Свидание вслепую

Тао ухмыльнулся, затягивая за руку Чондэ в комнату и тут же прижимая его к стене. Альфы целовались, лизали друг друга в губы, сплетали языки... Потирались бедрами, срываясь на рык, потому что оба уже были возбуждены даже от простых поцелуев, которые начались столь нежданно. Чондэ жадно и нетерпеливо срывал рубашку с широких плеч, наплевав на треск ткани, а Хуан же только посмеивался. - Нетерпеливый... Что, не терпится на член насадиться? - А кто сказал, что я буду снизу? - нахмурился Ким, но Тао тут же сжал пальцы у него на горле и резко бросил на кровать, тут же нависая сверху. - Я сказал. И так и будет. Чондэ поневоле облизнулся, чувствуя, что властный голос китайца заставляет его дрожать от желания еще сильнее. Одежда летела куда-то на пол, поцелуи становились все более бешеными, а губы — прокушенными до крови. Тао небывало возбуждало то, что под ним лежал не мокрый текущий омежка, а еще не опробованный, тугой Чондэ, который был таким же альфой, как и он сам. У него в доме отродясь не было смазки — помогли слюна, язык, работа пальцев и то, что Чондэ хрипел и сжимал его волосы, когда Тао ласкал его зад языком. Стоны вокалиста были чувственными, хриплыми...и за это его хотелось затрахать до сорванного голоса, до криков, до того, чтобы он кончал, не переставая. Но Цзытао, как опытный сводник, был обязан проверить «обещания» Чондэ. - На колени, малыш. Я хочу оттрахать твой рот. Чондэ покорно устроился между ног Тао, накрывая губами головку и с удовольствием пуская в ход язык. При всем том, что он был альфой, он обожал сосать, обожал чувствовать, как член пульсирует у него на языке, а сперма заливает губы. А потому он не стал размениваться на нежности — тут же погрузил плоть Тао в рот до основания и заработал головой. Быстро, жадно, мокро... так, что у китайца снесло башню почти вмиг. Тао вцепился в спинку кровати, чувствуя, что готов прогнуться в спине до сломанного позвоночника. Пальцы на ногах поджимались, а между его ног было горячо. Член, мокрый от его смазки и слюны Чондэ отчаянно требовал разрядки, но недовольный собрат-альфа оттолкнул от себя Тао, падая рядом на постель на колени, прогибаясь в спине и поглаживая свои бедра. - Тао-я... Я хочу его внутри. Засади мне... Кажется, Ким впервые так себя чувствовал. Он не тек, как омега, а потому член шел медленно и с болью, но Хуан буквально задохнулся, когда полностью проник в него, от той тесноты и жара, что его окружили. Это нельзя было сравнить ни с одной из его прошлых связей. Телом Чондэ хотелось наслаждаться так долго, пока не остановится сердце. Но, кажется, они оба совсем не возражали умереть именно во время секса. Цзытао трахал Кима на постели, на полу, он постоянно выходил из него и вновь давал в рот, он трахал его пальцами, дразня простату и заставляя Чондэ скулить и просить порвать его задницу. И Тао слушался... А когда они оба закричали от удовольствия, что их накрыло, то так без сил и повалились, мокрые и испачканные спермой. - Вот. Черт. - Именно так... - прохрипел Тао, ухмыляясь, а затем похлопал Чондэ по плечу. - У тебя сногсшибательное горло и задница, ты оказался прав. - Да пошел ты! Я, вообще-то, альфа! Я трахаю, а не меня! - Все когда-то бывает в первый раз... - Замолчи, иначе!... - Тихо-тихо, - Тао резко скрутил кинувшегося на него Чондэ и прижал к постели. Почему-то это заставило вокалиста вспыхнуть, а живот свело от удовольствия, потому что тело, в отличие от разума, здесь соврать не могло. - Зато я не буду брать с тебя плату за мои услуги. Считай это проверкой того, насколько ты хорош. Мне же надо будет тебя рекомендовать омежкам, ищущим отношения через мою фирму. - Гребанный ублюдок... - пробормотал Чондэ, сжимая зубы. На это Тао лишь засмеялся. - Ублюдок, который оттрахал тебя и заставил молить о моем члене. Утро встречало головной болью, о которой Кенсу уже успел позабыть за все эти годы, потому что пить с Ханем означало два пункта: дорогое вино почти не позволяло нажраться, да и дома какая-то внутренняя сила постоянно тормошила его, не давая захмелеть, ведь он мог понадобиться Минсоку. А тут и Мин пристроен, и машину он у дома оставил, добираясь на такси... Вот и пошли они с Чанелем во все тяжкие. Танцы на столе. Поцелуи. Игра в карты, в которой Су просто всех раздел. Буквально. И еще много непотребств, которые он, по логике, не должен был себе позволять. Вот только та ночь сорвала почти все тормоза и действительно позволила мужчине хоть немного отдохнуть. Да и с Чондэ он обсудил проблемы с новой манхвой, после чего того увел Хуан Цзытао — известный в их кругах сводник. Видимо, нашел для Кима какую-то омежку. Ну а они с Чанелем допоздна сидеть не стали — вызвали машину и уехали домой, потому что участвовать во всей той оргии, что они намутили играми на раздевание, как-то не особо хотелось. Вернее, Пак возопил, что никому не позволит трогать Кенсу, иначе он хребты всем переломает. Художник на это лишь закатывал глаза, а потом в машине дремал у Еля на плече. И сам не понял, как поутру оказался уже в своей постели. Видимо, Пак принес его домой на руках. Это очень трогало и заставляло улыбаться. - Проснулся? - в комнату заглянул Чанель, до отвратительности свежий. Кенсу же казалось, что он сам был похож на ходячую коровью лепешку, пообросшую волосами. Во рту, по крайней мере, вкус был именно таким. Он прокашлялся, а потом застонал: - Вот же срань!.. Как все болит... - Я принес лекарства. - Чанель присел на постель омеги, невольно улыбаясь, а потом помог ему выпить намешанную ужасную гадость, которая, ко всей несправедливости, невероятно помогала от похмелья. Су, правда, пил ее, зажав нос. - Ты — просто ангел, - улыбнулся омега, ложась обратно на подушки и исподтишка наблюдая за Паком, который смотрел на него, почти не моргая. - Что-то не так? Мужчина медленно покачал головой, а потом разулся и, несмотря на возмущение Су, лег рядом, наклонился над ним и невероятно нежно прикоснулся губами к щеке. У До перехватило дыхание и он невольно закусил губу, не зная, как реагировать. - Ангел тут не я. Даже такой вот помятый, заливший слюнями всю подушку... - Эй! Это не правда! - возмутился Кенсу, больно тыча альфу пальцем в ребра. Тот поморщился, но не отстранился. Лишь повернулся на бок, глядя прямо на Су и улыбаясь. - Сыграем? Омега удивленно вскинул брови, прищурился, натянул на них одеяло, а потом подумал, что Чанель действительно теплый. И прислонил к нему почти ледяные ноги, переплетая их с его ногами. - Во что? - едва слышно. - В вопросы. Ты мне, я тебе. - Хм... Ну, давай попробуем. - Сделаешь блинчики? - Хах, ты сразу к делу? - закатил глаза Кенсу, посмеиваясь, а потом прищурился. - Только если ты отведешь мелких в бассейн. Минни и его друга. - Будет сделано! - отрапортовал Ель, а потом улыбнулся. - Твоя очередь. Мужчина задумчиво закусил губу и нахмурился. - Я и не знаю... Я не силен в подобном. Ну... Делал ли ты в жизни что-то такое, о чем пожалел? Пак задумался, сжимая пальцами одеяло. - Нет. - Совсем? Совсем ни о чем не жалеешь? - Нет, ни о чем, - широко улыбнулся Ель. - Ведь все, что со мной произошло, привело меня к тому, что я сейчас лежу в одной постели с самым вредным, с самым любимым омегой, - на этих словах Су охнул, потом нахмурился и шлепнул смеющегося Чанеля по бедру, - а он меня перестает бить отвечает на следующий вопрос! Ты когда-нибудь думал о том, что ты поступил неверно, оставив мужа ради Минни? - Я... Было. В самом начале. Поднимать ребенка одному — очень тяжело. Родители, конечно, помогали, но не слишком сильно. Им не нравилось, что я расстался с Кимом. Но потом они поняли меня... Потому что Минсока невозможно не любить. - Это точно. Он у тебя потрясающий, - прикрыл глаза Чанель. - А потому мне стыдно очень, что я иногда хотел сдаться... Вернуться к тому мудаку... Сейчас я уже не жалею. Потому что мой сын — чудо. И у него есть пример для подражания, отличный альфа, добрый и заботливый. - Это кто же? - нахмурился Чанель, но под внимательным взглядом смутился. - А... А... Спасибо... - Вот дурак. - Что ты ко мне чувствуешь, До Кенсу? - Кажется, ты хотел блинчиков! Пойду-ка я... - Су. - Ну ладно... - вздохнул омега, а потом подался вперед и уткнулся Паку в плечо. - Ты хороший. Ты бережешь меня, ты любишь моего сына... И делаешь это от чистого сердца. Мне очень стыдно, что я мучаю тебя своей неуверенностью, потому что ты заслуживаешь лучшую омегу, чем я. Того, кто бы принял твои чувства, а не боялся открыться... - Мне не нужен никто другой. Правда. У меня были омеги, было не мало — не буду скрывать, как бы это не было тебе неприятно. У меня даже был мой истинный, который, однако, нарушил все законы природы, как и твой, собственно. И я совершенно разочаровался в себе. В людях. В любви. И тут встретил тебя. Ты пьешь пиво, орешь во время футбола и без стеснения рассказываешь о том, как трогаешь себя. Ты готовишь вкуснее моей бабушки, а это высший комплимент! Ты мой друг, а не просто человек, которого я люблю. Ты родил восхитительного сына. Ты очень талантливый. И даже твои пинки и вечное «прокляну» - мне очень нравятся. Потому что именно они делают тебя тем, кто мне так нужен, - мужчина мягко улыбнулся, зарываясь носом в спутанные волосы. - И ты все больше начинаешь мне доверять. Об этом говорит хотя бы то, что ты сейчас позволяешь себя обнимать... И делать вот так, - горячие губы коснулись чувствительного местечка под ухом и Су выгнулся, хватая губами воздух. - Елли... - Кенсу-я... - прохрипел Пак, утыкаясь лбом мужчине в плечо и тяжело дыша. Запах омеги был таким уютным, мягким, что Чанелю отчаянно хотелось просыпаться так каждое утро. Каждое утро видеть эту улыбку, нахмуренные брови, губы сердечком. И он был готов даже стать проклятым ради такого. А потому он подался вперед и накрыл губами приоткрытые губы Су, который заерзал, немного волнуясь, а затем обнял альфу за шею, подался к нему, позволяя целовать себя неторопливо и сладко, позволяя широким ладоням касаться обнаженной кожи, сжимать его бедра. Позволяя себе хотя бы на пару минут насладиться ощущением силы, которая исходила от Пака. Позволяя себе не думать ни о чем, лишь только о чувственных губах, о языке, что дразнил его язык, о том, что целовать Чанеля хотелось вечно. Через несколько минут альфа отстранился и, глядя на смущенного Су, на его припухшие влажные губы, на помятую одежду, пробормотал, улыбаясь и качая головой: - Я определенно не могу перестать влюбляться в тебя каждый день. - Что ты сделал?! - возопил Лу, чувствуя, как челюсть медленно катится в небытие. Чондэ смущенно поерзал, а потом пробормотал, глядя на всех исподлобья: - Я переспал с Тао. - Погоди. Ты альфа? - Да. - И Тао — альфа? - Да. - И вы переспали? - Да, черт возьми? - И тебе понравилось? - ухмыльнулся Чонин. - Да! То есть... Нет, конечно, нет! Пак засмеялся, похлопывая себя по груди, где на футболке был изображен Зигмунд Фрейд, отчего Ким покраснел сильнее и кинул в мужчину подушкой. Лу и Чонин засмеялись. Они сидели в студии, ожидали сведения альбома. Сехун с Исином ушли за напитками, но «радостную» новость вокалиста они узнали первыми, так как парень не знал, с кем еще по этому вопросу посоветоваться. Но потом было решено устроить собрание «всесемейное». Вот только если Лу Хань, как новый член «банды» тут присутствовал, то у Кенсу не получилось — ему нужно было срочно бежать в редакцию, потому что утром его рукопись, которую он все же добил благодаря советам Чондэ, была готова. А потому Чанель сидел в уголке, поджав колени, и изредка вздыхал так тяжко, что не выдержавший подобных издевательств Чонин попытался задушить его подушкой. - И что ты планируешь теперь делать? - полюбопытствовал гитарист, положив голову Лу на плечо. Чондэ вздохнул и потер лицо руками. - Ничего. Как минимум — не видеть эту гребанную сваху больше никогда! - Но тебе ведь понравилось! - Ты ничего не понимаешь! Это дело принципа и моей пострадавшей задницы! Все одновременно закатили глаза. - Придурок. А возле дома Чанеля ждал новый сюрприз. Кенсу еще не вернулся, а потому альфа застал Минсока и Чжунмена на улице, они отчего-то суетились возле скамейки, негромко переговариваясь и смеясь. - Это что тут у вас? - навис над мальчишками Пак, и они взвизгнули от неожиданности. Мен даже спрятался за друга, так, что лишь нос из-за плеча торчал. Чанель невольно засмеялся, а потом удивленно вскинул брови, увидев, как Мин прижимает к себе маленький пушистый комок черного цвета, у которого был белый «носок» на одной из лапок. Котенок тихо попискивал, но, на удивление Еля, из рук мальчишки не вырвался, лишь облизывал пальцы и слегка их жамкал. - Дядя Ель! Дядя Ель, давай его возьмем к нам! - Ну... Я не знаю... Надо у папы узнавать, - засомневался мужчина, но протянул палец и почесал котейку за ухом. Тот запищал громче и обнял этот самый палец лапками. Чанель, кажется, поплыл, и, совершенно глупо улыбаясь, протянул. - Дааа... Давай возьмем! Вот только дома все оказалось не столь радужно. И хотя тварюшка не покусилась на хозяйский ковер, да и мебель не погрызла, но взгляд Кенсу, которым тот смерил ребят, никому не стоило видеть. Далее следовала долгая и нудная лекция о том, что за котом надо убирать, а Су и не подумает это сделать. И если он увидит хоть раз последствия его «игрищ», то животное тут же будет выброшено на улицу. И хотя Минсок клятвенно обещал за ним ухаживать, Кенсу повторил свою угрозу еще несколько раз. И лишь когда Чанель подключился к обещаниям, то мужчина сдался. Нахмурился, вздохнул... А затем подошел к Минсоку и выцепил за шкирку кота из его пальцев. Поднял так, чтобы тот был на уровне глаз. Тварюшка попискивала и дрыгала лапами, пыталась погрызть нос и брови До, за что и заслужила шлепок по хвосту, весьма смачный, и лишь тогда успокоилась. Мявкнула и сделала такие большие глаза, что даже коту из «Шрека» было бы завидно. Су вздохнул. - Бесполезная скотинка. Но потом все же осмотрел котенка со всех сторон, убедился, что он мальчик, и задумчиво произнес: - Асмодей. - Серьезно?! - воскликнул Чанель, закашлявшись. - Ты хочешь назвать кота в честь демона? - Ты хочешь поспорить со мной? - недобро ухмыльнулся Кенсу, и кот, которому имя явно по душе пришлось, согласно заворчал. Чанель всплеснул руками, а потом вздохнул, услышав слова омеги. - Не место в моем доме всяким Пушкам и Барсикам. Я так сказал. И вам лучше не спорить со мной... Потому что я ведь прокляну, правда, Асмо? Котенок согласно мявкнул.