Мечты сбываются?

Йо-йо выудила, наконец-то, ключи от входной двери из злосчастных карманов Лиама. Труд это был не малый, ибо ему постоянно нужно было ее обнять, запустить руки под футболку, и при этом свалиться на крыльцо. Сам он доставать ключи категорически отказывался, и привалившись к стене рядом с дверью, требовал, чтобы Йо-йо «прошла этот уровень и взяла новый левел». - Да у тебя совсем, что ли, мозги расплавились? - ругалась девушка, в очередной раз пнув своего горе-начальника по ноге.  "Ничего, и с синяками походит, ему на обложку для Maxim не сниматься", - подавляла голос совети блондинка, оправдывая свое раздражение. Открыв дверь и нашарив рукой выключатель, девушка заволокла Лиама в дом, грубо схватив его за ворот футболки, и он тут же рухнул мимо маленького пуфика на пол, глупо хихикая. - Ну что же ты за недоразумение такое, - вздохнула девушка, откидывая назад растрепанные Лиамом длинные золотистые волосы.  Она устало опустилась на пол рядом с ним, кинув свою сумку к двери.  - Я не нерадо...неразу... Недозарумение,- улыбнувшись тому, что трудное слово, наконец, ему поддалось, блондин положил свою большую ладонь на голову девушки, путая ее волосы еще больше. - А кто ты? - тут же переставая злиться, спросила девушка, стаскивая с него кеды. - Декстер, - тут же выдал он, гордо задрав подбородок. - А, приятно познакомиться. Ну а я тогда Елена Гилберт,- Йо-йо даже несколько забавлял непосредственный тон их разговора, совершенно не такой, к какому она привыкла.  Ни вредности, ни раздражения, ни железных, холодных нот в голосе Лиама больше не было. Сейчас у Йо-йо было такое ощущение, будто она притащила домой пьяного в хлам старого друга, а не своего заносчивого начальника, с которым у нее сложились не очень простые отношения, граничащие с явной ненавистью. Между тем, лицо у блондина резко позеленело, сливаясь с цветом его футболки, и он устало откинулся назад, прислонившись спиной к стене. - Как же хреново то,- вполне четко выговорил он, убирая руку с головы девушки. - Еще бы,-  снова поднимая парня на ноги, Йо-йо едва не рухнула под тяжестью его веса на пол, - Показывай, где у тебя ванная. Это жуткое состояние перепоя было Йо-йо знакомо. Случилась с ней однажды такая неприятность, когда они отмечали день рождение Ноа в прошлому году. И если бы не прохладный душ, под который засунула ее Ли и свежий воздух, вряд ли бы она смогла прийти в себя еще в течение пары дней. Йо-йо, как сейчас, чувствовала, как кружилась у нее голова, ноги не слушались, а язык ей не принадлежал. И какую только чушь она не несла, бедные Ли и Ноа! Йо-йо даже пыталась флиртовать с брюнетом, повисела на его шее несколько минут, глупо хихикая, а потом отключилась. Как говориться, когда я ем - я глух и нем, но когда я пью, я гораздо коммуникабельнее. Поэтому сейчас, уговаривая Лиама пройти вперед еще немного и показать ей нужную комнату, она прекрасно понимала его состояние-нестояния.  Включая свободной рукой свет во всех коридорах его огромного жилища, с горем пополам Йо-йо довела Лиама о ванной комнаты. И присвистнула. Это была не ванна, это был целый бассейн с множеством разных кнопочек, шлангов и ручек. С ума сойти, в таком джакузи можно и умереть, потому что выбираться из него захочется только последнему олуху. Девушка усадила блондина на деревянную резную корзину для грязного белья рядом с огромной ванной. - Послушай, тебе нужно умыться,- Йо-йо помедлила на мгновение, а потом открыла серебристый кран. Сразу же тихо зашипела вода, и ее сияние красиво отражалось от белых кафельных стен. - Можешь даже душ принять, не знаю, как тебе больше нравится. А я подожду тебя за дверью,- когда блондинка повернулась лицом к своему начальнику, ее ангельское терпение перенесло серьезные испытания на прочность.  - Что же ты выделываешь!? Я же тебе не нянечка, чтобы купать тебя в ванночке! - Йо-йо почувствовала, как от злости и смущения ее лицо покрывается красными пятнами.  Приступ тошноты у блондина прошел, так же резко, как и накатил, сделав его похожим на зеленого человечка. К нему, откуда ни возьмись, пришли силы, и он, бодро стащив с себя джинсы и носки, уже стягивал через голову футболку.  - Ну хотя бы трусы не снимай, - обреченно попросила она, прикрыв глаза ладонью.  Девушка сложила про себя все маты, которые знала и пришла к трудному для нее решению, что на больных людей обижаться грешно. Почему же Лиам не мог минуту подождать со своим стриптизом, пока она выйдет за дверь? А теперь ей глаза деть некуда. Хенсен, тем временем, уже забрался в ванную, стремительно заполнявшуюся водой, и швырял легкие брызги в девушку, все еще закрывающую ладошкой глаза, стараясь привлечь ее внимание, и весело хихикал. - Ах ты, сволочь белобрысая, ну сейчас ты получишь! - точка кипения была близка, но Йо-йо решила направить злость в полезное предприятие, чего бы оно ей ни стоило, - Ты у меня сейчас протрезвеешь, как миленький. Она быстро схватила душ, переключив его в режим ледяной воды, и направила мощную струю прямо в лицо блондину. Раздался дикий визг, плеск воды, с хлюпаньем выливающейся из ванной, и окатившей саму девушку с головы до пят. Потом визг сменился нецензурным воплем, и в следующую секунду Йо-йо не на жизнь, а на смерть, боролась за свое оружие. - Стоять! - резко выкрикивала блондинка, неимоверным усилием удерживая душ в руках, и стараясь направить его в лицо своего противника, - Не смей трогать меня своими ручищами! Я кому говорю! Лиам зажмурился, и выплевывая воду, плескавшую ему в лицо, одной рукой пытался отнять у блондинки душ, а другой - затащить ее в джакузи. Вода стекала по его длинным пепельным волосам, по белой коже плеч и груди, заставляя девушку краснеть не только от возмущения, но и от стыда. Она уже была напрочь мокрая, волосы прилипли к лицу, а поток ледяной воды, не прекращая поливать Лиама, большими брызгами отлетал в нее.  Отпустив наконец душ, Хенсен ловким движением руки переключил поток воды в кран, и лишил тем самым девушку ее оружия. Но, надо заметить, его глаза приобрели более осмысленное выражение. Теперь он смотрел на девушку серьезным взглядом, и она практически наяву видела, как его мозги потихоньку встают на место. Война была выиграна. Йо-йо все еще тяжело дышала, крепко вцепившись в серебристый шланг и болтая ногами в воздухе. Лиам, в конце концов, сообразил, в чем ее проблема, и опустил девушку на пол, продолжая сверлить ее зелеными глазами. - Теперь я сам,- выговорил он, отбирая у Йо-йо душ, крепко зажатый в пальцах.  Девушка молчала, совершенно не зная, как себя вести. Она, как завороженная, смотрела на уставшее, красивое лицо Лиама, на его крепкую фигуру, возвышающуюся над ней, как скала. - Я пойду,- пробормотала блондинка, разворачиваясь на носках и поскальзываясь на мокром полу. - Спасибо, - услышала она, закрывая за собой дверь, и попыталась понять, за что именно Лиам благодарил ее: за то, что она вышла из ванной комнаты, или за то, что возилась с ним всю ночь? За закрытой дверью послышался плеск воды, означающий, что Лиам принимает душ уже по-человечески. Девушка, покрутившись около ванной, вернулась в большой холл, где оставила свою сумку. Из холла выходила высокая двойная дверь в гостиную, и не долго думая, Йо-йо уселась на кожаный диван, как и была, в намокшей одежде и, запрокинув голову на спинку, стала ждать. Через пятнадцать минут ожидания, девушка едва могла держать глаза открытыми, но все еще не теряла надежды вернуться к себе домой. Только бы Лиам был в адеквате, и дал ей денег на такси. У него же должна быть где-то еще наличность, кроме опустевшего бумажника? Вспомнив о нем, Йо-йо достала кошелек Лиама из своей сумки и положила на кофейный столик. Тут раздался звук открывающейся двери, с грохотом ударившейся о стену, и Йо-йо вздрогнула. Она услышала сдавленные ругательства Лиама и страшный грохот. Ее начальник растянулся на полу, в этом она могла поклясться. Потом он дошел до холла, собирая на ходу все углы и косяки, ругаясь при этом, на чем свет стоит. Йо-йо замерла на диване, в ожидании его появления.  С третьей попытки войдя в дверь в гостиную, Хенсен прошел мимо нее, спотыкаясь о собственные ноги, и снова рухнул, распластавшись на ворсистом ковре, и открыв своей головой одну из трех белых дверей, выходящих из гостиной.  Поднимаясь на ноги, Лиам запутался в полах махрового халата, в который закутался после душа и, наконец, протиснувшись в злосчастную дверь, ругаясь на нее, что она постоянно от него отпрыгивает, скрылся из виду. По звукам, Йо-йо поняла, что он добрался до кровати, которая, совершенно потеряв страх, повторяла трюк двери и все время от него отодвигалась. Зажав рот ладошкой, чтобы не расхохотаться, блондинка осознала, что протрезвление Лиама было минутным делом, и ее возвращение в свою теплую постельку сегодня уже не состоится. Она поудобнее устроилась на кожаном диване, и тут же провалилась в сон. Йо-йо спала крепко, но беспокойно. Ей все время снилось, будто она изменяет Майку с Лиамом, который потом почему-то превращался в собаку и лизал ее в нос.   Когда солнечные лучи упали девушке на глаза, она что-то проворчала себе под нос и попробовала накрыть голову одеялом, которого на ней не оказалось. Тут до ее слуха донеслось жалобное постанование, и кто-то мокро поцеловал ее в шею.   Йо-йо дернулась, и нехотя разлепила веки. Она сразу же встретилась с двумя ярко-голубыми глазами, застывшими в дюйме от ее лица, и которые, не мигая, ее рассматривали. Несколько секунд блондинка совершенно ничего не могла сообразить, она все еще находилась в объятиях Морфея, а мозг отчаянно не желал просыпаться. Потом ее кто-то снова мокро чмокнул в щеку, и Йо-йо резко села на диване, оцепенело уставившись на большую сибирскую хаски, которая жалобно постанывала, перебирая передними лапами. - Привет,- поздоровалась с собакой блондинка, замерев на месте. От испуга она даже не сразу поняла, где находится. Потом события сегодняшней ночи накатили на ее сонное сознание, окончательно разрывая узы сна.  Хаски склонила голову набок, издав еще один жалобный звук. С минуту они смотрели друг другу в глаза, а потом Йо-йо подумала, что если бы собака хотела отгрызть ей голову, то могла бы это сделать, пока она спала. - Как тебя зовут? - спросила она, протягивая руку, чтобы почесать собаку за ухом.  Голубые глаза так и продолжали ее рассматривать. Йо-йо обнаружила на хаски ошейник с маленьким зеленым треугольником, на котором было выгравировано ее имя. - Так тебя зовут Декстер, - Йо-йо продолжала почесывать собаку за ухом,- какой ты красавчик. У тебя есть подружка? Конечно есть, разве может такой симпатяга быть один? Декстер вскочил на ноги, закрутив свой пушистый хвост в кольцо, и снова лизнув девушку в нос, повел ее к двери, за которой вчера скрылся Лиам. Собака лапой открыла ее, и ловко протиснулась в узкую щель. - О нет, дружок, я туда ни ногой,- Йо-йо остановилась перед дверью.  Она даже боялась себе представить, что будет, если она разбудит Хенсена после такой грандиозной попойки. Декстер тут же вернулся обратно, нервно перебирая передними лапами, и жалобно поскуливая. - Да что он там, скончался что ли? - девушку удивила такая реакция голубоглазого красавчика.  Собака явно просила ее войти в комнату к спящему хозяину. - Ладно-ладно, но если там лежит его бездыханный труп, ты свидетель - я тут ни при чем,- разговаривая с Декстером, Йо-йо вошла в большую комнату со светло-голубыми стенами. В глубине ее, на огромной кровати, лежало ТЕЛО. Оно раскинулось на покрывале звездочкой, и не подавало ни единого признака жизни. В воздухе так пахло перегаром, что если бы Йо-йо вздумала тут чиркнуть спичкой, то здесь все взлетело бы на воздух. Декстер метнулся к кровати, немного потоптался у изголовья, откуда свисали длинные перепутанные волосы, а потом опять жалобно заскулил. - Воды, - раздался свистящий шепот, от которого Йо-йо вздрогнула.  Декстер подскочил на месте, стрелой выскочил из комнаты, и тут же вернулся, таща в зубах синий тапок. Собака ткнула тапком руку блондина, но он отмахнулся. - Нет, Декс, воды,- прохрипел он, и только сейчас Йо-йо увидела рядом с кроватью целую груду тапок.  Несчастный пес не знал, чего хочет от него хозяин, по звуку голоса, явно находившийся на смертном одре. Декстер снова заскулил, заметавшись у кровати, с совершенно потерянной мордой.  - Декстер,- тихо позвала девушка, и пес тут же подскочил к ней, воодушевленный новой надеждой,- покажи мне, где кухня? Еда! Собака кинула встревоженный взгляд на хозяина, и стрелой метнулась к двери, а Йо-йо помчалась за ней. Это была не кухня, а бальный зал. Из огромного, во всю стену окна лился солнечный свет, падая на желтые стены, увешанные множеством маленьких рамочек и фигурок. Идеальная, практический стиральная чистота кухонных столов заставила Йо-йо подумать о том, что Лиам врядли появляется в этом месте.  Декстер нетерпеливо заскулил, заставляя блондинку отвлечься от созерцания комнаты. Она достала высокий прозрачный стакан и наполнила его водой из крана, и тут же понеслась обратно в комнату Хенсена, спасать его от приближающейся смерти. Декстер радостно бежал впереди, закрутив хвост кольцом, и высунув из пасти розовый язык.   Йо-йо подошла к кровати, на которой лежало ТЕЛО, закутанное в темно-синий махровый халат, раскинутое по диагонали на дорогом красивом покрывале.  - Воды,- прошептал блондин, не в силах шевелить пересохшими губами. Йо-йо наклонила бокал и несколько капель упали на губы парня. Он немного вздрогнул, облизал их, так и не открывая глаз, и попросил еще. - Да пожалуйста, - пожала плечами блондинка, и тонкой струей вылила воду прямо ему на лицо. Блондин закашлялся, и слабо отмахиваясь от льющейся воды, приподнял голову. Спутанные волосы ореолом стояли вокруг его бледно-зеленого лица, перекошенного от жуткой головной боли. - Бодрит, не так ли? - Воскликнула блондинка, наблюдая, как Лиам стирает с лица капли воды. Лиам Хенсен шел по темной, уже опустевшей улице Ванкувера, нацепив на голову кепку. Мелкий моросящий дождь падал на козырек, совершенно не задевая его слегка надменного лица. Настроение было паршивое, и серо-черное небо полностью соответствовало состоянию души молодого человека. Мимо него с шумом проносились машины, разбивая шинами лужи, оставшиеся после летнего дождя. Лиам решил пройтись по центральной улице ночного Ванкувера, чтобы проветриться, отвлечь свои мысли от всех проблем. Правда, это выходило у него из рук вон плохо, и перед глазами то и дело вставало бледное, перекошенное лицо сестры, одетой в белый длинный балахон. Дэн отказался ехать с ним в реабилитационный центр, чтобы проведать Холли. И Лиам не мог винить брата в черствости. Он уже просто устал от ее регулярных, повторяющихся с завидным постоянством, срывов. Все клятвы и заверения Холли, что она завязала - чистой воды вранье, в которое не поверит даже пятилетний ребенок. Во время ее отсутствия, Лиам замещал ее на посту генерального директора компании, ведь у него было двадцать пять процентов акций компании. Дэн решительным образом отказывался от руководства, все еще тая на отца обиду. Не смотря на то, что Адама Йозефа Хенсена уже нет в живых почти три года, брат не может простить ему того, что он отказался от своего младшего сына. Дэн переписал долю своих акций на Лиама, сразу же после смерти отца, а сам остался в компании лишь как консультант по финансовым операциям. Он не желал иметь ни малейшей принадлежности к семейному бизнесу. Когда отца не стало, Холли осталась у руля компании, которую основал он. Она была старше самого Лиама на четыре года, она тогда только успела окончить университет. Отец всегда души в ней не чаял. Холли умело скрывала от отца свои пристрастия, свой образ жизни и моральные устои, в отличие от младшего брата, который бунтовал, выражая протест установленным отцом жестким порядкам. Дэн, средний из троих детей, всегда был более демократичен, и умел сгладить острые углы, возникающие между отцом и младшим братом. Но он не смог предотвратить того кошмарного скандала, когда Адам Хенсен выставил Лиама из дома. С тех пор Дэн старался избегать всяких разговоров о своей семье, и даже мать видела сына лишь по великим праздникам. Лиам же жутко переживал из-за той, последней ссоры, когда оказался на улице, без средств к существованию, только лишь потому, что отказался остричь длинные волосы. На следующий день он набил себе татуировки на обоих предплечьях, в салоне своего школьного друга, совершенно бесплатно. Лишь только Холли осталась в семейном гнезде, и родители совершенно не замечали резких перемен в ее поведении, свидетельствовавших о пристрастии дочери к наркотикам. И даже ответственность за компанию ее не смутила. Мать же продолжала жить в иллюзорном мире, думая что Холли чересчур устает на работе, и ей просто необходимы курсы лечения в клинике, чтобы справиться со стрессом.  Лиаму просто ничего не оставалось, как стоять за спиной сестры, и пытаться удержать компанию на плаву. Он все еще пытался доказать отцу, что на что-то способен, что он не обычный уличный раздолбай в подранных джинсах и скейтом под мышкой.  На следующий день после похорон, он въехал в дом, который Холли великодушно отписала ему, доставшийся ей по завещанию отца. Лиаму он оставил должность начальника отдела, в котором он начинал еще волонтером. Все. Он дал ему шанс доказать то, что не смог доказать отцу при жизни, и парень не хотел его упускать. Он стал носить строгую официальную одежду, аккуратно приглаживал волосы и закрывал длинными рукавами рубашек татуировки на локтях. Сестра поначалу не узнавала в аккуратной, педантично выбранной новой внешности взбалмошного, веселого и заводного подростка с длинной косой челкой и постоянными синяками от падений с перил. За три года Лиам привык к своему образу элегантного, строгого метросексуала, которому старался подражать еще и потому, что Оливия терпеть не могла свободного стиля неформалов. Он стал придирчивым, резким, напряженным, постоянно в ожидании нового срыва сестры и ее госпитализации.  За три года это случалось уже семь раз. Уже семь раз Лиам находил сестру на полу в ванной комнате, с рассыпанным по кафелю белым порошком и с едва прослушиваемым пульсом. Семь раз ему удавалось скрыть ее помещение в клинику от репортеров. На восьмой, это у него не получилось. Дэн заявил, что, возможно, огласка немного приведет Холли в чувства.  Сегодня утром к нему в дверь позвонил репортер с расспросами о состоянии главы известной компании. Он был настолько настойчив, что блондину пришлось спустить на него Декстера. К обеду, он уже прочитал в газете статью о своей агрессивной настроенности и фотографиями сестры в окне частной клиники. Через десять минут после этого, ему позвонила возмущенная Оливия, и потребовала объяснений. Конечно, безупречная репутация ее семьи не могла запятнать себя связью с братом наркоманки. Это было самым больным ударом в его сердце, которое желало поддержки и даже, жалости. От родного человека можно принять жалость.  Дэн всегда был рядом, но он был его братом, который точно так же страдал от переживаний, несмотря на его внешнюю отстраненность от семьи. Оливия была любимой девушкой Лиама, ради которой он сменил круг своего общения, стиль одежды и скрывал даже свои истинные музыкальные вкусы, слушая вместе с ней разную клубную дребедень, которая сейчас была на пике моды. Сейчас, оказавшись один на один со своими переживаниями, Лиам, наконец, решил, что с него хватит. Хватит притворства и изламывания своей натуры ради человека, который не желает даже понять его страданий, просто принять все, как есть. Он вернулся к себе домой и с остервенением вышвырнул все дорогие костюмы, рубашки, туфли и галстуки, которые старался полюбить эти три года. Он достал свою любимую старую одежду, нацепил узкие черные джинсы, кеды и кожаный браслет, который подарил ему Дэн, зная о вкусах брата, и наконец, растрепал аккуратно приглаженные волосы. Теперь он будет тем, кем будет всегда, и кем оставался все это время. Из задумчивости блондина вырвал звонок телефона. -Да, - устало ответил он, даже не потрудившись посмотреть на определитель номера.  Ему было глубоко плевать, кто звонит ему в половину первого ночи, если это была не Оливия. Но она ему больше не позвонит. - Жив? - спросил голос брата из телефонной трубки. - А тебе так охота, чтобы меня вынесли вперед ногами?  - Я уверен, ты еще меня переживешь,- усмехнулся Дэн, по тону голоса, чем-то страшно довольный.  - Ты только за этим звонил, позавидовать моей физической форме?  - Вест Бродвэй, 113. - Что это? - удивился Лиам, не понимая ход мыслей брата. - Ирландский паб, где подают отменное пиво,- продекламировал Дэн, усмехнувшись. - И зачем он мне? - Лиам остановился на месте, и посмотрела на указатель. Эта улица была от него в двадцати минутах ходьбы. - Залить свое горе огненным виски. - Я могу сделать это в любом другом месте.  - Там работает очень хорошая девушка, - как маленькому, стал втолковывать Дэн, и Лиам готов был спорить на свою дорогую машину, что брат улыбался.                                           - Ага, то есть ты думаешь, что я напьюсь в стельку и найду там себе новую подружку, - утвердительно сказал блондин. - Это Йо-йо,- просто сказал в ответ Дэн, и Лиам замер от неожиданности. Дэн отключился, оставив брата слушать противные, короткие гудки. Сердце у Лиама почему-то затрепыхалось в груди, когда перед его глазами промелькнул образ светловолосой девушки в красных кедах и с распущенными прямыми волосами. Он вдруг почувствовал, что она ему гораздо ближе, чем Оливия, которая не желала принимать его таким, какой он есть за все их довольно длительные отношения. Он направился к указанному братом адресу, с острым желанием вдохнуть свободы, которую всегда ощущал в натуре Йо-йо, и увидеть в ее голубых глазах наивный вопрос и удивление.  Через пятнадцать минут он уже распахнул дверь паба под названием "Зеленые рукава", и внимательно огляделся в поисках светлых волос и длинной челки.  Когда Лиам увидел Йо-йо под стойкой бара и ее ошеломленное лицо, он вдруг вспомнил, как она смело поставила Оливию на место, и улыбнулся. Он еще ни разу не видел, чтобы его подружка просто так ловила ртом воздух, не находя слов для ответа. А потом блондин начал опрокидывать стакан за стаканом и Йо-йо, с ее настороженно-удивленным лицом, вдруг стала такой притягательной, что у него напрочь вылетел из головы образ красивого лица Оливии с искусно наложенным макияжем и идеально наманикюренными пальчиками. Оливия приревновала его к Йо-йо, к единственной на его памяти девушке, когда увидела ее у него в кабинете, полураздетую, на жуткой высоты каблуках и в обтягивающих черных брюках. Но, по мнению Лиама, в этом смешном клетчатом платье Йо-йо была гораздо более привлекательна, чем в о образе расфуфыренной нимфетки. После пятого стакана он помнил все смутно, в расплывающихся очертаниях, в ушах стоял звонкий голос Йо-йо, за что-то его отчитывающей, и еще, почему-то, сильно болела спина и левое колено.  Проснулся блондин с жуткой головной болью и с такой невероятной сухостью в области горла, что он готов был отбросить концы из-за испытываемой жажды. Декстер, этот бесполезный пес, ни черта не мог приволочь ему бутылку воды из холодильника. Как вскрывать верхний ящик на кухне в поисках вкусных собачьих лакомств, так он мастер, а как спасти хозяина от неминуемой гибели, так его не допросишься. Перед глазами плясали круги, голова гудела и жутко кололо в висках, а Декстер таскал ему тапочки без устали. "Но, что это? Вода. Ну наконец-то, Декс, ты умничка!", - Лиам тут же пообещал себе прикупить собаке новый резиновый мяч, как тут его окатило струей холодной воды. "Ах ты, бестолковая псина, не будет тебе никакого мяча, даже лакомства твои выброшу!" Блондин закашлялся, откидывая спутанные волосы с лица, и приподнял тяжелые веки. Его взгляд сфокусировался на бледном лице с живыми голубыми глазами, которые ему улыбались. - Бодрит, не правда ли? - весело поинтересовалась Йо-йо, и он резко вспомнил, как она боролась с ним в душе.