Право Принца

Хауелл закрывает глаза и прижимается лбом к стене, услышав шаги Принца, точно надеется что тот пройдет мимо. Настоящее имя Принца – Амадо Хеменес, и он здесь за убийство. Хауелл предпочел бы об этом не знать, как не знать и о банде Сэйнт Рэйзорз, заправляющей в Инвуде, но Хауелл в тюрьме, под одной крышей с Принцем, а Принц делает что хочет. Он кладет руку Хауеллу на плечо и тот вздрагивает. Вот что Хауеллу известно: еще десяток лет назад Сэйнт Рэйзорс были обычной бандой: альфы трясли торговцев и толкали наркоту в подворотнях, а вечерами напивались в барах, а омеги в основном стояли на стреме, пока их дружки ковырялись в замках или расписывали стены. Но потом какой-то омега собрался с приятелями и решил, что стоит попробовать навалять наседавшим на них черномазым. Тогда-то все и переменилось. Принц много треплется о своей банде, Хауелл успел все выучить наизусть. – Иди сюда, – Принц чуть тянет его на себя и Хауелл послушно оборачивается. Принц больше не стаскивает его на пол, не бьет, как делал это в самом начале, а голос он не повышает никогда. Он часто улыбается. У него красивый голос. Такие, как Принц никогда не остаются без внимания альф – хотя Хауелл не уверен, что тому нравятся альфы, может быть, он и на воле предпочитает тереться об других омег. В омежьих бандах всегда полно парней, которым больше нравится лизать чужую дырку, чем получать узел в собственную. – Что, кобелек, соскучился? Принц чуть толкает его, и, отступив на шаг, Хауелл чувствует лопатками холод кафельных плиток. Где-то далеко стоят в коридорах и сидят перед мониторами охранники, которым нет дела до того, что происходит в душевых – по крайней мере, пока кому-нибудь не начинают ломать руки. Все знают истории о том, как альфы в тюрьмах развлекаются без омег – ловят самого слабого, угрожают ему или бьют, потом ставят раком и насилуют всей толпой или поодиночке. Как-то не принято говорить о том, что омеги занимаются тем же самым – за решеткой ты или нет, но течки приходят по расписанию и не каждый готов мириться с необходимостью долбить самого себя пальцами. Поэтому ребята вроде Принца находят себе жертв, таких, как Хауелл. Он попал сюда почти случайно, просто связался не с тем альфой и все такое – на тюремных стенах нацарапаны сотни тысяч подобных историй: альфе срочно нужна наркота, или он должен кому-то денег, или его жизнь катится к черту по какой-то другой причине, и тогда его омега вызывается помочь, а заканчивается все сроком за разбойное нападение. И какой-нибудь ублюдок вроде Принца делает его своим «кобельком». Парня, из-за которого здесь оказался Хауелл, зовут Питер, и он ни разу не навестил его. Хауелл не знает, где сейчас Питер и чем он занимается. И не хочет знать. – Надеюсь, ты готов поразвлечься, – Принц снова легко толкает Хауелла и тот послушно опускается на пол: больше всего Принцу нравится именно так, верхом, и, если повезет, он будет доволен. Или, если не повезет, Принц сядет ему на лицо – иногда он так делает, это – хуже всего: у смазки слишком резкий запах, неприятный привкус, слишком соленый, немного похожий на кровь и почему-то затхлый, по крайней мере, так кажется Хауеллу. Первые несколько раз его выворачивало после этого. Принц мог бы найти кого-то другого для своих развлечений, Хауелл не первый и не последний его кобелек, он мог бы выбрать любого из омег, отправившихся в тюрьму за кражи, угоны или разбой. Но выбрал Хауелла. Принц сжимает руками плечи Хауелла, точно думает что тот может попытаться подняться, скинуть его с себя, хотя он уже давно не пытается сопротивляться, зная: будет только хуже. Обхватив пальцами член, Хауелл начинает дрочить, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь возбуждающее: то, как Питер дышал ему в шею, прежде, чем перекинуть через кровать и запустить руку между ног, то, как он проводил языком между лопаток, как прикусывал кожу. Принц трется ягодицами об уже вставший член, и Хауелл закрывает глаза изо всех сил стараясь представить себе что-нибудь возбуждающее. Принц разрешает закрывать глаза, а Хауелл совсем не хочет его видеть, пусть даже тот из тех омег, которых можно принять за альфу – крепкий, широкоплечий, хоть и гибкий, загорелый, весь в татуировках. Немного похож на Карлоса, альфу, с которым Хауелл встречался после школы. Член легко проскальзывает в мокрую от смазки дырку и Принц, все так же стискивая обеими руками плечи Хауелла, начинает двигаться вверх-вниз. Зажмурившись, чувствуя спиной кафель пола, мокрый и все еще холодный, Хауел вспоминает Питера, и тех альф, которые были до него. – Держись, или получишь, – снова улыбается Принц. Он не шутит, Хауелл прекрасно знает: в самом начале Принц бил его сам, но после того, как Хауелл перестал сопротивляться, Принц об него больше руки не пачкает, предпочитает отдавать своей шобле. Хауелл не хочет снова оказаться в лазарете. Когда Принц в очередной раз поднимается вверх, Хауелл пропихивает руку под его зад и перехватывает собственный член у основания, сжимая так сильно, как только может. Принц запрокидывает голову и начинает скакать быстрее. Это унизительно и Хауелл не какой-нибудь долбаный фрукт, он нормальный, ему нравятся альфы, и его тошнит от всей срани, которую требует делать Принц. Но блевать от отвращения все-таки приятнее, чем слышать, как твои ребра ломаются под градом ударов, поэтому Хауелл слушается. Через шестнадцать месяцев он сможет отправить запрос на условно-досрочное, и тогда все кончится. Хауелл постепенно научится жить как раньше, если ему повезет, то он больше не вернется на улицы, найдет себе хорошего парня, с которым можно будет завести семью – кого-нибудь совсем не похожего на Питера. Наверное, непросто будет кого-то отыскать после тюрьмы – но другие справляются, значит и он справится. Тридцать процентов омег, отсидевших за разбой, возвращаются в тюрьмы. Хауелл надеется что попадет в семьдесят процентов счастливчиков, начавших с чистого листа. А Принц смеется, смеется над ним.