***
Длинный коридор, выкрашенный в золотисто-бежевый цвет, с различными картинами — шедеврами мировых художников. Красная ковровая дорожка — прямо как на Оскаре — и множество одинаковых дверей темно-коричневого цвета. Скукотень и однообразие да и только! Бесцельно крутя головой по сторонам, блондинка заметила одну дверь, выделяющуюся на фоне других. Помимо того, что она была намного светлее других и украшена резьбой, прямо посередине нее золотой краской была нарисована корона. Это заинтересовало малышку, которая от природы была любопытной; в Равене совсем скучно, ну вот хоть какое-то развлечение ей нашлось. — А что там за комната? — спросила Микуру, указывая на странную дверь. — Вам не стоит ходить туда, госпожа, — дрожащим голосом заявила девушка, покрепче сжимая маленькую ладошку. Она-то помнила указание начальника — ни при каких условиях не пускать туда малышку Микуру. Это была запретная комната, доступ в которую был запрещен даже прислуге. — Я сама тут решу, куда мне стоит ходить, а куда нет, — надулась малышка, скрестив руки перед собой и обиженно поглядывая на горничную. — И вообще, кто тут главный? По Конституции и согласно Конвенции о правах ребенка, я имею полное право выражать свободу действий и идти туда, куда захочу. А если мне кто-нибудь попытается помешать, то я могу и в суд подать. Всё-таки недаром блондинка ходила с Мисаки на работу в ее юридическую контору и читала различные книжки по правам и законам. На горничную пламенная речь про Конституцию, а особенно про суд, повлияла достаточно сильно. Девушка только поступила на достаточно перспективную и хорошо оплачиваемую работу, а если вдруг на нее действительно посадят? Сглотнув и отогнав от себя картины совершенно не радужного будущего, горничная аккуратно кивнула: «Хорошо, но только ненадолго». Микуру чуть не запрыгала от радости и, довольно улыбаясь, подошла к двери. В голове теснились мысли о том, что за дверью девочку ждет что-то необычное и удивительное, что сейчас она приоткроет завесу тайны. Сгорая от нетерпения и вместе с тем не решаясь — Ми-чан прекрасно помнила, чем заканчивается подобное любопытство в фильмах ужасов, — блондинка коснулась дверной ручки и повернула ее. Пара шагов вперед, и вот девочка оказалась в таинственной комнате. Действительно, все как в фильмах: шторы задернуты, предметы, как таковые, не видны, лишь силуэты, на которые падает свет из коридора. Горничная, робко шагнув вперед, нащупала выключатель на стене, и комнату озарил яркий свет хрустальной люстры. Не только таинственное, но и мрачное помещение нагнетало обилием деревянной резной мебели темно-коричневого цвета. Небольшая кровать была убрана, и на покрывале был виден слой пыли, как, в принципе, и на всех других предметах: шкафу, комоде, прикроватной тумбочке. Блондинка сглотнула, увидев на тумбе старого плюшевого зайца с оторванной и болтавшейся на тонкой нитке лапой, и быстро отошла в другой конец комнаты, где находилось трюмо. Зеркало было накрыто плотной тканью, а на самом туалетном столике стояли различные фотографии в рамках. — Не смейте ни к чему прикасаться! — осторожно ударила горничная Микуру, стоило ей потянуться за ближайшей рамочкой. Обиженно надув губки, девочка встала на цыпочки, чтобы получше рассмотреть фотографии. На всех них была изображена одна и та же персона — красивая блондинка с изумрудными глазами, такими же, как у Ми-чан и её папы. На одной ей чуть меньше лет, чем Микуру, вот она в более старшем возрасте читает книгу. Фото с первого школьного дня — форма с отличительным знаком элитной академии идеально подходит девочке. Различные фотографии из Оксфордского университета, где уже взрослая девушка счастливо улыбается, стоя рядом с подружками. День вручения дипломов — блондинка с чуть съехавшей академической шапочкой и растрепавшимися кудрями держит под руку еще не совсем старого Уильяма и на вытянутой руке показывает свой диплом. Фото со свадьбы, беременность, маленький Джерард на руках — казалось, каждое мгновение этой девушки было запечатлено в фото. И вот последняя, с черной лентой на уголке и надписью «Вечная память Патриция Волкер». Блондинке на вид лет 27, ее волосы завиты и распущены, а изумрудные глаза полны счастья. Стоит отметить, что это была одна из тех немногих фотографий, где Патриция была веселой. Микуру нахмурилась и пробежала глазами по всем фото на столике — на совместных фотографиях с***
— Братик, братик, ты только посмотри, какое сокровище я добыла! — как только дверь за горничной захлопнулась, девочка, не скрывая ехидной улыбки, достала из внутреннего кармана халата пожелтевшую фотографию и стала ею вертеть перед носом брата. Рин, наклонив голову вбок, стал всматриваться в фотокарточку. Там была изображена маленькая девочка, которая сидела на большом ковре с тем плюшевым зайцем в руках. Ее блондинистые локоны были собраны в замысловатую прическу, а большие зеленые глаза сияли от счастья. — Кто это? — поинтересовался старший, вырывая фото из рук сестры. Он внимательно ее осмотрел, и тут в светлую голову парнишки озарил очень интересный факт. Приложив фотографию рядом с лицом Микуру, Рин понял, что не ошибался. — Вы как две капли воды. — Именно, — подытожила девочка, запрыгивая с ногами на кровать. — Это наша бабушка, Патриция Волкер, в детстве. Мне, благодаря своей обаятельности и техники убеждения, удалось проникнуть к ней в комнату. Практически на всех фотографиях, где наш уважаемый прадедушка был вместе с бабулей, у нее были испуганные глаза. На этом можно сыграть неплохую шутку. — Выкладывай, а то я уже устал планы по нашему выживанию придумывать, — вздохнув, произнес мальчик, усаживаясь на диван. Девочка, спрыгнув с кровати и подбежав к комоду, извлекла из него длинную белую сорочку, которую обычно раньше носили дети богатеньких родителей. — Ого, я уже чувствую некое устрашение. — Для полного комплекта нам не хватает нашей видео-камеры и пудры. Сможешь стащить у мамы? — спросила малышка, а Рин, усмехнувшись, направился в сторону двери: «Ты недооцениваешь мою мощь!»***
В этот тихий вечер главы семейств Волкер и Усуи сидели в одной из гостиных замка. Такуми листал медицинскую карту — ему хотелось как можно скорее хоть как-то подлечить деда, а самому вместе с семьей отправится обратно в Японию. А старик лишь немо прожигал взглядом потолок. Кругом стояла гробовая тишина. — Папа… — эхом отозвался детский голосок. Такуми даже не услышал, он был погружен в историю болезни своего дедушки, а вот по телу старшего побежал табун мурашек: «Показалось, наверное» — Папа… — уже более настойчиво прозвучало эхо. спустя мгновение в дверном проеме показались блондинистые волосы, которые слегка завивались на концах, а следом показалась любопытная девичья мордашка. — Папа, ты мне книжку почитаешь? — Нет, этого не может быть! — от неожиданности Волкер аж подпрыгнул на стуле, что заставило даже Такуми оторваться от карты и глянуть на гостью. Это была маленькая девочка с копной блондинистых волос, ее большие зеленые глаза были уставлены на его деда, а бледные ручки сжимали большую книгу сказок. — Дедушка, кто это? — поинтересовался Усуи, наблюдая за тем, как быстро у Уильяма сменилось настроение, когда появилась эта малютка. Почему он так напуган? Неужели какая-то горничная залетела от него? Нет, бред какой-то. Но не успел блондин что-то себе придумать, как блондинка повернулась к мужчине и, бросив книгу на пол, со слезами на глазах, протянула руки врачу: «Сынок, ты такой большой! А я ведь тебя последний раз видела, когда ты еще совсем малюткой был!» — Патриция, зачем ты пришла? — уже более более уверенным голосом произнес старик. Услышав имя, блондин с ужасом в глазах вновь оглядел гостью. Призраки? Они существуют? Но удивление и страх быстро сменились спокойствием. Ну разве такой заботливый и проницательный отец как Такуми не признает свою дочь-проказницу? Но портить веселье он не хотел. Так хотелось понаблюдать за развитием сюжета… — Зачем… Зачем ты сделал это, — упав на колени, маленькая Патриция, скрыв глаза руками, стала плакать. — Ты оскорбил мою честь, я стеснялась на люди выходить! «Дайте ей кто-нибудь Оскар, пожалуйста», — подумал Такуми, тоже прикрывая лицо руками, но для того, чтобы скрыть слезы от начинающегося приступа смеха. — Патриция, пощади, я стар. Я не хотел… так получилось! — начал было оправдываться Уильям. Хм, неужели старикаша в молодости совершил какой-то грешок? — Сына, прикинь, он твою мамку ебал! — совсем не задумываясь о последствиях, выкрикнула маленькая Патриция, поднимаясь с ковра и посмотрев на Такуми. От услышанного блондин чуть не подавился собственной слюной, а сам Ульям, выпучив глаза, пытался произнести что-то, а ля «Не было такого!», но его старое сердце не выдержало, и старик грохнулся на пол без чувств. — Дорогая мамочка, скажи, почему у тебя на щеке такая милая родинка? Только у моей любимой дочери такая, — сам мужчина понял, что пора заканчивать эту игру. Услышав вопрос, девочка, прикрыла рукой щеку и старалась не смотреть Усуи-старшему в глаза: «Родинка? Такуми, сына, ты многое не знаешь… У меня тоже есть такая родинка, и Микуру она передалась по наследству! — Ну да, конечно же, — съязвил зеленоглазый, поднимаясь со стула и огибая стол, направляясь в сторону маленькой копии Патриции. — Микуру, не спорю, ты очень похожа на бабушку, но все-таки у тебя есть отличительные черты. А сейчас за свою злую шутку ты поплатиться. Я все маме расскажу, особенно ей понравятся слова про «мамку». — Веселого Хеллоуина, — пропищала девочка, медленными шагами приближаясь к двери. Почувствовав спиной ручку, Микуру, резко развернувшись, хотела убежать, но цепкие руки отца быстро остановили ее. — Нет, я не хочу на тот свет! Рин, спаси меня! — Так тут еще и Рин замешан? — спросил Усуи-старший, вопросительно осматривая комнату. Тут с противоположной стороны скрипнула дверь, после чего послышался шепот: «Ничего не докажете!»***
— Мамочка! — Микуру, путаясь в длинной сорочке, пробежала через весь зал и почти запрыгнула в объятия Мисаки. Женщина, смеясь, прижала дочку к себе. Она так вымоталась за время командировки и теперь была очень счастлива, что наконец может обнять детей и мужа, по которым уже успела соскучиться. — Я тоже очень рада видеть тебя, любимая, — чмокнув малышку, а затем и подбежавшего Рина в щеку, Миса обняла Такуми. Но, внимательно приглядевшись к дочери, нахмурилась. — А почему ты вся белая? Ты что, брала мою пудру? — Веселого Хэллоуина, у-у-у-у! — подхватив полы сорочки, Микуру что есть духу помчалась прочь от матери. Мисаки в гневе страшна, а если уж она узнает, что дочка израсходовала на свои детские шалости всю ее пудру, причем, очень дорогую… Никаких сладостей она не получит, зато по шее огребет точно. Рин же, обняв еще раз родителей, направился вслед за сестренкой, коварно потирая руки и шепча себе под нос: «Я все заснял». Хэх, популярность на YouTube ему обеспечена! — Ой, Микуру, мамка наругает ведь! — сложив руки рупором, крикнул вслед удирающей дочке Такуми, стараясь не рассмеяться. Мисаки, нахмурившись еще больше, отодвинулась от мужа и недоверчиво посмотрела на него: «Это еще что за фонтан красноречия?» — Да так, не обращай внимания, — мурлыкнул Такуми, прижимая брюнетку обратно к себе и коварно посверкивая изумрудными глазами в направлении убежавшей Микуру.