one day the sadness will end

Bring Me the Horizon – Suicide Season.

Я всегда имел право лишь наблюдать. Как ты по-особенному улыбаешься рядом с ним. Каким светом горят твои глаза, стоит тебе лишь взглянуть на него. Как твои пальцы с лёгкой опаской и невероятной нежностью касаются его рук, лица, волос… Как шепчут твои губы очередное признание ему в любви на корейском или китайском. Как дрожат твои ресницы, когда он берёт в свои ладони твоё лицо и долго, непростительно долго для меня, любуется. Мне так хотелось оказаться хоть раз на его месте. Но я мог лишь наблюдать и делать вид, что искренне рад вашему счастью. Раньше я считал, что мне будет вполне достаточно осторожных взглядов и незамысловатых разговоров. Это всегда было наглой ложью, но я полной мере осознал её лишь в тот апрельский вечер. Ты помнишь? Помнишь, как мы праздновали его день рождения в каком-то богом забытом месте? Нас было двенадцать человек, и ты как-то сразу умудрился в один момент заметить, что я куда-то пропал. Было довольно холодно и всё ещё светло. Вокруг лишь туман и непроглядный лес. И очень влажно, туман словно стелился по щекам и прятался меж пальцев. А вышел я лишь потому, что больше не мог смотреть на то, как он прижимает тебя к себе и гладит по волосам. Пара радостных «Лухан и Мин такие счастливые вместе», и я сорвался с места. Тогда услышал вслед шёпот: «Бедный Исин», и сразу за ним гневное шипение Чунмёна: «Тао, помолчи». Этот ребёнок... На самом деле, я очень удивился, что кто-то сумел меня раскрыть, но ещё более был удивлён тому, что им оказался Тао. Чунмён же знал всегда, но ему хватало такта (или он просто боялся сделать мне больно) не затрагивать эту тему. Ты появился через несколько минут, и поначалу я испугался, что безбожно сдал себя и перед тобой тоже. Однако мои опасения быстро улетучились, стоило мне взглянуть в твои глаза, что искрились тем самым светом, который ты дарил лишь ему. Мы говорили с тобой довольно долго, по обычным нашим меркам. О какой-то тёплой ерунде. Я с жадностью глотал каждый звук твоего голоса, ведь он у тебя такой красивый. И мне казалось очень милым то, как менялся твой тон в зависимости от степени удивления. Поэтому в тот вечер я старался как можно больше удивлять тебя той самой глупой сказкой про лес, в котором жили духи никогда и никем не любимых людей. Кажется, у меня получилось лишь напугать, ведь конец был довольно грустным, и поэтому ты поспешил предложить нам зайти обратно в дом и протянул руку. После этого я опешил, и знаешь, почему? Потому что испугался прикоснуться к тебе. Мне всегда казалось, что если хоть на секунду почувствую твоё тепло и шёлк кожи, я тут же упаду замертво. Воспламенюсь и сгорю дотла изнутри. Поэтому сказал, что задержусь ещё ненадолго. Хорошо, что пронзающий ветер быстро отрезвил мои мысли. Ты бы стал волноваться, если бы я не вернулся? Раскрою секрет. На самом деле, частицей души мне хотелось, чтобы ты тогда узнал обо всех моих муках. Но я ещё долго вынужден буду тащить на себе эту ношу. Ровно до того момента, как ты прочтёшь это письмо. Но я буду уже свободен. Знаю и понимаю, что сейчас тебе тоже больно, и ты даже не представляешь, как тяжело мне видеть тебя таким. Твои прекрасные глаза постоянно красные от слёз. При нас ты не плачешь, но ночами даёшь себе волю. Тяжёлые мешки под глазами и искусанные в кровь губы. Ты больше не улыбаешься. Я очень эгоистичный и плохой человек, потому что тихонько радуюсь, ведь я единственный – с кем ты теперь хотя бы иногда говоришь. Пара слов, сказанных обычно без какой-либо цели, словно в пустоту. Но только при мне и только со мной. Господи, я так тебя люблю. Так хочу зацеловать твои пальцы и запястья, покрытые глубокими порезами. Зачем ты сделал это с собой? На что надеялся? На то, что уйдёшь раньше меня? Этого позволить не могу. Прости. Несмотря ни на что, я никогда не чувствовал себя одиноким. У меня был ты. И одновременно не было. Странно, правда? В день, когда ты потерял его, я медленно потерял тебя. Он забрал с собой частицу тебя. Я вижу, как это пожирает тебя, поделишься со мной своей болью? Обещаю забрать её всю без остатка. Ты больше никогда не будешь прежним. Я больше никогда не буду прежним. Мне кажется, ты начал обо всём догадываться сразу после того, как он ушёл. Потому что мне было невыносимо тяжело контролировать себя. В первый и последний раз видел твои слёзы, и то, как ты злился на себя, гневно смахивая с ресниц влагу. А мне хотелось просто броситься к тебе и целовать до безумия так, чтобы ты от удивления забыл обо всём на свете. Я бы бросил тебе под ноги своё жалкое сердце, но оно тебе не нужно. Я тебе не нужен. И мы оба слишком хорошо это понимаем. Устал. Простишь меня хотя бы за это? У тебя дрожат губы и подкашиваются ноги, каждый раз, когда кто-то упоминает его. Почему эти люди не замечают таких очевидных вещей? Почему они делают тебе больно своими глупыми разговорами? Я никогда не смогу быть его заменой. Даже глупой копией, подделкой, фальшивкой. Если бы страданиями можно было выстроить лестницу, а слёзы могли указать путь, я бы нашёл и вернул его обратно домой. Вернул бы тебе. Ведь это то, чего ты так страстно желаешь? Я любил его, но не так, как люблю тебя. Он был моим другом, моим братом. Вокруг пустые лица, пустые люди, их пустые сердца. А я вижу только тебя. Мир для меня давно перестал существовать в своём полном цвете. Словно нахожусь в вечной темноте с пустынными дорогами и разбитыми машинами. Слишком давно иду, спотыкаясь, по этой дороге и уже истоптал ноги в кровь. Обещай больше не причинять себе боль. Прости, я слишком долго тебя любил.