим наследником. Мир Станниса сузился до языков пламени, что танцевали в очаге. Какая женщина воспримет это так спокойно?.. Он не знал. Но теперь он точно знал только одно: жрица не любит его, лишь использует. Комната закружилась перед глазами, и он вновь откинулся на простыни. Словно подслушав его мысли, Мелисандра жарко выдохнула ему на ухо: — Я люблю тебя. Только это больше не имело значения.***
Мария Сиворт прижимала к пышной груди бледное детское тельце. Лютор Уотерс посасывал палец, причмокивая губами. — Что Давос тебе наплёл? — Король обращался лично к ней, отчего бедная женщина чуть не выронила младенца на пол. Станнис неосознанным жестом успел поймать спящий свёрток и теперь неловко прижимал его к животу. Марии не льстило, что король так отзывается о её муже, но она заставила себя ответить: — Он сказал, что… что мальчика нужно приютить на время, что скоро за ним придут, но он не говорил, что… — Не продолжай, это государственная тайна, никто не должен знать… «Ну, Давос, научил жену, как говорить с королём». Мария передвинула руки короля на спинке Лютора, показывая, как следует его держать. Уотерс проснулся и уставился во все глаза на короля. Станнис нахмурился и повернулся к Марии. — Что мне с ним?.. Станнис ощутил на руке влагу и выругался. — Вы понравились ему, — просто сказала женщина. — Ваша милость, ты говоришь с королём, — зло поправил Станнис, когда дверь отворилась, и вошёл Давос. — Ваше величество. — Давос, он описал меня. — Выпалил король. Десница засмеялся. — Где Мелисандра? — Ждёт в ваших покоях. — Хорошо. — Станнис посмотрел на Марию и кивнул. Давос приоткрыл дверь, и двое стражников в доспехах вошли в светлицу. Один из них быстро забрал ребёнка, оттеснив Марию. Женщина почуяла неладное и протянула руки к королю. — Прошу вас, мой король, оставьте мальчика со мной, он будет Давосу сыном… «Нет, он никому не будет сыном». Станнис обернулся у двери. Давос обнимал и придерживал за плечи Марию, из глаз которой лились слёзы. Она что-то крикнула королю, но он сделал над собой усилие и не услышал. Ради неё, ради Давоса. Мелисандра и её прожорливый бог получат мальца. Быть может, за это Рглор уменьшит количество врагов короны, например, убьёт Русе Болтона и его бастарда. Станнис испытывал жгучую ненависть к бастардам в этот миг. Он король, он не принадлежит себе, лишь исполняет свой долг. Грязь отваливалась от его башмаков, когда он наступал в лужи. Станнис продолжал шагать, невидимый шрам от их брака со жрицей давал о себе знать, покалывая. Король стянул перчатку и осмотрел кожу. Рука была гладкой и ровной, но боль чувствовалась всё яснее. Он сжал кулак и пошёл быстрее. Селиса так хотела ребёнка, что сказала бы она, если бы знала, что он намерен сейчас сделать? Роберт, у которого было шестнадцать бастардов, он не желал им зла, говоря: пусть себе живут… Родители, что сделали троих детей, если бы не море, может, у Станниса были бы ещё братья или сёстры… Дейенерис, что очень хочет детей… Он отгонял от себя наваждения… Мелисандра, она тоже просит оставить сына… Ну да, зачем сразу убивать всю корову целиком, если можно доить её продолжительное время? Он скрипнул зубами и почувствовал злость. Она не любит его, Давос, наверное, презирает, Мария Сиворт – проклинает. Что же он сам чувствует по отношению к себе?.. В голове было пусто, король не чувствовал ни сожаления, ни раскаяния, лишь слабое отвращение и жалость. Дождь гладил его по щекам, подсказывая правильный ответ, но король отмахивался от него, предпочитая не слышать. Он сам решит, как поступить, уже решил. Ему не нужны советы, хоть один раз в жизни он поступит вопреки жрице и заставит её сделать то, чего она сама страшиться.***
Давос тоже был здесь, хотя Станнис не знал, как он умудрился приехать раньше него. Пламя потрескивало в тёмной комнате. Воздух обжигал лёгкие, от дыма першило в горле. В глазах предательски закипали слёзы. Стражники остались снаружи. Станнис стоял, прислонившись спиной к колонне, Мелисандра молилась у огня, а Давос держал на руках Лютора Уотерса, и не скрывал покрасневший глаз. Десница не мог нарушить приказ, он поклялся, как и жрица. Станнис чувствовал свою власть над ними, но вместо гордости испытывал презрение к самому себе. Вот для этого он стал королём?.. Чтобы сжигать невинных младенцев, плод своей измены двум жёнам?.. Он закрыл глаза и мысленно прошептал: — Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неве… — Всё готово, мой король. — Позвала жрица, заставив его прервать молитву. Руку пощипывало. Станнис решительно пересёк помещение и оказался перед прожорливым кострищем, что должен был стать погребальным. До него доносился запах волос Мелисандры. — Владыка Света, прими дар от твоего истинного короля, — пропела жрица и поманила пальцем Давоса. Луковый Рыцарь не спешил подходить, и ей пришлось самой забрать Лютора из его рук. — Ну же, мой король, ты сам должен это сделать. Станнис не мог смотреть на неё, он понял, что ненавидит её. Зачем она позволяет ему делать это, почему не остановит. Он не может в последний раз поступить плохо, а потом всегда хорошо. За такие грехи нет расплаты. Мелисандра протягивала ему младенца. Малыш смотрел синими глазами, норовя уцепить короля за палец. Станнис протянул руки и осторожно, как учила Мария, взял его, придерживая головку. Лютор неожиданно улыбнулся. — Давай, сделай это… — шептала жрица в темноте. Позади Давос шмыгал носом. Король протянул руки и поднёс своего бастарда к огню. Пламя обожгло руку, где был шрам вечность назад. Станнис повиновался внезапному порыву и крепко сжал ребёнка, положив себе на грудь. Ноги его подвернулись, и он упал коленями на жёсткий пол. — Будьте вы оба прокляты, что не помешали мне раньше, — сказал он сквозь слёзы. — Сын, мой сын… Давос съехал по стенке вниз, прошептав: «Слава Богам!». Мелисандра закончила молитву и положила руку на плечо Станниса. Король поцеловал её пальцы, продолжая сжимать в руках хрупкое тельце своего сына. Огонь уменьшался, пока совсем не погас, но даже в темноте Станнис продолжал видеть глаза Лютора Уотерса, что были точь-в-точь как его собственные.